Глава 7
Лора
– Где Эффи? – спросила я у Тони. – Прямо сейчас – где она?
Я оставила Райана и нашла мужа у двустворчатых входных дверей; он как раз убирал телефон в карман пиджака.
Паника, порожденная предупреждением Райана, поднималась из глубины живота в грудь, а потом в горло, отчего голос сделался полузадушенным. В последний раз я чувствовала себя так, когда стояла в коттедже с ножом в руках, глядя в лицо человеку, который собирался убить меня. И теперь этот же человек нашел способ вызвать у меня то же самое ощущение – но на этот раз для того, чтобы напугать, он угрожал тем, что моя дочь больше не в безопасности.
– Эффи дома, – ответил Тони.
– Ты уверен?
– Да.
– Одна?
– Нет, присматривает за Элис. – Голос его звучал нерешительно.
– Я хочу увидеть ее.
Тони покачал головой.
– Мы говорили об этом, Лора. Мне кажется, это плохая идея.
– Она моя дочь, – выговорила я сквозь стиснутые зубы. – Они обе – мои дочери. Мне нужно увидеть их сегодня.
– Мы уговорились, что ты не будешь навещать девочек, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы принимать решения самим. – Я бросила на него сердитый взгляд, когда в моей памяти пронеслись обрывки давнего спора. – Помнишь? – спросил Тони.
– Конечно, помню, – отозвалась я, хотя, честно говоря, неведомо откуда в голове возник туман, и все стало расплывчатым. – Но мне нужно поехать домой и убедиться, что с ними все в порядке. Пожалуйста, Тони, просто отвези меня домой.
Видя мою тревогу, он взял меня за руку и негромко сказал:
– Лора, никто из нас не живет с тобой вот уже почти два года, ты в курсе? Мы живем в другом месте, и ты это знаешь. И помнишь, почему переехали.
Отдернув руку, я смутно вспомнила, как муж привез меня домой из больницы после операции по удалению раковой опухоли, и тогда дом показался мне холодным и безмолвным. Помню, как бродила по коридору из комнаты в комнату, ища детей, и Тони сообщил мне, что некоторое время они не будут приходить домой. Но я не могла вспомнить, почему. В общем-то, я точно знала только одно: с тех пор каждый вечер, когда я готовила ужин на всех, никто не приходил, чтобы его съесть, и я убирала контейнеры с едой в морозильник, пока он не оказывался набит до отказа. После этого я выбрасывала все и начинала сначала.
Виски начали пульсировать в такт неистовому биению сердца. Но, несмотря на смятение, я не должна терять сосредоточенности. Должна увидеть дочь. Должна убедиться, что с Эффи всё в порядке.
– Сколько еще ждать, прежде чем я увижу их? – Мой голос сделался громче. – Пять минут личной встречи – это все, о чем я прошу. Просто чтобы мне было спокойнее.
Тони, нахмурившись, окинул взглядом вестибюль. Прозвенел звонок, возвещавший об окончании уроков, и школьники ринулись к выходу.
– Лора, тебе нужно успокоиться, иначе ты привлечешь ненужное внимание.
– Пусть смотрят, плевать.
Он отвел меня в пустой кабинет дальше по коридору. На стенах были развешаны рисунки, сделанные школьниками. Это напомнило мне о том, как я любила рисовать вместе с Элис; у нее к этому природная склонность. Или у Эффи? Я не могла сказать точно. Все становилось слишком запутанным.
– Можешь назвать это инстинктом или материнской интуицией, но я знаю, что моя дочь в беде, – продолжила я. – И посмотри, что произошло после того, как ты разлучил меня с ней. Хочешь сказать, это просто совпадение – то, что у нее теперь такие проблемы с учебой?
– А ты не хочешь взять на себя ответственность за это? Не желаешь, чтобы я проговорил вслух, почему они больше не с тобой?
Я этого желала, потому что картина в голове никак не складывалось. Я помнила, как лежала на больничной кровати, помнила Генри в пансионате. Но не знала, что мне привиделось, а что случилось на самом деле, и что-то подсказывало мне – лучше не спрашивать. Однако одно воспоминание было кристально-ясным.
– Если ты сегодня же не позволишь мне увидеть девочек, то прямо завтра с утра я отнесу в полицию документы, которые удостоверяют, что именно мы сделали, чтобы поднять бизнес и держать его на плаву. – Его лицо побледнело. – У меня есть номера всех счетов, все отчеты по транзакциям. Не заставляй меня делать это, Тони.
«Дыши глубже, Лора. Дыши глубже. Думай о якоре, это тебя успокоит».
– Что-то, чего я не могу объяснить, подсказывает мне: мы немедленно должны поехать и увидеть Эффи, – продолжила я. – Ты слышал слова этого учителя. Что, если проблемы ее куда глубже, чем тебе кажется? Как ты будешь жить дальше, если она наделает каких-нибудь глупостей?
– Хорошо, – неохотно произнес муж. – Поедем на моей.
Не знаю, возымела действие угроза или же он наконец понял мои страхи, но я добилась своего.
Пока мы быстро шли через парковку, я гадала, кому Тони писал сообщение и почему пытался скрыть это от меня. Прикинула, что это, должно быть, Эффи, и он не хотел, чтобы я видела ее номер.
– Можешь позвонить ей? – спросила я, когда мы сели в машину. Пока он набирал номер, я запомнила цифры на экране. Эффи не брала трубку. Тони позвонил на стационарный, но ответа тоже не было.
– Почему она не отвечает? – встревоженно спросила я. – Что с ней случилось?
– Тебе нужно собраться, – твердо заявил Тони. – Ты уже знаешь, какое последнее воспоминание о тебе сохранили дети. Совершенно некстати являться к ним под дверь, вопя что-то, словно безумная.
Хотя я не поняла, о чем он ведет речь, сейчас не время задавать вопросы. Я была занята тем, что старалась сдержаться и не закричать, чтобы Тони ехал быстрее, когда он притормозил на желтый свет. Муж совершенно не понимал, что надо спешить, и соблюдал все ограничения скорости, пока мы ехали на другой конец города – противоположный от дома, где мы когда-то жили все вместе.
В конце концов мы добрались до недавно построенного района. Тони остановил машину на подъездной дорожке у новенького дома, который я никогда не видела прежде: с большими окнами, задернутыми занавесками, с дизайнерским садом. На втором этаже в двух окнах горел свет. Я собралась с духом, пока Тони отпирал дверь.
– Эффи? – крикнул он, и я проследовала за ним наверх. – Эффи! – снова позвал он.
Распахнул дверь спальни. Занавески задернуты, хотя лишь ранний вечер. В полумраке мы оба замерли в дверях и уставились на дочь – ее глаза были крепко закрыты, тело неподвижно, руки безвольно свисали с кровати, почти касаясь пальцами пола.
Я бросилась к ней, откинула одеяло, схватила ее за плечи и встряхнула. Эффи резко открыла глаза и вскрикнула, только потом узнав меня.
– Мама! Какого хрена? – начала она, сдирая с головы наушники и садясь прямо. Я прижала ладонь ко рту. Тони так и стоял в дверях. – Что ты здесь делаешь? – спросила Эффи, сбитая с толку моим неожиданным появлением.
– Мы так волновались за тебя, – ответила я. Глаза у нее были красные – намного краснее, чем если б она до этого просто спала.
– В чем дело? – раздался позади нас детский голос. Я повернулась и увидела Элис, все еще одетую в школьную форму, с сумкой на плече. На ее лице появилась широкая улыбка.
В моей голове снова пронеслись воспоминания, на сей раз о том, как я вела маленькую Элис в школу, держа за руку, и о том, как совсем недавно я добиралась до школы одна. Помнила, как стояла в воротах, чтобы хотя бы мимолетно, издали увидеть Элис; она играла с друзьями, и я надеялась, что дочь меня заметит. Надеялась, что не забудет, как я выгляжу, как звучит мой голос. Я сама уже не могла вспомнить ни лицо, ни голос своей матери.
– Мамочка, ты вернулась? – взвизгнула Элис. Она подбежала ко мне и крепко обняла меня за талию. Обнимая ее в ответ, я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы радости. – Пойдем, покажу тебе свою комнату, – предложила Элис и протянула руку.
Прежде чем принять ее, я посмотрела на Тони. Он неохотно кивнул, и я вслед за дочерью вышла в коридор. Ее рука была маленькой и мягкой, и я поняла, как мало ценила это ощущение в прошлом, когда так часто отказывалась принять эту руку.
Мы прошли всего несколько шагов, когда мое внимание привлекла еще одна открытая дверь. Куртка, которую я купила Тони на его последний день рождения, проведенный вместе, лежала поперек его кровати рядом с уродливой оранжевой подушкой. Но, подойдя ближе, я поняла, что это не подушка, а сумка.
Оранжевая сумка.
Оранжевая сумка Джанин.
Оранжевая сумка Джанин с китайским драконом лежала на кровати моего мужа.
