Глава 18. Новые грани стихии
— Спика, твою мать! Просыпайся!
От крика Хильды я чуть не растерял все свои ступени первушника. Распахнув глаза, я подорвался вскочить, кровать не выдержала и снова рухнула на сломанную ножку — моя ночная починка не сильно помогла.
— Первота сраная, — Волчица стояла перед открытой дверью в своей любимой позе, уперев руки в боки, — Быстро встал, идем к наставнику!
— Какому… наставнику? — спросил я осипшим голосом, еле поднявшись.
Хильда сэкономила на лекаре, и забинтованное плечо еще болело, не успев зажить. Да и мышцы намекали, что ночная борьба с убийцей для меня прошла на пределе.
— К нулячьей бабушке вопросы! Через минуту у ворот!
Волчица вышла, и я остался один, ошарашенно глядя на дверь заспанными глазами. Дерьмо нулячье этот ваш нулевой мир, даже здесь хрен выспишься! По моим ощущениям было часов пять утра только.
* * *
— Мастер Скойл его зовут, — сказала Хильда, когда мы шли по утреннему Вольфграду, двигаясь к подножию холма.
Стены домов были чуть влажными от росы, а в середине улицы даже висела белая взвесь тумана. Солнце взошло где-то там, за горами, и освещало пока только розовые облака над городом, отгоняя ночной мрак.
В руках у меня покачивалось копье, так я чувствовал себя гораздо увереннее, чем в прошлые свои прогулки по городу. Так и за хозяйку смогу постоять, если что.
— Он мастер четвертый коготь, маг-стихийник.
— Стихийник?
— Как глаза-то загорелись. Не надейся на веселье, тебе за полчаса станет скучно. Трутень волком выл от его уроков.
— Я удивился тому, что ты назвала его стихийником, госпожа, но при этом он зверь.
— Так он обращенный.
— Обращенный?
— Да! — сказала Хильда своим обычным тоном, когда ей не нравилось, что я болтаю, — Первушники, переходящие в меру зверя — большая редкость. Во-первых, не все выдерживают… Это очень большой рывок, нагрузка огромная!
— То есть, он был первушником?!? — удивление рвануло из меня фонтаном.
Хильда с недоверием покосилась, не понимая причин моих эмоций:
— Да, завоевал благосклонность приора, и тот позволил стать ему зверем.
А вот эта новость в какой-то мере меня удивила. Получается, есть легальный способ стать зверем, и можно не шарахаться по горам, а войти в систему.
Я вспомнил, как меня из нулей перебросило в первую меру. Ну да, ощущение было не из приятных. Словно вместо крови в вены залили расплавленный металл, а мышцы выкручивали, наматывая на катушку с шипами.
При этом первая мера по физической силе ненамного превосходит нулевую, а вот звери… Это да, это резкий рывок. Я видел, что они могут, эти звери. Даже Рычок, ограниченный своим возрастом, спокойно пальцами натягивал арбалетную тетиву.
Значит, когда я возьму вторую меру… «А я возьму вторую меру!» — твердо сказал я сам себе. То буду готовиться к адской боли, что уж тут поделать. Попробуем выдержать, тем более, кто знает, может, есть какие-то приемы уменьшить боль?
— Ты будто вчера родился, Спика, — покачала головой Хильда, — Впрочем, увидишь наставника, и все спросишь. Некогда мне с тобой болтать.
Я поморщился. Занятая какая. И вообще, я свободен от нее, надо бы напомнить.
По привычке я шел сзади нее, и неожиданно для самого себя показал ей язык. Больше пока ничем не мог ей досадить.
Хильда остановилась удивленная и посмотрела на меня.
— Ты что сейчас сделал?
— Ничего.
— Ты язык показал!
— Ну, — я пожал плечами, — Наверное!
Она засопела, едва не покраснев от злости. Меня обдуло волной опасности, и даже копье в моих руках не давало уверенности. Впрочем, тут же все и исчезло — Хильда взяла себя в руки.
— Спика, так нельзя, — она покачала головой, — Дело даже не во мне. Я чувствую, что уже начинаю привыкать к твоим выходкам, но это я!
— Прямо великое дело, госпожа…
— Даже «госпожа» ты произносишь так, что убить тебя хочется, — поморщилась Хильда, — Такой проступок может показаться оскорблением любому зверю, который это увидит. Понимаешь?
Я кивнул. Кажется, теперь ясно. К чему она клонит.
— Слуга, который за спиной проявляет неуважение к хозяину, — Хильда ткнула мне в грудь пальцем так, что меня качнуло, — Если кто-то захочет защитить мою честь зверя, я могу и не успеть защитить тебя, понимаешь?
Я потер грудь. Синяк точно будет.
— Понял, госпожа.
Расслабился я, перестал думать о таких мелочах. А ведь и правда, пусть Хильда и стала полегче ко мне относиться, но высокомерных зверей вокруг было хоть отбавляй.
— Враги ждут твоего проступка, — наконец сказала Хильда, — Лучше не давай им причины для удара.
Она повернулась, и мы снова двинулись по улице. Волчица зло бросила через плечо:
— Хакон отлично читает эмоции, и, как ты догадался, может внушать свои.
— Да, госпожа.
— Он может залезть в самые уголки души. И если он доверяет тебе, то и я доверяю.
— Спасибо, госпожа, — усмехнувшись, ответил я.
— Но, когда вернемся домой, ребро я тебе сломаю.
Я потер забинтованное плечо:
— Госпожа, лекарь дорого стоит.
Хильда засмеялась:
— Дерзкая первота!
* * *
Мастер Скойл был не таким старым, как я себе представлял. Одетый, как и все маги, в серую длинную хламиду, он все же был без бороды и усов. Чисто выбритый, но с седыми короткими волосами.
Если бы я встретил его на земле, наскидку дал бы лет пятьдесят. Да еще позавидовал бы: «Вот бы мне так выглядеть в таком возрасте». Плечистый, хотя и не дотягивал по размерам до привычных уже громил-зверей. Он скорее напоминал мастера Хорма, по прозвищу Старый, знахаря Скорпионов.
Мы стояли во дворике небольшого дома, прямо рядом с городской стеной. Дом был окружен невысоким штакетником, и нас видели все звери, что ходили по соседним улицам.
Хильда стояла у калитки и нервно озиралась — ей не нравилось такое открытое место, а после ночного нападения она стала беспокойной.
— Спика, значит, — радостно сказал маг, — Рад видеть, примал, наслышан о тебе.
— Здравствуйте, мастер четвертый коготь.
— Не надо этого, — он обошел вокруг меня, заложив руки за спину, — Лучше господин учитель.
— А можно просто «мастер»? — вырвалось у меня.
Хильда округлила глаза, а Скойл, на миг удивившись, вдруг засмеялся:
— Ну, пусть будет мастер, — он переглянулся с Волчицей, — Дерзкий. Не ломай его, он тебе принесет победу.
Хильда вдруг захохотала, да так, что Скойл переглянулся уже со мной — мол, все ли в порядке с моей хозяйкой.
— Мастер Скойл, я его ломала, как могла, вот не насиловала только! — она утирала слезы от хохота, — Но это упертый баран!
* * *
— Хильда сказала мне, учить тебя так, будто ты ребенок, — задумчиво сказал Скойл.
Мы стояли с ним на личном ристалище Лунного Света. Так назвала это место Хильда, когда мы шли сюда. По сути, это небольшой укрепленный форт в стенах города, совсем недалеко от дома Скойла. И это неудивительно, наставнику было удобно жить рядом.
Обширная тренировочная площадка, огороженная высоким частоколом из бревен. Несколько деревянных сараев, большой навес с одной стороны, стойки с деревянным оружием по периметру.
Насколько я понял, каждый клан имел в городе такую площадку. И, судя по разнообразию оружия, тут тренировались не только первушники. Впрочем, следующая фраза Скойла все прояснила:
— Нам надо успеть до того, как придут тренироваться звери, — сказал маг, — Хакон строго следит, чтобы все воины справляли ежедневное правило. Кто не совершенствуется, от его меры мало толку.
Я вздохнул. Все ясно, присутствие первушников тут не особо поощряется, хоть ты десять раз примал. Но упоминание о важности навыков в который раз подтвердило — высокая мера еще ничего не значит.
— Мастер, — осторожно начал я спрашивать, решив прощупать, сколько мне дозволено.
— Да, Спика?
— Если Хильда сказала, тренировать, как ребенка, могу ли я задавать детские вопросы?
— Хм, — брови Скойла подпрыгнули, — Ну, давай, попробуй. Но много разговаривать не будем, времени нету.
Тогда я осторожно перешел к волнующему меня вопросу.
— Вот есть третья мера, — сказал я.
— Да, — мастер Скойл чуть понизил голос, — Человек.
— Зверь седьмой ступени сможет победить его?
Наставник нахмурил брови и сказал:
— Если бы это спросил любой другой первушник… Такие вопросы задавать нельзя… — он на всякий случай оглянулся, — Спика, зверь даже помыслить не может, чтобы напасть на человека! Наказание — смерть.
Я быстро кивнул, показывая, что все уяснил. У зверей в Инфериоре, оказывается, тоже незавидная ситуация. И выполняют же законы, не глядя на то, что третья мера далеко.
Но, с другой стороны, если есть запрет, значит, есть и страх. Чего же боится этот сверхсильный человек, раз закрылся законами? «Супермен», как сказал мастер Женя.
Я был нулем, но убил нескольких зверей, пусть мне и повезло. Небо не покарало, а звери, чтобы наказать, так и не поймали.
— Но я одно скажу, — еще сильнее понизив голос, продолжил наставник, — Если бы не сильверит, этот дар богов…
Но тут он замолчал, а потом, посмотрев на небо, приложил два пальца ко лбу. Что-то прошептав, он снова взглянул на меня:
— Правду говорят, что с вами, скорповыми слугами, одни беды. Плохие это разговоры. Ты и вправду, как ребенок.
Я пожал плечами:
— Просто я не знал таких вещей, и в городе Серых Волков впервые услышал.
— Как же так получилось?
К такому вопросу я не был готов и на миг замялся. Блин, надо получше продумать свою легенду, чтобы противоречий не было. Часть моей выдумки уже слышали Хильда и ее товарищи, буду плясать от этого.
Скойл сам мне помог, высказав предположение:
— На окраинах часто такое, что звери забывают о чести. Ну, что спят с первотой, оно и у нас встречается, — мастер слегка улыбнулся, будто что-то вспомнил, а потом нахмурился, — Но, я слышал, и нулями там не брезгуют.
Я кивнул. Пусть будет так, тем более, его слова подстегнули мое воображение, и я с ходу придумал легенду.
— Да, моя мать нуляшка, а отец… — тут я сделал паузу, — Кто он, я не знаю. Мать долго скрывала меня, потому что не хотела, чтобы забрали.
— А вот об этом, — осторожно сказал наставник, — лучше не распространяйся. Но, теперь хотя бы понятно, почему ты так мало знаешь.
Далее наставник поднял руку, показывая на солнце, которое уже окрасило кончики крыш.
— Времени нет, начинаем. Показывай, что ты умеешь.
— Э-э-э… — я завис на несколько секунд, — Вы про стихию, мастер?
— Да. Я смотрю, земля у тебя в основе. Ты хорошо чуешь ее. А воду? Ты подхватываешь ее только с земли?
Он говорил это, будто такое было нормой.
— То есть, — спросил я, — то, что я не чувствую толком стихию воды, это нормально?
Маг засмеялся:
— Проблемы со второй стихией, — он поднял палец, — Они у каждого второго.
Он развернул ладони вниз.
— Моя основа — воздух! — и под его ладонями завихрились струйки пыли, поднимающейся с утоптанной поверхности.
— Вот же… — только и вырвалось у меня.
Я впервые видел воздушника. И даже то, что это уже зверь, а не первушник, не отменяло удивления.
— Но так было не всегда, — покачал головой Скойл, — Я тоже начинал с земли. Одна стихия всегда будет доминировать, что бы ты не делал.
— То есть, сначала земля была в основе?
— Да, когда я был… — тут зверь поморщился и промолчал, будто это воспоминание было не особо приятным, — Воздух на аренах давал больше преимущества, и пришлось перестраиваться. Эту стихию легче применять в сражениях.
— Хильда говорила, что вы не всегда были зверем, — осторожно упомянул я.
— Да? — Скойл даже облегченно выдохнул, — Ну, тогда ладно. Ладно, к воздушникам мы еще вернемся. Показывай свою землю.
Дальше он полчаса стоял, прислоняя ко мне ладони, пока я показывал все, что умею.
— Да, для боя это маловато, — покачал головой маг, — А вот этот твой луч земли — придумка хорошая. Но почему один луч, а не два? А еще лучше, три.
Я даже удивился, не зная, что ответить. Два или три луча? Тут за одним бы уследить.
Но Скойл неожиданно указал на одну из стоек. Я сначала подумал, что меня опять будут обучать оружному бою, но там стояли обычные деревянные прутики.
— Принеси четыре штуки.
Я послушно сходил и принес тонкие длинные хворостины. Воображение рисовало много чего, я представил, что будем изучать какое-то особое фехтование. Или меня будут пороть, если не справлюсь.
— Рисуй квадрат, — вдруг сказал маг.
Для наглядности он сам взял у меня два прутика и стал водить кончиком одного по пыльной земле. Через пару секунд перед ним красовался квадрат, довольно ровный, кстати, мне еще надо постараться такой повторить.
Я нарисовал почти такой же и встал в ожидании, глупо улыбаясь. Хильда будет несказанно рада, узнав, что Скойл слишком буквально воспринял слова «учить как ребенка». Ее примала учат рисованию. Завтра, надеюсь, мы уже будем лепить из пластилина.
— В другую руку бери прутик, и теперь рисуй два квадрата по бокам.
Я выполнил команду, боковым зрением глядя, как две руки копируют движение друг друга.
— Теперь левой рисуй круг, а правой квадрат.
И вот тут я конкретно завис. Вроде бы простое задание, но Скойл браковал либо мои круги, либо квадраты. А они все время выходили корявые. Только я акцентировал внимание на квадрате, как круг превращался в не пойми что. И наоборот — пытаясь нарисовать ровный круг, я терял власть над квадратом.
Я мучился так около получаса, но толком ничего не выходило, и я едва не бросил прутики. Тем более, Скойл не стеснялся улыбаться моим неудачам.
На самом деле я был разочарован — от встречи с магом-стихийником, который еще и воздушником оказался, я ожидал чего-то большего.
Учителей, которые палками машут, в Инфериоре, как нулей, завались. Думалось, что тут меня научат настоящей магии. Но я должен был нарисовать правой квадрат, а левой… Эту корявую петлю, которая опять уехала.
— Это невозможно! — сорвался я, — Тем более, как это мне поможет биться? На аренах что, рисуют прутиками?
— Не спеши, об аренах мы еще поговорим, — усмехнулся Скойл.
— Одними разговорами я не научусь, — раздраженно ответил я.
Я свистнул прутиком перед собой, представляя, как он хлещет по лицу противнику, и сказал:
— Я большего добьюсь, если по глазам ему заеду. Ослеплю, а потом… — и я проколол воображаемого врага этим же прутиком.
— Хочешь ослепить его, да?
Маг усмехнулся, потом отошел, демонстративно опустил две руки, и, закрыв глаза, нарисовал то, что просил у меня: круг и квадрат. Потом, не открывая глаз, он нарисовал в центрах фигур еще одни. И даже не вышел за края.
Не открывая глаз, он спросил:
— Хочешь узнать, как это тебе поможет?
Сделав два плавных шага влево и вправо, он носками затер рисунки, а потом снова опустил прутики к земле. И начал рисовать…
Вот только рисунки появлялись не только под кончиками веток. Такие же квадраты, круги, треугольники появлялись вокруг мага сами по себе. Будто их чертила невидимая рука. При этом рисунки будто текли по поверхности земли, вращались и пересекались.
Потом маг начал двигаться, не отрывая прутьев от земли. Он чертил ими, оставляя следы, будто фигурист на льду, и скользил стелющимся шагом вокруг меня. И все это с закрытыми глазами.
Я повернулся, пытаясь проследить за ним, но вокруг меня одновременно с этим чертились десятки таких линий, скручивающихся между собой. Они прорезались, выстреливая пылью вверх, будто по земле стреляли невидимым лучом лазера, и на один шаг мага приходилось десять отвлекающих меня событий вокруг.
Решив, что рисунки на земле не несут никакой опасности, я принял боевую стойку на всякий случай. Я внимательно следил за Скойлом, и поэтому не ожидал, когда у меня земля ушла буквально из-под ног.
— Какого? — я перекатился, и вскочил.
За спиной никого не было. Но вот маг приблизился сбоку, наметив удар прутиком, я приготовился заблокировать… И снова меня качнуло вбок, я завалился неудачно на локоть.
— Но как? — только и спросил я, вставая и потирая локоть.
— Ты стоишь на земле, — сказал маг, открыв наконец глаза.
Он спокойно стоял напротив меня и задумчиво рассматривал разрисованную площадку.
— Не понимаю, мастер, — я покачал головой.
— Стихия — это не только то, что ты видишь и ощущаешь. Земля дает опору не только тебе, но и твоему противнику. Используй это.
Он опустил ладони к земле, внимательно взглянул на меня… и вдруг подтолкнул. При этом не касался! Я чуть качнулся, и у меня вырвалось удивленное:
— Но как?
— Когда ты сконцентрирован, получается не так эффективно, — сказал маг, — Тем более, я зверь, я сильнее по духу. Но если застанешь врасплох противника, можешь попробовать выбить землю из-под ног.
Я удивленно посмотрел на свои руки. А вот такое применение стихии мне нравилось гораздо больше.
— А теперь бери прутики, — обыденным тоном произнес Скойл.
