Шериф сидел, прислонившись головой к пассажирскому окну патрульного автомобиля. Потом повернулся и посмотрел на Льюиса Фостера. Тот застыл за рулем в напряженной позе, с ничего не выражающим взглядом. Всегда образцовый солдат. Когда он снова посмотрел в окно на проносившийся мимо пейзаж, все его сомнения и страхи вернулись.

Ему хотелось ударить по чему-нибудь кулаком и зарыдать, но в компании подчиненных приходилось держаться со спокойной невозмутимостью. Они не должны увидеть его сомнений. Он считал это важным качеством хорошего командира, но от этого не чувствовал себя менее скованным и похожим на робота.

Акерман сбежал. Маркус оставался на свободе. Он боялся, что события скоро окончательно выйдут из-под контроля. Но поезд еще не сошел с рельсов. Я еще способен все исправить и выполнить свою миссию.

Он мог только гадать, что подумала бы его жена Кэтлин, увидев, в кого он превратился. Но на самом деле это не имело значения. Она ушла из жизни. И не могла больше чувствовать стыд или разочарование, как и гордость или радость, по крайней мере в том смысле, какой в эти слова вкладывал он. Он был уверен в существовании загробной жизни и надеялся встретиться с ней снова. Но молился, чтобы она сверху не могла увидеть то, что он делал или планировал сделать. Он убивал не ради нее, но все же боль от ее смерти придавала ему сил совершать то, что было необходимо. Всякий раз, когда он начинал сомневаться, он вспоминал ее оскверненное тело и выражение ужаса в холодных мертвых глазах.

Его мысли снова вернулись к монстру, который столько лет назад разрушил его жизнь. Полиции удалось поймать убийцу жены, но его семья сумела нанять самого ловкого адвоката. Этот скользкий тип развалил дело и вынудил суд не рассматривать самые важные улики на основании нарушений процедуры их поиска и изъятия.

Невиновен. Следователи по-прежнему надеялись прижать преступника с каким-то другим убийством, но его это не устраивало.

Он как сейчас видел ту убогую гостиницу. Темный холодный холл, стены со следами от протечек. Смутный запах плесени и гниения заполнял все пространство, как ни маскировали его чистящими средствами. Наконец он добрался до номера 208. Когда-то позолоченные, цифры на двери поблекли от времени и недостатка ухода. Ноль вообще отсутствовал, но осталось его четкое очертание.

Он не стал стучать в дверь, открыл замок отмычкой и вошел. Застал убийцу жены мирно спавшим на кровати. Он часто представлял себе, как будет пытать этого монстра, рассматривал разные варианты, но потом понял, что это желание диктовалось жаждой мести. А он не хотел, чтобы все стало лишь актом мести. Он хотел восстановить справедливость. И в первую очередь им двигал другой мотив: сделать так, чтобы этот человек больше не смог причинить зло ни одной живой душе.

Пока убийца спал, он дважды выстрелил ему в затылок из пистолета без глушителя. Потом сел в кресло и стал ждать прибытия полиции. Вначале он хотел сбежать или попытаться скрыть преступление, но в конце концов пришел к выводу, что также должен предстать перед судом.

Воспоминания о закрывающейся двери тюремной камеры еще не стерлись из его памяти. Он сдался на милость судьбе, готовый понести наказание. Он даже решил отказаться от услуг адвоката и просто признать себя виновным в совершенном преступлении. Однако у судьбы были на него иные планы. Уже через сорок восемь часов он вернулся на улицы города и продолжил службу.