Глава 5
Дополнения и изменения в методический сборник «Справочник юного энергетика»
Обратить внимание учащихся на важность не только концентрации, как фактора целостности конструктов, но и точного дозирования энергии, в соответствии с методическими рекомендациями по насыщению того или иного вида конструктов.
Так же при самостоятельном обучении тщательно заботится об безопасности окружающих. Ни в коем случае не создавать конструктов в замкнутых помещениях, не защищённых специальным образом, и транспортных средствах.
Педагоги, назначенные в наставники, должны проявлять максимальную степень включенности в процесс, а также ни в коем случае не бросать занятия, начинающих на самотёк, контролируя каждое движение и фиксируя все результаты в специальном журнале.
Больше проводить время с учениками рассказывая им на примерах о величии Советской Энергетики, и о важности этой профессии для народного хозяйства СССР.
Из вкладыша в учебник «Справочник юного энергетика»
Москва. Из-во «Энергия». 1950 год
Казань. Теплоход Михаил Калинин
Первый секретарь областного комитета партии Муратов Зиннат Ибятович, пожилой, но ещё крепкий мужчина в строгом костюме белоснежной рубашке с расстёгнутым воротником, тепло поздоровался с бабушкой, и отправив Александра ревизовать корабль, сам поднялся с ней на верхнюю палубу, где уже сервировали столик для них двоих. Зиннат Ибятович знал лично мужа Заремы по институту Красных Командиров, и в своё время пытался ему помочь, но и сам едва — едва ушёл от ареста. А дальше всё закрутилось так быстро, что и помогать стало некому. Но свои долги, он помнил, и увидев жену бывшего соратника, решил переговорить лично.
Элегантно одетый юноша, привлекал внимание, но осторожное и аккуратное. Никто первым на контакт не лез, а Александру было просто хорошо смотреть с борта теплохода на Волгу.
В носовом салоне, приглашённые артисты развлекали публику, но не в виде концерта, а так, вроде бы спонтанным образом, присоединяясь к веселью.
Александр тоже подошёл ближе, когда пожилой мужчина стал показывать фокусы. Но были это не знакомые трюки, основанные на ловкости рук, а настоящие чудеса, когда карты летали в воздухе образовывая затейливые фигуры, вспыхивали яркие огни, а сам фокусник стоял так, что подошвы его ботинок висели в воздухе в тридцати сантиметрах от пола. Потом вышел певец, и над рекой поплыл удивительно сильный и сочный баритон, певший про волжский утёс, и другие песни посвященный Волге.
Рядом стояла удивительно красивая девушка лет шестнадцати, в лёгкой блузке, юбке, модных чулках, и туфельках явно не советской выделки. Длинные светлые волосы незнакомки развевались на лёгком ветру, а глаза смотрели куда-то вдаль, тоже переживая волнительное слияние с музыкой и стихами.
Немного отплыв в любование девушкой, Александр и не заметил, что один из гостей — полноватый лысый мужчина невысокого роста в сером костюме обращается к нему.
— Что? — Он повернулся к говорящему.
— Я говорю, может юноша нам расскажет что-нибудь интересное?
— Рассказать? — Он почему-то бросил взгляд на девушку, и увидел, что она с интересом прислушивается. — Хорошо. История одного радиомеханика, устанавливавшего аппаратуру на высокой мачте. — Александр повернулся к незнакомке, словно рассказывая историю только ей, но голос усилил так, что было слышно по всему салону.
— Некий инженер, назовём его Василий, был направлен Минсвязью, для установки мачты и радиосообщения с дальней деревней. Сама мачта уже стояла, и нужно было установить на верху аппаратуру, и настроить её…
И далее обо всех злоключениях радиомастера, решившего сэкономить время спустив инструменты в бочке.
На середине рассказа хохотала уже вся кают-компания, а к концу, слушатели лежали почти вповалку рыдая, над печальной судьбой инженера.
Когда зрители и слушатели отсмеялись, тот самый мужчина который предложил что-то рассказать Александру, требовательно произнёс.
— Ещё.
— Гражданин. — Саша улыбнулся. — Возможно я был неправильно вами понят. Я здесь просто гость. Гость без всяких обязательств. К тому же школьник.
— Ты на себя посмотри, школьник. — Фыркнул мужчина. — Давай не ломайся, и пляши, коль пригласили в приличное общество.
— Это своё общество вы считаете приличным? — Александр удивлённо поднял брови. — Да вы же хряк колхозный. — Он покачал головой, и словно не замечая наливающегося кровью лица, повернулся к незнакомке. — А вот для вас, у меня найдётся много самых разных историй. Все их рассказать за один вечер невозможно, но предлагаю начать где-нибудь в буфете.
Девица озорно сверкнув глазами, едва заметно кивнула, и взяв Сашу под локоть, пошла рядом по проходу вдоль борта.
Толстяк что-то кричал вослед, но Александр заворожённый пластикой девушки, и её запахом, уже не слушал, рассказывая анекдот которые были неизвестны в этом мире:
— Один одесский жулик купил старого осла у крестьянина заплатив сто рублей…
Через полчаса, Елена, совершенно осоловевшая от смеха, и сухого вина, попросила проводить её в танцевальный салон, где играл духовой оркестр и пары кружились в вальсе. Они потанцевали, и когда вечер опустился на Волгу, целовались в каком-то закутке на задней палубе, где остро пахло сгоревшей соляркой, рыбой и водорослями. Но когда девушка натурально «поплыла», начав словно кошка тереться об него грудью, Александр отстранился и легонько дунул красавице в лицо.
— Так. Давай охлаждаться. А то мы с тобой сейчас накрутим дел. — Он негромко рассмеялся, увидев чуть обиженную мордашку девушки. — Люди же кругом. Болтать начнут. А оно тебе надо?
— Да и пусть болтают. — Сердито проворчала Елена уткнувшись лицом в грудь Александра. — Делать им больше нечего.
— Когда нет своей жизни, то в ход идёт всё подряд. В том числе и обсуждение чужой жизни. — Саша вздохнул. — Пойдём лучше поедим. А то у меня чего-то жор случился.
Они вывернули из-за поворота, когда на них вылетел тот самый толстяк, который принял Александра за актёра.
— А, пионер. Тебя-то я ищу. — Мужчина был уже прилично пьян, и Саша не удивился, когда тот вытащил из кармана нож с узким лезвием и бочкообразной рукоятью. Но сделать что-либо не успел. Спутница Александра вдруг окуталась серебристой дымкой, и от вытянутой вперёд руки метнулось мутное облако, посверкивающее мелкими звёздочками. Мужчина во мгновение ока оказался накрыт этим облаком, и сразу же превратился в ледяную статую, от которой сильно дохнуло холодом, и даже палуба вокруг стала покрываться льдом.
Через несколько минут, вокруг было не протолкаться от людей, но раздвигая всех словно ледокол, статный мужчина лет шестидесяти, в светло-сером костюме и белой рубашке. Строго погрозив Елене пальцем, бросил взгляд на всё ещё не оттаявшего мужчину, так и стоявшего с ножом в вытянутой руке, и отрицательно качнул головой своему спутнику.
— Готов. Придурок. Кто-же на энергетика кидается с ножом.
— Это беда всех придурков, Сергей Николаевич. — Ответил спутник, протискиваясь в щель между толстяком и ограждением палубы и аккуратно залезая в карман к толстяку видимо в поисках документов. — Они приходят с ножами на перестрелку.
Елена Сергеевна Владимирова, младший мастер-боевик, попала на пароход, и вообще в Казань, вместе с отцом у которого были в городе какие-то дела. Тот собрался в командировку и прихватил с собой дочь, сильно переживавшую разрыв с ухажером. Павлик был мальчиком из хорошей семьи, но совершенно домашним, и когда мама нашла ему лучшую партию, то совершенно спокойно разорвал отношения с Леной.
Лена, как и всякий энергетик — боевик имела весьма вспыльчивый характер, но отец — видный специалист-электрик, спокойно и рассудительно разложил всё по полочкам, попутно размазав её бывшего парня словно комок грязи по асфальту. Но какая-никакая перемена мест девушке всё же требовалась и Сергей Николаевич, взял дочь с собой в Казань, где министерство среднего машиностроения строило завод электрических машин. И конечно заместителя министра пригласили в поездку по Волге, выделив для них одну из люксовых кают.
Лена в поездку ехала неохотно так как была уверена, что ей будет скучно. Но неожиданно, ей понравился старый город, помнивший ещё времена Казанского ханства, и люди, спокойные и уверенные в себе. А парень которого она встретила на пароходе, сразу покорил её. Одетый словно с обложки модного журнала, а может и лучше, пахнущий не пылью, потом и табачным дымом, а каким-то тонким парфюмом, парень вёл себя словно это она маленькая девочка. Не позволяя себе лишнего, рассказывал ужасно смешные истории и анекдоты, прекрасно танцевал, и судя по олимпийскому спокойствию, точно знал, что именно можно и нужно делать с девушкой оказавшись наедине.
Целовался он тоже фантастически, и когда Елена буквально «поплыла» готовая отдаться хоть на бухте со старым канатом, он снова поразил её, успокоив буквально парой фраз. Но волна, порождённая в молодом девичьем теле никуда не делась, и тут подвернулся этот толстый противный дурак, тыкающий своим ножиком.
Удар «Ледяным вихрем», мгновенно выморозил толстяка до состояния статуи, но к счастью на шум подоспел отец который быстро разрешил всю ситуацию. А его шофер, и по совместительству охранник, уже распекал кого-то в уголке, и видимо за дело, потому что тот, кого отчитывали, вид имел бледный, и растерянный.
Толстяка быстро убрали, и веселье, чуть подпорченное происшествием снова возобновилось. К этому времени, первый секретарь обкома и Заря Фаттыховна уже закончили разговаривать, и Первому быстро доложили о происшествии и роли внука Зари. В принципе ничего страшного. Дочь замминистра Среднего Машиностроения, была зарегистрированным энергетиком, и тыкать в неё ножиком мог только совсем скорбный умом. Жаль, что такой нашёлся среди гостей на пароходе, но как успели выяснить сотрудники КГБ, покойный проник на борт незаконно, сунув взятку механику, и вообще был мелким жуликом, подвизавшимся в сфере кооперации.
Но Александр, внук Заремы первому секретарю понравился. Прекрасно одетый, спокойный и уравновешенный юноша, вёл себя достойно и уверенно, словно каждый день общался с первым лицом области.
Учебный год закончился весьма кстати, потому что на Первой швейной фабрике, начали наладку участка для массового пошива новых моделей. Всего планировалось пять рабочих мест, и пять моделей, но желающих оказалось так много, что закрыли цех по пошиву нижнего белья, который шил мужские трусы и майки, а вместо этого швеи стали осваивать пиджаки и брюки модных фасонов. «Одесса», для выходного дня, «Ленинград», максимально строгие костюмы для работы, и «Казань» — одежду в которой можно было пойти на службу, но и не выглядеть уныло вечером в ресторане, театре или выставке.
Сначала швеи шили из бросовых материалов нарабатывая шов, и когда комиссия из трёх опытных работников принимала результат, швея получала крой из хороших тканей.
Брак всё равно был, но ушлые швеи научились его спасать, переделывая.
В итоге конечно получалось чуть хуже, чем у мастеров индивидуального пошива, но оригинальность моделей, невысокая цена, и прекрасное качество тканей, искупали очень многое. А ещё Александр договорился с кооперативом, который как-то не особенно успешно делал и продавал головные уборы, и они сделали несколько шляп, в цветах комплектов, и в их стиле, чтобы получился законченный образ. Под это дело пришлось изменять отделы, торгующие одеждой, чтобы человек мог в одном месте примерить и костюм, и головной убор.
Беготни было так много, что по решению городского комитета партии, Александру на время прикрепили машину для разъездов, выделив не новую, но ещё крепкую Победу серого цвета.
А вот с другим кооперативом, который шил кожаные изделия, договориться не удалось, и потыкавшись в разные кабинеты, Александр приехал к Моисею Соломоновичу.
Казань, Городской комитет партии
Дождавшись пока тот закончит с предыдущим посетителем, прошёл в большой светлый кабинет. Моисей кому-то выговаривал по телефону, и показал рукой Александру чтобы тот присаживался.
— И никто не вспомнит через пару лет, что был такой директор Иванцов, который поленился освоить новый вид продукции, а будут говорить только о новом, при котором зарплаты выросли на треть. — Всё, бывай. Некогда мне тебя уговаривать.
Кацман положил трубку, задумчиво глядя куда-то в пространство, и внимательно глянув на Александра, прижал клавишу селектора.
— Мария Николаевна, принесите пожалуйста мне с Сашей бутербродов и чаю. А то я сегодня что-то без обеда, да и наше юное дарование наверняка голодное. — И глядя как Александр полез в свой портфель, предостерегающе поднял руку. — Не сейчас. Вот поедим, и всё расскажешь, покажешь, и объяснишь. А до этого, исключительно приятные разговоры. — Моисей Соломонович усмехнулся. — Тобой оченно рьяно интересуются наши КГБшники. Всё о тебе расспрашивали, интересовались откуда это ты такой умный взялся. — Он негромко рассмеялся. — Как будто от Камая Сахаевича и Зари могло получится что-нибудь другое. Я же знал твоего папу. Правда недолго, когда они к Заре приезжали. Общались немного, но человеком он был настоящим. Так что я сказал им, чтобы они не валяли дурака и занимались работой. Но вот на интерес к тебе замминистра Средмаша, и Зинната Ибятовича, уже так не ответишь. — Моисей посмотрел в глаза Александру. — Это акулы. Сами кого хочешь схарчат, и не заметят.
— А нам-то что? — Удивился Александр, ставя портфель на пол. — Шьём себе одежду, никого не трогаем…
— Да ладно?!! — Моисей даже не рассмеялся, а натуральным образом заржал. — Неужели не понимаешь? Обороты фабрики выросли втрое. Вроде немного в рамках области, но потекли наличные в магазины. Из торговых точек они попадают на счета областных организаций, в том числе и самой фабрики, поднимая зарплату швей-мотористок почти вдвое. А слухи у нас в городе расходятся словно пожар. Работники начинают задавать неудобные вопросы своим директорам, а те в свою очередь ходят ко мне жаловаться.
— На меня что ли? — Удивился Сашка.
— И на тебя, и на меня, что я разрешил такое непотребство, и вообще. Но это пока, так. Цветочки. — Моисей откинулся на спинку стула, и широко улыбнулся. — Одежда — то расходится по Союзу. И потянулись ко мне и на фабрику ходоки разные. Просят поделиться кроем… Но Татьяна Сергеевна Милютина кремень. Ни единой нитки не отдала. А крой, говорит у тебя вроде простой, но с хитринкой, и вот эту-то хитрость тем, кто захочет модель просто украсть, будет довольно тяжело повторить. Но грызть они нас будут со страшной силой.
— Так продайте, Моисей Соломонович. — Александр удивлённо посмотрел на Кацмана. — Продайте за хорошие деньги, а я для фабрики ещё нарисую моделей. Швеи в основном уже приноровились к сложному крою, да к материалу, так что проблем вообще не вижу. Пусть только деньги уйдут на фабрику. А то там и машинки менять пора, и вообще ремонт бы сделать.
— Первый сказал, что если фабрика по итогам года выйдет на миллион рублей прибыли, то он построит новую фабрику. Не как сейчас — в центре, но близко. Где-нибудь в Ленинском районе. Но я тебе этого не говорил. — Моисей шутливо прижал палец к губам. — А что касается продажи моделей… Ты знаешь, что твоя зарплата — это целиком деньги от отчислений фабрики за новые модели? Ты же на договоре. И если мы продадим модели на сторону, это целиком твои деньги. Ну, налоги возьмём, за бездетность там, комсомольские взносы… А так — всё. Так что фабрика будет перевооружаться на свои средства. А ты у нас очень скоро станешь официальным миллионером.
— Да ладно? — Александр удивленно округлил глаза. — Откуда?
— А ты посчитай. От каждой сшитой вещи ты получаешь примерно рубль. Опытный участок делает около сотни элементов костюма в день. Это сто рублей в день. Ты уже получил в бухгалтерии три тысячи. Правда сразу же потратил всё в кооперативах, но не суть. Если твои модели возьмёт десяток фабрик, то цифру можешь смело умножать в десять раз. Тридцать тысяч в месяц. За двенадцать месяцев триста пятьдесят тысяч минимум. Это я взял по минимуму. У нас знаешь, кто самые богатые люди в стране? Успешные драматурги. Каждый показ пьесы — денежка. Если пьеса идёт в паре десятков театров, то и денежный ком растёт. А ещё авторы — песенники. Например, Дунаевский. Каждое воспроизведение песни по радио или на концерте — денежка. Сколько не скажу, но очень прилично.
— Как-то не думал об этом. — Александр покачал головой, и оглянулся на скрипнувшую дверь. Это помощница Моисея Соломоновича, вместе с подавальщицей горкомовского кафе, принесли два больших подноса, заставленные едой.
Ели обсуждая спортивные новости, и главную сенсацию — проигрыш столичного Динамо клубу Красные Крылья, и отъезд сборной СССР по боксу на Чемпионат Южной Америки.
Когда посуду унесли, Моисей, кивнул Сашке.
— Давай показывай с чем пришёл.
Александр в ответ выложил на стол портфель, и сел насмешливо глядя на собеседника.
— Э… — Моисей чуть подвис, но быстро сообразил в чём подвох, и взял изделие в руки. От убогого творения советской кожевенной промышленности этот образец отличался словно кадиллак от военного грузовика. Советский портфель, не убиваемый и не снашиваемый, был сделан из толстой кожи, прошит чуть ли не стальной проволокой, и единственным его слабым местом была ручка, и замок, которые быстро менялись в любой ремонтной мастерской на точно такие же. Но этот, был совсем из другой оперы. Тёмно-коричневая кожа, куча кармашков, с отдельными клапанами, и специальными отделениями под очки, пенал, с карандашами и ручками, документы и прочее, отделанный бронзовыми элементами, и широкой удобной ручкой, которая даже внешне казалось чрезвычайно надёжной.
— А-хре-неть — Раздельно произнёс Моисей, потрясённо глядя на всё это великолепие. — Это же не портфель, это просто атомная бомба!
— Это не всё. — Александр, нажал на кнопку которая оказалась на ручке, и из неё со щелчком высунулась самописка. — Это чтобы каждый раз не лазить в портфель за ручкой, и не носить её в кармане.
— Да… — Моисей Соломонович покачал головой. — Это все сюрпризы?
— Ещё один. — Александр улыбнулся, и перевернув портфель замком вниз, отщёлкнул уголок который до этого казался просто декоративным элементом, и открыв потайной кармашек, достал оттуда игрушечный пластмассовый пистолет ТТ который, однако, размерами был как настоящий. — Вот теперь — всё.
Моисей, не глядя ткнул в селектор.
— Маша. Давай машину к подъезду, и предупреди товарищей, что я в обком, и когда буду — не знаю. — Он перевёл взгляд на Александра. — Поехали к первому.
— Тогда давайте заедем ко мне домой.
— А там? — Уточнил Моисей.
— Ещё десять таких же портфелей, и пяток других.
— Сашка! Пожалей старого еврея! — Он шутливо взмахнул рукой. — Я же так до пенсии не доживу!
— Зато это будет ярко, и красиво. — Парировал Александр, подхватывая портфель, и пристраиваясь во след Кацману.
Казань, Областной комитет партии
Портфели загрузили в Победу, что возила Александра, а сами поехали в Волге.
В приёмной, Кацман просто взглянул на секретаря Первого, и увидев ответный кивок, без промедления прошёл в кабинет, ведя в поводу Сашку, и шофёров, тащивших стопки портфелей, упакованных в неброскую серую мешковину.
Моисей в ответ на вопросительный взгляд Зинната Ибятовича, сел на стул, показал водителями где оставить груз, жестом выпроводил их, и кивнул Сашке.
— Показывай.
Тот кивнул в ответ, и поставил в ряд три портфеля. — Модель Посол, модель Атташе, и модель Референт… Ещё три модели, только в рисунках и последняя, — Александр вытащил из кучи мешков, совсем тонкий но широкий.
Он долго показывал и рассказывал, чем отличаются изделия, пристёгивал и отстёгивал плечевой ремень, и лямки, превращавшие портфель в ранец, демонстрировал потайные отделения для денег, ручек и оружия. Последнее было весьма актуально для командированных в дальние районы, потому что после войны всякий асоциальный элемент расплодился неимоверно, и оружие было вовсе не роскошью.
Милиция и органы безопасности конечно постепенно уничтожали их, но нарваться можно было запросто.
Когда Александр иссяк, Зиннат Ибятович, показал глазами на последний портфель.
— Этот почему не показываешь? — Первый улыбнулся. — Секрет?
— Да какой секрет. — Александр вздохнул. — Так, пришла в голову одна мысль. Даже не знаю, прав или нет. — он взял в руки портфель и отошёл. — Ну вот, например, если кто-то вдруг рядом выхватил оружие… — Он поднял портфель к лицу, нажал кнопку на ручке, и тот мгновенно раскрылся словно детская книжка — раскладушка, закрыв фигуру от лица до колен, оставив только прорезь для глаз. — Конечно самих стальных пластин ещё нет, но их довольно просто изготовить, и засунуть в кармашки. — Пояснил он собирая щит обратно в портфель.
— Боря, зайди. — Бросил Муратов в селектор, и практически сразу в кабинете возник высокий широкоплечий мужчина с огромными руками молотобойца.
— Зиннат Ибятович? — Мужчина сделал пару шагов вперёд, когда Александр кинул ему портфель. Реакция телохранителя была мгновенной. Он перехватил его двумя руками, а когда Сашка поднял указательный палец вроде как целясь мужчине в грудь, тот поступил вполне ожидаемо, развернувшись боком, и выставив портфель перед собой держа за ручку и при этом ожидаемо нажав на кнопку.
С лёгким шелестом щит развернулся закрыв телохранителя, и тот пару секунд постоял соображая. Затем расстелил портфель на столе для совещаний, и полез внутрь, где сейчас лежали алюминиевые пластины, соединённые между собой длинными петлями.
— Это для демонстрации. — Пояснил Александр. — Там нужен титан, миллиметра четыре — пять.
— Да уж понятно. — Борис Сергиенко, провоевавший всю войну в разведке штурмового полка, покачал головой, и пристально посмотрел на Александра, а затем на своего начальника. — Зиннат Ибятович, эту штуку надо в Москву отправить. Очень она там к месту будет.
— А нам?
— А нам пионер ещё сделает. — Уверенно ответил Борис. — Думаю не откажет? Только с титаном нужно решить. Пусть авиационный или вертолётный завод помогут. Титан по их части.
