Глава 14

NoGuGe

Бесславный конец Google в Китае

В модном пекинском районе Чаоян к северу от министерства иностранных дел и дорогого, но вечно ремонтируемого торгового комплекса «Саньлитунь» находится здание посольства США в Китае – восемь этажей из стекла и металла площадью 46 500 квадратных метров. Вокруг него – металлические ограждения с проходными, а по всему периметру дежурят солдаты китайской армии на случай если какой-нибудь потенциальный невозвращенец решит укрыться в посольстве другой страны³⁸⁶.

В 2009 году посольство возглавлял временный поверенный Дэн Пиккута, ветеран дипломатической службы со стажем в несколько десятков лет. Пиккута был назначен, скорее всего, в интересах бюрократии, а не политики. Он занимался текущей деятельностью посольства, пока новоизбранный президент Барак Обама рассматривал кандидатов на должность посла.

14 мая 2009 года Пиккуте назначил встречу Ли Кайфу. Вот уже почти четыре года он возглавлял китайское подразделение Google и добился существенных успехов. Поисковик Google с большим отрывом занимал в Китае второе место по популярности, уступая только Baidu, а в сегменте карт, перевода и мобильного поиска сервисы Google и вовсе вышли на первое место³⁸⁷.

Чем большую долю рынка занимало китайское подразделение Google, тем большему давлению со стороны властей оно подвергалось. Ли Кайфу считал, что всему виной министр пропаганды Ли Чанчунь. Этот влиятельный чиновник входил еще и в состав Постоянного комитета при Политбюро.

На слушаниях в Конгрессе представители Google обязались вставить на каждую страницу китайской версии поисковика ссылку на неподцензурный американский портал Google.com. Главный адрес Google был в числе заблокированных Великим файрволом. Однако Ли обнаружил, вероятно во время заграничной поездки, что, если в Google.com вбить его имя, результаты будут не самыми лицеприятными. Например, в выдаче были ссылки на новость о его причастности к коррупционному скандалу и другие критические статьи³⁸⁸. Он потребовал от Google.cn удалить противозаконную ссылку. Компания отказалась – кстати, впервые отреагировала отказом на прямой запрос представителя власти. Тогда Ли приказал государственным телекоммуникационным операторам прекратить сотрудничество с Google. Теперь компания рисковала потерять долю на рынке мобильных поисковиков, которую так старательно завоевывала.

Как рассказал Ли Кайфу Пиккуте, в Google пытались объяснить китайским властям, что ссылка на сайт в домене. com – одна из центральных договоренностей с конгрессом и топ-менеджеры компании категорически отказываются ее удалять. Даже уход с китайского рынка будет предпочтительнее. Ли не отступал. В его глазах Google был инструментом властей США, с помощью которого те пытались развязать бескровную революцию в Китае.

Препирательства с Ли уже стоили компании нескольких крупных партнеров. Поэтому глава китайского представительства просил администрацию США вступиться за них. Как сообщал позднее Пиккута своему начальству в Госдепартаменте, Ли Кайфу предложил администрации направить официальное письмо, которое в случае успеха сподвигнет стороны на поиск взаимовыгодного решения и предупредит китайских партнеров о дипломатических или экономических последствиях необдуманных односторонних действий³⁸⁹. Некоторое время стороны провели в напряженном противостоянии, пока китайское представительство убеждало цензоров, что ссылку нужно оставить. В итоге победа осталась за Google, но на атмосферу общего уныния внутри китайского подразделения это никак не повлияло. Отношение китайских властей к Google тоже не изменилось³⁹⁰.

2009 год для китайского подразделения Google выдался тяжелым. На этот год приходились две круглые даты: двадцатая годовщина бойни на площади Тяньаньмэнь и шестидесятилетие Китайской Народной Республики. Весь аппарат цензуры перевели в состояние повышенной готовности. В январе прошла акция по обезвреживанию культурной среды в интернете, в ходе которой Google и другие компании подвергались разгромной критике за то, что не блокировали непристойные порнографические сайты. В марте в стране окончательно закрыли YouTube, до этого его блокировали на несколько дней или замедляли работу. Поводом для полной блокировки стали выложенные активистами видеоролики, на которых полицейские избивают гражданских во время межнациональных волнений в Тибете³⁹¹.

В июне, едва утих спор из-за ссылки на сайт в домене. com, цензоры снова стали жаловаться, что фильтры контента в Google недостаточно жесткие. Министерство иностранных дел раскритиковало поисковую систему за распространение в огромных количествах непристойного контента, который носит развратный и порнографический характер, что представляет собой серьезное нарушение действующего законодательства Китая. Китайские поисковики и порталы тоже пропускают порнографию, оправдывались в компании. Никто к ним не прислушался. Власти постановили применить карательные меры: заблокировать сайт на время³⁹². Когда доступ к Google снова открыли, сайт стал загружаться гораздо медленнее, чем, например, Baidu, и пользователи начали уходить к китайскому конкуренту.

В сентябре Ли Кайфу, главный апологет Google в Китае, человек, чье имя в сознании многих китайских пользователей было неразрывно связано с этим брендом, объявил о своем уходе из компании. В автобиографии Ли пишет, что всегда сомневался, сможет ли управлять такой большой командой: «В этой работе мне больше всего нравилось новаторство, исследовать неизведанное, создавать что-то из ничего»³⁹³. Он почти ничего не рассказывал о своих переживаниях и сложностях в то время. Проговорился только однажды: «Чтобы руководить международной компанией в Китае, нужно много упорства и терпения». Как многим казалось, терпение у него кончилось, он устал быть мальчиком для битья для властей и западной прессы, которые применяли к Google куда более строгие стандарты, чем к китайским конкурентам.

Ли больше других руководителей компании страдал от разногласий с властями. Его постоянно вызывали на совещания с высокопоставленными чиновниками и нещадно публично критиковали. Его подвергли крайне неприятной внеочередной налоговой проверке, о ходе которой рассказывали все государственные СМИ³⁹⁴. С другой стороны, он не чувствовал поддержки из штаб-квартиры Google в Маунтин-Вью. Многие топ-менеджеры, в частности один из основателей компании Сергей Брин, все более скептически относились к китайскому отделению, особенно в свете компромиссов с властями, на которые компании пришлось пойти. В 2008 году на собрании акционеров несколько активистов внесли два предложения, осуждавших цензуру и сотрудничество Google с репрессивными политическими режимами. Их почти никто не поддержал. Однако Брин на голосовании воздержался, а потом заявил, что согласен с сутью обоих предложений, особенно в части, касающейся прав человека, свободы выражения мнений и свободы получения информации³⁹⁵. В середине 2009 года Брин и другой основатель компании Ларри Пейдж отправились в частную поездку по Азии, в ходе которой посетили офис компании в Токио. В Пекин предпочли не заезжать, хотя именно в этот момент китайскому отделению так нужна была их поддержка.

Съездив в командировку в Маунтин-Вью на совещание совета директоров и рассказав о состоянии дел в Китае, Ли уведомил исполнительного директора Эрика Шмидта о том, что он принял решение уйти. Сотрудники Google.cn организовали трогательную прощальную вечеринку в пекинском офисе. Потом человек, которого многие считали своим предводителем и защитником, который принимал их на работу, был им наставником, ушел навсегда. Урон для морального духа китайского подразделения был огромный.

На этом annus horribilis для них не закончился.

* * *

В декабре 2009-го, возможно, самого ужасного года в истории китайского Google, неприятная новость пришла из отдела безопасности. Оказалось, что в самые важные системы Google внедрились хакеры. Более того, внедрились они уже несколько месяцев назад. Все это время, пока они сливали информацию терабайтами, их никто не мог обнаружить.

Хакеры подошли к делу с толком и выдержкой. Сначала заразили один компьютер, а с него – уже всю локальную сеть. Нулевым пациентом был сотрудник пекинского офиса. Хакеры собрали все данные о жертве из открытых источников – Facebook, LinkedIn и других социальных сетей. Потом они отправили этому сотруднику сообщение якобы от хорошего знакомого, а внутри сообщения была ссылка³⁹⁶. При нажатии на ссылку открывался сайт, зараженный вирусом, который использовал уязвимость нулевого дня в браузере Internet Explorer³⁹⁷, то есть уязвимость, о существовании которой еще никто не знал. Благодаря этой уязвимости на компьютер сотрудника загрузились другие вредоносные программы, с их помощью хакеры внедрились в локальную сеть Google³⁹⁸.

Раздобыв логин и пароль сотрудника китайского офиса, хакеры смогли зайти в корпоративную сеть компании, известную также под названием Moma. Там содержались подробные данные о подразделении, контакты сотрудников, отчеты о выполнении проектов якобы для внутренней прозрачности. Предполагалось, что сотрудники должны знать, чем занимаются коллеги, обмениваться информацией о ходе работы, делиться опытом³⁹⁹. А для хакеров эта сеть была настоящей золотой жилой: имея такие данные в своем распоряжении, они узнали, кого именно нужно атаковать и как это сделать.

Получив доступ к Moma, хакеры внедрились в компьютеры сотрудников, отвечавших за систему управления паролями Gaia. Здесь хранились пользовательские данные абсолютно всех сервисов Google. Система синхронизировала пользовательские аккаунты и давала к ним доступ по единому логину и паролю. Внедрившись туда, хакеры могли бы управлять миллионами аккаунтов по всему миру, читать письма и документы пользователей, видеть файлы, которыми они обмениваются.

Хакеры использовали целый арсенал продвинутых методов взлома: целевой фишинг, качественно подделанные письма с вирусами во вложении, программы для извлечения паролей из памяти компьютера, кейлоггеры, которые фиксируют все нажатия на клавиатуру, например при вводе логина, и получили учетные данные администратора Gaia⁴⁰⁰. Также они взломали репозитории с исходным кодом системы, чтобы найти в ней новые уязвимости.

В отделе безопасности Google под руководством Хезер Эдкинс, которая работала в компании с 2002 года, были собраны лучшие. Эти люди, пережившие бессчетное множество хакерских атак, носили футболки с надписью «Do know evil», часами вылавливали в коде продуктов компании баги и находили уязвимости⁴⁰¹. В 2009 году, когда им стало известно о взломе, хакеры уже год как внедрились на серверы компании⁴⁰². В своей штаб-квартире в Маунтин-Вью компания оборудовала самый технически оснащенный командный центр в истории, а для расследования атаки даже привлекла экспертов из Агентства национальной безопасности, что привело в ярость борцов за конфиденциальность в интернете.

Отдел Эдкинс начал следствие со снятия виртуальных отпечатков пальцев. В их распоряжении были логи, которые показывали, куда хакеры сливали данные с серверов Google. Так смогли составить «фоторобот» злоумышленников и узнать, за чем они охотились.

Неожиданное открытие привело экспертов в ужас: хакеры не только внедрились в ключевые системы жизнеобеспечения компании, но и взломали на Gmail почту известных китайских и тибетских оппозиционеров. Среди них были аккаунты художника Ай Вэйвэя и Тензина Селдона, двадцатилетнего студента, регионального координатора организации «Студенты за свободный Тибет»⁴⁰³. Эта улика и несколько других помогли подтвердить, что организатор атаки находится в Китае. При взломе использовались самые современные технологии, продолжалась атака почти целый год, на что требуется немало денег. Это позволило предположить, что хакеры работают на правительство⁴⁰⁴.

Эксперты по безопасности из компании Symantec позже выяснят, что группа хакеров, которую они назвали Elderwood, атаковала несколько десятков крупных американских компаний. Среди них были Yahoo, Adobe, оружейный концерн Northrop Grumman, Dow Chemical⁴⁰⁵. По некоторым данным, целей было более сотни⁴⁰⁶. В отчете эксперты Symantec писали: «Чаще всего Elderwood использует тактику целевого фишинга: отправляет правдоподобно составленное электронное письмо от доверенного адресанта, убеждающее получателя пройти по ссылке или открыть вложение. При открытии ссылки или вложения на компьютер получателя устанавливается троян, создающий лазейку для кибершпионажа. Во многих случаях применялось дорогостоящее вредоносное ПО, использующее уязвимость нулевого дня, то есть ранее неизвестные слабые места, защита от которых еще не разработана. На цифровом черном рынке такая технология стоит миллионы, поэтому можно сделать вывод, что группа получает практически неограниченное финансирование»⁴⁰⁷.

Из обнародованных WikiLeaks телеграмм госдепартамента США тоже можно сделать вывод: американские дипломаты подозревали, что атакой руководит правительство Китая. По всей видимости, они не поделились с Google этой информацией. Чэнь Цзежэнь, редактор сайта китайского комсомола и племянник члена постоянного комитета КПК Хэ Гоцяна, сообщил сотрудникам посольства США, что атаку координировал отдел информации Госсовета КНР, главный орган по цензуре. По словам Чэня, заказчиками атаки были Ли Чанчунь, давний враг Ли Кайфу, и министр безопасности Чжоу Юнкан. При этом остальные члены политбюро не были поставлены в известность⁴⁰⁸. По мнению Чэня, повод для атаки был на 100 % политическим. Ли Кайфу, как он потом сообщил дипломатам, подозревал, что Ли Чанчунь работает на Baidu и действует целенаправленно против интересов Google в Китае.

Сергею Брину давно не нравилось то, что Google делает в Китае. Он был шокирован, когда хакеры взломали ящики оппозиционеров на сервисе Gmail. Родители Брина, русские евреи, уехали из СССР в 1979 году, когда ему было шесть лет. Отец-астрофизик⁴⁰⁹ хотел, чтобы чиновники из Кремля не мешали его работе⁴¹⁰. Брин лично возглавил операцию по противодействию атаке. В своих интервью он проводил параллель между взломом ящиков оппозиционеров и историей своей семьи, сказав, в частности, что в этом случае наблюдаются те же признаки тоталитаризма, они весьма тревожны⁴¹¹.

В самой Google Брин еще с 2008 года выступал за прекращение самоцензуры китайской версии, но только сейчас его мнение стали разделять другие руководители. Он перетянул на свою сторону Ларри Пейджа. Исполнительный директор компании Эрик Шмидт, который все еще верил в китайский проект, остался в меньшинстве⁴¹². 12 января 2010 года, на следующий день, Драммонд выложил в блоге компании пост, в котором излагалась новая политика: Google прекращает фильтрацию поисковых результатов в китайской версии. «Меня радует такое решение по нашему китайскому проекту еще и потому, что ситуация, сложившаяся в Китае, дает другим странам и режимам сигнал, что можно попробовать сделать свой файрвол», – объяснял потом Брин.

Ли Кайфу, который к тому моменту открыл в Пекине свой венчурный фонд, считал, что Google совершает ошибку. Как многие другие представители новой китайской технократии, он верил: интернет сам по себе подтолкнет режим к либерализации, а пока можно расслабиться и зарабатывать деньги. «Через два года или даже меньше к власти придет следующее поколение, – говорил он в 2010 году. – Они моложе, прогрессивнее, многие из них учились в Америке, работали на большие компании, возглавляли банки. Они будут более открытыми»⁴¹³.

Предсказание совсем не оправдалось, но это ничуть не навредило интересам венчурных инвесторов вроде Ли. Кстати, на мои многочисленные просьбы дать интервью для этой книги он так и не ответил. Фонд, который он основал в 2009 году, менее чем за десять лет увеличил свой капитал с 115 млн долларов до 1 млрд. За Ли закрепилась репутация провидца в мире технологий. Держалась она во многом на том, что для публики он был чем-то вроде борца с цензурой. Это, конечно же, не вполне соответствовало действительности. Его давний соперник Робин Ли, глава Baidu, после ухода Google из Китая тоже не сидел сложа руки. Baidu стала практически монополистом на рынке поисковых систем в Китае с долей около 80 %⁴¹⁵ и сделала Робина Ли мультимиллиардером.

Объявив об отмене фильтрации поисковой выдачи в своей китайской версии, Google попала под шквал критики со стороны государственных СМИ. Например, ультранационалистический англоязычный таблоид Global Times писал, что компания стала рупором политической воли и ценностей администрации США за рубежом⁴¹⁶.

«В их глазах если где-то ущемляют Google, то ущемляют всю западную культуру, – отзывалась о ситуации партийная газета «Чжунго цинняньбао». – Google используют для насаждения свободы слова в американском ее понимании. Вот почему Google пытается решать проблемы не экономическим, а политическим способом». В «Жэньминь жибао» вышла колонка под названием «Дорогая Google, не стоит брать китайских пользователей в заложники», где автор сетовал, что вся дискуссия безнадежно перетекла в политизированное русло⁴¹⁷.

«В это политизированное русло дискуссию загоняет не Китай, а США и страны Запада, – говорилось в колонке. – Когда-то на Западе очень одобрительно отзывались о Горбачеве, а его политические реформы даже отметили в Китае. Но именно Горбачев нанес Советскому Союзу смертельный удар. Поэтому Китаю не стоит гнаться за западным миром в таких жизненно важных вопросах, как регулирование и надзор за интернетом».

Как раз тогда же, очень не вовремя, с речью о свободном интернете выступила госсекретарь США Хиллари Клинтон. Она уделила Китаю особое внимание, сказав, что США не допустит отделения целого народа от остального человечества за стенами цензуры, и пообещала приложить все усилия, чтобы новые технологии стали катализатором прогресса во всем мире⁴¹⁸. Ответом стало ужесточение критики в адрес Google и США. Обращаясь непосредственно к Клинтон, представитель министерства иностранных дел Китая Ма Чжаосюй заявил: «Мы выражаем решительное несогласие со всеми словами и действиями, которые расходятся с действительностью и наносят вред отношениям между США и Китаем»⁴¹⁹. В шанхайском издании «Вэньхуэйбао» риторику Клинтон назвали высокомерной, нелогичной, исполненной политической показухи и расчета, приписав ей образ мышления времен холодной войны.

Как говорится в телеграмме Госдепартамента США, опубликованной группой WikiLeaks, проблема свободного интернета обсуждалась даже на уровне политбюро. Там считали, что она заменила права человека как новое поле сражения между США и Китаем. Некоторые пользователи в китайском интернете одобряли речь Клинтон (эти комментарии, впрочем, моментально удаляли). Среди других защитников свободы интернета преобладали скептические, даже упаднические настроения. Как сообщается в той же телеграмме, специалист по китайско-американским отношениям Ю Ваньли долго и терпеливо втолковывал американским дипломатам, что высказывания Клинтон и им подобные играют на руку цензорам. Ведь теперь они могут использовать это в качестве доказательства, что для США интернет – действительно орудие, позволяющее свергать неугодные режимы.

«Интернет принадлежит всем странам. Все могут туда заходить, добавлять информацию и использовать ее. Мы, китайцы, чувствовали себя там свободными, – сказал Ю. – Теперь США объявили интернет своей территорией, поэтому он все чаще воспринимается как новое поле битвы идеологий». Это поле битвы идеологий становилось все больше и больше. Однако, перед тем как перейти в наступление на противников за рубежом, китайские цензоры должны будут справиться с новым, на этот раз последним, внутренним вызовом. Этот вызов придет со стороны социальной сети нового типа, которая даст китайским оппозиционерам и вольнодумцам возможность немного отодвинуть сжимающиеся границы регулируемого интернета.