Пришествие неочеловека

В 1980 году Элвин Тоффлер нарисовал картинку будущего идиллического общества «третьей волны», которым управляют просвещенные технократы. Противоречия между капитализмом и социализмом устранены: от первого остался только дух предприимчивости и свободы, от второго – забота о слабых, пожилых, больных и об общей среде обитания. У власти стоят мудрецы-меритократы, лучше знающие нужды народа, но ширится и прямая демократия. Люди голосуют по важным для них вопросам через всемирную компьютерную сеть, впрочем, общество организовано так, что проблемы решаются еще до их появления, ибо важное значение придается предсказаниям. Тоффлер делает акцент на том, чтобы не путать эту систему с централизованным планированием: в его прекрасном новом мире прогнозы децентрализованы и открыты, он даже вводит такое понятие, как «демократия предвидения».

Города потеряли свое значение, поскольку люди работают из дома: весь мир стал глобальной деревней. Мировые столицы опустели, границы исчезают, национальные особенности перемещаются в музей, а народы становятся мозаикой меньшинств.

Эра материального процветания, начавшаяся в 1960-е, продолжается без остановки: уже можно говорить не только об обществе всеобщего благоденствия, но и о мире изобилия. Негативные стороны капитализма вроде господства крупных корпораций и банков сошли на нет. Деньги утрачивают прежнее значение, на их место приходят знания. Покинув большие города на суше, люди строят их в море и на других планетах.

Этот прогноз, сделанный футурологом в книге «Третья волна», оказался весьма далек от реальности. Капитализм победил во всемирном масштабе, но после этого позаимствовал не лучшие, а худшие черты социализма. Глобальный средний класс, который диктует политикам их позиции, исчезает, как антилопы гну, вместо этого ширится разрыв между богатыми и бедными.

Об обществе изобилия говорить не приходится: нынешнее молодое поколение в развитых странах живет хуже, чем жили их родители, перспективы их детей ещё мрачнее.

Те, кто наверху, отнюдь не проявляют интереса к просвещению низов, и склонны отнять у неимущих последнее. Бесплатное образование и здравоохранение объявлено неэффективным, дело идет к отмене пенсий, ни о какой заботе и солидарности нет речи, и в отношении к старикам и больным практикуется принцип «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Большие города стали еще больше, люди покидают свои деревни ради низкооплачиваемых работ в мегаполисе. Монополии сильны как никогда в истории, границы никуда не делись и даже внутри Европы стали более чем реальными.

Технические достижения отнюдь не столь бесспорны, как это казалось Тоффлеру: наибольший прогресс виден в системах тотальной слежки за человеком, а космические города по-прежнему кажутся недостижимой мечтой. Самих технократов едва ли можно назвать просвещенными: на деле эра Просвещения, вероятно, подошла к концу.

Однако один из прогнозов Тоффлера, нарисованный им сорок лет назад, действительно сбывается, и этот прогноз касается человека.

Футуролог писал: «Можем ли мы создать человека с желудком, как у коровы, переваривающим траву и сено, вследствие чего облегчится решение продовольственной проблемы, поскольку человек перейдет на потребление более низких звеньев пищевой цепи? Сможем ли мы биологически изменить рабочих так, чтобы их данные соответствовали требованиям работы, например, создать пилотов с многократно ускоренной реакцией' или рабочих на конвейере, нервная система которых будет приспособлена для выполнения монотонного труда? Попытаемся ли мы уничтожить «низшие» народы и создать «суперрасу»? (Гитлер пытался это сделать, но без генетического оружия, которое может скоро выйти из наших лабораторий.) Будем ли мы клонировать солдат, чтобы они сражались вместо нас? Будем ли мы использовать генетическое прогнозирование для предупреждения рождения нежизнеспособного младенца? Будем ли мы выращивать для себя запасные органы? Будет ли каждый из нас иметь, так сказать, «банк спасения», полный запасных почек, печени и легких?»

Сегодня вполне можно говорить о перспективах «нового человека», неочеловека, который превратится в неживую материю с вкраплениями «живого». Прогресс нейромедицины и нейробиологии может привести к тому, что доля «белковой части» в общей массе организма будет снижаться, «свои» органы будут заменяться синтетическими. Мешающий такой замене иммунитет может быть ослаблен искусственным образом. Для устранения побочных эффектов, неизбежных при таком ослаблении организма, могут быть призваны также искусственные средства. В итоге целостность организма будет утрачена, там и сям по всему организму будут орудовать подчиненные облачному серверу микро или даже нано-агенты, поддерживающие те или иные функции.

«Живая часть» будет играть все меньшую роль. Более того, насту пит момент, когда она сможет существовать лишь в подчинении «неживой», алгоритмической части, которая будет находиться под внешним контролем, через облако. Большая часть человечества, таким образом, превратится в облачных неолюдей, которых на уровне сознания будет мало что связывать с тем видом homo sapiens, которого мы знаем сегодня.

Для «человека разумного» автономный разум – непременное условие существования и развития, а для облачного неочеловека разум превратится в алгоритм, любые отклонения от которого будут рассматриваться как болезнь, подлежащая лечению. В сущности, такой человек и станет «философским зомби», о котором писал канадский философ сознания Дэвид Чалмерс.

Вообще, как будет протекать переход от homo sapiens к новому виду «неочеловека облачного»? С точки зрения эффективности проще создать неочеловека заново, точно так же как проще и дешевле построить совершенно новый высокоэффективный завод, чем ремонтировать и латать старый. В этом случает вид homo sapiens сгодится как некий источник «запчастей» или информационный пул – в том случае, если будет принято решение о необходимости внутривидового разнообразия «неочеловека».

Вполне возможно, особого внутривидового разнообразия «хозяевам алгоритма» – если они есть – и не понадобится. Тогда неолюди будут создаваться по ограниченному числу шаблонов, предназначенных для выполнения того или иного функционала. Если произойдет постэволюционный скачок, трудно будет назвать его результат «новым видом человека», ибо это явно не будет уже человек, и даже не будет уже живое существо.

Впрочем, и здесь технократы могут увидеть – уже увидели – выход в переопределении понятий «живое» и «человек разумный». На слово «разумный» сейчас ведется серьезная атака.

В случае, если «хозяевам алгоритма» удастся произвести задуманное можно будет говорить о самоаннигиляции человечества и смерти человека, о финальной победе Танатоса над Эросом, и результат стоит считать не «следующим человеком», а первой моделью некоего биоэлектрического зомби.

Новое Время-2 рождает безжалостные и внечеловечные методы управления. Это вызовет еще большее отчуждение мыслящих людей от человеческой расы. Люди, особенно представители «мыслящих классов», будут искать спасения у ИИ, потому что отчаются искать спасение у своих же. Человечество будет разделено больше, чем прежде, и нельзя будет больше опереться на семью или клан, потому что и то и другое утратит человеческие черты.

Общество при этом может сколь угодно долго сохранять привычный «демократический» фасад, но людям придется выживать в мире, где слово «свобода» потеряет смысл.