Глава седьмая. Касательные

Вена межвоенных лет. Кружок запускает программы помощи и тем самым изучает жизнь. Общество Эрнста Маха вскоре начинает считаться левой группировкой в правом университете левого города в правой стране. Неуклонно нарастает напряжение. Застрелен еврейский писатель, предвидевший грядущий Исход. Отменены молитвы в школах. Образование взрослых добивается беспрецедентных успехов. Нейрат переходит от маленьких садовников к рядам крошечных человечков, создает новый музей как окно в настоящее. Графическая статистика – отрада пролетариата. Венские архитекторы между скваттерами и Баухаусом. Математика и статистика вдохновляют венских писателей.

Пусть никто не останется в стороне!

Новый, публичный этап в жизни Венского кружка начался примерно в 1929 году. Однако встречи по четвергам оставались мероприятием сугубо закрытым – академическим Privatissimum, так сказать. Требовалось личное приглашение Морица Шлика.

Однако многие члены Венского кружка хотели не просто участвовать в ученых диспутах, а потом выпускать пар в кофейнях, непринужденно болтая под щелканье бильярдных шаров. Как писал позднее Карнап, “Все мы в кружке живо интересовались общественно-политическим прогрессом. Большинство, и я в том числе, были социалистами”.

Большинство, но не все: в частности, Шлик и Менгер социалистами не были. Манифест Венского кружка признавал это меньшинство, пусть и с ноткой снисходительности: “Конечно же, не каждый приверженец научного миропонимания станет бойцом. Кое-кто, радуясь одиночеству, станет вести уединенное существование на ледяных, покрытых вечным снегом, вершинах логики; кто-то даже, возможно, станет поносить смешение с массой, которое, распространяясь, к сожалению сопровождается неизбежной «тривиализацией»”.

Так называемое левое крыло кружка стремилось всеми силами способствовать этому “историческому развитию”; в него входили Ган, Карнап, а прежде всего, естественно, Отто Нейрат. Поскольку именно они стали авторами “Научного миропонимания”, мы читаем: “Венский кружок не довольствуется выполнением, в качестве замкнутого сообщества, коллективной работы. Он также старается наладить контакт с теми активными движениями современности, которые расположены к научному миропониманию и отказываются от метафизики и теологии”.

Само собой, академический дискуссионный кружок – не лучший инструмент, чтобы выковывать стратегические альянсы с “другими современными активными движениями”. И в самом деле, дорогу Венскому кружку на публичном этапе его существования проложило создание официального общества – Общества Эрнста Маха. Торжественное открытие этой организации произошло в ноябре 1928 года в Церемониальном зале Венской ратуши, а основной доклад прочитал Отто Нейрат: “Эрнст Мах и точное миропонимание”.

Не стоит и говорить, что Отто Нейрат стал вдохновителем движения в целом. Но первые шаги предприняли другие. Инициаторами создания Общества Эрнста Маха, как показывают полицейские документы, были члены Австрийского союза свободомыслящих, никто из которых не имел отношения к Венскому кружку. Однако это вмиг изменилось, когда к делу случайно привлекли Отто Нейрата. Он ухватился за первую же возможность взять власть, и не успели австрийские свободомыслящие сообразить, что на них обрушилось, как общество, задуманное как клуб атеистов, превратилось в ответвление Венского кружка.

Председателем общества был избран Мориц Шлик, вице-председателем – Ганс Ган, секретарем – Отто Нейрат, а вице-секретарем – Рудольф Карнап. “Наладить общение с другими современными активными движениями” удалось, назначив в совет директоров двух членов городского совета Красной Вены – знаменитого анатома Юлиуса Тандлера, который в то время был поглощен реорганизацией венской системы здравоохранения, и педиатра Йозефа К. Фридьюнга, члена Психоаналитической ассоциации Зигмунда Фрейда.

Деятельность Общества Эрнста Маха была строго регламентирована. Как сказано в манифесте: “Мы видим, как дух научного миропонимания все в большей степени пронизывает формы личной и общественной жизни, преподавания, воспитания, искусства, помогает организовать формы хозяйственной и общественной жизни на рациональной основе”. Это была главная точка опоры для рычага, которым предстояло перевернуть мир.

Когда появился манифест Венского кружка, в нем уже рассказывалось о деятельности Общества Эрнста Маха за первый год его существования, а заканчивался он призывом: “Пусть никто не останется в стороне!”

То обстоятельство, что Общество Эрнста Маха зародилось как группа убежденных атеистов, не могло не вызвать противодействия в определенных кругах. Консервативная ежедневная газета Reichspost описывала его деятельность с отвращением и подозрительностью: “Аванпост пропаганды антирелигиозных идей”. Ганс Ган, писала газета, посмел критиковать религиозные институции в лекции об “избыточных сущностях”, где он упоминал суеверия, связанные с числом семь, в том числе семь смертных грехов и семь таинств. Газета призвала Гана к порядку. Пусть математик занимается своей математикой, а в католическую доктрину не лезет. Более того, едва ли верующих порадовало, что следующим выступал некий доктор Карнап с докладом под благопристойным названием “О Боге и душе”, но с красноречивым подзаголовком “Мнимые проблемы в метафизике и теологии”. Ничего хорошего это не предвещало.

Одной из первых лекций под эгидой Общества Эрнста Маха был доклад Филиппа Франка “Научное миропонимание за рубежом: впечатления от поездки в Советский Союз”. Такое название с ходу выдало в этой группировке радикалов компанию “попутчиков”. Острые глаза клерикалов не могло обмануть даже то, что президентом и лицом общества стал ученый-либерал Мориц Шлик. Лекции в Обществе Эрнста Маха читал и Отто Бауэр, глава австромарксистов, а как только секретариат общества переехал в Ратушу, которая в то время была цитаделью Красной Вены, самые скверные опасения правого крыла подтвердились.