Глава I
Родины. Крестины. Именины
Родины.– Царское и общественное значение этого события.– Церковные и бытовые порядки по поводу царских родин и крестин.– Торжественные столования.– Всеобщие дары новорожденному и крещеному.– Церковные и бытовые порядки по поводу царских именин.– Дары в именины, на Пасху, дары вообще.
Родины являлись радостным событием не только у царя в доме, но и в общей жизни народа, особенно когда подавал Бог ожидаемого наследника Царству. В актах того времени это событие иначе и не называлось, как государской всемирной радостью, конечно, главным образом с государевой точки зрения. Но и в действительности патриархальные родительские основы нашей старинной жизни очень естественно делали эту государеву радость общей радостью всего Русского мира, радостью общенародной. В известном смысле царские родины были событием государственного порядка, привлекавшие всеобщее внимание народа к государеву счастью. Мир-народ, в известной мере искренно, в известной мере официально, принимал это счастье так же близко к сердцу, как и сам государь-отец.
Многочисленные вестники от царя, объявлявшие повсюду, по всем городам и селам, государеву радость, затем повсеместные обычные заботы о дарах для новорожденного дитяти, частью добровольных, а частью и принудительных,– все это служило знаком, что государева радость водворялась по всем краям Государства, что она была всемирна в гражданском смысле.
Когда приходило время, государыня царица очень часто выходила на богомолье, служила молебны, поднимала к себе в хоромы чудотворные иконы, раздавала милостыню...
Есть известия, что, когда наступало время родин, царица служила в своих хоромах молебен с водосвящением и садилась на место. Нам неизвестно, какое значение или какой бытовой порядок означал этот обряд, но официальная запись по этому поводу говорит следующее: в 1628 г., 30 марта (следовательно, за 18 дней до рождения царевны Пелагеи Михайловны),
«у г.1 царицы Евдокии Лукьяновны в хоромах пели молебен и воду святили, как она, государыня, села на место. И государыня пожаловала крестовым2 дьяку Ивану Семенову с товарищи., 6 человек, полтину».
В 1673 г., 14 августа, за 8 дней до рождения царевны Натальи Алексеевны, таким же образом села на место царица Наталья Кирилловна, причем Крестовая комната государыни была приготовлена следующим образом:
«Августа в 14 день, в четверг, за час до света, в Крестовой наряжена постеля, вшед в Крестовую на левой стороне у дверей скамья липовая, положено на нее: ковер золотной большой кызылбашской, постеля лебяжья, взголовье лебяжье ж, на нее пуховик – пух чижовой, бумажник да взголовье чижовое, подушка отлас червчат. От стены положено сголовье бумажное, наволоки новые камчатые лученчатъе, одеяло отлас золотной, по червчатой земле; гривы и каймы отлас по серебряной земле, испод пупки собольи с пухом. Да в запас положено в ногах одеяло камка кызыл-башская, по белой земле травки золоты; грива отлас золотной, испод пупки собольи, опушка горностаева. А накрыта постеля – было сукно скорлат червчат, сшито в полтора полотнища. Да в запас приготовлен ковер меншой, золотной кызылбашской, а лежал по указу в Казенной избе. Лавки наряжены полавочники бархат рытой; взяты полавочники из Истопничей палаты... И того ж дни., в пятом часу дни., великая государыня царица изволила сесть на место... »
Котошихин рассказывает о самом времени родин следующее: «Как приспеет время родитися царевичу, и тогда царица бывает в мыльне, а с нею бабка и иные немногие жены, а как родится и в то время царю учинится ведомо, и посылают по духовника, чтоб дал родильнице и младенцу и бабке и иным при том будучим женам молитву, и нарек тому новорожденному младенцу имя; и как духовник даст молитву, и потом в мыльню входит царь смотрети новорожденного; а не дав молитвы, в мыльню не входят и не выходят никто. А дается новорожденному младенцу имя, от того времени, как родится, счотчи вперед, в восьмой день, которого святого день – и ему то ж имя и будет».
Духовник за совершение этой требы, что родильнице молитву говорил и ребенку им.я нарек, получал весьма значительный дар. На родинах царевны Ирины Михайловны протопоп Максим получил 10 аршин камки3 кармазину4, по рублю аршин, сорок соболей за 50 руб., всего на 60 руб.
На родинах царевны Анны Михайловны тот же протопоп Максим получил еще больше, а именно: кубок серебряный золоченый с крышкой в виде тыквы, весом два фунта5, по 5 руб. фунт, 10 аршин камки лазоревой, 10 аршин камки черленой6, по рублю аршин, сорок соболей за 50 руб., всего на 80 руб. Сверх того он получил тогда же за колыбельную молитву 10 аршин камки черленой за 10 руб., 10 аршин камки адамашки двоеличной, по 90 коп. аршин, и сорок соболей за 20 руб.– всего на 39 руб. То же самое он получил и при рождении царевны Марфы Михайловны. В точности такой же дар протопоп получил и за колыбельную молитву царевича Алексея Михайловича и царевны Марфы Михайловны. Эти дары обычно отвозил на дом дьяк государевой Мастерской палаты.
Царица Наталья Кирилловна
После очистительной молитвы государь немедленно посылал объявить свою государскую всемирную радость прежде всего патриарху, затем, жалуя своей милостью, к властям духовным, потом к боярам, окольничим, думным и ближним людям и к гостям. Если находился в Москве именитый человек, то и он получал царское уведомление. Объявлялась государева радость и всем московским городским и загородным монастырям и главным образом Троице-Сергиеву монастырю, а впоследствии и Саввинскому.
К патриарху ходил с этой вестью ближний боярин, к боярам и окольничим – царский постельничий, к думным и ближним людям – дьяк, а к прочим и в монастыри посылали жильцов. Царица, со своей стороны, также посылала известить всех боярынь, жен окольничих и ближних людей, а также игумений Вознесенского, Новодевичьего и Алексиевского монастырей.
В тот же день, через несколько часов, или, в зависимости от времени, на другой день государь выходил в сопровождении уже собравшихся бояр и всех других чинов к торжественному молебну в Успенский собор. При рождении Петра это совершилось через 4 часа после родин7; при рождении царевны Феодоры (родилась 1674 года, 4 сентября, за час до вечера) молебен отправлен в первом часу ночи, т. е. по нашему счету – в 7-м часу вечера, следовательно, через два часа после родин.
В соборе патриарх с духовными властями, архимандритами, игуменами и соборянами совершал служение, после которого всем освященным собором поздравлял государя с новорожденным. Бояре и прочие чины также здравствовали государю, причем один из самых почетнейших говорил ему от лица всего общества поздравительную речь. В это же самое время, по распоряжению патриарха, молебствовали во всех московских монастырях и приходских церквах со звоном, который продолжался во весь день.
После молебна государь посещал Архангельский собор, Чудов и Вознесенский монастыри, Троицкое и Кирилловское подворья и потом шествовал в собор Благовещенский, а оттуда – во дворец, в Столовую или Переднюю палату.
Если новорожденный был первенцем, и притом сын, то при входе во дворец государь, во изъявление своей радости, спешил прежде всего осыпать милостями отца царицы и вообще ее родственников и близких к ней людей, которые и получали обычно повышения в чинах. Так, при рождении Петра Великого, когда царь Алексей Михайлович из Благовещенского собора вошел в Столовую палату, думные дворяне8 Кирило Полуектович Нарышкин, отец царицы9, и Артемон Сергеевич Матвеев получили окольничество10, а стольники11 Федор Полуектович Нарышкин и Авр. Никит. Лопухин – думное дворянство12.
Изъявив свои милости и благоволение родству царицы, государь в Передней палате для всемирной радости угощал собравшееся боярство, окольничих и всех дворовых чиновников водкой, различными медами и фряжскими винами, романеею, рейнским и др. и, главное, чего требовал старый, если не очень и очень древний, обычай, раздавал им всем различные сласти, среди которых первенствующее место принадлежало коврижкам и сладкому взвару, т. е. различным овощам, приготовленным в меду и в патоке, каковы были яблоки, дули, груши и т. п.
Между тем в тот самый день, если не в тот же час, только когда не позволяло время – на другой день, с большой поспешностью писали от государя грамоты во все значительные города с извещением, что Бог благодатию Своею всесильной простил Царицу, родила нам сына (или дочь), и с повелением воеводам собрать местных дворян, детей боярских, т. е. мелких помещиков, также приказных и всяких служилых людей и гостей и торговых и всяких жилецких людей (обывателей) и государеву радость им сказать.
Со своей стороны, и духовная власть также спешила разослать повсюду богомольные грамоты, извещая о государевой радости все монастыри, городские соборы, все посадские и сельские церкви и все обывательское население с наказом, чтобы для всемирной радости повсюду пели молебны со звоном и молили бы Бога «соборне и келейне», причем указывались и новые речи в ектениях, как именовать и молить Бога о новорожденном. Вместе с тем избранным, наиболее богатым монастырям указывалось, чтобы в благословение новорожденному готовили окладные образа., т. е. иконы в окладах. Архимандриты и игумены таких монастырей, по обычаю, должны были лично привозить свои благословенные иконы, но в иных случаях им разрешалось для дальнего пути самим не ездить, а присылать образа с монастырскими старцами.
Б. Чориков. Рождение Петра Великого. 1672 г.
Точно так же, если не в тот же день, то на другой или на третий день, «ходит царь,– говорит Котошихин,– по монастырям, и кормит чернцов и дает милостыню ж, также и в тюрьмы и в богадельни посылают милостыню большую; да из тюрем же виноватых свобождают, кроме самых великих дел». Так, в 1665 г. 5-го апреля, в пятом часу ночи (часу в 12 по нашему счету), царь Алексей Михайлович «изволил идти для рождения (3 апреля) сына своего государева, государя царевича и великого князя Семиона Алексеевича, на двор священника Никиты и на Земской и на Английской и на Тюремный дворы и в Стрелецкой приказ, и в Черную палату и в Богадельню, что у Боровицкого мосту, и жаловал своим Государевым жалованием милостыней из своих государских рук... священнику Никите, на его же дворе, нищим... ; на Земском дворе под Приказом колодникам...; на Английском дворе (пленным) начальным людям... ; мещанам и драгунам, и челяди... ; на Тюремном дворе тюремным сидельцам в Польской избе, начальным людим и шляхте...; в Опальной избе начальным людем и шляхте... для того, что они великому государю здравствовали с новорожденным сыном его государевым, государем царевичем и великим князем Семионом Алексеевичем... Да великий же государь жаловал своим государевым жалованием из своих государских рук у священника Никиты на дворе расслабленного и, дорогой идучи, нищих бессчетно... Да по его же великого государя указу дано стрельцам, которые за ним, великим государем, ходили на Тюремный и на Английской дворы, полковника и головы Артемонова Приказу Матвеева, пятидесятникам и рядовым. Всего в расходе 1015 рублей 10 алтын».
Пир бояр и духовенства в Грановитой палате у царя Михаила Федоровича
На другой же или на третий, а иногда и на четвертый день государь давал обычный чиновный родинный стол патриарху, властям духовным, боярам и прочим чинам.
Родинные столы по большей части давались в Грановитой палате, изредка в Золотой. Число присутствовавших бывало неодинаково, смотря по распоряжению государя, но состав гостей мало изменялся. Первым гостем был патриарх с сопутствовавшими ему духовными властями, митрополитами, архиепископами, епископами, архимандритами и игуменами. Затем следовали бояре, в чиновных столах с обозначением мест, обычно три, иногда два человека, два окольничих, а чаще только один; потом два думных дьяка, постельничий, ясельничий13; затем дворяне, число которых не было одинаково. У родинного стола царевны Ирины Михайловны их было 52 чел., в том числе пятым по списку значился тесть государя, отец царицы, Лукьян Степанович Стрешнев. У родинного стола царевича Алексея Михайловича дворян было 99 чел. После дворян следовали дьяки, число которых также бывало различно. У стола царевны Ирины Михайловны их было 31 чел., у стола царевича Алексея Михайловича – 43 чел. Кроме государевых дьяков, у этих столов присутствовали и дьяки патриарха Филарета, 4 чел.
Также распределялись гости по официальному списку. Здесь бояре и окольничие, согласно местническим счетам, вписывались по именам, которые означали занимаемое ими место, из-за чего и возникали местнические споры. Такой порядок существовал при царе Михаиле. Царь Алексей Михайлович взглянул на родинные столы как на свои семейные празднества и потому всегда указывал гостям-боярам быть без мест, т. е. в списках не поименовывал приглашаемых бояр и, следовательно, не заводил местнических счетов, кому сидеть выше, кому ниже. Однако и в этих случаях сидение все-таки происходило по старшинству чести каждого лица, в особенности по старшинству приближения к государю. При царе Алексее появились за этими столами чины даже выше боярских. Это были явившиеся на службу государю татарские царевичи: Касимовский и два Сибирских; к ним присоединялся также и пребывавший в Москве Грузинский царевич. По своему царскому достоинству, они занимали места после патриарха выше духовных властей.
Само собой разумеется, что этот родинный, как потом и крестинный, столы давались и на Царицыной половине для приезжих и дворовых боярынь, которые иногда также местничались, но обычно по государеву распоряжению все сидели без мест. Вообще на Царицыной половине соблюдался тот же обычный порядок обрядов по случаю родин и крестин, как и у государя, конечно, без особой торжественности.
После рождения во плоти с благочестивой заботливостью совершалось рождение во Святом Духе, именуемое Крещением. Царь Михаил Федорович крестил своих детей, по старому преданию, в Чудовом монастыре, чему следовал вначале и царь Алексей Михайлович, потом не один раз отменявший этот обычай и крестивший в 1654 г. царевича Алексея Алексеевича, в 1657 г. царевну Софью Алексеевну, в 1674 г. царевну Феодору – в Успенском соборе, а царевну Екатерину Алексеевну в 1658 г, царевну Марью Алексеевну в 1660 г., царевича Феодора Алексеевича в 1661 г., царевну Феодосию Алексеевну – в церкви вмч. Екатерины, что у царицы на Сенях. Царевич Петр Алексеевич был крещен по старому обычаю в Чудовом монастыре. Крестил и погружал в святую купель обычно государев духовник, Благовещенский протопоп. Но бывали случаи, когда крещение совершал сам патриарх. В 1630 г. царевну Анну Михайловну крестил в Чудове патриарх Филарет Никитич; в 1648 г. царевича Дмитрия Алексеевича крестил в Чудове патриарх Иосиф; в 1654 г. царевича Алексея Алексеевича крестил в Успенском соборе патриарх Никон; в 1674 г. царевну Феодору крестил в Успенском соборе патриарх Иоаким.
По какому благочестивому поводу восприемниками14 бывали лица иноческого чина, неизвестно. При царе Михаиле восприемником его детей был Троицкий келарь15 Александр Булатников. При царе Алексее Михайловиче царевича Дмитрия воспринимал Троицкий же архимандрит Андриян, а царевну Феодосию воспринимал Чудовской архимандрит Павел. Но у царевича Петра Алексеевича восприемником был уже царевич Федор Алексеевич, которому в это время было всего 11 лет. Потом царевич Федор воспринимал и новорожденную царевну Феодору в 1674 г.
Восприемницами бывали вначале родные царя или царицы, а потом, при царе Алексее Михайловиче, постоянно воспринимала его детей царевна Ирина Михайловна – саму царевну Ирину в 1627 г. воспринимала мать царицы Евдокии, жена Лукьяна Степановича Стрешнева, Анна Константиновна. Царя Алексея Михайловича воспринимала его бабушка-тетка, Ирина Никитична Романова, сестра патриарха Филарета.
На руках восприемницы в каптане (род кареты) младенца перевозили к крещению в Чудов монастырь. Каптану сопровождали с правой стороны боярин Федор Иванович Шереметев, с левой – отец царицы, Лукьян Степанович Стрешнев. За каптаной следовали 30 боярынь и дворяне большие, т. е. старейшие, 9 чел., и другие дворяне, всего 50 чел. При крещении царевича Ивана Михайловича московских дворян было 40 человек. Путь к монастырю кропил св. водой священник от Рождества Богородицы, что у царицы на Сенях.
Обратный поезд следовал в том же порядке. В тот же день устраивался и крестинный стол, менее торжественный по сравнению с родинным столом, который, как упомянуто, почти всегда давался в Грановитой палате.
Больше подробностей о родинах и крестинах в царском быту сохранилось по случаю рождения в 1674 г. царевны Феодоры Алексеевны, прожившей всего 4 года (f1678 г.). В дополнение предыдущим свидетельствам, большей частью отрывочных, приводим более полный рассказ об этих событиях.– Царевна родилась 4 сентября. По какому-то случаю родинный стол справлялся почти месяц спустя, 1 октября, по обычному порядку в Грановитой палате, где за столом присутствовали патриарх, 4 митрополита, 3 архиепископа, 2 епископа, архимандриты, игумены и духовник государя Андрей Савинович. Отдельно от духовного чина сидели царевичи Сибирский и Касимовский, бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки и ближние люди, а ели все без мест. Стол продолжался до 5-го часа ночи, т. е. до десятого по нашему счету. За этим столом, как и за крестинным, первенствующее место между различными кушаньями занимали сладкие коврижки и сладкие взвары, которые поэтому рассылались и всем почему-либо не присутствовавшим на обеде, с прибавкой кубков, т. е. вин в кубках, и застольных яств.
В тот же день был стол и у царицы в ее Золотой палате, за которым обедали: грузинская царица, жены Сибирского и двух Касимовских царевичей, жены бояр, 10 чел.; жены окольничих, 4 чел.; жена думного дворянина, жены ближних людей, 14 чел.; стольничьи жены, 7 чел. У стола самой царицы, кроме двух дворовых боярынь, стояли и принимали яства отец Великой Государыни, боярин Кирилл Полуектович Нарышкин, и окольничий Артемон Сергеевич Матвеев. А тем боярыням, которых не было у стола, по указу царицы были посланы взвары и коврижки, кубки и яства. То же самое было послано от стола мамам, верховым боярыням и казначеям.
До того, перед самым обедом, в Золотой Царицыной палате собрались патриарх и все духовные власти, начиная от митрополитов и оканчивая игуменами, принесшие по старозаветному чину на благословение новорожденной св. иконы, а вместе с иконами и обычные подношения, различные дары, как-то: золотые (монета), кубки серебряные и иные сосуды дорогие, аксамиты, бархаты, отласы, объяри, участки (куски тканей) золотые, серебряные и гладкие.
По какому-то случаю патриарх прибыл во дворец с внутреннего двора. Для особой почести государь встретил его на Постельном крыльце на нижнем рундуке (помосте). В палате патриарх поднес новорожденной золотой крест с жемчугом и с каменьем да 100 золотых. Государь и царица крест у патриарха и благословенные иконы у властей приняли, а патриаршие золотые и различные дары возвратили всем, кто что приносил.
Церковь Чуда Архангела Михаила в Чудовом монастыре в Московском Кремле
Успенский собор в Москве
После духовенства с подношением были в палате царевичи, бояре, окольничие, думные и ближние люди, а также гости, сотские Гостиной и Суконной сотен и сотские черных слобод, вообще слободские торговые и посадские люди из городов. Точно так же государь принял дары и тут же пожаловал их обратно всем, кто приносил. Все эти посадские лица также обедали за родинным столом. Вместо дьяков, как бывало при царе Михаиле, теперь обедали полковники солдатских полков и стрелецкие головы всех приказов.
4 октября, в воскресенье, до обедни совершилось крещение царевны в Успенском соборе. Крестил патриарх Иоаким. Звать патриарха крестить царевну к нему приходил сам государь. Он же назначил и час, когда быть действу, а именно – «как ударит в 2 часа дня» (в 7 часов утра), тогда повелел и благовестить в Успенский колокол. В соборе сам Государь приготавливал особое место для крещения, отделив запонами (завесами) соборную местность у Царицына места, т. е. со стороны северных дверей собора. Перед Царскими дверьми, под большим паникадилом, были поставлены два приступа; на них постлано червчатое сукно и поставлена купель, в которую налили студеной и теплой воды и покрыли тафтой. Вне собора перед западными дверьми поставили налой с Требником. Здесь патриарх ожидал новорожденного младенца, которого вскоре принесли его восприемники, царевич Федор Алексеевич и царевна Ирина Михайловна. Благословив их, патриарх начал читать по Требнику отрицательные молитвы, после чего святейший вошел в собор, а за ним восприемники внесли в храм и младенца и остановились близ купели.
По совершении крещения восприемники, царевич и царевна, приняли младенца от купели вместе на руки. Затем восприемники поднесли патриарху 14 аршин полотна и сказали святейшему, что «так-де ведется». Во время совершения действа из собора были удалены все посторонние лица и духовенство, и певчие, и люди царского синклита. Оставались только патриарший ризничий да в алтаре соборный протопоп. Но присутствовал сам государь в сопровождении своего тестя, боярина Кирилла Полуектовича Нарышкина.
После того началась литургия в сослужении духовных властей, которых с патриархом было 5 митрополитов, 3 архиепископа, 2 епископа, Чудовской архимандрит и духовник государя.
По окончании служения патриарх со властями ходили во дворец, где государь жаловал им за крещение на этот раз весьма богатое даяние: патриарху 1500 золотых, митрополитам по 300 золотых, архиепископам по 200, епископам по 100 золотых, Чудовскому архимандриту 80 руб., духовнику 100 руб.; соборянам, протопопу 50 руб., протодьякону 40 руб., ключарю 30 руб., другому 30 руб., священникам и дьяконам по их окладу.
Крестинного стола в этот день по какому-то случаю не было. Бояр, окольничих, думных дворян и ближних людей государь жаловал только водкой, конечно, с сахарными пряничными закусками.Между тем еще раньше этого государь велел устроить для своей государевой потехи именно к этому дню, к 4 октября, особое место для трубачей, накрыщиков, сурначей, литаврщиков и набатчиков, т. е. для всего собрания тогдашней Музыки. Но затея почему-то не состоялась.
3 октября приехали было к крестинному столу и со святыней Троице-Сергиева монастыря архимандрит и келарь, но им было указано ехать назад к себе в монастырь. Потом, 6 октября, государь выехал в село Соколово (по другому свидетельству – в Коломенское) и возвратился в Москву 7 октября.
На другой день, 8 октября, был справлен и крестинный стол в Столовой, на котором присутствовали те же лица из духовенства, 2 боярина, окольничий, думный дворянин, головы и полуголовы стрелецкие и гости с именитым человеком Строгановым во главе.
После стола, прежде угощения овощами, были патриарху царские дары за литургию, а за крещение – другие. Кроме того, государь сам своими руками поднес святейшему алтабас16 полосатый золотой и серебряный на саккос17 для царевны Феодоры. Затем подали овощи, и потом были заздравные чаши за государя и за патриарха.
В тот же день крестинный стол был устроен и у царицы в Передней ее хором. Подобно родинному столу, и здесь присутствовали те же лица женского пола от боярства и других чинов.
Необычной святостью сопровождалось крещение младенца – Ивана Грозного, несомненно, от убеждения, что это был благодатный плод чрева, столько и давно желанный не только отцом, Великим Князем Василием Ивановичем, но и всем множеством народа от верхних и до нижних его слоев, так как богодарованный младенец являлся наследником царства, остававшегося долгое время без коренного наследства. Всенародная радость этому рождению была неизреченная.
Крещение младенца было совершено 4 сентября 1530 г., в десятый день по рождении, в Троицком монастыре у мощей Преп. Сергия, святого заступника и покровителя Московских государей. Священнодействовал игумен монастыря Иоасаф, впоследствии возведенный в сан митрополита. Восприемниками от святой купели были состарившиеся в добродетелях молитвенники Даниил Переяславский и столетний старец Касьян, по прозвищу Босой, с юных лет удручавшей себя жесточайшим постничеством, ходивший и зимой в одних лычных сандалейцах и в одной власянице вместо свитки18 и мантии, но был невредим от зельные студени (мороза). Его как младенища привезли к действу и два инока поддерживали у действа крещения. Третий старец был от Троицкого монастыря, Иов Курцов. Таковы были святые люди, приемники, крестные отцы знаменитого младенца.
Когда они приняли его от купели, игумен внес его в алтарь Царскими дверьми и знамена его у святого престола, потом у местных икон, у Св. Троицы и у образа Богородицы. Затем сам царь [Великий Князь] взял новопросвещенное чадо и положил его в местную раку на мощи Св. Сергия, со многими слезами моляся и глаголя благодарственные глаголы.
Первое, что требовалось для новорожденного младенца, кроме очистительной молитвы и наречения имени,– это благословение его крестом от родителей и от других ближайших членов царской семьи. Обычно каждый из них приносил новорожденному в благословение золотой крест, более или менее богато украшенный драгоценными каменьями и жемчугом и, главное, неотменно со св. мощами и различными святыми достопамятностями из святых мест – чаще всего обозначаются святыни: Животворящее Древо и Млеко Пресвятые Богородицы19.
В 1628 г. на родинах (17 апреля) царевны Пелагеи государь-отец благословил ее крестом, в котором, кроме 8 частиц св. мощей, находилась святыня – камень столпа Христова, а в числе мощей – мощи и тело Варвары Христовой мученицы. Дед-патриарх благословил крестом, где находилась святыня – камень горы Голгофы, где изошла Кровь Христова; камень Неопалимые Купины; камень Вифлиемского вертепа, где Христос родился; камень трапезы Аврамовой; часть древа дуба Мамврийского и 4 частицы мощей.
Великая инока Марфа Ивановна благословила внучку своим крестом, в котором находились только мощи Иакова Перского.
Царица Евдокия Лукьяновна благословила новорожденную крестом с Животворящим Древом и частицами мощей.
В 1629 г. на родинах царевича Алексея Михайловича дед его, патриарх, благословил его крестом, в котором находилось Животворящее Древо, Млеко Пресв. Богородицы и 8 частиц мощей.
Обряд крещения.
Крещение младенца Елевферия, будущего святого Алексия, митрополита всея Руси.
Из лицевого рукописного «Жития св. Алексия», написанного в XVI в. Пахомием Логофетом
При этом патриарх принес в дар царевичу 150 золотых.
Великая инока Марфа Ивановна благословила внука образом Преч. Богородицы Умиление в жестяном киоте. По всей вероятности, этот не особенно богатый образ составлял очень драгоценную домашнюю святыню великой инокини, которую она передавала новорожденному внуку, как святой памятник родного дома.
Благословенные кресты свое подобающее место занимали и на крестинах.
В числе мощей упомянуты мощи Михаила Малеина и Евдокии, тезоименитые отцу государю и матери, царице Евдокии, унизывающие вообще, что частицы этой святыни полагались с благочестивой мыслею о покровительстве избранных святых, подававших помощь в тех или других случаях государственной и личной домашней жизни, как указывали жития святых.
Кроме креста, государь благословил сына образом Знамения Преч. Богородицы, который почитался, как можно предполагать, благомольным знаменем Роду Романовых. Старый их двор на Варварке находился под покровом Св. Знамения в Знаменском монастыре, по всему вероятию, ими же и основанном. После воцарения Михаила Фед. вскоре была здесь выстроена новая церковь во имя Знамения, а потом такая же церковь была выстроена и за Неглинной на Воздвиженке.
Бабушка царевича, инока Марфа Ив., благословила внука крестом, где находилось Млеко Богородицы, 15 частиц мощей, а также и риза Пахнотия Боровского.
Царица благословила сына образом Спаса в серебряном вызолоченном чеканном окладе, в привесе золотая монета.
Восприемница от купели, царевна Ирина Михайловна, благословила крестника крестом, содержавшим в себе Млеко Богородицы и 5 частиц мощей.
И на родинах, и на крестинах после благословенных крестов были приносимы новорожденным обычные дары, более или менее ценные, от родителей и от родственных Царскому Дому лиц, и от ближних людей.
Поднесение даров обычно приурочивалось к торжественным по этому поводу столам. Судя по некоторым записям, это происходило прежде, чем садились за стол. Так, на родинах царевны Марфы Михайловны (1631)
«перед столом (21 августа) государь был в Золотой палате, куда вскоре прибыл и патриарх в сопровождении властей. Из Золотой палаты пошел государь с патриархом, а за ними власти и бояре в Царицыну Золотую палату и царице здравствовали и образами благословляли святейший и все власти. По уходе святейшего со властями бояре и окольничие и все думные люди ходили к царице здравствовать и приносили дары: кубки, соболи, атласы золотные и камки. При этом царица даров у них принимать не велела, а пожаловала дарами их, кто что приносил, и жаловала бояр, окольничих и думных людей взваром и коврижками и романеею».
Точно так же родинные дары были возвращены приносившим и на родинах в 1674 г. царевны Феодоры, о чем мы упоминали выше.
На родинах царевича Алексея Михайловича дед его, патриарх Филарет Никит., кроме благословенного креста, подарил ему 150 золотых. Великая инока Марфа Ивановна также, кроме благословенного образа, подарила царевичу-внуку атлас турецкий, белый шелк в зеленых цветах, мерой больше 10 аршин, цена 60 руб.
В то же время она одарила и царицу Евдокию – атлас золотной, по лазоревой земле листья и травы золотые, косы, меж трав репьи золотые, в листьях и в травах и в репьях шелк червчат да бел. Подобным же атласом она одарила и самого царевича на его государевы именины, когда ему нарекли имя.
Но и только что родившийся царевич, конечно, по воле государя, тотчас же отдарил великую старицу. Поднесены были ей: кубок серебряный золоченый с кровлей, весом более 4 фунтов, ценой 18 руб.; стопа такая же, ценой 25 руб.; 10 аршин бархату черного – 15 руб; 10 аршин камки гвоздичной клинчатой – 9 руб.; сорок соболей по 85 руб. Все это происходило на другой день по рождении царевича.
Великая старица тогда же одарила и саму царицу атласом золотным, по лазоревой земле листья и травы золотые, 9 арш. 2 вершка.
На родинах царевича Алексея Михайловича, 12 марта 1629 г., когда справлялся родинный стол, стали ударять челом новорожденному и подносить родинные дары прежде всех других лиц ближние родственные бояре. Первым челом ударил боярин кн. Иван Борисович Черкасский, поднес кружку хрустальную, оправленную в серебро золоченое, ценой 70 руб. Его супруга, княгиня Авдотья Васильевна, челом ударяла: братину золотую, в венце у братины 2 изумруда да 2 яхонта лазоревы, по братине травки наведены чернью; изумрудам и яхонтам цена 25 руб., и всего братине цена 119 руб. с полтиной. Спустя год на той братине была сделана чернью надпись:
Инокиня Марфа
«Божиею милостию мы, В.Г. Царь и В. К Михайло Федорович всея Русии Самодержец, и сын наш, благоверный царевич князь Алексей Михайлович». Внизу под братиной вырезано: «Сею братиной ударила челом государю царевичу князю Алексею Михайловичу боярина князя Ивана Борисовича Черкасского княгиня Авдотья Васильевна в день рождения его, 137 году».
Боярин Федор Иванович Шереметев поднес также кружку хрустальную, оправлена в белое серебро, сканью, цена 60 руб. Боярин кн. Борис Михайлович Лыков челом ударил: птица струц20 отделана серебром, яйцо резью, цена 35 руб. Его супруга, княгиня Настасья Микитична, благословила царевича крестом золотым, в котором, кроме частиц мощей, находилась святыня: Животворящее Древо, камень Гроба Господня, риза Преч. Богородицы, пояс Преч. Богородицы, мощи Бориса и Глеба. Да челом ударила: конь серебрян золочен, стоит на трех ногах, четвертым копытом землю бьет, 36 руб.; 10 аршин камки червчатой, 9 руб. 50 коп.; сорок соболей за 25 руб.
Жена боярина Ивана Никитича Романова, Ульяна Федоровна, поднесла кубок хрустальный, оправлен в серебре золоченом, на кровле орел, цена 40 руб.
Эти дары боярынь были записаны 17 марта,– следовательно, поднесены в день именин новорожденного.
Окольничий кн. Алексей Михайлович Львов челом ударил: кубочек на поддоне золотом, цена 40 руб.; чарочка винная, камень котовое око, отделана золотом с бирюзой, цена 60 руб.; чарочка винная, камень сердолик, оправлена в золото, цена 30 руб.; перстень золотой с яхонтом червчатым, цена 400 руб.; стопка стеклянная белая с крышкой, травы и шипки наведены золотом сусальным, цена 2 руб.
Затем следовали гости и Гостиная сотня, т. е. все богатое торговлею купечество.
Тяглецы Суконной сотни, второстепенное купечество, также челом ударили.
Потом следовало посадское население Москвы. Самые состоятельные старосты и тяглецы21 Конюшенной дворцовой слободы челом ударили, тяглецы Кадашевской слободы, тяглецы Казенной слободы.
Люди Московских черных сотен и слобод все в совокупности челом ударили.
Посадские люди других городов подносили свои дары в разное время, в течение марта, апреля, мая и июня, в зависимости от того, как приезжали в Москву.
Первыми на пятый день по рождении царевича явились с дарами Важане, старосты богатой области Ваги. Потом, 17 марта, явились Угличане со старостой во главе; за ними следовали Калужане; за ними – Ростовцы.
Большая или малая ценность приносимого дара вообще может указывать на большой или маленький достаток приносителя, не говоря о побуждениях его усердия. Что касается даров от посадских людей разных городов, то для составления этих даров обычно в складчину собиралась сумма, соответствующая прожиткам и промыслам каждого посадского обывателя, а поэтому ценность таких даров вполне выражала относительное богатство или бедность посада в том или другом городе, что, конечно, зависело от местоположения города – на торговом промысловом пути или в глухом бездорожном углу. Из приведенных свидетельств видим, что, например, посад глухого Суздаля явил дар всего в 12 руб., а посад Устюга принес даров на 200 руб.
На четвертый день по рождении царевича явились с дарами и Московские немцы и другие иноземцы.
Мало-помалу у новорожденного дитяти накапливалась своя собственная казна, тщательно сберегаемая и государем и царицею. У царевича Алексея Михайловича одних соболей накопилось около пятидесяти сороков, ценой на 2200 руб. Эта соболиная казна тогда же была отдана московским торговым людям,
«а велено им теми собольми с кызылбашским купчиной с Моллар-Ахметом
торговать, на деньги и на золотые и на ефимки продавать, и на всякие кызылбашские товары менять, чтоб государеве казне была прибыль, а не убыль».
Бывали случаи, что новорожденные дары государь и царица не принимали и, исполнив чин дарения, жаловали те дары каждому приносившему обратно. В этом случае у духовенства была принимаема только святыня, благословенные кресты, панагии, иконы. Однако должно заметить, что всякие дары всегда составляли немалую доходную статью государевой казны, поэтому они тщательно расценивались, иногда с целью в полноте отдарить приносившего, а главным образом для того, чтобы в точности знать, в какой сумме состоит приход государевой казны.
Если дары не бывали принимаемы и возвращались назад, то это обстоятельство могло обозначать особую царскую милость – или по случаю относительного изобилия в царской казне, или по случаю какого-либо общего обеднения со стороны приносивших дары, по случаю неурожая, пожаров и т. п. общих несчастий.
Относительно даров крестины ничем не отличались от родин. И в это время приносились благословенные кресты и различные дары, так что оба эти дня как бы соединялись в один день, кто не успевал одарить младенца на его родинах, тот одаривал на крестинах. Но между членами Царского Дома в это время приносились и повторные дары. Коренной обычай требовал таких даров не только от взрослых лиц Царской семьи, но даже и от малолетных, а потому и двухлетняя царевна Ирина, кроме благословения крестом, одарила новорожденного брата кубком серебряным, атласом турецким, камкой и сороком соболей. Таким же образом новорожденная царевна Софья Михайловна 12 октября 1634 г. отдарила богатыми атласами царевен Ирину, Анну и царевича Алексея Михайловича.
Царица Евдокия Лукьяновна из рода Стрешневых
После родинного и крестинного столов совершались подарки патриарху в честь государевой радости о новорожденном младенце. При этом от имени государя произносилась речь. Такие же дары, только в меньшем размере, патриарх получал и после крестинного стола. Само собой разумеется, что по случаю таких царских празднеств не оставались без подарков и все домашние служащие люди царицыной половины.
Сам день рождения в царском быту не праздновали. О нем как бы совсем забывали, празднуя только день именин обыкновенным порядком, как и другие праздничные дни. Так как наречение имени совершалось именно в день рождения, то этот день и праздновался заодно с именинным днем.
Русское крещение (по представлению Адама Олеария)
Вечерню и всенощное накануне этого дня цари обычно слушали в одной из придворных церквей; к обедне выходили иногда в Благовещенский собор, а чаще в те московские монастыри и храмы, которые были освящены в честь святых, тезоименитых государям. Царь Михаил Федорович на свои именины, 12 июля, выходил обычно к обедне, а иногда и к вечерне, к Михаилу Малеину в Благовещенский собор или в Вознесенский монастырь, где были пределы этого святого.
Царица Евдокия Лукьяновна слушала обедню и молебен в церкви св. Евдокии у себя на Сенях и на молебен давала Евдокиинским попам 2 руб.
У царицы на Сенях справлялись именинные молебны и у царских детей.
Царь Алексей Михайлович, именины которого были 17 марта, почти всегда слушал обедню и потом молебен в Алексиевском девичьем монастыре. У праздника в монастыре служил патриарх Иоаким, два митрополита, архиепископ, архимандриты, игумены, протопопы; певчие пели патриаршие. Известно, что царь Алексей Михайлович в праздничных случаях очень любил пышную обстановку и всякое урядство. При его отце такие выходы бывали несравненно проще и, можно сказать, беднее.
В именинные дни на видном месте появлялся именинный пирог, которым цари, возвратившись от обедни, угощали в своей Передней или в Столовой патриарха и сопровождавшее его духовенство и затем бояр и всех других чинов, собравшихся поздравлять государя. При этом была подносима и водка.
В русском старом общежитии именинный пирог, как и обычай дарения, составлял неотменную часть дружелюбного обхождения, выражавшую любовную привязанность, почтение, уважение, преданность и все сердечные движения общенародного братолюбия. Таким образом, именинник, чествуя свой радостный праздник, разделял свою радость со всеми его окружающими, угощая всех своим именинным пирогом.
Так происходило и в царском, и в простонародном быту. В царском быту угощение именинным пирогом являлось в своем роде особой почестью.
Нередко в день своих именин, равным образом в именины царицы и детей, государь хаживал с именинным пирогом к патриарху и подносил ему из собственных рук.
Боярству и прочим чинам государь раздавал пироги в Столовой или в Передней, иногда и в Передних Сенях Теремного дворца, а в загородных местах после обедни даже на церковной паперти.
Таким же образом в свои именины, из собственных рук, раздавали именинные пироги совершеннолетний царевич и царица в своей Золотой палате. Вместо царевен, малолетних царевичей, а иногда и вместо царицы государь чаще всего сам раздавал эти пироги. Чинам царицы, т. е. мамам, верховым боярыням, казначеям и проч., государь жаловал пироги в царицыных хоромах.
К боярыням и лицам, которые не могли явиться во дворец по старости и болезни, именинные пироги рассылались по домам. Так, в 1663 г, в день ангела царевны Екатерины Алексеевны, были разосланы именинные крупитчатые пироги: боярыням – с маком, по четыре калача пирог, женам окольничих – с маком же, по три калача пирог, а женам ближних стольников – с сыром по полутретья (два с половиной) калача пирог. Дворовым людям, т. е. нижним придворным служителям, царские именинные пироги раздавал степенный ключник.
Котошихин называет эти пироги калачами. «А сделаны те калачи,– говорит он,– бывают долгие, аршина в два и в три, толщиной в четверть аршина».
При раздавании, вероятно, они разрезались на части, по размеру калача.
Именинный стол ничем не отличался от обычных праздничных столов; но он редко давался; чаще всего в этот день «у государя стола не было», и рассылались только подачи с кубками, чарками, т. е. с винами, и корками, вероятно, пряниками.
К патриарху посылали целый стол, т. е. все количество кушаний и вин, которые назначались к столу. Такой же стол государь посылал и к детям-именинникам с одним из ближних бояр, которого они угощали обычно водкой и жаловали подачами с кубки и с корки, т. е. винами и сластями.
После именинного стола пили заздравную чашу, патриарх, моля Бога, говорил речь заздравную, пил чашу наперед сам, потом подавал царю, духовным властям и боярам. После родинного, крестинного и именинного стола, точно так же, как и после праздничных столов, государь одаривал патриарха кубком и разными дорогими тканями, при этом дьяк произносил патриарху речь.
«Да в те же дни, как празднуют их государств именины,– говорит Котошихин,– в войне и в городах большие воеводы, и митрополиты, и в монастырях власти делают столы на воинских и на иных людей, и на попов и на чернцов; а по обеде по тому ж пьют заздравные чаши. Также в те ж дни, на Москве, и в городах, всякого чину люди работы никакие не работают, и в рядех не сидят, и свадеб не играют, и мертвым погребения не бывает».
В царском быту существовал обычай одаривать в именинный день не только взрослых членов семьи, но и малолетных. Такое дарение исполнялось и на Велик день, в Светлое Воскресение Христово.
1630 г., июня 29-го – мая 5-го на именины трехлетней царевны Ирины государь пожаловал дщери своей золотой перстень с финифтью, а в нем четырехугольный гладкий изумруд. Царица пожаловала золотой перстень, а в нем 5 небольших алмазов.
Примечательны дары государя малым своим детям перстнями. Наравне с детьми такие перстни получала и царица. Приметен даже некоторого рода обычай дарить перстень на Велик день, т. е. в праздник Светлого Христова Воскресения.
Так, 13 апреля 1628 г., на Велик день, государь пожаловал царицу перстнем золотым, а в нем большой четырехугольный граненый алмаз, заостренный кверху, цена 600 руб.
Но еще 8 марта сделан был новый перстень, в него был вставлен «яхонт лазорев велик», цена 100 руб., причем он был огранен мелкой гранью и тогда поступил в дар царице. Перстень же с алмазом остался в шкатуле хранилища, а в 1631 г., 10 апреля, на Велик день пожалован двухлетнему царевичу Алексею Михайловичу.
В тот же день государь пожаловал и царице золотой перстень с чернью, а также четырехлетней царевне Ирине Михайловне золотой перстень с финифтью, в нем 5 алмазов; восьмимесячной царевне Анне Михайловне – золотой перстень с синим яхонтом.
Назад: Том II
Дальше: Глава II Воспитание
