Глава VII
Царская одежда
Древняя русская одежда; трудность ее исследования.– Царское белье.– Царское платье: комнатное и ездовое.– Платье ратное.– Царский и большой наряд.– Платье рындово.– Платье официальное.– Царский головной убор.– Царская обувь.– Общий обзор царской одежды XVII ст.; одежда домашняя и выходная.– Платье причастное, брачное.– Царская одежда XVI ст.
О царской одежде мы имеем подробные сведения в «Книгах царским выходам, каково на государе бывает платье», где точно и подробно записаны почти каждодневные выходы царей с целью обозначить весь состав подаваемой для выхода одежды. Эти книги составляли официальный журнал Государевой Мастерской палаты, которая заведовала царским гардеробом во всех подробностях, между прочим и кройкой платья, которую также тщательно записывала в особые Кроильные книги.
Наши древние летописи, как и другие древние письменные памятники, не оставили нам подробностей о старом быте, при помощи которых можно было бы с точностью изобразить всю обстановку древней жизни. Так, относительно древней нашей одежды мы получаем некоторые очень и очень немногие ее названия и не имеем понятия, какого покроя была эта одежда. С другой стороны, мы имеем даже рисунки древней одежды и не можем достоверно сказать, как эта одежда называлась. Почти на начальных страницах летописи под 1015 годом встречаем имя одежды корзно. Оно в двух-трех случаях поминается и в ХII в., потом исчезает. Когда в 1147 г. киевляне, убивая несчастного Игоря Ольговича, раздели его донага, из свитки изволокоша, то Владимир Мстиславич, защищая несчастного, соскочил с коня и обогнул (огорнул) его корзном.
Может быть, то же корзно именовалось и скутом, как можно заключить из повествования летописи о князе Глебе, который к 1071 г. во время пререканий с волхвами, в самом Новгороде, взявши топор под скутом, поразил им волхва, вовсе не ожидавшего такого себе конца. «Скут» родственно со словом «кутать». Упомянем также, что корзно в простом народном говоре могло прозываться именем «корзень», как это видно из наименования подмосковных села и волости Корзенево. Поп Корзень.
Как бы то ни было, но корзном называлась та самая верхняя одежда, плащ Святослава, которая была обычной одеждой у русских князей и бояр с древнего времени и которую носили и греки Черноморских колоний, что должно относиться уже к первым векам христианства. На греческих надгробных памятниках этого времени нередко изображаются лица именно в таких плащах, очень сходно с изображениями наших князей даже в XIV ст., как видим в лицевом житии Бориса и Глеба. Это обстоятельство достовернее всего подтверждает ту истину, что русская одежда от глубокой древности задолго до Византийского царства носила в себе облик общеевропейского костюма, получив свое корзно от древних греков и римлян, распространивших этот плащ и по всему варварскому миру в средние века. Точь-в-точь, как и древнерусские князья, в таком же плаще изображен и германский император Оттон III (985—991) на современном ему окладе Евангелия.
Как бы взамен корзна, в XIII ст. появляется коць или кочь, тоже, по всей вероятности, верхняя одежда, плащ.
Когда в 1245 г. у Батыя в Орде русские князья и бояре уговаривали кн. Михаила Черниговского исполнить повеление хана идти через огонь поклониться богам татарским, князь отверг эти советы и, снявши с себя кочь свой, бросил к ним со словами: «Приимите славу света сего». Если эта одежда обозначала славу света сего, то возможно заключить, что она была в действительности славная одежда, т. е. богатая княжеская одежда.
В 1328 г. московский князь Иван Данилович Калита в духовном завещании оставил сыну своему Ивану коць великий с бармами. Неизвестно, переменилось ли здесь только имя одежды или эта одежда была нового покроя и потому уже не называлась прежним именем корзна.
Имени «коць-кочь», по-видимому, родственно котъиа, упоминаемое в начале XIV ст. также в значении верхней одежды. Действительно, быть может, что так и назывался кочь в простонародной речи. Затем оба эти названия исчезают из летописных указаний.
«Слово о полку Игореве» (в конце XII в.) упоминает япончицы и кожухи. С того времени эти имена сохранятся до последних дней русской одежды, равно как и свита, свитка,, а также убрус и сорочка, упомянутые еще в XI столетии.
Можно с достоверностью полагать, что многие одежды, имена которых появляются только в XV, XVI и XVII столетиях, существовали и в предыдущие века под теми же или под другими древними названиями, сохраняя свой старозаветный покрой или облик.
Так, от половины XII века мы случайно получаем имя женской одежды: кортель, рясы В начале XIII ст. упоминается сорочка. В половине того же столетия – кожух, сапоги. В XIV ст.: 1377 г.– охобни, сарафаны муж., шубы, 1382 г.– онучи. В XV ст.: 1412 г.– терлик, киверь, кабат (немчина 1428 г.). 1469 г.– шубы, однорядки, сермяги. Любопытно, что у балтийских славян существовали кортель-корталь, шуба.
Б. Чориков. Великий князь Игорь Ольгович
Кожухом и охобнем назывались даже городские укрепления в качестве одежды города. В 1387 г. у города Тверь, около вала, «рубиша кожух и землю насыпаша, и ров копаша глубже человека»107.
В 1410 г. новгородский летописец, записывая, как король Ягайло и Витовт побивали немцев и пруссов, упоминает, что они, осаждая Мариин город, взяли того города «два охабня, а вышнего третьего не взяша».
В 1411 г. новгородцы ходили на Свию «и Свеии много изсекоша, а у города, у Выбора, охабень взем и пожгоша». Таким образом, эти имена одежд должны относиться к той древности, когда только что начинали строить городские стены.
Можно полагать, что некоторые одежды идут от глубокой незапамятной древности и появлялись в древнерусской стране от богатых высококультурных соседей, например, древних персов с Востока и от греков и римлян с Запада, а также и с юга от мидян, ассирийцев и от других культурных народностей, путем торговли заходивших и в наши страны.
Страбон, писатель-географ начала I века, рассказывает, что город Танаид, находившийся в устье Дона, служил центром, «общим местом торговли для азиатских и европейских кочевников, с одной стороны, и для народов, прибывающих на судах» в Азовское море из Черного, с другой. Кочевники доставляли на это торжище рабов, кожи (меха) и другие предметы своего промысла. Черноморские торговцы привозили для обмена платье, вино и прочие предметы культурного быта.
Древнейшие русичи, конечно, были одеты в одежды своего изготовления, соответственно нуждам своего климата и своему умению производить необходимые для одежды изделия. Но более богатое и нарядное платье, как и дорогие ткани, они приобретали теми путями, какие указывает Страбон. Вот почему совсем неизвестные в нашей древности и очень известные в XVI и XVII ст. пресловутые ферези, может быть, окажутся по своему имени происходящими от латинского forensia, forensis или же сарафан – от древнеперсидского «сарапа».
История древнерусского костюма в некоторых чертах обнаруживает вообще смесь туземного с иноземным. Русичи свободно брали у чужих народностей все то, что им нравилось или что прельщало по красоте, богатству или удобству, но всегда с некоторым перекроем на свой русский лад.
Царское белье. Первая одежда – сорочки и порты шились из полотна так называемого двойного, которое, по-видимому, отличалось от других полотен особой добротностью, так что в XVII ст. оно в рядовой продаже не находилось и ценилось выше всех других полотен. Рядовичи-ценовщики говорили, что это полотно в Ряд купить можно было по 2 алтына по 2 деньги аршин, а из Ряду продать, дождавшись желающего купца, аршин по 3 алтына. Другие полотна ценились за аршин по 10 и по 5 денег.
В XVI ст. такие полотна прозывались Прозоровскими, вероятно, как изделие Ткацкого двора князей Прозоровских или под их заведованием на Государевом Ткацком дворе в слободе Кадашовской, откуда брали на то же дело и полотна Кадашовские.
Обычно и в XVI, и в XVII ст. сорочки и порты отделывались швеями червчатой тафтой, из которой вшивали ластки, ластовицы, ластовки – четырехугольные вставки в подмышках сорочки, делали подпушку – кайму по подолу, торочили, обшивали тафтой, как лентой, по швам, обтягивали ею пуговицы, строчили различные узоры по подолу и по вороту. В богатой отделке по швам вместо тафты клали золотную тесьму или золотой плетенек. Вообще швы сорочек всегда покрывались такими торочками, тафтяными или золотными. Это придавало особую красоту одежде. Точно так же отделывались тафтой и порты, у которых шилась только подпушка и по швам торочки. Длина сорочек не доходила до колен. На подоле по бокам делались небольшие разрезы, называемые прорехами, для увеличения полноты подола. Вместе с сорочками и портами шились также и чехлы, род сорочек с пуговицами, ластками, но без подпушки. В каких случаях домашнего обихода употреблялись чехлы, нам неизвестно.
Портрет Василия III.
Иллюстрация из книги Герберштейна «Записки о Московитских делах»
Кроме полотна, сорочки и порты шились также из миткаля и бези, или бязи, как называлась более плотная хлопчатобумажная ткань.
Полотняные сорочки с названием «нарядные» украшались золотным шитьем с червчатым шелком.
Фантастическое изображение русского костюма. С гравюры XVII в.
Более богатые сорочки и порты шились из тафты червчатой и белой, иногда низанные жемчугом. При червчатой сорочке порты носили белые.
У боярина Богдана Бельского было четыре сорочки тафтяные червчатые и белые, на них по вороту и на мышках и на прорехах находилось 373 жемчужных зерна, укрепленные на серебряных спнях.
Сорочки нарядные полотняные и тафтяные украшались нашивками – поперечными полосами, по числу пуговиц, нашивными из червчатого шелку с золотом.
На обычных, т. е. повседневных, полотняных сорочках нашивки ставились торочковые шелковые.
Каждая часть нашивки имела петлю для застегивания на пуговку, почему впоследствии их называли петлицами.
Нашивка располагалась гнездами, например, по три петли на вороту, на мышках и на прорехах. Но на вороту или на груди бывала и частая нашивка, состоявшая из многих петлиц без раздела на гнезда, сплошная.
Именно такая частая, как и вообще нашивка, в точности должна утверждать, что ворот у сорочек был прямой, а не косой деревенский.
При сорочках употребляли пояса верхний на сорочку и нижний на порты (гашник). К портам, очень легкому белью, присоединялись штаны, обычно камчатные, иногда суконные, а в богатых случаях из золотных тканей, на тафтяной подкладке с такой же опушкой у пояса, в зимнее время – на меху. Для малолетних шились штаники с чулками. Упоминаются при них зепи – карманы и какие-то ушки у подпушки и петельки у опушки. Размер штанов отмечался в поясу, в икрах, в коленах и в завойках, внизу.
К наряду сорочек неотменно принадлежало ожерелье пристяжное, т. е. род воротника, облегавшего шею вплотную, всегда более или менее богато унизанное по бархату, атласу жемчугом с пуговицами из дорогих каменьев. От жемчужного низанья оно обычно так и называлось – обнизью.
Царское облачение
На сорочку надевали зипун, кафтан, по сравнению с другими одеждами короткий, доходивший только до колен, а иногда и короче. У царя Михаила Федоровича при двухаршинной длине других его одежд зипун имел длины 1 аршин, а у царя Алексея Михайловича, при такой же, но более на два вершка длине его одежд, зипун имел длины 1 аршин 5 вершков. Рост обоих государей, судя по сравнительной длине их обычного платья, был почти одинаков108. О царе Алексее Михайловиче его врач доктор Коллинс записал следующее: «Он (государь) – красивый мужчина около 6 футов ростом, хорошо сложен, больше дороден, нежели худощав, здорового сложения, волосы светловатые, а лоб немного низкий». Когда после смерти отца в 1647 г. царь (Алексей) стал переделывать отцовское платье на свои плечи, то в Мастерской палате было отмечено, что в перешитом платье, а именно – в становых кафтанах, длины прибавлено, а ширины убавлено (№ 1163). Молодой царь был выше отца с небольшим двумя вершками, как указывает мера их платья.
Подкладка у холодных зипунов бывала тафтяная, подпушка камчатная. На вороту ставилась нашивка – 10, 11, 13 или 14 пуговиц втышных, которые втыкались в прорезные петли другой полы зипуна. Рукава кроились обычной длины 1 аршин с небольшим и застегивались также пуговицами по 4 на каждом, в богатых случаях – по 8.
К убранству зипуна принадлежало ожерелье стоячее, род нынешнего мундирного воротника, в 3 вершка ширины и в 7 и 9 вершков длины около шеи. Оно шилось из бархата, подкладывалось атласом и богато унизывалось жемчугом, почему и называлось вообще обнизью. Оно или пришивалось к вороту, или пристегивалось пуговками, так что к одному и тому же зипуну подавались различные ожерелья, обнизи, как указывал сам государь. Бывало ожерелье из обнизи. По сторонам зипуна пришивались иногда тафтяные калиты, наружные отдельные карманы, различаемые от зепей, или карманов внутри одежды, которые также составляли принадлежность зипуна.
Царский становой кафтан
Зипуны бывали и теплые на лисьем или собольем меху, а потому они делались несколько длиннее обычных зипунов, вершка на 3 или 4, а иногда почти на 8, смотря по государевой надобности. Они покрывались вместо тафты или атласа более тяжелой тканью камкой. Теплые зипуны бывали и без рукавов. Рукава бывали и из другой ткани.
Когда государь одевался в большой царский наряд, в наряд Большой Казны, то зипун подавался без ожерелья, так как ожерельем являлась уже диадема. Был ли в кройке зипун с перехватом на талии сзади, трудно решить. Был ли пояс? Кажется, не было.
И дома, и при выходах на зипун надевали или ферези, или кафтан становой.
Ферези109, быть может, от латинского Forensis – нарядное одеяние, forensia – нарядное платье Свет[оний]. У греков – pallium, тога, мантия, туника, броня, латы. У турок также есть одежда с именем ферадже и фередже, которое может указывать не о заимствовании наших ферезей у турок, а об одном и том же источнике, откуда идут и наши ферези и турецкие фередже, т. е. о Византии или даже о Риме.
Длиной это платье не отличалось от всех других длинных одежд. У царей оно кроилось: у Михаила – в 2 аршина длины без вершка, у Алексея – в 2 аршина с 2 вершками. Вообще ферези кроились несколько полнее зипуна, также на подкладке и с подпушкой. В подоле в 3 аршина с небольшим, по сторонам имели прорехи.
Зипун, тафья и шапка. Русская одежда с XIV до XVIII вв.
Особого ожерелья на вороте или воротника ни стоячего, ни отложного не было. Стоячий воротник, или обнизь, находился у зипуна, на который надевали ферези, потому они и не имели ожерелья, а один ворот. Убранство этой одежды состояло из нашивки с завязками и кистями, которые украшались ворворками золотными, а иногда и жемчужными. Число завязок бывало различно: 3, 4, 5, 7. По краям одежды, на полах и по подолу располагалось кружево, род каймы различной ширины, иногда с дробницами или образцами – запонами, золотное. Кружевом отделывались и боковые подольные прорехи. Судя по количеству аршин употребляемого кружева, например, 11, 18 и т. п., можно полагать, что иногда кружево делалось в два ряда.
Обычные комнатные ферези назывались холодными, в отличие от обычных же теплых, которые шились на лисьем или собольем меху. Упоминаются ферези мовные, постные соответственно их назначению в домашнем обиходе. Ферези становые, а также и ездовые будут объясняемы ниже. Становые ферези могуг означать, что они кроились подобно становому кафтану с перехватом в пояснице.
Ферези армяшные, иначе называемые армяком, шились из шерстяной верблюжьей ткани, толстой и тонкой, которая носит и доселе название армячины. По имени ткани из ферезей явилась как бы новая небывалая одежда – армяк. Случалось и с кафтанами, что они назывались, например китайскими, потому что были сшиты из камки китайской.
Ферези ездовые по размеру своих частей в кройке мало чем отличались от обычных, так сказать, повседневных, ферезей, от которых их отличие заключалось главным образом в их богатом наряде или уборе.
Особенно любил надевать эти ферези царь Алексей Михайлович. У него они служили верхним платьем и всегда украшались нашивкой с жемчужными образцами, иногда прорезными и с изображением львов, орлов, грифов, инрогов (единорогов), львов и грифов вместе. Эта нашивка имела также завязки с кистями и ворворками жемчужными. Кружево полагалось серебряное кованое.
Как верхняя одежда, они, естественно, требовали большей полноты и ширины в подоле, поэтому ширина подола была увеличена больше, чем на 8 вершков, вместо обычной ширины у верхних одежд в 3 аршина 6, 7 и 8 вершков. Ширина подола у ездовых ферезей кроилась в 4 аршина с лишним.
Таким образом, новая кройка одежды значительно удалила ее от повседневных ферезей, и царь Алексей Михайлович дал ей даже особое имя, дотоле небывалое,– ферезея, которая стала надеваться уже на самые ферези, как на старую среднюю одежду.
В Выходных книгах ферезея впервые появляется с 16 сентября 1659 г, но в Кроильных книгах она появляется еще с октября 1654 г. Можно полагать, что и это не первый случай кройки. Она кроилась с этим именем для стольников в 1648 г.
Несмотря на то что была новой одеждой, она, однако, сохраняла свой старый покрой. Ее длина и ширина равнялись другим верхним одеждам с длинными рукавами, какие были и у ферезей. Ферезея имела подкладку, украшалась кружевом и нашивкой в 12 гнезд или из четырех образцов с двумя завязками с кистями и ворворками. Для зимы готовилась на собольем меху с собольей опушкой и с собольим же ожерельем шириной около шеи 14 вершков и в длину 9 или 10 вершков, подложенным атласом.
Царь Алексей Михайлович очень любил эту одежду, особенно в первые годы, как она появилась, и можно сказать, что в некотором отношении она сделалась для него как бы модным платьем, в котором он бывал не только на городских выходах и загородных выездах, но и в домашних выходах в дворцовые церкви. Вместе с тем, как упомянуто, ферезея составила часть воинского наряда, который отличался от других нарядов главным образом средней его ездовой одеждой – нугой. Мало-помалу ферезея стала приобретать значение официального парадного мундира.
Царь Федор Алексеевич. Изображение из Архангельского собора
О царе Федоре Алексеевиче рассказывают, что он упразднил старый русский костюм и ввел иностранный, главным образом польский. Между тем царь Алексей Михайлович не более как за полгода пред своей кончиной, 6 августа 1675 г., строго повелел
«Стольникам и Стряпчим и Дворянам Московским и Жильцам... Свой Государев указ сказать, чтоб они иноземных, немецких и иных обычаев не перенимали, волос у себя на голове не постригали, также и платья, кафтанов и шапок иноземных образцов не носили, и людям своим потому ж носить не велели; а если кто впредь начнет волосы подстригать и платье носить с иноземного образца, или такое ж платье объявится на людях их, и тем от Великого Государя быть в опале, и из вышних чинов написаны будут в нижние чины».
Взамен ферезей на зипун надевали также кафтан становой. Именем «кафтан» по-видимому, обозначались одежды, вообще носимые поверх зипуна или и вместо зипуна. Какой был общий покрой кафтана, дававший ему это имя, трудно сказать что-либо точное и определенное.
«Становыми кафтанами назывались кафтаны, в которые облачались цари при поставлении на царство и которые надевались при полном наряде Большой Казны»,– говорит Вельтман110, делая таким образом намек, что «становой» происходит от «поставления». По толкованию Строева, кафтан становой предназначен для ношения в городе, дома. И, стало быть, противопоставляет ему кафтан ездовой, выездной, т. е. как бы дорожный. Он прямо и говорит, что платье становое – носимое в городе и ездовое – дорожное (езда-то на коне).
Но «станом» при кройке одежды обозначалась часть, покрывавшая стан, туловище, хребет, корпус человеческого тела со стороны спины. Можно полагать, что станом обозначалась как бы основная часть кроя, где все остальное заключалось только в ее частях, вроде клиньев, пол и т. п. При этом в древней кройке длина рукавов измерялась от стана и с полустана, следовательно, стан имел определенное пространство, а именно – хребет тела. Поэтому становой кафтан должен обозначать этим именем отдельную сторону одежды, какая и могла появиться, если кафтан был перехвачен в поясе выемкой, талией, вроде лифа. Он облегал стан по фигуре корпуса.
Подобно ферезям, становой кафтан украшался нашивкой, но не с завязками и кистями, а только с пуговицами и петлями из столбца, число которых бывало различно– 7, 8, 9, 10, 12, 13 и даже 19. Прилагалось также кружево с бахромой. Шился на подкладке с подпушкой. Длина его была обычно 2 аршина. При кафтане носили легкий пояс, именуемый тесьмой, с крюком и пряжкой. Крюки и наконечники золотые с алмазами. Прорех боковых не было, ожерелья тоже. Кафтан становой с наименованием «царский» отличался от обычного, по-видимому, только богатством и драгоценностью тканей, из которых кроился, а также богатством своего убранства, например жемчужным с каменьем кружевом. Запястья рукавов украшались жемчугом.
В 1677 г, 15 апреля, на праздник Светлого Христова Воскресения, на государе были платья: Опашень. Кафтан становой. Теплые ферези. Теплый зипун. Следовательно, становой кафтан надевался на ферези на Пасху. Поддевал под кафтан становой ферези.
Ф. Солнцев.
Одежда царская и боярская XVII в.
В 1680 г. царь Федор Алексеевич стал одеваться в особые кафтаны с названием верхний и нижний, исподний, которые заменили ферезею и ферези, и становой кафтан, а также и зипун. Государь нередко ходил только в этих двух кафтанах, а о зипуне прямо упомянуто, что вместо зипуна государь надевал кафтан на бумаге, т. е. подложенный хлопчатой бумагой.
Цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович
Ездовой кафтан, так же, как и становой, надевали на зипун, как вторую одежду. Этот кафтан отличался от станового, во-первых, тем, что был короче вершка на 4 или вершков на 5 и даже на 6. Короче были и его рукава. Зато ширина подола была полнее: у царя Алексея Михайловича она доходила до 4 аршин, у царя Михаила она равнялась со всеми верхними платьями 3 аршина 6—8 вершков. По сторонам у подола были прорехи. Чаще всего кафтан кроился из бархата или атласа на тафтяной подкладке с атласной подпушкой. Нашивка имела 11, 13, 15, 19, 20, 21 или 22 пуговицы втышные, низаны жемчугом. Ожерелье отложное в 3 вершка ширины, бархатное, подложенное атласом, на нем бывало два репья золотых.
В 1646 г., 5 сентября, после кончины царя Михаила из его ездовых кафтанов для царя Алексея переделываны чуги111.
Становой кафтан и шапка горлатная.
Боярин в Меньшей Золотой палате в Московском Кремлевском дворце во второй половине XVII в.
Бывали кафтаны смежные, т. е. стеганные на хлопчатой бумаге.
Наряд, или убранство ездового кафтана, отличал его от других одежд тем, что у него не было кружева, но зато нашивка бывала особенная. На одном кафтане было нашито на вороту (на груди) и на прорехах 20 гнезд, львы серебряные золоченые с кольцами. В других случаях на кафтан нашивали или образцы, в пяти местах, или аламы. Образцы полагались вместо обычной нашивки. В одном месте этот кафтан вместо ездового назван полевым и описан так: кафтан полевой, на вороту на восьми местах львы золотые с бирюзами, на прорехах по два льва.
Особое, более богатое убранство ездовых кафтанов и ферезей, как и другого ездового платья, показывает, что это платье не было только для дороги или только в дорогу. Напротив того, это платье было, так сказать, парадное, в котором государи именно на выездах являлись перед глазами народа в большей красоте своего наряда.
На ферези или на становой кафтан надевали при выходах верхнюю одежду или опашень или однорядку112.
Слово «опашень» по своему происхождению прямо указывает, что это была одежда, которой запахивались, опахивались, т. е. закрывались полой на полу. Опахивать значило окружать или, точнее, ограничивать. Опашень поэтому должен обозначать, так сказать, окружение или округление всех надетых одежд верхней одеждой. То же значение должен иметь и охабень, о котором наша речь впереди. Длина опашня равнялась всем долгополым платьям. В подоле с боков были прорехи. Подкладка и подпушка фараузная.
Убранство опашня – нашивка с пуговицами и петлями, всегда с кистями и жемчужными ворворками (закрепки). Число пуговиц бывало 11, 12, 13 и чаще всего 15 гнезд, 17, 16. Нашивкой украшались и прорехи. По полам и по подолу делалось кружево золотное или кованое серебряное. Ожерелье отложное, т. е. воротник, атласное, чаще фараузное, шириной во весь ворот. Фарауз, быть может, фриз,– шерстяная ткань, с одной, внешней, стороны мохнатая, косматая. Но упомянут фарауз атласный,– следовательно, шелковый.
Однорядка едва ли отличалась своим покроем от опашня. Это был тот же опашень, только без подкладки, что и обозначалось ее именем – «однорядка», т. е. сшитая в один ряд скроенной ткани без подкладки, только с подпушкой. Некоторое различие было только в убранстве этого платья, а именно в устройстве нашивки, которая состояла из завязок с кистями на вороту, т. е. на груди и на прорехах, хотя, подобно опашню, употреблялась нашивка с пуговицами и петлями. Размерами своей длины и прочих частей однорядка равнялась опашню.
Обычно у царей она шилась из сукна и зуфи и надевалась чаще всего во время ненастной погоды, во время дождя, поэтому и убор ее был проще, чем у других одежд.
Однако и однорядки иногда украшались очень богато.
В зимнее и в холодное весеннее и осеннее время вместо опашня или однорядки надевали шубу на собольем, куньем, песцовом, лисьем (черно-буром) или на горностаевом и беличьем (хребтовом) меху113. Покрой этой одежды был одинаков с опашнем и однорядкой и отличался от них только тем, что одежда изготовлялась на меху. По длине она была похожа на все длиннополые одежды. В подоле по бокам были прорехи. Иногда бывала одна прореха сзади, задняя прореха. Рукава делались с проймами для продевания рук.
Ожерелье ставилось бобровое длиной вокруг шеи в 12 вершков, шириной в полпята и в 5 вершков. В иных случаях ожерелье бывало в пришивке 9 вершков, шириной в три вершка. Опушка, пух, была также бобровая, по полам и по подолу и на рукавах в запястье шириной в два вершка. Иногда ожерелье делалось из собольего меха.
Убранство шубы было таким же, как и на других подобных одеждах. Полы и подол окаймляло кружево золотное или кованое серебряное. На груди обычная нашивка с пуговицами и кистями с ворворками, которой украшались и подольные прорехи. Число пуговиц бывало различно (3, 4, 9, 14, 15, 24), но почаще – 11. Особого вида пуговицы назывались кляпышами, кляпышками.
Царь Михаил Федорович в опашне с джерелом и в шапке
Шубы иногда получали специальные названия, смотря по их назначению. Упоминаются шубы: Столовая, надеваемая царями к столовому кушанью. Она бывала нагольная, совсем не покрытая какой-либо тканью, но с нашивкой, с пуговицами и кистями, или же ее покрывали обычно тафтой, но неотменно белого цвета, на более легком беличьем меху114.
Ф. Солнцев.
Одежда боярская (мужская и женская) XVII в.
Санная, или ездовая, отличавшаяся стоячим ожерельем. Становая, так, вероятно, названная подобно становому кафтану с кройкой стана с перехватом талии.
Шуба иногда надевалась прямо на зипун. Кажется, в то время, когда государь не выходил сверху, т. е. ходил в церкви сенные или к патриарху по переходам.
Шубы, подобно опашню и однорядке и другим таким же по крою одеждам, не запахивались пола на полу, потому что всегда украшались более или менее богатой нашивкой с пуговицами, которыми полы застегивались впереди.
Быть может, так называемые «чистые шубы», не имевшие таких украшений, запахивались пола на полу. При свадебном обряде государь надевал кожух и шубу русскую, заметав полы назад за плечи.
По-польски szuba, у турков dbe. (Может быть, и жупан ей сродни?)115
К верхним одеждам принадлежат и кибеняк, кебеняк.. По-польски kopieniak, у турок kepenecb– плащ от дождя без рукавов, подобный бурке. Еще Стефан Баторий на войне и на охоте ходил в копеняках. У наших царей кебеняк употреблялся редко, также только для дождя, для которого существовала однорядка. Наш кебеняк по своему покрою и по размерам частей походил на опашень и на однорядку, был такой же длины и в рукавах имел проймы, в подоле по бокам прорехи, украшался нашивкой с пуговицами на груди в пяти местах по два гнезда да на прорехах по два гнезда; имел также подпушку и отличался от упомянутых одежд только большей шириной подола, 3 аршина 10 вершков, и отсутствием ожерелья. Вместо пуговиц в его нашивке бывали крючки и кольца.
В. Верещагин. Царь Федор Алексеевич
При царе Федоре Алексеевиче в 1677 г. однажды упомянуто в Выходах, что 26 сентября на дороге в Москву от Троицы он надел суконный малиновый емурлук., потому что был дождь. Был ли этот емурлук тот же кебеняк, получивший только новое название, сказать трудно. Польское – iamurlach, с турецкого iakmurlug – опонча от дождя, упоминается в 1643 г.
Другая дождевая одежда была епанча. Япончицы упоминаются в «Слове о полку Игореве». Это был широкий плащ, всегда суконный на подкладке и с опушкой из рядовой камки. Епанча украшалась кружевом кованым золотным или галуном и нашивкой, также золотной, в 5 местах по два гнезда, с пуговицами. Иногда украшалась образцами. Длина епанчи равнялась всем длинным одеждам, а шириной она значительно превосходила их, имея ширину в подоле семь аршин.
Обычно дождевое платье епанча, кебеняк отпускались при выходах в запас. В случае ненастья государь накрывал свой выходной наряд упомянутыми одеждами.
В 1677 г., 23 июня, в походе из села Пахрина на бумажную мельницу царь Федор Алексеевич изволил на дороге ферезею переменить, а надел епанчу сукно осиново да шляпу вместо нарядной шапки, потому что был дождь.
Мужская одежда XVII в. По гравюре из книги h. Олеария
Была епанча тафтяная олихвеная, т. е. покрытая олифой, своего рода лаком. Подкладка объярь червчата, нашивка серебряная выворотная с зеленым шелком.
Кроме описанных домашних одежд, царь Михаил Федорович носил также сарафан, или сарафанец, как он обозначается в Выходных книгах. По-видимому, это был своего рода зипун, так как он носился с обнизью. Царь Михаил надевал его летом в 1633 г. к столовому кушанью под столовый опашень. Этот сарафанец был объяринный червчатый.
В размерах кройки сарафан не отличался от других длиннополых одежд. В одном месте прямо упомянуто, что его длина и ширина – как у тафтяных ферезей. Сарафан имел подкладку, подпушку и нашивку с пуговицами (6 гнезд) втышными.
Царь Алексей Михайлович носил сарафанцы только в малолетстве; во взрослое время не встречается указаний о ношении им этой одежды.
Какое отличие от других одежд присваивало этой одежде имя сарафана – трудно сказать. В кройке упомянуто, что пуговки в нашивки помещались вверху втышные и, кроме того, внизу три гнезда, а в другом случае говорится о 9 пуговицах на том же месте.
В 1637—1638 годах для царя Михаила Федоровича кроили новую одежду, по-видимому, немецкого происхождения, бывающую и у поляков,– это кабат116. По толкованию Вельтмана, «кабат есть собственно нарамник, древняя священная одежда, без рукавов с прорезами по бокам. По-польски... значит и просто кафтан, и colobium; у сербов кавад значит верхняя женская одежда».
Ф. Солнцев. Одежда царская XVII в.
Царь Алексей Михайлович в полном царском облачении. Рядом с ним – царевич Петр Алексеевич. По бокам – огненник и стрелец в своей служилой одежде
Настоящий кабат, как описывают его Кроильные современные книги, был, называя его общим именем, кафтан, по размерам сходный с кафтаном ездовым. В описях платья кабаты описаны в числе ездовых кафтанов. Кабат, как и этот кафтан, был короче длиннополых одежд вершка на четыре. Кабат шился также на подкладке и с подпушкой, на хлопчатой бумаге, с ожерельем, о котором в одном месте упомянуто, что оно было из серебряного участка, снятого, отпоротого от государева же ездового бархатного кафтана. Ширина в подоле была больше, чем у ездового кафтана, 3 аршина 11 вершков вместо 3 аршин 8 или 7 вершков.
Главное отличие кабата от ездового кафтана заключалось в нашивке, которая была короткая, в то время как у других одежд она всегда ставилась длинная, и при этом она состояла из множества пуговиц, например 33 гнезда, или, в другом случае, 47 гнезд, что указывает на беспрерывную нашивку во все полы. Кабат кроился из шелковых тканей атласа, объяри и по необходимости делался на собольем или на лисьем меху.
В записях о царских выходах кабат не упоминается. Это показывает, что он принадлежал только к комнатному платью, которое не подавалось для выхода, а потому и не записывалось, оставаясь всегда только с именем комнатного.
Чуга, платье ездовое и воинское, по своим размерам отчасти похоже на ездовой кафтан. Она имела почти ту же длину и отличалась от кафтана рукавами, которые были длиной в 8 вершков и шириной в локте 5—6 вершков, между тем как у кафтана рукава были длиной в 1 аршин 2 или 3 вершка, иногда 6 вершков, а шириной в запястье обычных 3 вершка. Ширина подола бывала и в 3 аршина, и в 4 аршина с лишком По сторонам подола были прорехи. Ожерелье узкое в 2 вершка, при нем два репья золотых. Была подкладка тафта и подпушка атлас. Убор состоял из нашивки долгой с пуговицами и петлями на груди числом 18 и на прорехах по одной, всего 20. Число пуговиц бывало различно: 8, 10, 12, 14, 18, 22, 24, 26. Нередко употреблялись пуговицы – кляпыши. Кроме нашивки с пуговицами, плечи бывали украшены четырьмя аламами, круглыми бляхами или запанами, которые размещались по одному на груди, сзади и на плечах. Эта нашивка называлась круглой.
Чуга бывала и без ожерелья, если ожерелье было у зипуна. Неотменно она подпоясывалась или поясом тесьма серебряна с пряжкой и крюком на концах, или кушаком, что бывало чаще. При поясе и кушаке неотменно находился нож булатный, в ножнах с подушкой. Через плечо надевалась перевязь, или окладень,– цепь с фляжкой, называемой иногда амагильею золотой, в которой находились часы. Перевязь надевалась и без фляжки. Перевязь золотая кольчатая с подписью титула царя Михаила Федоровича до сих пор хранится в Оружейной палате.
К этому отделу военного платья принадлежали также налатник и подлатник.
Налатник – короткий кафтан вроде зипуна, с очень короткими рукавами в 6 вершков и широкими – в 7 вершков. У царя Михаила – один, по белой тафте шитый серебром с золотными травами; другой – по атласу по червчатому шит золотом волоченым и пряденым; подпушка атлас желт, подкладка тафта лазорева; третий – бархата червчат, кружево плетеное, золото с серебром, нашивка и кисти, золото пряденое, пуговицы низаны жемчугом, подпушка камка желта, подкладка дороги лазоревы. Таким образом, убранство налатника бывало таким же, как у других подобных одежд.
Подлатник описан кратко – атлас червчат, подпушка камка желта, подкладка дороги ценинные.
Турские шубы и горлатные шапки XVII в.
Платно, о котором в одном месте сказано «переделано платно, а опашень тоже», по покрою было сходно с опашнем, как показывают размеры его длины и ширины. Его длина равнялась обычной длине всех других длиннополых одежд. Длина рукавов немного уступала опашню; ширина в запястье, как и у опашня, была в 3 вершка. Ширина подола 3 аршина 3 вершка. Оно делалось на подкладке тафтяной с подпушкой; ожерелье, как у опашня, бывало фараузное и атласное, а когда одежда делалась на меху, то ожерелье бывало бобровое. Украшалось жемчужным кружевом, при котором ставилось 11 пуговиц. От опашня отличалось отсутствием нашивки. Однако она упоминается и с завязками.
Платно и горлатная шапка
Платно, изготовляемое к царскому большому наряду, в отличие от обычного, называлось царским. Оно шилось из самых дорогих золотных тканей – алтабаса, аксамита и т. п., на подкладке тафтяной с подпушкой из атласного фарауза. Украшалось, как и обычное, кружевом с 11 или 12 пуговицами, в более богатом и ценном виде – из жемчуга и дорогих каменьев. Длина была такая же, как у обычного, но важное различие было в длине и ширине рукавов, которые кроились в 10 и 11 вершков длины и в 6, 7 и 8 вершков ширины облохти, т. е. в локтях. Ширина подола была также значительно полнее – около 4 аршин. Меховое царское платно обычно делалось на горностаевом меху.
Русский кафтан
В порядке ношения древних одежд царское платно заменяло опашень; как опашень оно надевалось на становой кафтан, который в большом наряде получал также наименование царского – царский становой кафтан По размерам он отличался от обычного станового кафтана главным образом шириной подола в 4 аршина 12 вершков, что для средней одежды было очень значительно. Ожерелья не было, потому что была диадема.
Царское платно, по-видимому, имело значение царской порфиры, как это можно заключить из того обстоятельства, что, при царском венчании царя Федора Алексеевича, когда государь взошел на свое государево уготованное место, на рундук – полость, поставленный посреди собора, тогда патриарх Иоаким подал ему, государю, его государево новое царское платно, бархат двоеморх, по рудо-желтой земле по травам низано жемчугом в одно зерно. Насколько известно, это царское платно стало именоваться порфирой с царствования царя Федора Алексеевича, с 1678 г.
1. Одна из древних царских и великокняжеских шапок, которые надевались при торжественных случаях. 2. Древняя митра архиерейская, украшенная шитыми изображениями святых и унизанная жемчугом. 3. Развалины городской стены и башен, которыми в XVI в. была обнесена Коломна на случай татарских набегов. 4. Боярин в домашнем платье (поверх кафтана – чуга с короткими рукавами, в руке – трость и шапка).
Согласно такому значению царского платна, им покрывали в гробу тело покойного государя, как было при погребении царей Михаила и Алексея. На платно уже полагали обычный гробовой покров из богатой золотной ткани. На гробовую кровлю также полагался подобный же покров. После похорон эти покровы были отданы в Архангельский собор в вечный помин по государю.
П. О. Борель. Митрополит Филипп и Иоанн Грозный
Царское платно и царский становой кафтан принадлежали к царскому наряду в собственном смысле и поэтому получали значение, как бы равное регалиям. Этот царский наряд очень бережно хранился на Казенном дворе в отделении так называемой Большой Казны, именем которой он и назывался – нарядом Большой Казны. Как известно, был особый, очень важный Приказ Большой Казны, заведовавший всеми денежными доходами государства (впоследствии Камер-коллегия). Но на Казенном дворе этим именем обозначалось только хранилище царского большого наряда, вся совокупность предметов царского венчания.
В числе этих предметов:
1) Золотой Крест – Животворящее Древо, и другой, а в нем Животворящее Древо. При нем цепь золотая – вес с цепью 2 фунта 17 золотников117.
2) Шапка Мономахова и другие ей подобные царские венцы-шапки, а также и отдельно венец-коруна или, собственно, корона не шапочной формы.
3) Диадема – широкое круглое оплечье, ожерелье.
4) Скипетр.
5) Яблоко золотое с крестом, т. е. держава.
6) Окладень, так названная цепь или перевязь с орлом, надеваемая на рамена.
7) Жезл.
8) Платно царское.
9) Кафтан становой царский.
10) Царское место – трон, род кресла.
Оплечье XVII в.
Кроме упомянутых предметов царской одежды, большой наряд составляли также тафья, колпак, чеботы, посол, что поднесен государю (Михаилу Федоровичу) в начале царства его в 1613 г. на Костроме.
Сохранялась в числе большого наряда в Большой Казне калита118 старинная великого князя Данила, сафьян червлен, по ней шито серебром волоченым птицы и звери, на закрышке личинка золотая, на личинке в кругах по человеку на конях... Быть может, эта калита сохранялась в Большой Казне с тем общенародным поверьем, что старые основные кошели предков плодят, накопляют деньги и в обиходе потомков.
К большому наряду принадлежали и некоторые предметы, какие употреблялись по случаю приема послов, как-то: стоян или стоянец, на чем ставилась яблоко-держава; каменный стол из яшмы, отделанный деревом, обложен серебром; ковши золотые для угощения послов; судки столовые: солонка, перечница, уксусница; 4 топора, что бывают у рынд при послах; 4 цепи золотые, что бывают на рындах.
Вместе с тем здесь же хранилось и платье рындово.
В первый же год (1613) царствования Михаила Федоровича понадобилось для посольского дела одеть рындов в подобающее по прежним образцам платье. В августе этого года для этой цели были куплены в городских рядах различные предметы этого наряда. Шапки песцовые белые, камка белая на кафтаны, серебро волоченое на нашивки к кафтанам и на завязки и кисти к завязкам к ферезям, белая машина на сапоги, горностайная опушка на терлики, кошачьи исподы под песцовые шапки, 4 меха заячьи под кафтаны, камка белая немецкая на терлики, шелк белый на завязки к рындиным ферезям.
Б. Чориков. Великий князь Иоанн III Васильевич
Все это покупалось по мере надобности в городских рядах по той причине, что в Государевой Казне еще не было никаких своих запасов.
В конце октября того года платье было готово: 4 терлика и четверы ферези. Терлики сделаны из белой камки, положены на заячьи черева, пушены горностаями, нашивки с кистями – серебро пряденое с белым шелком, причем опушка или пух назывались бармою.
В. Верещагин. Государь великий князь Иван III Васильевич
Ферези сшиты также из белой камки, в опушке и в полах горностаи, в рукавах и сзади черева бельи, в завязках шелк белый с серебром, в кистях серебро пряденое.
В 1640 г. в Казне хранилось платья рындова: четыре шубы горностаевые под камкой белой, опушены горностаями ж; шубы по 8 завязок с кистями серебряными с белым шелком.– Четыре терлика камчаты белые, камка индийская, местами полиняла и от поту пожелтела; исподы черева песцовы белые; опушка кругом и ожерелья горностайные, на терлике по 5 гнезд нашивки с кистями серебряными с белым шелком.– Четыре кушака кызылбашских, полосы золотые с шелками разных цветов.– Четыре шапки рысьих.– Четыре шапки песцовых белых.– Десятеры сапоги сафьяновые белые.
Была еще одежда, которая в XVII ст. в царском быту уже не употреблялась, но в XVI ст. ее носил царь Иван Васильевич Грозный со своими детьми – царевичами Иваном и Федором. Это был терлик, по названию – восточного происхождения, где он обозначал халат, верхнюю одежду, а у персов – одежду с короткими рукавами и спереди открытую. Но, по записям XVII ст., наш терлик кроился иначе. Он упоминается в 1486 г. и существовал, несомненно, с более древнего времени. Быть может, еще в Древней Персии, вместе с сарафаном и шароварами. В конце XVI ст. описи упоминают «Русский терлик».
В наших записях по размерам кройки это была одежда, равная по длине ездовому кафтану и чуге, в 1 аршин 12 вершков. Рукава тоже были длинные, в 1 аршин 4 вершка, и в запястье имели ширины 3 вершка, в локтях 5 вершков. Подол был в 4 аршина.
Терлик и шапка мурмолка
Терлик делался на собольем или лисьем меху с меховым же ожерельем шириной около 3 вершков. Убранство его состояло из нашивки с кистями и ворворками и пуговицами, в которой находилось 16 гнезд на вороту на груди, по 4 гнезда на мышках (следовательно, были проймы), по 3 гнезда на прорехах. Число таких гнезд нашивки бывало различно, больше или меньше здесь указанного. В XVI ст., как упомянуто, терлик употреблялся и в царском обиходе, а также и в наряде служащих лиц, особенно во время приемов послов и других знатных лиц. В 1514 г. на приеме первого турецкого посла перед Приемной палатой стояли княжичи и дети боярские в терликах, а иные в кожухах и в шубах, в палате – бояре в шубах.
Царские рынды XVII в.
В XVII ст. эта одежда получила только служебное дворцовое значение.
В свадебных обрядах в терликах золотных на соболях и в шапках черных лисьих шествовали перед невестой свечники, коровайники и фонарники, люди стольничьего чина, как было на свадьбе царя Михаила Федоровича в 1626 г. В 1648 г. на свадьбе царя Алексея Михайловича таких свечников, фонарников и коровайников, несших свечи и короваи, было 16 человек, а на них были терлики золотные на соболях и шапки черные лисьи горлатные да кушаки подпоясаны золотными, а даны им те терлики с Казенного Двора, а шапки и кушаки были свои; а ходили они в терликах и в шапках, подпоясаны кушаками, по три дни, и за столы сажалися в терликах.
Ф. Солнцев. Одежда бояр XVI и XVII столетий
В терлики одевались и рынды, чтобы стоять по сторонам у трона с топорами. В 1635 г. было сшито рындам четыре терлика из белой индийской камки на песцовом меху с горностаевой опушкой и с обычной нашивкой.
В летнее время рындовы терлики шились атласные на киндячной подкладке, но с опушкой все-таки из собольего меха.
Когда в зимнее время государь выезжал в санях, то возница (кучер) и ухабничие (стоявшие на ухабе) одевались также в терлики, как бы своего рода мундиры. В этих чинах бывали стольники знатных родов, например, князья Сицкий, Волконский, Шереметевы (стольники Василий Борисович, Борис Петрович).
Царь Алексей Михайлович
Затем, при почетных встречах знатнейших лиц, в терлики наряжались дворяне-жильцы и устраивались, ставились порядком на Красном крыльце. В 1658 г. при встрече грузинского царя Теймураза Давидовича: на Красном крыльце от Синей Грановитой палаты стояли жильцы в терликах с протазанами и с алебардами – 62 человека, и в том числе 12 человек в бархатных червчатых терликах и в объяринных по 10 человек, в желтых, алых, зеленых, лазоревых, червчатых. В терликах жильцы сидели и за царским столом.
В 1680 г. во время обычного Троицкого похода, при необычной торжественности, в терлики был наряжен конюшенный чин, следовавший около государя в 6 рядов с протазанами, алебардами и обухами (род топоров). Другая половина этого чина шла в атласных приволоках, тоже в 6 рядов, с протазанами и алебардами. Кажется, в последний раз эти терлики были употреблены в 1692 г, марта 17, при приеме персидского посла, когда тоже 60 человек жильцов стояли в Грановитых Сенях и на Красном крыльце с золочеными протазанами в терликах.
Названия одежды охабень мы не встречаем в царском обиходе ни в XVI, ни в XVII ст. В первой половине XVII ст. охабень кроился для женской одежды; в 1627 г. он был скроен для великой иноки Марфы Ивановны, а в 1630 г.– для малолетной царевны Ирины Михайловны. Великой старице был готовлен охабень еще в 1614 г., в марте, а в октябре того года она послала в Литву пленному бывшему своему супругу Филарету Никитичу охобенек да шубу. Таким образом, охабень существовал только в боярском обиходе, как это особенно видно в случаях приема послов, когда бояре и другие чины бывали очень часто в охабнях, как бы в официальном платье вроде мундиров. Мы упомянули выше при описании опашня, что охабень по покрою был, вероятно, как опашень, только без подкладки, так как нередко чины являлись в одно время, одни в охабнях, другие в однорядках.
Ф. Солнцев.
Одежда боярская XVII в. Портрет князей Репниных
Шапка сибирская
По порядку первый головной убор составляла тафья, круглая шапочка, плотно покрывавшая голову по маковице, или по темени, род скуфьи,– убор весьма древний. В тафейке ходил и Александр Македонский, как он изображался на монетах. Но наша тафья, по всей вероятности, пришла к нам от татар, хотя поселилась только в верхнем передовом знатном и богатом сословии, главное потому, что это сословие у татар же взяло обычай стричь свои волосы коротко, а знатные бояре, говорит Олеарий, брили головы и считали это украшением. Голая голова, конечно, требовала необходимого покрытия, каким и явилась тафья, по-татарски такия.
В домашнем обиходе носили тафью без особых украшений, но на выходах, красуясь перед людьми, ее богато украшали золотным шитьем, унизывали крупным жемчугом и дорогими каменьями. В царском обиходе в XVII ст. тафью носил только царь Михаил Федорович, и то только до 1637 г. У него было четыре тафьи, 1, 2, 3, 4 наряда, среди которых именем «большой» значилась, вероятно, первая тафья.
Н. Самокиш.
Шапка «Астраханская» первого наряда царя Михаила Федоровича
У царя Алексея Михайловича, как и у царя Федора Алексеевича, в их выходах мы ее не находим,– следовательно, они не носили ее, и если она сохранялась в их Казнах, как это видно из описей, то, по-видимому, сохранялась как отцовское наследство или же сшивалась для каких-либо случайных целей домашней потребности. В 1634 г. младенцу, двухмесячной царевне Софье Михайловне, была сшита тафья из червчатого бархата,– конечно, для целей охранения здоровья дитяти. Для таких целей сшивались тафьи и для взрослых государей. У царя Федора Алексеевича упоминаются две тафьи – бархат черн и сафьян черн,– изготовленные для охраны, в надобных случаях, его слабого здоровья.
Тафья в наряде была распространена в XVI ст., когда любил носить ее и царь Иван Васильевич Грозный и когда дело дошло до того, что в тафьях стали входить и в церковь и стояли на богослужении, что строго было воспрещено правилами Стоглавого собора.
Шапка – в собственном значении этого названия – состояла из круглой, иногда несколько конусообразной, тульи длиной около 7 вершков и махового окола, занимавшего в той же длине два вершка более или менее, вообще третью долю, так что на самую тулью оставалось вершков 5 или 6, почему и вершина тульи иногда упадала, заламывалась.
Такие шапки мы видим на изображении болгарина в Манологии X в. и на изображении семейства нашего князя Святослава в Сборнике его имени 1073 г. В такой же шапке изображен в стенописи Спасо-Нередицкой церкви в Новгороде князь Ярослав Владимирович, строитель храма в XII ст. Эта шапка вообще является типичным головным убором при изображении князей, бояр и общего народа во все последующие века до полного упразднения старого русского костюма. По этому типу сооружена и золотая Шапка Мономахова, как и другие, собственно, царские шапки. Впоследствии именем шапки стали обозначать многие разновидности такого головного покрова, даже и такие, которые уже совсем не походили на шапку, например, каптур, треух, клобук и т. п. Можно полагать, что именем шапки главным образом обозначался головной убор с меховым околом или меховой опушкой. Поэтому и так называемые «горлатные» лисьи высокие шапки, состоявшие из одной цельной меховой тульи цилиндрической столбунцовой формы, получили тоже имя шапки в качестве сплошного широкого мехового окола, у которого плоская тулья скрылась в вершине этого столбунца.
В XVII ст. государева шапка описана таким образом:
«Скроена государю (царю Алексею Михайловичу 1646 г.) шапка – сукно серогорячий цвет, в длину (вверх) 7 вершков без чети, в ширину о петлях 6 вершков. Окол соболий, испод пупки собольи. На передней прорехе запона золота, в ней 30 алмазцов; на задней прорехе запона золота невелика, в ней камень яхонтик червчат в гнезде, около его 4 жемчужины. На передней прорехе на запоне пришито перо золото с финифты, у него в привесках каменья яхонтики да опалы невелики.А петли жемчужные сняты и нашиты с его же государевой старой шапки Жемчугу в петлях счетом около запон 236 зерен».
Прорехой называлось разделение окола в передней, а иногда, как здесь, и в задней части шапки. Петлями, по-видимому, обозначалось украшение вокруг тульи в виде веревочек или шнурков из жемчуга, особенно возле разделов окола В феврале 1647 г. скроена государю горлатная шапка из двух лисиц, цена одной 50 руб., другой 30 рублей. В вышину шапка 7 вершков, в ширину тоже, мысок – вершок с четью. Здесь видим, какой цены бывали эти горлатные шапки – 80 руб. одна шапка. В Казне царя Михаила Федоровича в 1630 г. хранилась шапка горлатная со шлыком.
Ф. Солнцев.
Алмазная шапка царя Иоанна Алексеевича
Колпак состоял из атласной бархатной или другой шелковой или золотной, немного островерхой тульи, у которой вместо мехового окола, как у шапки, были полки, т. е. поля, не распростертые, как у шляпы, но загнутые, отвернутые кверху и потому представлявшие в своем роде тот же окол. Они в этом виде и назывались отворотами. Спереди эти полки были разделены прорехой, над которой вверху помещалась дорогая запона из жемчуга с каменьями. Прореха бывала и сзади, но передняя особенно отличалась тем, что разрезанные полки здесь выдвигались островатыми лопастями, более широкими, чем их остальная часть. По сравнению с шапками, колпак в царском быту употреблялся довольно редко, преимущественно на выходах в праздничные торжественные дни, на Рождество Христово, в Крещенье, в день Новолетия, в празднование св. Петру и св. Алексею Митрополитам, в свадебный день и при объявлении народу царевича.
Ф. Солнцев.
Шапка Мономаха, или венец великих князей и царей русских
Богатый большой колпак входил в состав большого наряда и потому хранился в Большой Казне на Казенном дворе. В Выходных записях находим, что подавалась шапка горлатная с колпаком. Трудно объяснить, был ли этот колпак только принадлежностью шапки, как составная ее часть, или и здесь подразумевается отдельный головной убор, называемый колпаком?
В Казне царя Михаила Фед. в 1630 г. хранились три колпака: колпак, на нем на прорехах по запоне золотой... в одной запоне изумруд велик четвероуголен, гранен да четыре яхонты червчаты в гнездах. В другой запоне в гнездах два алмазца, да два изумрудца, да два яхонтика червчаты, да гнездо алмазное порожнее. Вокруг запон низаны деревья жемчугом большим. Наверху деревья, над прорехи изумруд четвероуголен да яхонт лазорев, в гнездах в золотых. Подкладка – атлас золотной по лазоревой земле; тулея – атлас червчат... Колпак, на нем на прорехах по две петли, низаны жемчугом большие; подкладка – атлас золотной, рыбчат; тулея – атлас червчат119.
Шляпу надевал в 1677 г., 23 июня, царь Федор Алексеевич, да и то на случай дождя во время поездки из села Пахрина на бумажную мельницу, а потом в Соловецкую пустыню под Москвой, что в Марчуках. Вместо объяринной ферезеи и богатой шапки он надел епанчу суконную да шляпу, оттого что был дождь. Затем о шляпе в Выходных книгах вовсе не поминается. Однако шляпы были носимы. В Казне царя Михаила Федоровича 1630 г. находим 4 шляпы и в том числе одну очень богатую, описанную следующим образом:
«Шляпа пуховая черная. На ней запона золотая сенчатая120, с финифты; в запоне лал четвероуголен, да по сторонам 4 яхонты червчаты, да 4 изумруда в гнездах. Да сзади запона золотая круглая с алмазами и с яхонтами червчатыми Вокруг шляпы в венце 16 плащей, золотые сенчаты, четвероугольны с финифты, с яхонты червчатыми и с изумруды. Подкладка байберек черн».
В 1628 г., 19 июня, царь Михаил Федорович приказал английскому гостю Фабину Ульянову сделать в Англии «две шляпы пуховые легкие, одну шляпу белу, другую черну, в вышину в полпята (4 вершка), в ширину в венце поднята ж на вершок, полки (поля) в два вершка».
Царская обувь. В числе обуви в царском обиходе вовсе не упоминаются сапоги. Цари носили только чеботы и башмаки. Царь Михаил Федорович носил чеботы сафьяновые желтые, другие сафьяновые червчатые, третьи сафьяновые лазоревые. Низанные жемчугом чеботы подавались вместе с большим нарядом из Большой Казны, куда поступили в 1641 г.
Эти чеботы при царе Михаиле Федоровиче описаны следующим образом:
«Чеботы, низаны жемчугом, травы по бархату по червчатому, полуполные, на передах в гнездах по 3 яхонты лазоревы, да по лалу, да по 5 изумрудов; подложены объярью червчатою; верхи оботканы золотом с шелком с лазоревым; скобы серебряны».
Те же чеботы при царе Алексее Михайловиче были описаны несколько иначе: «Чеботы, что да.ваны к царским платнам, по червчатому бархату низаны жемчугом, м.еж жемчугу каменье в золотых гнездах (те же, какие выше обозначены), подкладка и подряд (поднаряд) атла.с червчат; скобы серебряные».
Чеботы князя Дмитрия Ивановича, внука Ивана Васильевича III, описаны так:
«Чеботы тимовы, по швом сажоны жемчугом Гурмыским, и в носках и в каблуках сажены жемчугом Гурмыским».
Это был род сапог с короткими голенищами, которые поэтому делались из бархата, в богатых случаях всегда украшенного золотным шитьем и жемчужным низаньем с каменьями, по рисункам, какие изготовлялись и сочинялись знаменщиками. В 1627 г. знаменщик Иван Некрасов суриком знаменил царицыны чеботы. Таким украшением отличались особенно перед и задники, каблуки, которые обвивались пряденым золотом. Упоминаются прежники (голенища). Верхи голенищ также обшивались золотом. На подошвы полагались полстяные (войлочные) стельки и колодки.
Чеботы бывали в носках прямые и кривые, т. е. загнутые носками кверху. Обычно они шились из сафьяна черного и цветного – желтого, голубого, червчатого, белого, зеленого и по сафьяну расшивались золотными узорами и травами. Поднаряд – внутренняя подшивка: у холодных – атласный, у теплых – бобровый.
В повседневном ношении у чеботов скобы вместо серебряных ставились железные, даже в царицыной обуви.
Для конной езды к чеботам прикреплялись остроги, острожки – шпоры, о которых упоминается в 1490 г., когда великий князь Иван III пожаловал цесарскому послу Юрию Делатору вместе с золотой цепью и с золотной атласной шубой на горностаях и остроги серебряные золоченые, как бы в знак рыцарского достоинства.
В 1630 г. в Царской Казне хранились «острожки серебряные золоченые задвижные с пружинками. Двои острожки серебряны прибойные, одне с чернью с гвоздками серебряными. Двои острожки прибойные плащики серебряны золочены, столбцы и репьи железны, опаиваны серебром золоченым».
Самой употребительной обувью были башмаки, тоже сафьяновые или хзовые, хозовые, кожа = хоз = коза, также бархатные, атласные и зарбафные, т. е. из золотной ткани. Украшение их частей было такое же, как и у чеботов, и так же, как чеботы, они бывали прямые и кривые. Сафьянные узорочно вышивались волоченым золотом и серебром; бархатные, кроме того, богато унизывались жемчугом с дорогими каменьями.
В Казне царя Михаила Федоровича в 1630 г. находились
«Башмаки., шиты золотом да серебром волоченым по сафьяну по червчатому, под(на)ряд объярь червчата; скобы серебряны. Башмаки хоз еринной цвет, шиты золотом волоченым, скобы серебряны. В них чулки камка Кызылбашская еринной цвет, подвязки камка еринной же цвет».
Сафьян употреблялся различных цветов: белый, червчатый, желтый, зеленый, лазоревый. Царь Михаил предпочитал червчатый цвет, а сын его, царь Алексей Михайлович, почти постоянно на выходах носил башмаки и чулки (ичетыги) из желтого сафьяна.
Царь Федор Алексеевич при царском большом наряде носил башмаки и чулки зарбав золотной волнистой.
«Башмаки, низаны жемчугом по червнатому бархату с запаны, чулки золотные зарбав волнистой. На обыкновенных выходах носил башмаки сафьян зелен, чулки шелковые зеленые. Башмаки сафьян желт, чулки шелковые алые. В теплые башмаки поднаряд ставился бобровый».
В Кроильных записях упоминаются башмаки на Азовское дело, прямые, которые были скроены в 1642 г., 14 марта, царевичу Алексею Михайловичу вместе с двумя башмаками на кривое дерево (колодку).
О чулках не один раз упомянуто выше. Чулки, в собственном значении этого слова, кроились из шелковых и даже золотных тканей, особенно из камки и атласа, длиной в аршин. Такой длины чулки теплые на меху были скроены молодому царю Алексею Михайловичу, в 1646 г. Следовательно, они обнимали ногу до колена. Для теплых чулок употреблялся мех – пупки собольи, черева лисьи, песцовый, беличий; полутеплые, осенние, подкладывались тафтой, стеганной на хлопчатой бумаге; холодные, летние, подкладывались одной тафтой. Чулки вязеные, или вязаные, с названием «шелковые» упоминаются в 1646 г. в Казне царя Алексея Михайловича, который, быть может, получил их по наследству от родителя, но сам, по-видимому, их не носил.
Н. Самокиш. Великий князь Василий III Иванович на охоте
Ф. Солнцев. Сапоги. Древняя царская обувь
Царь и великий князь всея Руси Иоанн IV Васильевич Грозный
У царицы Евдокии Лукьяновны в Казне было трое чулок немецкого производства: одни – «шелк лазорев с серебром», другие – «шелк ал» и третьи – «шелк желт». Царь Федор Алексеевич носил чулки разного цвета: красные, зеленые, алые.
Другого рода чулки были сафьяновые и назывались ичетыгами, татарским словом, потому что и происходили из Крыма и назывались иногда Крымскими или Крымским делом. На тафтяной подкладке они украшались по сафьяну золотным шитьем. Но обычно эти ичетыги покрывались, оболакивались камкой, бархатом, атласом или другой шелковой тканью, что обозначалось словом верхи, т. е. оболочка наружная, почему они и описывались только по этим верхам, без упоминания о сафьяне: ичетыги – атлас бел, ичетыги – бархат червчат и т. п. Подкладка была тафтяная.
Длинные чулки требовали подвязок, которые делались из тесьмы, для них изготовляемой, волочены золотом, серебром и шелком с пряжкой. Такое богатое устройство подвязок объясняется тем, что при ездовом коротком платье они были снаружи видимы. На выезде в 1653 г. царь Алексей Михайлович имел подвязки – тесьмы золото с серебром, пряжки и наконечники, серебряные золоченые с чернью, гладкие. В другой раз, в 1664 г, он имел подвязки «тесьма ткана в кружки золото с серебром с шелки; пряжи и наконечники серебряны золочены». Домашние комнатные подвязки бывали тафтяные или хзовые кожаные.
Гардероб царя Михаила Федоровича в 1630 г., 1633 г. заключал в себе выходного платья: платен 5, опашней 50, однорядок 36, шуб 50, кафтанов 31, зипунов 58, ферезей 31, кожух 1, сарафанец 1, нагрудник 1.
Ожерельев (к зипунам) 23, тафей 5, колпаков 3, шапок 18, посохов Индейских 4, каповых 22, Троицких 6, Кирилловских 17, кленовых 2, стулов 2, подножий 11.
Ездового платья: ферезей 27, армяков 3, кебеняков 6, епанчей 5, шляп 4, кафтанов 48, чуг 6, налатников 4, подлатников 3, рукавиц 32.
Чепей 10, тесем 7, кушаков 7, ножей 23, связок 2121.
Все это числилось в Мастерской палате, собственно в царской гардеробной, изготовлявшей все одежды и все к ним принадлежности. Так называемый большой наряд хранился в кладовых Казенного двора. В 1642 г. там находилось платья: 8 платен, 4 кафтана, 3 испода горностайных из-под платен.
Столько накопилось платья у царя Михаила в течение 20 лет его царствования – 58 зипунов, 58 ферезей, 79 кафтанов, 50 опашней, 50 шуб. Царь Алексей в первое время немало пользовался одеждами отца: иное перешивал, иное прямо носил, что бывало впору, а затем, по-видимому, и сам наготовил нового платья столько же, если не больше. Поношенное, отставное платье, как и всякие мелкие остатки, лоскутки и обрезки от его изготовления, очень заботливо сохранялось в Царской Казне. В свое время все это накопленное продавалось по самой точной расценке призванными из Ветошного ряда торговыми людьми.
Таким образом, в царском обиходе никакая даже и негодная мелочь не пропадала даром. Так называемые Выходные книги описывают платье главным образом праздничное, в котором государь, по обычаю, выходил из своих комнат на богомолье не только в соборы и монастыри, но и в свои дворцовые храмы, находившиеся на Сенях Дворца. В упомянутых книгах совсем нет записей о том, какое подавалось платье государю комнатное, ежедневный обычный носильный или ходильный наряд. Книги, не описывая подробно, упоминают только, что ферези, зипун, шапка были комнатные, из комнаты, зипун комнатный, даже посох комнатный, башмаки комнатные или вообще: на государе было платье комнатное122. По именам мы знаем, что в комнатах государь носил зипун и ферези, а также башмаки и шапку, само собой разумеется, не столь дорогие по выбору тканей и по убору, потому что в домашнем быту цари были очень бережливы и строго соблюдали в этом отношении известные наставления старого Домостроя.
Ф. Солнцев.
1 – наперсный крест; 2 – золотая сканая цепь большого наряда; 3 – цепь с финифтью; 4 – кружчатая цепь с чернью
Иоганн Ведекинд. Портрет царя Михаила Федоровича
Даже и в праздничные выходы цари одевались просто и, можно сказать, благочестиво, не прибегая ни к каким особым украшениям и изменениям в своей одежде с целью придать ей более щеголеватости. Покрой одежды неизменно оставался тот же, какой был унаследован от прародителей.
Ф. Солнцев. Пуговицы царских становых кафтанов
Новые виды одежды, приходившие то с Запада, то с Востока, принимались только такие, которые вообще были сходны с господствующим покроем. Некоторое щегольство обнаруживалось только в одежде ездовой, когда государь выезжал за город и верхом на коне. Но здесь щегольство являлось с целью выразить перед всем народом высокое достоинство и честь царского сана, так точно, как при приеме послов или царственных лиц и по случаю торжественных празднеств, цари одевались в наряд Большой Казны, в большой наряд, называемый также собственно нарядом царским.
Щегольство в одежде заключалось не в изменении ее форм или покроя, как было на Западе; оно заключалось только в употреблении богатых и богатейших золотных тканей, да в золотой вышивке, в жемчужном низанье, в дорогих камнях, украшавших различные части царского платья. Но и такие богатые наряды надевались очень редко и вовсе не служили щегольством, а обнаруживали только заботу явиться пред лицом народа в подобающей обстановке царского сана, как в подобающей обстановке являлось и благолепие церковного архипастырского сана. Обычное выходное платье было шелковое – тафта, камка, атлас, отчасти для верхних одежд, и то по случаю холода или непогоды,– суконное и зуфное (шерстяное, род камлота). В зимнее и осеннее или весеннее холодное время оно полагалось на меху беличьем, собольем, лисьем. Видным украшением платья была нашивка – петлицы с пуговицами или завязками, которые бывали с кистями. Затем – кружево, располагавшееся по краям всей одежды, на полах и по всему подолу. Это называлось нарядом или снарядом платья, его убором. Без этого убора одежда именовалась чистой. В простом домашнем обиходе этот убор делался торочковой, т. е. вышитый шелками. В более щеголеватой одежде он являлся золотным, вышиваемым золотом и серебром с жемчужным низаньем. В таком наряде государи выходили в средние праздники. В большие празднования весь наряд блистал золотыми или серебряными тканями и золотым или жемчужным убором с дорогими каменьями, причем и кружево употреблялось серебряное с позолотой, кованое.
Ф. Солнцев. Пуговицы царских становых кафтанов
Нашивка служила обозначением и украшением пуговиц, а вместе с тем составляла характерное отличие, особую черту русского костюма. Это были продолговатые в три вершка длиной и в полвершка или в вершок шириной, тесьмы, нашиваемые у пуговиц на полах одежды по обеим сторонам, что и называлось гнездом нашивки. Такие тесьмы в простом наряде бывали торочковые, т. е. простроченные шелками, а в богатом наряде они делались из волоченого золота или из золотных тканей. Нашивка размещалась на груди до пояса. В некоторых одеждах она размещалась по всем полам до подола отдельными гнездами, в известном расстоянии друг от друга.
Само собой разумеется, что шитые или тканые шелковые и золотные тесьмы нашивок всегда украшались различными узорами в виде трав, цветков, розеток и т. п. Иные украшались узлами, т. е. особым сплетением золотного шнурка в виде связанного красиво узла без концов. Очень известны были в этом отношении Кафинские узлы, вероятно, Генуэзские или Виницейские.
Б. Чориков.
Царь Михаил Федорович встречает за Москвою родителя своего, Филарета Никитича, в 1619 г.
В XVII ст. цари особенно полюбили нашивки Кызылбашские. При царе Михаиле Федоровиче завязались самые добрые отношения с Персией. Известно, что в то время в 1625 г. шах Аббас прислал царю в дар Св. Ризу Господню. Для Москвы это было великим событием и укрепило еще больше расположение к Персии, которое скоро отразилось и на торговых делах. На Московском рынке появилось множество Кызылбашских тканей и всякого другого Кызылбашского товара, в том числе и разнообразные нашивки, которые во Дворце так понравились, что для их изготовления были вызваны из Кызылбаш нашивочного дела мастера – Мамадалей Анатов с тремя товарищами – для обучения своему мастерству русских людей.
Тогда же были вызваны оттуда мастера гзового (шегрень), шелкового и тесмянного дела Шебан Иванов с шестью товарищами. Научив нашивочному делу русских учеников, Мамадалей был отпущен восвояси в мае 1662 г. Кызылбашские нашивки Московского дела на государевом платье появляются с 1647 г. и особенно в 1649 г. Заодно с этими нашивками полюбились и персидские ткани с изображениями людей стоящих и сидящих, людей крылатых и т. п. Самые богатые нашивки делались из золотых плащей (блях), убранных дорогими каменьями и жемчугом. Бывала нашивка вся алмазная.
При приеме послов с большим нарядом государь иногда надевал и перстни. В 1647 г., 18 августа, при литовском после – 4 перстня. Потом 24 и 28 октября, при том же после, надел 9 перстней золотых с алмазами и с яхонтами. 14 ноября, при шведском после,– 9 перстней. В1648 г., 20 июня, при голландском – 9. В 1653 г., 3 апреля,– Вербное воскресенье – 7 перстней золотых с алмазами, яхонтами червчатыми и с изумрудами. В Казне хранилось 10 перстней.
Ожерелье (от жерло, горло). Ожерельем назывались воротники стоячие и отложные.
Стоячий воротник составлял неотъемлемый убор зипуна. В простом быту он прозывался козырем, а в царском платье носил название обнизи, потому что неотменно обнизывался жемчугом и иногда украшался дорогими каменьями. Такое же ожерелье пристяжное служило и украшением сорочки. Это ожерелье облегало шею вплотную, между тем как обнизь зипуна облегала шею более просторно и широко, как в вышину, так и по объему шеи. Ожерельем называлась и царская диодема, род пелерины, покрывавшая грудь и плечи, если на ней не было икон или барм, обозначавших имя диодемы. Это простое ожерелье для отличия от других именовалось «круглым» и изготавливалось для одежды царевичей, объявляемых наследниками престола. Оно богато украшалось, низано жемчугом, алмазными запонами и дорогими каменьями, кроме шелкового и золотного шитья. Ожерельем назывался и бобровый широкий воротник у шубы, а также и бобровая пелерина в женской одежде. Ожерельем назывался и отложной откидной на спину воротник у охабней.
Пуговицы изготовлялись из разнородного материала и самых разнообразных форм или видов. Зерно пуговицы бывало деревянное или оловянное. Оно обшивалось тафтой торочком или обвивалось, обшивалось, покрывалось золотной канителью, пряденым золотом или серебром, также обнизывалось мелким жемчугом. Металлические пуговицы: серебряные золотились, украшались чернью, финифтью, дорогими каменьями, золотые также украшались финифтом, жемчугом и каменьями, искрами яхонтовыми, алмазными, изумрудами, бирюзой, лалами и другими не совсем драгоценными камешками, например, корольками, фатисом Алмазные пуговицы появляются со времени царя Алексея Михайловича; при царе Михаиле об алмазах вообще не упоминается.
Металлические пуговицы по разнообразию форм бывали велики и невелики, круглые или угловатые, четырехгранные, восьмиугольные, сенчатые, решетчатые, прорезные, половинчатые, витые, грушевидные, кедровые (ореха), миндальные (ореха), шишковые в виде шишки, львиной головы, карасиков, рожков, репейки, ложчатые, полоски косые, грановитые. К числу пуговиц принадлежали также кляпыши, особый род пуговиц-застежек в виде небольшого брусочка или палочки.
В 1635 г, 19 апреля, скроена сума – камка индейская, шелк голуб да вишнев, по подобию старой сумы великого князя Ивана Даниловича Калиты. Несомненно, что новая сума скроена по случаю ветхости старой, сохранявшейся в Государевой Казне в течение 300 лет и сохранившейся, по всей вероятности, по той причине, что она не представляла какой-либо особой ценности. То, что старинная калита великого князя Данила, отца Ивана Даниловича, сохранность которой превышает даже и 300 лет, могла сохраниться как дорогой по значению предмет вместе с Мономаховой Шапкой, является очень любопытным обстоятельством, показывающим, как крепко и неподвижно целые века хранилось предание, ставшее неотменным обычаем, о благочестивом употреблении этой сумы и этой калиты. Известно, что Иван Калита был прозван Калитой за то, что постоянно носил суму-калиту с деньгами для раздачи нищим милостыни. Он, стало быть, шествовал по стопам своего отца и хранил его калиту как святой завет милосердия, а после него в том же значении ее хранили и все его потомки-наследники Государства.
С. Иванов. Царь. XVI в. 1902 г.
Шитье одежды.
Миниатюра из рукописи XVI в. «Лицевой рукописный свод Ивана Грозного»
По этому завету и в XVII ст. в царском быту существовал обычай выходить царю с денежными сумами для нищих и заключенных.
Царь Алексей Михайлович вступил на царство на 16-м году жизни. Справив панихидные сорочины по смерти отца (f 1645 г., июля 12-го), он впервые торжественно явился народу в праздник Новолетия 1 сентября на «действе Многолетного Здоровья», как называлось церковное молитвенное служение по случаю Новолетия. На нем было печальное простое траурное панихидное платье, опашень «зуфь123 черная, ферези теплые, тафта черная, зипун тафта черная, шапка суконная черная». В этом платье он ходил и в следующие дни, и только 28 сентября, когда венчался царским венцом, черный цвет был заменен белым и червчатым. Надето было царское платно «атлас золотный, по белой земле с обнизным жемчужным широким кружевом с каменьями; зипун атлас червчат».
Ф. Солнцев.
Петлицы, пуговицы и другие украшения царских платьев и становых кафтанов
Царь Алексей Михайлович
Справив очень скромно и другой день своего коронования, молодой государь и все следующие месяцы 1645 и 1646 года до самого дня своих именин, 17 марта, ходил постоянно в описанном панихидном черном платье. Даже и во время своего говенья к причащению он надел тот же черный наряд (14 февраля 1646 г.). Иногда надевал только зипун «атлас таусинный» (тоже темного цвета) и «атлас лазоревый», цвет которого почитался также как траурный, почему и патриархи носили также лазоревую одежду. Со дня именин панихидное платье было оставлено только для дней обычного поминовения. Государь стал одеваться в цветные одежды.
Видимо, что государь в своем наряде предпочитал белый цвет, почему в это время и облюбовал себе зипун «камка двоелична, шелк празелен да бел», сохраняя в этой двоеличности траурный оттенок, какова была празелень. Другие одежды бывали других цветов.
Б. Чориков. Царь Алексей Михайлович утверждает вновь составленное Соборное Уложение в 1648 г.
При том же зипунце государь надевал ферези «тафта ала, опашень зуфь малинова, или кафтан становой атлас желт, опашень объярь червчата» или опашень «объярь огненной цвет». На действе Многолетного Здоровья во второе Новолетие 1 сент. 1646 г. государь был одет в белое платье зипун «атлас бел», кафтан становой «камка бела», однорядка, по случаю непогоды, «скорлат червчат».
С этого времени в течение всего царствования государь по преимуществу надевал зипун «атлас бел» или «тафта бела», так что даже и золотые ткани выбирались для этого тоже белые – зипун «камка Кызылбашская, по серебряной земле травки золотные», кафтан «объярь, по серебряной земле травы золоты с розными шелки»; опашень «объярь золотная, по серебряной земле нашивка жемчужная широкая»... Так был одет государь в день Светлого Воскресения 10 апреля 1653 г. и так одевался в большие праздники. Но само собой разумеется, что надевались одежды и других цветов, одни чаще, другие реже. Мы упоминаем только о том, что являлось более или менее постоянным, неизменным. Иногда проходил не один год, когда государь облюбовывал какой-либо один цвет и носил его постоянно, конечно, с неизбежными переменами. В одно время он предпочитал червчатый цвет, в другое – желтый, лазоревый надевал в панихидных случаях.
Прием царем Алексеем Михайловичем шведского посла в 1674 г.
Достигнув 18-летнего возраста, государь начал со своих именин, 17 марта 1647 г., щеголять, если так можно выразиться, становыми кафтанами, сшитыми из Кизыл-башской камки, с изображениями по золотной земле в травах людей стоящих и сидящих просто, стоящих и сидящих с крылами, и просто людей с крыльями. И отец его, царь Михаил Федорович, во время Вербного воскресенья, 14 апреля 1633 г., 30 марта 1634 г. и 2 апреля 1637 г., выходил в таком же становом кафтане «камка Кызылбашская, люди стоящие и сидящие». Но затем этот кафтан более не упоминается. Возможно, что молодой государь вначале стал надевать отцовский кафтан, как он во многих случаях пользовался отцовским платьем и прямо надевал и перешивал, убавляя или прибавляя размеры частей. Далее мы увидим, что еще и царь Иван Васильевич Грозный носил кафтаны с изображениями мужиков. Такие кафтаны государь надевал в большие и средние праздники, месду прочим, в свое рождение и именины, в именины царицы.
В 1649 г., 2 февраля, в праздник Сретения, государь ходил к Сретению во Дворце. На нем был такой же кафтан с людьми, зипун «атлас бел», шуба «объярь серебряна струевата на лисьем меху», шапка горлатная. В тот же день он был у царицы в хоромах, а у нее были приезжие боярыни. Это было на Масленице в пятницу. К этому выходу государь надел другой наряд, более скромный,– зипун «атлас червчат» вместо кафтана с людьми, ферези «камка червчата», опашень «зуфь малинова», шапка «бархат червчат с лисьим околом».
В отношении выбора нарядов цари не были равнодушны к той мысли, чтобы показаться народу в царственном достоинстве, богато и красиво, а красота, по тогдашним понятиям, заключалась в цветности платья, в блеске серебра и золота, жемчуга, дорогих камней.
Царь Алексей Михайлович
Поэтому при выходах и выездах за город, т. е. за Земляной вал или дальше, государь всегда одевался в так называемое «ездовое платье», самое богатое после наряда Большой Казны или, собственно, царского наряда. Выезжая или выходя пешком на богомолье в Троицкий монастырь, государь обычно для шествия по городу одевался богато, на нем в это время бывал наряд: ферезея бархатная с золотой с каменьями нашивкой, чуга – объярь, по серебряной земле травы золотые, кружево кованое золотное, нашивка жемчужная с каменьем, пуговицы изумрудные; зипун из тафты белой, на чуге золотая цепь кольчатая, с амагилью золотой (род фляжки), в которой находились часы, шапка бархатная алая с большими запонами, рукавицы немецкого изготовления, запястье шито золотом и низано жемчугом.
В таком наряде выходил царь Алексей Михайлович 22 сентября 1660 г. Он шел в нем до Слазки, как называлось место у Креста, поставленного в память пребывания на том месте мощей св. Филиппа Митрополита. Эта Слазка обозначала остановку пути, когда государи слезали здесь с коня. Здесь они и переменяли богатое платье на простое, дорожное. Царю Алексею Михайловичу в этом случае был подан наряд ферезея «сукно голубое с широким кружевом», ферези «тафта червчата», зипун тот же, шапка «сукно скорлат белый».
В 1677 г, 15 июня, царь Федор Алексеевич изволил ходить молиться Пресв. Богородице Смоленской в Новодевичий монастырь. На нем была ферезея «объярь золотная, по рудо-желтой земле травы золоты и серебряны». Кафтан ездовой «объярь серебряна с золотыми травами», зипун «тафта бела»; шапка «бархат червчат с запаны». В том он шел до Земляного города, а у Земляного города государь переменил ферезею золотную и надел ферезею «объярь бела, струя серебряна», в которой и шел полем до монастыря, а у монастыря снова надел золотную ферезею и в том платье слушал вечерню.
В другой раз на выходе в тот же монастырь, 27 июля, государь, также за Земляным городом на Девичье поле, переменил богатую бархатную ферезею с золотом и серебром на менее богатую – «объярь белая гладкая» и бархатную шапку на суконную, в чем и пришел в монастырь. Обычно, вступая в монастырь, государь переменял ездовое платье, если был в таковом, на городское или, так сказать, гражданское, так как ездовое вообще обозначало воинский наряд.
Очень богато наряжался царь Алексей Михайлович, когда в 1653 г. и 1664 г. выезжал на Девичье поле смотреть собранное там войско, весь свой ратный чин, свой полк стольников, стряпчих, дворян московских, жильцов на конях со всей их службой и всяких чинов, служивых людей, и дьяков и подьячих. Это было 13 июня и продолжалось каждый день до 28 июня включительно, за исключением дней воскресных. Подавалось платье одно утром до обеда и другое вечером после обеда. И то и другое блистало всем богатством и всей красотой, которыми в этом случае окружал себя молодой государь. Ему было тогда 24 года.
Царь Федор Алексеевич.
Из книги «Российский царственный дом Романовых». 1852—1853 гг.
Кремлевские дворцы и соборы при царе Михаиле Федоровиче
В эти дни ему подавали следующее платье:
Зипуны
1) Объярь серебряна, травки золоты.
2) Тоже объярь, травы розных цветов, пуговицы обнизаны жемчугом.
3) Камка Кызылбашская золотная, травы серебряны – пуговицы те же.
4) Объярь золотная, по червчатой земле травы золоты и серебряны – пуговицы те же.
5) Алтабасный.
6) Объярь дымчата с серебряной струею.
7) Атлас бел.
8) Объярь желтая с серебряной струей.
9) Камка Кызылбашская, по серебряной земле травы шелковые мелкие.
Камка Кызылбашская, по серебряной земле травы золотные редкие.
К зипуну подавалась обнизь (стоячее ожерелье, воротник):
1) Большая – бархат червчат двоеморх, обнизано жемчугом большим Гурмыцким с изумрудами, морхи обнизаны скатным жемчугом мелким.
2) Бархат рудо-желт двоеморх с лазоревыми яхонтами, обнизан жемчугом большим Гурмыцкими зерны.
3) Бархат зелен двоеморх с каменьем и с жемчуги.
4) Средняя с каменьем.
5) Меньшая с каменьем.
6) Большая – запоны алмазные.
Обнизь не всегда подавалась, надевали зипуны и без обнизи, когда ожерелье бывало у чуги.
На зипун надевалась чуга, род военного мундира.
Чуги
1) Без ожерелья, бархат червчат двоеморх с орлами, подпушка объярь, по серебряной земле травы золотные; кружево кованое серебряное широкое, три пуговицы золотые с каменьем, нашивка в четырех местах: жемчуг с каменьем, яхонты червчатые, лалы, изумруды. Перевязь (цепь) алмазная с амагилью золотой. Пояс большой, тесьма серебряная; на концах плащи и крюк. При нем нож булатный черен раковинный, насечен золотом, ножны оправлены золотом с каменьем – алмазы, яхонты, изумруды, бирюзы. Поцепка, на которой привешивался нож, золото волоченое.
2) Атлас ал – с меньшим убором.
3) Бархат зелен двоеморх с орлами, кружево кованое широкое, золото с серебром, подпушка объярь золотная, травы серебряны, три пуговицы с каменьями золотыми с финифты, с алмазы, яхонты, изумруды, узлы с каменьем и жемчуги. Перевязь золотая без фляжки. Кушак большой серебрян, у него нож большой булатный.
4) Атлас бел с кружевом широким золотным кованым, пуговицы золотые с белым финифтом, с яхонтами червчатыми. Перевязь амагиль серебряная золоченая с орлом, в ней часы. Кушак с ножом.
5) Объярь дымчата с серебряной струею. Образцы – плащи золоты с яхонтами червчатыми, около плащей обнизано жемчугом большим; 10 пуговиц изумрудные большие на золотых закрепках. Перевязь золотая, запоны с каменьем и жемчугом; фляжка яшмовая; пояс тесьма серебряная с каменьем.
6) Атлас червчат, фляжка золотая с часами. Другая – атлас дымчат.
7) Бархат червчат, нашивка круглая обнизная.
8) Атлас рудо-желт, нашивка долгая с жемчугом. Кружево кованое серебряное широкое; пуговицы золотые прорезные на грушевое дело с каменьи. Ожерелье подложено атласом золотным, по серебряной земле травы золотые.
9) Бархат зелен с кружевом серебряным. Нашивка – плащи круглы золоты с каменьи и жемчугом. Пуговицы на грушевое дело с каменьи. Перевязь золотая с подписью, кольчата, подложена атласом червчатым без фляжки. Кушак золотной с шелками; у него нож булатный черен, обделан золотом с каменьем, лалы и бирюзы.
10) Бархат рудо-желт.
11) Камка желта куфтерь убор малый.
12) Атлас желт – также.
13) Бархат черн – также.
14) Объярь серебряна, перевязь большая обнизана с яхонты червчатыми. Пояс серебряная тесьма, с алмазами.
15) Бархат зелен с орлы.
Ферези
1) Ферези ездовые – зуфь бела, подпушка участок золотный. Образцы низаны жемчугом с каменьем по черному бархату, завязки и кисти золотные ворворки, большой жемчуг.
2) Зуфь вишнева, кружево золотное кованое и пр. то же.
3) Зуфь червчата.
4) Зуфь голуба.
5) Зуфь бруснична.
6) Зуфь малинова, образцы инроги низаны жемчугом.
7) Зуфь сизова, образцы львы и грифы низаны жемчугом.
8) – дымчата (серый цвет). Образцы прорезные жемчужные.
9) – рудо-желта.
10) – яринной цвет.
11) – темно-лимонна.
12) – зелена.
13) – сизова, образцы львы да грифы.
Так как в это время государь смотрел войско, выезжая на коне, то ему подавались и штаны.
1) Камка Кызылбашская, золотная по мелинной земле.
2) Камка Кызылбашская, по брусничной земле полосы золотые и серебряные.
Шапка
1) Бархат червчат двоеморх, окол соболий, обнизана вся жемчугом с запаной.
2) Она же с крестом алмазным.
3) Бархат зелен (другая двоеморх) гладкий, окол соболий, с запоны.
4) Шефранная двоеморхая, в запоне два пера яхонты лазоревы, петли низаны жемчугом.
5) Бархат рудо-желт, окол соболий, с запоны, в запоне перо.
6) Бархат червчат двоеморх, окол соболий, запоны алмазные косые.
7) Бархат зелен двоеморх, окол соболий, в запоне орел.
8) Бархат червчат гладкий, окол соболий, в запонах яхонты лазоревы.
9) Бархат желт, окол соболий, с запоны.
10) Бархат черн, окол соболий, с пером.
11) Бархат копытчат, окол соболий, с запоны.
12) Бархат шефранной цвет двоеморх, с крестом алмазным.
Для конной же езды
Рукавицы
1) Ролдужные, запястье шито золотом по червчатому атласу с жемчугами, бахрома золотая с серебром.
2) Перщетые с бахромами.
3) Вязаные, шелк червчат, запястье золотное, бахрома золотная, подложены тафтой червчатой.
4) Ролдужные, в запястье низано львы и грифы жемчугом.
5) Ролдужные, запястье шитое золотное.
– запястье низано жемчугом по черному бархату.
– запястье низано жемчугом львы да гривы.
Обувь – ичетыги и башмаки, сафьян желтый, новые.
Подвязки – тесьма золото с серебром, пряжи и наконечники серебряные золоченые с чернью, гладкие.
Очень богато государь одевался в Богоявленьев день, 6 января, когда ходил за крестами с крестным ходом на Иордань. Это было всенародное торжество, а потому сколько для праздника, столько же и еще более для народа; дабы видел народ царский сан во всем блеске, государь надевал самые ценные дорогие одежды, какие только находились в его гардеробе, в его Большой Казне.
Ф. Солнцев. Держава Мономаха
В 1671 г. в этот день на государе был следующий наряд царский: крест, диадема второго наряда, шапка царская первого наряда, которая с лалом, жезл царский, перевязь золотая кольчатая, платно царское второго наряда, бархат виницейский золотной; шесть пуговиц золотые на грушевое дело, прорезные с алмазами и с яхонтиками червчатыми; испод горностаевый с пухом; кафтан царский становой атласа виницейского, испод горностаевый с пухом, кружево низано в шахмат с трунсалом и картулином по таусинному атласу, на рукавах запястья низаны жемчугом с изумрудами и с яхонтами лазоревыми по червчатому бархату, 11 пуговиц обнизаны жемчугом; ферези безрукавные из камки двоеличной шелка белого да голубого, испод черева лисьи; зипун тафты белой, ожерелье пристяжное второго наряда с яхонтами червчатыми и с лазоревыми и с лалы и с изумруды. Стряпни было: полотенца, стул с кистьми, ворворки обнизаны жемчугом, зголовье (подушка к стулу) низано жемчугом; подножье теплое, испод пластины собольи, солношник (зонт) подшит пластинами собольими.
Ф. Солнцев. Держава царя Алексея Михайловича. Государственный щит. Скипетр большого наряда
В больших выходах за государем следовала так называемая «стряпня» – стул для отдыха с подушкой, подножье – род ковра, на котором государь становился во время церковной службы и при выходах на Иордань, полотенцы, надобные при окроплении Св. Водой. Эти три предмета несли трое стряпчих, одетые в золотах, как назывались золотные кафтаны. При возвращении крестного хода в Успенский собор государь обычно менял ходовую царскую одежду в приделе Дмитрия Селунского и надевал обычное платье, в котором приходил в собор. В том же приделе государь надевал и царский наряд для шествия на Иордань. Нередко с Иордани государь шествовал к Богоявленью на Троицкое подворье, где переменял некоторые одежды на другие, как-то: зипун, кафтан и надевал шубу соболью с бобровым ожерельем. Для перемены одежды на Троицкое подворье отправлялась стряпня, которую несли 11, 12, иногда 13 человек стряпчих, смотря по числу предметов. Они держали между прочим особый футляр креста, футляр шапки царской, футляр жезла, футляр диадемы и чехлы от платна и кафтана и другие предметы. В таком бережливом порядке сохранялись дорогие одежды и все дорогие предметы государева наряда.
Стряпней обозначались вообще всякие предметы одежды и различных вещей, нужных по случаю выхода как рядового, так и особого, так сказать, чрезвычайного. В 1670 г.,19 августа, царь Алексей Михайлович ходил за крестами в Донской монастырь в обычном платье. Стряпни было: полотенца, подножье, стул, солношник и, кроме того,– сума со стряпней, а в ней сорочка запечатана, полотенца, простыни, связка124, шапка с пухом, гребень, зеркало, два бруса мыла. Надо заметить, что такая стряпня подавалась только 1-го августа, когда государь купался после освящения воды, обычно у Симонова монастыря, в Москве-реке. Здесь трудно угадать, почему такая стряпня следовала к Донскому монастырю, у которого не было места для купания.
Причастное. Белье и платье, в котором, говея, государь причащался, всегда сохранялось отдельно, как некоторого рода святость. Обычно цари говели или на первой неделе Поста, или на Страстной, что бывало чаще, и очень редко в августе, в Успенский пост.
Так как причащение совершалось в одной из верховых церквей, что на Сенях, то государь одевался в это время довольно просто, так сказать, по-домашнему, как и поступал царь Михаил и до 1652 и царь Алексей. К причастию они надевали обычное платье: шубу, когда было холодно, или опашень – в теплую погоду, кафтан становой или ферези, зипун с обнизью или стоячим воротником, камчатные или тафтяные чулки, сафьяновые башмаки, шапку суконную или бархатную. Золотные дорогие ткани в этом наряде отсутствовали. В нем особенно оберегаемы были причастная сорочка, причастные порты и причастные пояса, также утиральник и лентий,– все это приносилось из хором царицы и после обедни туда же бережно возвращалось. Известно, что все государевы сорочки сохранялись под замком царицы.
В 1652 г. царь Алексей изменил простоту причастного наряда. В этот год 25 июля был поставлен на патриаршество новгородский митрополит Никон, государь по редкому случаю изволил говеть в Успенский пост и 13 августа причащался у Спаса-на-Сенях; а причащал его, государя, сам святейший патриарх Никон, поэтому, несомненно по совету нового патриарха, причастное платье государя получило не только большее, по сравнению с прежним, богатство, но и большую полноту со включением некоторых частей царского большого наряда.
Из лицевой рукописи «Описание брачного сочетания царя и великого князя Михаила Федоровича»
За три дня до причащения, 10 августа, государю были скроены новый становой кафтан «камка золотная, по червчатой земле травки, кружево кованое серебряное» и новое царское платно – «объярь, по серебряной земле травы золото, кружево низано жемчугом с каменьем, пуговицы золоты круглы велики прорезные». На это платно государь надел крест, диадему 3-го наряда, а на главу шапку царскую с крестом, Мономахову. Таким образом, несомненно по внушению Никона, государь явился к Святому Таинству не простым смертным, как водилось прежде, а в образе царя, имевшего в руках и царский жезл из Большой Казны с Казенного Двора. В Выходной книге по этому случаю между прочим записано, что государь указал и впредь сей наряд подавать на себя, государя, как он станет, государь, причащаться. А для платья указал государь сделать (особый) сундук и обить бархатом червчатым.
В 1653 г. государь причащался на Страстной в Великий Четверг 7 апреля в Успенском соборе. На другой день он указал: «Сему государеву причастному платью быть в Соборной и Апостольской церкви», где в приделе Дмитрия Селунского происходило государево одевание и раздевание, и там, вероятно, сохранялось и это причастное платье.
В 1654 г.,10 февраля, государь говел на первой неделе Великого поста и причащался в церкви Евдокии-на-Сенях в этом же царском наряде, когда по случаю холода царское платно и становой кафтан были на горностайном меху.
Обручение царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной
Молодой царь Федор Алексеевич одевался к причащению очень просто, проще даже своего деда, царя Михаила.
Брачное. В царской одежде по случаю бракосочетания находились некоторые особенности, по-видимому, унаследованные от давней старины. К таким особым одеждам принадлежали кожух и шуба с названием «Русская», которые только и надевались в день бракосочетания и в других случаях никогда не употреблялись. Это были своего рода клейноды125 брачного бытового обряда. Примечательно и то обстоятельство, что новобрачный, наряжаясь в шубу русскую, заметывал ее полы назад за плечи. В старом свадебном обряде упоминается также, что свечники и коровайники, носившие обрядовые свечи и короваи, имели ферези спущенные, с двумя кушаками через плечо (крест-накрест). К тому же обрядовому порядку относится и шуба, надетая навыворот мехом вверх, в которой у дверей спальни осыпала новобрачных родная мать особым осыпалом.
Серебряная курильница царя Михаила Федоровича
В 1626 г. при бракосочетании царя Михаила Федоровича с Евдокией Лукьяновной из рода Стрешневых почти что за неделю до венчания государь «указал на своей государевой радости подати на себя, государя, платья» по составленной росписи на все четыре дня брачного торжества, которое началось 5 февраля, а роспись была составлена еще 31 января. В первый день, в день венчания, 5 февраля, в воскресенье государю было подано: сорочка тафтяная, к ней ожерелье с яхонтами третьего наряду, новое; пояс золотной; порты тафтяные. Зипун атласный желтый без бумаги (ваты), у него ожерелье второго наряду с яхонтами. Кожух из камки бурской на червце, шелк бел зелен лазорев с золотом; нашивка и пуговицы низаны большим жемчугом на соболях; пояс золотой кованый, шуба русская – бархат венедицкой, шелк червчат да зелен, круги серебряны велики репьями, в них круги золоты невелики островаты, листье золото. Тафья по бархату по червчатому низана жемчугом второго наряду. Шапка горлатная второго наряду; колпак большой с запонами. Нагавки (штаны) из камки куфтерь червчатой, легкие. Чулки – камка мелкотравная червчата. Чеботы сафьяновые червчатые, шиты золотом и серебром, полные, новые.
Б. Чориков.
Венчание царя Михаила Федоровича с Евдокией Лукьяновной из рода Стрешневых в 1626 г.
На подклет идти государю (в спальню) – шуба нагольная белья, шапка черевья, башмаки шиты золотом и серебром, сафьян червчат.
К. Маковский. Поцелуйный обряд. 1895 г.
На другой день, как пойдет государь из сонника в мыльню,– шуба нагольная беличья с тафтяной нашивкой, шапка черевья, башмаки сафьян червчат. А как выйдет из мыльни, быть на государе сорочке и ожерелью и сорочешному поясу и портам тем же, которые были на первый день. Затем зипун, кафтан, шуба и прочие предметы были поданы другие.
Для пребывания в хоромах был подан полный наряд также из других одежд – более богатых, как и на третий и на четвертый день.
Прошло ровно 22 года с того времени, когда женился царь Михаил Федорович, и его сын, молодой царь Алексей Михайлович, в том же самом порядке устраивал и свои одежды по случаю своего бракосочетания с Марьей Ильиничной Милославской в 1648 г. Точно так же, почти за неделю до дня венчания, 10 января, и для его радости была составлена общая роспись платью, в каком по дням должен был одеваться новобрачный князь.
В день венчания, в первый день, 16 января, государю был подан наряд, во всем сходный с таким же нарядом его отца. Конечно, сами одежды были других тканей с другими уборами, но старозаветные кожух и шуба русская были те самые, которые 22 года тому назад красовались на царе Михаиле. Двадцать с лишним лет они бережно сохранялись в царской кладовой, как и калита московского князя Данила или Мономахова Шапка и другие сохранившиеся драгоценности старого времени. Это дает повод заключать, что кожух и русская шуба, хотя в течение времени и изготовлялись из новых тканей, но всегда сохраняли свое особое значение в брачном наряде и, несомненно, оставались памятниками глубокой старины.
Царь Иоанн Васильевич Грозный
Но со времени царствования Алексея Михайловича наступает очень заметное движение к Петровской эпохе преобразования царского быта во многих его подробностях. Старое, особенно очень древнее, стало забываться ввиду водворявшихся мало-помалу различных немецких или вообще европейских новостей. Так были забыты и древний кожух, и русская шуба.
Царский выезд. Рисунок из книги Кленка. 1677 г.
Спустя 23 года после женитьбы царя Алексея на Милославской, при вторичном бракосочетании на Наталье Кирилловне Нарышкиной, государь в первый день брака, 22 января 1671 г., оделся совсем иначе, как было прежде при первой его «радости». В этот день ему было подано: им самим же вновь введенная одежда ферезея, под нею ферези, а под ними зипун с пристяжным ожерельем и пр. О кожухе и шубе русской уже не упоминается. Надо, впрочем, заметить, что эта царская радость по обстоятельствам совершилась не по-прежнему, а без особого подобающего свадебного чина и торжества. Между тем упомянутые древние одежды все-таки должны бы красоваться на государе как принадлежности старозаветного брачного обряда, но об них в это время уже совсем забыли, быть может, и по той причине, что брачное венчание совершилось с большой осторожностью, как бы потаенно, так что государь прошел в Успенский собор к венчанию скрытно, прямо из хором царицы внутренними переходами через Ризположенскую лестницу, что у западных врат собора.
Выше мы описали одежды, которые бытовали в царском обиходе в течение XVII ст. В предыдущем XVI ст. находим несколько одежд, каких в XVII ст. уже не встречается.
К. Маковский.
Иоанн III топчет ханскую грамоту
Одежда русских бояр XVI—XVII вв.
Сохранились немногие описи платья времен царя Ивана Васильевича Грозного и даже его походные выезды с обозначением надеваемых одежд. Упоминаются те же зипуны, ферези, кафтаны, платно, чуги, опашни, однорядки, шубы, епанчи и пр., иное с другими только названием: сафьянные ичетыги XVII ст. называются по-русски чулками. Наиболее любимой одеждой были ферези.
К особенностям костюма того времени, по сравнению с XVII ст., принадлежали:
1) Кафтанец короткий.
2) Терлик.
3) Тегиляй.
4) Армяк.
5) Сермяга.
В головном уборе – науруз.
В нижней одежде – ногавицы, род штанов. С наколенки – их убор.
Кафтанец короткий, по-видимому, соответствовал той одежде, которая в XVII ст. носила название «чуги». В описях XVI ст. это название редко упоминается, зато кафтанец короткий в ездовом платье занимает свое место постоянно, как и чуга в XVII ст. Поэтому можно заключить, что переменилось только имя, а покрой одежды оставался тот же. Такая перемена имени вполне зависела от усмотрения дьяка или заведующего гардеробом, дававшего предмету то имя, какое бывало в ходу или какое точнее обозначало предмет описания. Так, в XVII ст. обычные почти на каждой одежде петлицы везде называются нашивкой, потому что они нашивались на одежду. В описях XVI ст. это название совсем не встречается, его заменяет слово образцы, которое обозначало саму форму нашивки, обычно четырехугольной, хоть и продолговатой. Таким образом, в XVI ст. все одежды украшались не нашивкой, а образцами, которыми украшался и кафтанец короткий. Образцы, так же, как и нашивка, составляли принадлежность и красу пуговиц или вообще застежек.
М. Нестеров. Встреча царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской
О терлике мы упоминали, что в XVII ст. в царском обиходе он не употреблялся; но в XVI ст. он принадлежал к обычному ездовому платью вместе с кафтаном.
Что касается армяка, то, по-видимому, покрой его соответствовал однорядке. Армяком эта однорядка называлась по названию восточной ткани, армячины, которая изготовлялась кочевыми азиатскими племенами из верблюжьей шерсти и бывала тонкая и толстая, как и обозначаются армяки «тонкое полотенце» и «толстые». В XVI ст. однорядка, кроме обычной нашивки спереди, именуемой образцами, украшалась еще по плечам в лопатках золотным и шелковым шитьем. Так украшался и армяк. Это сходство в наряде одежд заставляет предполагать об их сходстве и в покрое.
Особенного внимания заслуживает тегиляй, именно по небывалому в известных одеждах количеству пуговиц. В описи государевых тегиляев значатся: тегиляй бархат венедицкой ценнинен с золотом и с петлями, на нем 56 пуговиц золотых продолговатых сенчатых с жемчугом. Тегиляй бархат венедицкой, шелк червчат да зелен, с золотом и с петлями. На нем 46 пуговиц золотых сенчатых, резаных на проем с жемчугом. Тегиляй без горностаев с кружевами: тегиляй бархат венедицкой лазорев, листки золоты, на нем 48 пуговиц золотых чешуйчатых с чернью. Тегиляй бархат венедицкой, на били чубар с разными шелками, а на нем 68 пуговиц золотых. Травки резаные, с чернью.
У царевича Ивана Ивановича (f19 ноября 1681 г.) было девять тегиляев, в том числе тегиляй «камка Кызылбашская, на зелени розные шелки с золотом, мелкий узор с горностаями, пуговицы серебряные угольчатые золоченые. Тегиляй без горностаев, бархат венедицкой, шелк червчат да зелен с золотом, и с петлями мелкий узор; пуговицы на нем золотые чешуйчатые. Тегиляй камка Кызылбашская, на вишневе розные шелки, мужики с робятами и птицы, расстежной, пуговицы золотые прямые, грани резаные». В этих описях слово «горностай», как можно заключить, означает не горностаевый мех, а изображения на тканях зверьков горностаев, как и слово «петли» указывает на изображения на ткани фигур вроде петель. Однако другие описи упоминают о горностае меховом: «Тегиляй бархат венедицкой, шелк червчат, на золотой земле петли золотые и серебряные; опушен горностаем, подложен тафтой зеленой, без пуговиц. Тегиляй бархат венедицкой рудо-желт, стеган. Кружево на нем ткано, шелк червчат с серебром. На нем, на вороту и по боком, в четырех местах образцы аксамичены серебром по червчатому атласу; бахрома шелк голуб; пуговки на нем серебряные угольчатые».
Эта последняя опись указывает, что наряд или убор тегиляя бывал такой же, как и на других одеждах. Только вышеприведенное число пуговиц очень затрудняет определить сколько-нибудь точно покрой этой одежды, которая в народном быту употреблялась в качестве самодельного доспешного платья. В тегиляи наряжались ратные люди, готовясь в поход. Поэтому тегиляй подкладывался пенькой или деревенским сукном очень толсто и простегивался, с целью устроить его так, чтобы охранить ратника от стрел и сабельных ударов. В XVII ст. такой наряд назывался куяком, который набивался даже медными гвоздями.
В XVI ст. встречается в числе летнего государева платья и сермяга – простонародная одежда, обычно суконная, как и однорядка. «Сермяга сукно бело, строка и завязки шелк багров, лопатки шелк багров да рудо-желт. Сермяга сера большая, строка шелк багров; на ней пять пуговиц золотые, половинчатые резаные с чернью; завязки широкие, камка бурская, на черни шелк лазорев да червчат с золотом, подпушены камкой венедицкой». По описанному здесь убору сермяга похожа на армяк и однорядку.
В XVI ст., кроме тафьи, шапки и колпака, носили науруз, особого рода колпак из бархата, камки, сукна, с полицами, прорехами и кистью, украшенный запанами и веревками по швам.
При царе Иване Вас. Грозном царская обувь отличалась особым нарядным украшением. На передах или носках у чеботов и у башмаков, обычно сафьяновых, набивались по сафьяну золотые бляшки, изображавшие орлов, единорогов или индрогов, львов, волков, лисиц126.
И тогда, как и в XVII ст., употреблялись на одеждах ткани с изображениями людей или мужиков: люди и деревья, мужики крылатые, мужики и барсы, одни мужики, мужички сидящие, мужики с птицами, мужики стоящие, мужики и деревья, мужики с ребятами.
Назад: Глава VI Царский стол
Дальше: Примечания
