Глава двадцать вторая

Во тьме было хорошо. Руки Тимира обнимали, губы касались лица и скользили вниз, к ее губам.

– Аглая!

Она выдохнула. Вся задрожала в его руках.

– Она здесь…

Аглая не сразу поняла.

– Нам успеть нужно. – И отпустил. Тьма рассеялась. Они стояли в огромной зале Обители. Стены ее возносились высоко и терялись в звездном куполе. Несколько лестниц по сторонам, уходящие в стенные проемы. Выше еще лестницы. Они выныривали из стен и погружались в них полукольцами, насколько хватало взора. Множество коридоров. Аглая готова была поверить, что в былые времена здесь и правда проживало огромное количество ведьм.

Тимир потянул ее в самый широкий коридор, но не прошли и пары шагов, как уперлись в несколько лестниц. Тимир выбрал среднюю, вниз. Едва ступили, как со стен сорвались цветные светляки, закружили, огоньками освещая путь. Спускались быстро, Аглая еле поспевала. На стенах мелькали фрески. Спокойные лики образов. Грустные и молчаливые. Возвышенные, в светлых и темных одеждах, в лучах восходящего солнца и под серебристым светом полной луны. Лик, изображенный на одной из фресок, показался знакомым – обрамленный светлыми тонами, восход и закат по сторонам, луна и солнце над головой, трава и черная земля под ногами, пристальный взгляд на уверенном, смотрящем вдаль лице, – но времени рассматривать не было. Они уже спустились в коридор, по которому бежали так быстро, насколько у Аглаи хватало сил.

Длинный коридор, множество дверей. Одна открыта – в самом конце.

Гаяна стояла посреди комнаты, возложив руки на черный алтарь. От него по рукам жрицы струились темные нити. Просачивались и тут же осыпались прахом.

Аглая шагнула к жрице. Тимир схватил ее за плечо.

– Она не может, – сказал удивленно. – Не тронь.

Гаяна снова возлагала руки на алтарь. И снова струилась тьма и осыпалась, так и не одарив жрицу утерянной силой.

– Почему? – зубы Гаяны заскрежетали.

Алтарь затрясся, покрылся трещинами. Гаяна в страхе отскочила. Тьма появилась из трещин алтаря, разрослась, расплываясь по комнате.

– Ты забыла одну маленькую деталь! Обитель не только возвращает силу, она может забрать и последнее! – прошептали из тьмы.

– Она не может… без ведьмы. Без истинной Верховной ведьмы! Кто ты?

Тимир прижал к себе Аглаю. Но она отстранилась, с надеждой глядя на трепещущую чернотой мглу:

– Ника!

Раздался смех, тьма пропала, оставляя посреди комнаты навью. Та отряхнулась. Темный ежик волос топорщился во все стороны. Глаза горели черным, землисто-серая кожа излучала посмертный свет.

– Ты? – Гаяна во все глаза смотрела на Нику. – Ты умерла.

– Да, – согласно кивнула Ника. – Ненависть начистую выбила разум и память, ты же сама прокляла всех ведьм. Не можем мы найти упокоение в смерти. Так и ходим навьями. А тело это мое. И оно живое, и здесь, в Обители, оно слушает меня, свою истинную хозяйку.

Ника прошла по комнате, по дороге подмигнула Аглае. От Ники веяло силой и обретенным даром. Не просто даром, а древним ведовским. Тимир прижал к себе Аглаю.

– Как ты смогла?.. – Жрица сощурилась, всматриваясь в Нику. – Ты… ты простая глупая… – И осеклась. – Они тебе сказали? Слово! Они! Ведьмы! – Визг Гаяны разлетелся по комнате. – Они провозгласили тебя!

– Да! – довольно пропела Ника. – Десятки, нет, сотни ведьм, все сказали мне свое слово. Я наполнена даром сотен ведьм. И да, они провозгласили меня Верховной. Знаешь, мало кому нравится бродить по свету ни живым ни мертвым по твоей вине. Кому-то хочется простого покоя. – В черных глазах Ники блеснула тоска.

– Мне тоже хотелось, – холодно резанула Гаяна. – На что они меня обрекли? Ты знаешь, что такое прозябать в сумрачной вязи? Чувствовать, как твое тело пожирают жуки и черви. Знать, что ты мертва и навечно прикована к мутной вонючей жиже, которую даже звери лесные стороной обходят. Кто за это ответит? Мерка сбежала вместе со своим отродьем. Китар властвует. А я? Кто вернет мою жизнь? Я ведь не была жестокой! Я… – Она перевела взгляд на стоящих у входа Тимира с Аглаей. И отчего-то девушке стало невыносимо жаль жрицу. В конце концов, она все же не бросила умирающего в Мирном Тимира. Она помогла им, что бы ни было у нее на душе. Она не причинила им вреда. Не причинила? А Ника?

– Я хочу получить свое! – Навья подошла вплотную к Гаяне. Та отшатнулась.

– Я бы тоже не против. – Холодный голос разрезал воздух.

Поглощенная вошла в комнату. Бросила мимолетный взгляд на Нику. Усмехнулась.

– Темная Верховная, давно эти покои не видели ведьму, а тут сразу две!

Гаяна испуганно посмотрела на нее, потом перевела взгляд на Аглаю и снова на приближающуюся поглощенную. В глазах мелькнул страх.

– Каково это, зависеть от силы, неподвластной тебе? – Темнота вырвалась из-под одеяний мертвой жрицы и потянулась к Гаяне. Та вскрикнула, кинулась к стене и застыла там не в состоянии двинуться.

– Прочь! Прочь! – Голос стал хриплым, сорвался на визг. Она с ненавистью посмотрела на Нику: – Ты… ты не станешь истинной, живой. Я не позволю. Я уничтожу тело. – И шагнула к тянувшейся к ней убивающей темноте.

Но та отшатнулась от жрицы, втянулась обратно под одеяние. Поглощенная жрица стояла, устало глядя на Гаяну:

– Хватит, Гаяна. Я пришла за тобой, а не за этими девочками. Ты дала обещание, сдержи его. – Жрица посмотрела на застывшую Нику.

Гаяна нервно засмеялась:

– Я уйду, но заберу и это, – постучала себя по груди.

– Не заберешь, – выдохнул Тимир.

Гаяна глянула на него раздраженно:

– Ты помешаешь?

– Я! – Тимир прошел и остановился между Гаяной и Никой. – Именем жреца тьмы я подтверждаю договор, осуществленный между навьей и духом.

Гаяна растерянно смотрела на Тимира. На сорвавшиеся с его рук нити, опутывающие Нику, тянущиеся к ней. Глаза вмиг округлились.

– Жрец! Ты не мог… Когда ты успел? Ты… – Она еще не верила.

Тимир стоял между навьей и бывшей жрицей. Темная сила кружилась, полностью подвластная хозяину и готовая высвободиться только по его приказу. Гаяна перевела взгляд на Аглаю. Тогда та беззвучно шепнула, и свет тонкой поземкой опутал ее.

– Тьма и свет! – губы Гаяны побледнели.

Ника улыбнулась, глубоко вздохнула. Все так просто. Шаг.

Гаяна стояла рядом с Никой. Призрачное тело сотрясла дрожь.

– Твое время закончено.

– Нет! – Гаяна кинулась к выходу. Но там стояла поглощенная. Гаяна взвизгнула, пытаясь выскользнуть.

– Хватит, Гаяна! Прошло наше время. Давно уж. И злоба наша в землю въелась, грызет наш народ, землю нашу. Я по миру следом шла, видела, что наша ненависть делает. Я боль видела, я, поглощенная, сама ее приносила. Слезы мертвых ведьм. – Она посмотрела на Нику, та отвела взгляд. – Не изменим мы уж ничего, Гаяна. Разреши это сделать другим…

– А Китар? – всхлипнула Гаяна. – Он войдет в Обитель.

Поглощенная пожала плечами:

– Ему не позволят. – И пристально посмотрела на Тимира.

Он сузил глаза:

– Не позволят.

Гаяна опустила голову. Тяжелый, надрывный всхлип вырвался из груди.

– Десятки, тысячи таких, как я, ходят по миру, – продолжала поглощенная. – И навьи, сотни лет в ненависти к тебе, с ненавистью ко всем живым. Хватит, Гаяна, пора прекратить это!

Она кивнула Тимиру. Преклонилась:

– Я признаю власть нового Верховного жреца. Отпусти. Но сначала… – Она посмотрела на Гаяну. Та бросила жалобный взгляд на жреца.

– Моим словом, силой темного жреца я запечатываю проклятие ведьм. – Огромный вихрь сорвался с ее рук, потянулся к Тимиру.

Стены Обители задрожали. Тимир протянул руку, ловя проклятие, то крутанулось, сжалось, став размером с ладонь, и осыпалось прахом.

Тимир кивнул. Тьма мягкими лапами легла на плечи поглощенной, окутала.

– Простите меня! – шепнула Гаяна, с надеждой посмотрев на навью.

И та кивнула:

– Прощаю, будет светел твой путь в ином мире.

Гаяна отвернулась и сама шагнула во тьму. В ее потухающем взгляде мелькнула благодарность:

– Спасибо, жрец!

И затихающий голос поглощенной:

– Вам за стены Обители нужно!

И обе пропали. Как и тьма. Ника повернулась к Аглае. Темные зрачки вспыхнули, она всхлипнула и кинулась в объятия подруги.

Сильная рука тьмы разметала соглядатаев. Бесы шарахнулись в сторону. Оскалили клыки.

Тьма, окутывающая Святозара и Радомира, пошла волнами, отступая перед другой, не менее сильной. Охотник и воин, хрипя, остановились с занесенными мечами у самого берега. Китар перевел взгляд. Встретился с выходящим на берег Тимиром.

– Жрец! Смотрю, силу охолонил. – Хлестанул черными нитями по клубящейся тьме. Она рванулась и тут же остановилась.

– Именем Верховной ведьмы я не допущу кровопролития на своей земле.

Китар изумленно перевел взгляд. Ника стояла скрестив руки.

– Это наша Обитель. И я в тебя не влюблена, чтобы жалеть. У тебя есть пара минут, чтобы убраться.

Китар усмехнулся, шагнул навстречу и снова изменился в лице. Теперь взгляд его был устремлен на Аглаю, помогающую подняться домовому.

– Ты! – тихо прошептал правитель. И отступил бледнея. Обвел всех взглядом и снова устремил взор на Аглаю. – Вернулась! Ко мне!

Аглая в растерянности подняла взор на Китара. И нехорошо стало, в голове помутилось, болезненно сжалось сердце. Она смотрела в его глаза и чувствовала, как тоскливо и горько ей становится.

– Я вернусь. За тобой. – Он щелкнул пальцами. Один из соглядатаев подвел к правителю коня. Китар одним движением вспрыгнул в седло. Натянул перчатки. Взмахнул плетью.

Конь тряхнул головой и скрылся за деревьями, унося всадника, а следом унеслись и соглядатаи. Аглая продолжала стоять, с необъяснимым отчаянием глядя вслед правителю Хлада, и на глаза ее навернулись слезы.

«Да что со мной!» – испуганно вытерла лицо ладонью, отворачиваясь. Но успела поймать напряженный взгляд Тимира.

– Аглая! – голос Талы, встревоженный, плаксивый, заставил ее забыть о Китаре. Она кинулась к знахарке.

Грудь Нейлы тяжело вздымалась. Кровь сочилась не останавливаясь.

Аглая наклонилась к советнице. Приложила руку к груди и тут же ее отдернула. Разорвала верхнюю одежду, под ней переливалась серебром тонкая кольчуга, от которой так и несло древними заговорами.

Опустился рядом мрачный Святозар. С надеждой посмотрел на Аглаю.

– Выживет, – ответила на его взгляд ведьма.

– Я могу забрать ее?

Аглая кивнула:

– Отсюда портал только Верховная ведьма может сделать.

Посмотрела на Нику. Та взмахнула рукой. Серая воронка появилась между двумя соснами, сверкнула, открывая вид на тронный зал дворца Нугора. Карах обернулся на легкий шорох и застыл, видя, как медленной поступью идет к нему Святозар, неся на руках Нейлу.

Радомир тяжко выдохнул. Тала все еще шептала молитвы. Аглая вцепилась в руку Тимира, глядя, как падает на колени перед уложенной на пол советницей правитель Нугора, целует бледное лицо.

– Лекаря! – последнее, что успели услышать, прежде чем закрылась воронка.

– Вот и сказочке конец. – Игнат подошел ближе, выжимая на себе мокрую рубаху. – Если я все правильно понимаю, Ника, ты можешь открыть грань и мы уйдем отсюда.

– Особенно ты! – с презрением посмотрела на него ведьма. – Или ты думаешь, что можешь снова стать человеком?

Игнат нахмурился.

Ника развела руками:

– Нет, ты стал бесом, им и останешься. Тебе нет места в нашем мире.

Игнат побледнел, сжал кулаки. Минуту он с ненавистью смотрел в довольное лицо Верховной ведьмы, отвернулся и направился к берегу, где сел, уронив голову.

– А ты? – Тимир спросил очень тихо, но Аглая услышала, бросила тоскливый взгляд на Нику. Та горестно покачала головой:

– Все, что мне было дорого, осталось здесь. Аглая, ты видела навий, сумеречных, мавок. Когда там, в Храме, ведьмы открывали мне слово, когда провозглашали Верховной, я точно знала, что не брошу их. Я найду жрецов и зажгу Трисвет. Проклятие спадет с этой земли. Они в это верят… – Она отвела взгляд, смотря на Обитель, и выдавила тихо: – Я в это верю.

Аглая отступила от Тимира. Сердце сжимала тоска:

– А как же те, кто там? Они ждут нас, ищут…

Ника подошла к Аглае, обняла за плечи:

– Ждут и ищут… И мы когда-нибудь обязательно вернемся. Но не сейчас.

В кухне малогабаритной квартиры горел свет.

Аглая с грустью смотрела в окно своей квартиры, своего дома, своего мира. В комнате, убаюканные ведовством Ники, спали родители. Прощальный взгляд, ласковая улыбка:

– Я вернусь, я обязательно вернусь, мама!

– Что ты так долго?.. – вошел Тимир. Аглая с трудом проглотила вставшие в горле слезы.

Ника едва коснулась висков Аглаиных родителей руками. Спокойный, хороший сон. Они будут думать, что она уехала. Надолго, далеко. Но обязательно вернется. Они даже не будут переживать, только ждать. А вот тетушка Ники никогда не вспомнит о ней. Никогда не аукнется в памяти у родных русоволосый парень Стас. Родители Риты навсегда забудут, что у них была дочь. Игнат… Он пошел к своему дому, долго стоял у двери, но так и не решился войти и сказать последнее слово. Отныне для родителей его никогда не было в этом мире.

Аглая всхлипывала, кусая губы. Игнат обнял ее и прижал к себе. Перепончатые крылья плащом свисали позади.

– Вот и все, – вошла в кухню Ника. Усмехнулась, увидев Игната, обнимающего Аглаю. – Тимир тебе уши бесовские оторвет. Будешь бес рыжий безухий – новый подвид.

Аглая отпрянула от Игната. Растерла слезы по щекам.

– Ведьмы, – беззлобно оскалился Игнат, вычерчивая на стене портал.

Громко зашипела вошедшая в кухню кошка. Бес шикнул на нее и, подхватив двух ведьм, скрылся в серой воронке. А кошка ошалело смотрела на пустое место, где был вход в портал, выгибая спину и вытаращив глаза.

Кони хрипели у моста. Псы рычали, но сделать шаг не смели. Стражи преклонили головы, когда две ведьмы переходили грань, а над ними, распахнув огромные крылья, парил рыжий бес. На другой стороне их уже поджидал хранитель вязи, радостно оскалив жуткую пасть. За великое множество лет он наконец снова встречал у грани ведьм Велимира.