Глава восемнадцатая

– Можно было сразу и двинуться, зачем время терять! – Святозар мрачно ходил по комнате.

Аглая толкла в чаше травы, собранные по дороге.

– Можно было. Но Тала слаба. Да и вы все уставшие.

– Тьфу! – сморщился Святозар. – Время уходит.

Аглая не ответила, продолжая заниматься зельем.

– А ты чего молчишь? – взъерепенился Святозар, хмуро глянув на охотника.

Радомир пожал плечами:

– А мне чего?

– И правда, – психанул Святозар. – Ты свою сердешную нашел, дальше все трын-трава!

Тихо застонала лежащая на полатях Тала, Святозар исподлобья глянул на нее, взгляд его смягчился, и уже себе под нос он пробубнил:

– Может, и верно, куда спешить… – И направился к выходу.

Глухо стукнула дверь. Аглая посмотрела воителю вслед и поднялась. Сунула чашу с зельем рядом сидящему Тихону:

– Воды холодной добавь. А как выпьет, пусть спит.

– А ты? – вскочил Радомир.

Она не ответила, вышла.

Стас сидел на пороге, мертвыми глазами смотря на блеклое солнце, почти невидимое за сумрачными облаками.

Аглая тронула его за плечо:

– Идем.

Он кивнул, поднялся и пошел за Аглаей.

К погосту шли молча. Стас ничего не спрашивал. А Аглая и не хотела говорить. Слишком уж тягостно было на душе от задуманного.

Остановились, только когда дошли.

Даже при дневном свете стояли у крестов неупокоенные души ведьм.

Аглая обвела навий взглядом, ища нужную ей. Одна подплыла совсем близко. Аглая протянула руку. Стас хотел было удержать ее, но, увидев странное выражение лица, отступил, остановился за спиной.

Губы Аглаи шевелились в немом вопросе. Навья, смотрящая ей в глаза, отвечала. Задумчиво.

– Умерла! – пустым голосом повторила Аглая, и по щеке поползла слеза.

И снова немой разговор. И столь же мрачные лица мертвых ведьм, обступивших их.

– Она ведьма! Жрице ведьма нужна была. Без нее в Обитель хода нет.

Навья согласно кивнула.

Аглая смотрела на нее: мертвенная бледность лица, выдающиеся скулы. Темные круги под глазами. Ведьма тяжко вздохнула, перевела взгляд на Стаса, покачала головой. Мрачно вздохнула и пропала. Остальные окружили новую ведьму, касались призрачными руками, шептались. Стас не слышал слов, но точно знал, Аглая их понимает и говорит, а они слушают. Вот несколько навий устремились в лес и вернулись, шепча что-то Аглае.

Она кивнула:

– Стас! Иди за ними, собирай то, что покажут.

Нежить с недоверием посмотрела на мертвых ведьм.

– Иди! – пустым голосом приказала Аглая, и он, горестно опустив голову, пошел.

Вернулся, когда солнце подходило к горизонту и стало совсем сумрачно.

Высыпал на землю ворох травы и листьев.

Аглая сидела в центре погоста, вокруг нее зиял черный круг, ведьмы витали над крестами. Услышав вернувшегося Стаса, кивком подозвала его к себе.

Он помотал головой, отказываясь. Странно это все было и страшно даже для него, мертвого. Аглая поднялась, подошла к вороху трав, собрала и отнесла в круг. Стас так и стоял у деревьев, не осмеливаясь подойти.

Навья вернулась, когда солнце село. Подплыла к Аглае, и по кругу прошел шелест голосов. Стас стоял у дерева, с тоской глядя на Аглаю. Ветер трепал ее распущенные волосы.

Стас отвернулся. Не было мыслей, их вообще не было с тех пор, как он увидел нависшие над ним глаза черного пса у болота. Воспоминания, как волны, накатывали и пропадали. Но иногда были особенно четкими.

Он не хотел бросать Нику. Он видел ее искаженное от ужаса лицо, перепачканное болотной жижей. Игнат тянул его за руку.

– Ни себя, ни ее не спасешь! – прошипел в ухо. И что-то щелкнуло. Страх? Наверное.

Он развернулся и побежал вслед за Игнатом и Риткой.

Да только убежали недалеко. Псы возникли внезапно, преграждая путь. Из оскаленных пастей вырывался глухой рык. С клыков капала слюна.

Ритка завизжала. В то же время из-за деревьев выступили двое. Огромный серый волк и такой же рыжий монстр с жуткой мордой. Уже позже Стас узнал, что перед ними появились волколак и бес. Но тогда… Это было просто страшно. Будто попали в оживший фильм ужасов.

– Они наши! – Голос беса шипел, волк обозленно хлестал себя по бокам хвостом.

– Они чуждые, – Стас никогда не слышал такого голоса, каким просвистел страж пустоши. Черный иноходец под ним встал на дыбы.

– Властью Нугора… – рыкнул серый. У Стаса в голове помутилось: животное говорило!

– Нам Нугор не приказывает, – прошелестел страж. – Не им выставлены на грани. Не ему нами повелевать!

Оборотень зарычал. Рука стража потянулась к рукояти меча, но так его и не достала.

Между деревьями потемнело, воздух скрутился, образовывая уходящую вдоль земли воронку. Псы зарычали, вздыбили загривки. Стражи переглянулись. Черные иноходцы начали рыть землю тупыми копытами.

Из воронки вышел мужчина, длинный плащ тянулся следом. Он остановился, поправляя перчатки и невозмутимо взирая на собравшихся. Глаза у него были странные, Стас сразу заметил. Будто живые черные смерчи внутри извиваются.

– Стражи пустоши не властны за пределами грани! – возвестил пришедший. – Здесь уже моя земля!

– Жрец Китар! – Стражи заскрежетали зубами. Взвыли псы от бессилия, с ненавистью смотря на мужчину.

– Вон с моей земли! – Мужчина не повысил голоса, но земля завибрировала, смерчи в зрачках вспыхнули. Стасу почудилось, будто тьма потянулась из глаз пришедшего. Стражи хлестанули рвущих удила коней. И рассыпались прахом, а через минуту вдали послышалось крикливое и страшное:

– Гик-гик-га-а-а!

– А здесь у нас кто? – жрец перевел взгляд на остолбеневших ребят. На лице промелькнуло любопытство. – Чуждые?

Только тогда у Стаса прорезался голос. Он схватил за руку Игната.

– Нужно вернуться и найти Нику! – зашептал возбужденно.

– С вами еще кто-то? – Зрачки жреца снова вспыхнули, и Стас тут же пожалел о сказанном. Странным и страшным показался ему вопрос их спасителя.

– Нет! Мы… мы одни. – Голос задрожал.

Жрец не смотрел на Стаса. Он смотрел на Игната. Подошел совсем близко, заглянул в глаза.

– Просто люди, – сказал разочарованно. – Мне не нужны просто люди.

И щелкнул пальцами. Бес сделал порывистый шаг, зарычал, потирая мохнатые лапы с крючковатыми когтями. По спине Стаса пробежали мурашки.

– Но они пришли из-за грани, – рыкнул волк, рассматривая Риту.

– Это не те, кого мы ищем. Убей их…

– Ну уж нет! – Волчара сел, почесал за ухом. – Я требую возмещения. Зря, что ли, такой путь отмахал. Вам проще с Давидом – крылья, порталы, а я на лапах с юга греб сюда!

– Что ты хочешь, Емельян? – покосился на него жрец.

– Отдайте хоть девчонку, – прорычал серый и облизнулся.

– Зачем она тебе?

– Да уж найду применение…

Жрец закатил глаза:

– Ненасытный! Забирай.

Рита завизжала, когда серый волк подошел, встал на задние лапы и хозяйским жестом притянул ее к себе. Ухмыльнулся во всю пасть.

– Тебе понравится, – дыхнул в лицо.

– Не тронь! – не стерпел Стас. Игнат схватил его за руку. Жрец посмотрел на невзрачного парнишку удивленно. Волк тоже.

Бес усмехнулся и вдруг повел носом:

– Запах… Они соврали. С ними еще кто-то был.

Жрец изменился в лице. Быстрым шагом подступил к Стасу. Заглянул в глаза. Тьма и правда была в его глазах. Жуткая, навевающая тоску и подавляющая волю. Глядя в нее, Стас вдруг очень четко понял, что его ожидает.

– Где они?

Стас сжал зубы.

Жрец сощурил глаза:

– Где они?

– В болоте… – дрожащим голосом вставил Игнат. – Ника провалилась в болото, а Аглая осталась ее вытаскивать…

Стас возненавидел его в этот момент. Как же зачесались кулаки врезать в трусливую морду! Смерил его презрительным взглядом. Жрец посмотрел на Игната. Внимательно так посмотрел. Стасу показалось, что даже немного побледнел. И отступил на шаг.

– Сумрачная вязь! – Голос его стал глухим. Он глянул на беса. Тот кивнул, взмахнул крыльями и исчез.

Жрец остался наедине со Стасом и Игнатом. Минуту рассматривал Игната, уже не бледнея, но с заметным интересом. Потом обернулся к Стасу, его не рассматривал, поморщился.

– Зря не сказал. – Тьма в зрачках закрутилась. – Толку от твоего молчания никакого… А девчонок я все равно найду…

В это время хлопнули крылья и рядом со жрецом опустился бес:

– Пусто. Ушли. Им след замели. Хорошо замели.

– Давид, ты, видимо, стар стал, видишь плохо!

Бес сощурил глаза:

– Не забывайся, жрец, а девчонок увели… Как есть увели… И готов биться об заклад, что лапу к этому хранитель вязи приложил!

– Хранитель вязи!

– След его вокруг болота.

– Ведьма?

– Иначе с чего бы хранителю их уводить? – хмыкнул бес.

Жрец обернулся к Стасу:

– Значит, из-за грани пришли. – И улыбнулся. Зло так улыбнулся.

– Мы их найти можем! – быстро вставил Игнат.

Жрец кивнул:

– Конечно, найдете. Вернее, найдешь. Толку от твоего друга… Он жизнь отдаст, а девок ваших мне не приведет. А ты прямо сейчас и здесь докажешь свою преданность мне… – И в зрачках сверкнула тьма. А в руках Игната – серебряная сталь длинного кинжала.

Стас больше ничего не помнил. Ни боли, ни того, как поднялся позже на ватных ногах, еще не понимая, кем стал. Мыслей не было. Ничего не было. Были голод и пустота. А еще он шел по ее следу. Не знал зачем и не знал почему. И когда увидел, не понимал. Он даже не сразу ее вспомнил.

– Ста-а-ас-с-с!

Ее голос.

Она заговорила с ним: «Скажи, что ты жив!.. Ты помнишь? Ты же обещал всегда быть рядом! Ты обещал!» И он словно очнулся и вдруг понял, кто он. Боль. Может ли мертвый ощущать боль? Куски тела отставали от костей, нет, это не та боль. Хотелось закричать, но гортань почти не слушалась, а от напряжения ощущалось, как отваливаются внутренности. А ведь ее нужно было предупредить. Тогда, в последние минуты жизни, он понимал, что нужно сказать ей. А потом… он все забыл. Вспомнил, только когда взглянул в глаза той Ники, но было поздно. Ее больше нет. Его нет давно.

– Ста-а-ас-с-с!

Как же он любил этот голос. Любил и предал. Поддался минутному страху. И пожалел.

– Стас-с-с!

Глаза нежити распахнулись.

Голос Ники, вполне слышимый.

Он оглянулся. В ночи, в темном круге, выведенном посреди погоста, стоял бледный силуэт дрожащей девушки.

– Ы-ы-ы-ы-ы! – судорожно протянул Стас и поднялся. Ведьмы отступили, давая проход. Рядом с навьей оставалась только Аглая, держала за призрачную руку.

– Стас!

Он торопливо, насколько мог, прошел к кругу, вступил в него:

– Ы-ы-ы… Ник… Ни-и-ик-к-к-ка!

Она рванула к нему, прижалась прозрачным телом. По лицу побежали слезы.

– Она… она… обманула, – прошептала Ника.

– Ы-ы-ы, – не сдерживая дрожи искореженного тела, мычал Стас, не в силах выдавить ни слова.

А Ника плакала капельками росы:

– Я поняла, кто я! Поняла и испугалась. Я позволила ей… А теперь я навья. Призрак.

– Ы-ы-ы, – замотал головой Стас.

Ника провела ладонью по его щеке.

– П-п-про-о-ос-с-с-сти! – он смог это сказать. Сказать то, что так его глодало.

Слезы застыли на щеках, глаза стали тоскливыми. А он вдруг ощутил, что внезапно стало легче дышать. Рука Аглаи легла на его плечо.

– Прости, Ника! – сказал Стас нормальным голосом.

Навья обняла его, тело ее дрожало:

– Нет, это я… глупая… дура…

– Малышка… – Он провел по Никиным волосам рукой, заметив, что та стала прозрачна. Не было серой, проглядывающей через гниющую плоть кости. Это была нормальная чистая кожа, только… Он оглянулся. Мертвое искореженное тело лежало в круге, ведьмы заботливо кружили над ним, земля сама раздвинулась, и тело скатилось вниз.

Стас судорожно выдохнул, посмотрел на Аглаю. У нее по лицу бежали слезы.

– Спасибо, – шепнул едва слышно. Она покачала головой. – Позаботься о ней, Аглая!

Ника прижалась сильнее:

– Нет, нет, не уходи!

– Его нужно отпустить, Ника! – тихий голос Аглаи. – Он не может больше страдать, ты ведь не хочешь, чтобы он был таким.

Ника перевела взгляд на мертвое тело Стаса в яме. Отвернулась:

– Я не могу, не хочу…

– Отпусти! – шепнул Стас и коснулся губами ее призрачного лика.

Она уткнулась ему в грудь. Всего минута, и Стаса обволокло мягким светом, он вспорхнул солнечной птицей ввысь и растаял в ночном небе.

Аглая молчала, по щекам текли слезы, она не вытирала их. Это делали склонившиеся к ней навьи. Ника бросилась к Аглае, упала в ноги:

– Упокой и меня.

Аглая покачала головой:

– Это не твоя судьба.

– А какая – моя?! Остаться навечно навьей? – Она порывисто отвернулась.

– Нет, – прошелестел голос Аглаи. – Ты ведь знаешь, кто ты? Без тебя она попросту не смогла бы даже зайти в Обитель.

– Она упокоит меня, как только получит силу, – глухо отчеканила Ника. – И кто я, уже ничего не значит.

– Значит! – Аглая указала в сторону возвышающегося над деревьями купола Храма.

Ведьмы, переглядываясь, разом кивнули. И устремили белесые глаза на Нику. Та вытерла призрачные слезы.

Аглая подошла ближе:

– Ты ее упокоишь. И сделаешь это так, как и подобает истинной ведьме.

Глаза Ники сощурились, она оглядела стоящих вокруг навий и кивнула. А после подошла и кинула первую горсть земли в могилу Стаса.

– Не прошло и полгода! – рявкнул Святозар.

Выскочил на середину комнаты Радомир, сжимая в ярости кулаки:

– Где ты была?

Аглая устало опустилась на скамью. Протянула руку. Тала подала оставшееся зелье. Аглая сделала несколько глотков. Усталость отступила.

– Тала! – шепнула она. – Спасибо, что ты пошла с нами.

– Разве ж я могла вас оставить, – прошептала знахарка. – Да и дома больше нет.

Аглая обняла ее за плечи:

– Дома больше нет. – Поднявшись, посмотрела на хмурого Радомира. – Готовы?

Он кивнул. Святозар радостно выдохнул, схватился за ножны, проверяя. Накинул плащ.

– Пора, – поднялась Аглая и начала оглядываться.

– Это ищешь? – Радомир протянул ее клинок. Она благодарно улыбнулась, прижала оружие к себе, быстро сунула под безрукавку.

Они уже вышли, прикрыв за собой дверь.

– А где наш мертвый друг? – спохватился Святозар.

– Покоится с миром, – едва слышно ответила Аглая, не глядя на него. Разом наступила тишина, и только ветер гулял между покосившимися брошенными домами, в то время как двое помрачневших бледных мужчин сняли в молчании шапки. Тала перекрестилась. И разом с Тихоном они прошептали:

– Да будет земля пухом.