Глава пятнадцатая

Узкая тропа вела вверх на сопку.

– Ты прав, я хватаюсь за остатки того мира. Но я не могу по-другому. Мне страшно…

Тимир подал руку:

– Тебе придется привыкать, Аглая. Здесь нет твоего мира. И скорее всего не будет.

Нога соскользнула. Тимир поймал Аглаю в объятия. Сильные крепкие руки сжали внезапно задрожавшее тело. Аглая заглянула в его глаза. Серые, с вращающимися в глубине черными воронками. Он улыбался. И это было удивительно. Усмехался, ухмылялся, растягивал губы в подобии улыбки, а вот открыто, по-доброму – такое она видела впервые.

– Тимир, – произнесла с придыханием.

Хорь внизу пропищал возмущенно.

Тимир же стоял замерев, улыбаясь. Он осторожно прикоснулся губами к ее волосам, щекам, спустился до губ. Горячие ладони скользнули выше талии, прижимая Аглаю к себе. Хорек со вздохом прикрыл мордочку лапой. Тимир глянул на хоря косо, отстранился, отряхнул Аглае колени и потянул дальше.

Подъем крутой, с косой тропинкой. Аглая стыдилась своего внезапного порыва, смотрела в спину Тимира, хмурилась. Слишком близко. Близко к сердцу, так, что даже ладони горели и щеки не переставали алеть. А он… Как же он смотрел! Даже смерчи в глазах замирали. Аглая, не сводившая взгляда с Тимира, в очередной раз запуталась в длинном подоле платья и рухнула коленями о камни. Тимир остановился. Оглядел Аглаю сверху вниз. Присел рядом, рывком оторвал подол.

– Так лучше будет, иначе мы тебя не приведем, – сказал и смолк, задержавшись взглядом на ее ногах. Провел ладонями по икрам, выше. Аглая сидела замерев. Чувствуя, как учащается собственное дыхание. Смотря в полыхающие тьмой глаза. Он довел пальцами до бедра и остановился. Аглая судорожно выдохнула, Тимир поднял на нее взгляд, улыбка не сходила с лица. Встал, произнес короткое:

– Идем.

Аглая с трудом поднялась. Сердце стучало у горла. И руки дрожали совсем не от усталости.

Солнце начало играть рассветными бликами в верхушках сосен, когда они вышли к дороге, хорошо наезженной повозками.

Тимир шел впереди, не оглядываясь на Аглаю, но она точно знала – прислушивался к ее шагам. Идти в платье без подола было удобно, но стыдно. Неровный край юбки колыхался выше колен. Аглая внутренне ругалась. Вот до чего довела ее жизнь в этом мире. Вполне приличная длина для нее, но не здесь. Коли попадутся на пути добры молодцы, не избежать позора. И от этой мысли даже щеки зарделись. А еще она в таком виде сейчас перед старцем Тихоном предстанет. Стыдобища. Ноги, ставшие за последние дни бледными и даже чуть сероватыми. На ступнях вычурные и неимоверно натирающие пятки изумрудно-зеленые туфли.

– Далеко?

Тимир не ответил. Шел, глядя вперед. Аглая вздохнула. Пожалуй, еще немного, и идти она уже не сможет, но разуться и шагать босиком по сырой после грозы тропе, усыпанной листьями и сухими иглами… Нет. Она постарается терпеть. Она… Тимир остановился внезапно. Аглая, рассматривающая свои многострадальные ступни, со всего размаху врезалась ему в спину. Охнула, потирая нос.

– Ты чего?

Он говоряще приложил палец к губам:

– Тшш.

Аглая замерла. Хорек на ее плече насторожился, заозирался по сторонам, шерсть на загривке встала дыбом. Спрыгнул на землю, повел носом из стороны в сторону.

– Ех-ха! – раздалось громкое далеко позади.

Лицо Тимира побледнело.

– Погоня? – испуганно прошептала Аглая.

Он кивнул, прищурился, озираясь. В это время из леса показалась телега, запряженная рыжим конем. Животина понуро перебирала копытами, покачивая низко опущенной головой.

Тимир прикрыл Аглаю своим телом. Серая дымка сорвалась из глаз. Он не выл, но вой разнесся в воздухе, растворяясь в выси, вспугнул птиц и ответил протяжным эхом с двух сторон. Конь осел на круп, ошалело захрипел. Когда Тимир прыжком оказался в телеге, возница заорал в голос, бросил поводья и кинулся в лес.

Тьма вокруг Тимира сгустилась, ударила по вожжам, треснули оглобли. Высвобожденный конь выпрямился, хлестанул гривой, но был тут же ухвачен под уздцы вспрыгнувшим на круп мужчиной. Тимир протянул Аглае руку, она запрыгнула рядом.

Их-ха! У-у-у!

Дикий вой пронесся у тропы, из-за деревьев выскочили не менее десяти волков.

Их-ха!

Лошадь, взрывая копытами землю, понеслась по тропе.

Единожды, при повороте, Аглая, вцепившаяся в гриву, оглянулась и увидела, как вдалеке катаются по земле в дикой бойне волки и упыри.

Конь захрипел и начал валиться на бок. Тимир едва успел спустить с коня Аглаю и соскочить сам.

Идти далее пришлось снова пешком. Аглая посмотрела на загнанного коня. Но времени на жалость не было. Тимир тянул вперед. Не останавливаясь, не говоря ни слова.

– Почти пришли, – буркнул, когда они взобрались на невысокий откос, густо заросший деревьями. И вдруг схватил, повалил на землю.

– Ни слова! – шикнул. Хорь выбрался из-под волос Аглаи, застрекотал. Тимир шикнул и на него. Жестом приказал оставаться на месте. А сам скрылся за бугром. И почти сразу послышался вскрик. Аглая вопреки предостережению поползла вперед, остановилась у кустов, выглядывая сквозь ветви.

У ели внизу стояла Ника, рядом с ней… поглощенная. Бледное лицо смотрело на девушку, та вжималась в дерево. Губы шептали нечто неслышимое, но поглощенная лишь задумчиво смотрела на нее.

– Жрица! – Глухой пугающий голос. – Я же говорила, мы встретимся, – потянула к Нике тощую руку.

– Прочь! – рыкнул выскочивший Тимир и был отброшен назад кинувшимися из-за деревьев соглядатаями. Тьма крутанулась вокруг Тимира, замерла. Рядом с лицом Ники блеснуло тонкое лезвие, опустилось к шее, слегка оцарапав кожу. Аглая закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Рука, державшая клинок, была рукой Игната. Он с отчуждением смотрел на Тимира. Тот сжал губы.

– Она не может быть далеко, – прищурил глаза Игнат.

К нему подошла женщина – удивительное лицо, восточные раскосые глаза, белая кожа. Охотничий костюм облегает тонкую фигуру, на бедре кинжал в ножнах, за спиной лук.

– Она рядом, – проворковала девица Игнату. – Я чую ее. Да и куда ей деваться. В отличие от этих она ни силой, ни чем-то примечательным не обладает.

– У нас договор, Нейла, – скинул женскую руку с плеча Игнат. – Тебе Ника, мне девчонка.

Женщина поморщилась:

– Забирай сам Нику, если хочешь. Я недожреца заберу.

– Мне нужна Аглая, – твердо произнес Игнат и сверкнул глазами на Тимира, лицо исказила усмешка. – И жрец.

Нейла скрипнула зубами. На нежном лице проступила злость:

– Насчет жреца договора не было.

– Считай, я изменил договор.

Нейла сжала кулаки, кивнула поглощенной. Та скользнула к Игнату. Меч с быстротой молнии переместился к горлу Нейлы.

– Не шути со мной! Твоя защитница не успеет даже приблизиться.

Поглощенная застыла. Тонкий приказ пронзил воздух. Зов. Игнат поморщился.

– Я не из этого мира… И тебе понадобится о-очень много сил, чтобы я повиновался зову.

Поглощенная снова воззвала. Игнат с нетерпением смотрел на нее, сильнее нажимая лезвием на горло Нейлы, по острию потекла тонкая струйка крови.

– Забирай! – судорожно, дрожа от негодования, выдохнула Нейла.

– Вот и хорошо. – Игнат вытер клинок о рукав и вложил в ножны.

Он уверенно шагнул к Тимиру. Тот усмехнулся в лицо бесу. Удар заставил его отшатнуться, по губам побежала кровь.

– Она рядом? – дернул Тимира за воротник Игнат, всматриваясь в лицо. Тот сплюнул кровь, выпрямился, но улыбаться не перестал. Очередной удар заставил его зайтись в кашле. Аглая поняла, что не может смотреть на это. Рука скользнула к холодному лезвию кинжала на боку. Но на плечо легла маленькая ладонь. И тихий шепчущий голос невидимки шепнул:

– Тихо, девочка. Если и ты будешь у них, то помочь уж точно некому будет. Не станет больше никто защитой.

Тимир, словно услышав слова домового, выпрямился и слабо кивнул.

Игнат зверел на глазах.

Тимир вытер рукавом лицо и засмеялся, тьма просочилась из глаз, рванула ввысь, затрещали ветви деревьев, задрожали верхушки. Игнат обнажил меч:

– Это глупо, мы перебьем твоих волчат!

Тимир смолк, но окровавленная улыбка не сошла с губ.

– Они защитят его? – с надеждой всхлипнула, прижимаясь к земле, Аглая.

– Его? Нет. Он вызвал их не для своей защиты.

Аглая всхлипнула снова, по телу прошла судорога от страха, от понимания происходящего:

– В мою.

– Он не себя защищает, Игнат! – выкрикнула Нейла. – Девчонка здесь!

Взгляд беса скользнул по деревьям. Но уже напрасно. Игнат зарычал, обозленно ударил Тимира в лицо.

А Аглая бежала вниз с пригорка, увлекаемая Тихоном и окружающей ее дикой серой стаей.

Плохо. Как же плохо все выходило. Она бросила Тимира и Нику. Тихон сказал, что ей обязательно нужно спастись. И они бежали. Аглая и дороги-то не видела от слез и жалости к себе, к Тимиру, к Нике.

Вытирала грязным рукавом лицо, утирала слезы, ползла, подгоняемая Тихоном. Волки неслись рядом, потом слышался крик погони, половина стаи отстала. Аглая не смотрела назад.

– Дорожка-дорожка, расступись немножко, нас пропусти, других в дебри заведи. Тропка-подружка, лесовика избушка, эге-гей! – кричал на бегу старик. – Лесовик-моровик, дорожку замети… Век помнить буду… Эге-гей! Светлую ведьмачку, землею и небом венчанную, защити. Словом зову, делом ответь.

Позади послышалось шуршание, деревья словно ожили, расступаясь перед бегущими и вставая в плотную непроходимую чащу позади. Кусты встречали погоню острыми ветками. Ручьи разворачивали бег, сливаясь в озерки за убегающими. Аглая неслась, давно скинув зеленые туфельки, сбивая ноги о камни. Потом ползла, раздирая руки и колени в кровь, поднимаясь в гору, куда указывал бегущий впереди хорь. Голоса погони уже давно стихли, и даже волки перестали прижимать уши.

– Сюда, – заметил Тихон узкий проход меж двумя выступами. И они юркнули в темную пещеру.

– Здесь и переждем. – Домовой плюхнулся на камень, переводя дыхание.

Аглая и сама не чуяла ни ног, ни рук, распласталась на холодном каменном полу. Хорь, запищав, откинулся на спину. Один из волков подошел к Аглае, понюхал и, тряхнув головой, повел остатки к выходу. Тоскливый вой по убитым собратьям разнесся над долиной, а удаляющийся цокот когтей по камням был прощанием.

Нейла сидела, подбрасывая в костер ветки.

– Не нервничай, Китар уже на подходе. А вторая девчонка нам и не нужна… Зря только стражей загубил. Они бы спугнули, а догонять не стали. Придется теперь одной… – Она покосилась на поглощенную, поежилась. – У меня от нее тоже мурашки, но что поделаешь, приходится… Хотя от твоего друга, – кивнула в сторону Игната, разговаривающего со стражей, – мурашек не меньше.

Тимир отвернулся. Разговаривать с советницей ему не хотелось.

– Знаешь, а ведь я впервые вижу живого жреца, кроме Китара. Но, как понимаю, он последний. Без нее, – она кивнула на Нику, сидящую у дерева, – ты им так и не станешь… Вот ведь судьба. Поглощенную ты ненавидишь, а ведь скоро сам таким станешь. Эх, жалко мне тебя. Вот коли б не Игнат… – Она перешла на шепот: – Толку от тебя больше. Я бы сама в Обитель препроводила. Куда как сподручнее с новым жрецом договариваться. А теперь увы! Ходить тебе с нежитью вместе.

Поглощенная оскалилась:

– Ишь как она живых не любит…

Тимир смерил Нейлу презрительным взглядом:

– Что ты ей за помощь пообещала? Душу? Хотя это она и без любого договора могла бы взять.

Нейла поморщилась:

– Что бы ни обещала…

– Сердце? Любовь? – продолжал равнодушно перечислять Тимир. – Интересно, каково это, без души? Без сердца?

– Заткнись.

Тимир усмехнулся:

– А что я? Пусть и стану нежитью, да только есть ради чего. А ты? Кого ты предала, чтобы такие договоры заключать?

Нейла уставилась в огонь.

«Дура!» – пронеслись в голове последние напутственные слова Караха. Она прикрыла глаза. Никого не предавала, наоборот, сделала все, чтобы они были вместе, чтобы они были свободны. Чтобы не извивалась черным вензелем печать на столе Караха и мог он без страха принимать решения. Вот если бы жрец был ее! Нейла вздохнула. Поглощенная сказала, он намного сильнее Китара. Мог бы дать Караху свободу? Темный жрец. Разве ж темные жрецы о других пекутся? Правильно, не было такого никогда. Значит, и этот, скорее всего, наоборот, сгнобил бы за прошлые обиды. Вот оно как, палка о двух концах. И хотела бы, да проверить уж, видать, не придется.

– Советница Нейла!

Голос глубокий, словно из-под земли. Она вскочила. Игнат стоял смирно, отдавая честь прибывшему. У дерева стояли трое всадников. Тот, что посредине, отпустив поводья, спрыгнул с коня. Лица его под низко натянутым капюшоном видно не было. Руки скрывали высокие черные перчатки.

– Верховный жрец Китар! – Нейла присела в глубоком реверансе.

– Лишнее, – бросил он на ходу.

Поглощенная, увидев жреца, отступила в тень деревьев.

Китар торопливым шагом прошел к Нике. Снял одну перчатку, стянул с головы капюшон, обнажив рассыпающиеся по плечам черные волосы. На красивом волевом лице блуждала довольная улыбка. Темные глаза блеснули:

– Ну здравствуй, Мерка!

Она подняла голову, оскалилась в глаза жрецу. Улыбка сползла с его лица. Дернулась щека.

– Ты не ведьма!

Напряглась вслушивающаяся в разговор Нейла.

Гаяна усмехнулась:

– А ты ждал ее?

Китар выпрямился, досадливо пнул носком сапога землю. Поморщился:

– Какой мне прок от мертвой жрицы? Ты пуста, все на проклятие спустила.

Вытащил кинжал и занес над девушкой.

Та отшатнулась, кровь отхлынула от лица, теперь она выглядела по-настоящему мертвой. Прохрипела через силу:

– Я могу войти и открыть Обитель!

Лезвие медленно вернулось в ножны. Китар пристально всмотрелся в жрицу. В темных глазах крутанулись черные смерчи:

– Врешь!

Она скривила губы:

– У меня нет силы, но тело… Это тело ведьмы. Чуждой глупой ведьмы.

Пальцы Китара барабанили по рукояти кинжала. Он задумчиво смотрел на Гаяну:

– Тело ведьмы…

Гаяна молча кивнула. Он схватил ее за подбородок, больно сжал, заставляя смотреть на него:

– Ты откроешь Обитель и отдашь ее мне, или… – Он перевел взгляд на стоящую в тени поглощенную.

– Я соберу всех, кого задело твое проклятие, и оставлю тебя наедине с ними.

Гаяна скосила глаза на поглощенную жрицу. Та стояла не двигаясь, вслушиваясь в их разговор.

– Я открою Обитель, – голос Гаяны был глух.

– Вот и умница, – отвел руку Китар, брезгливо вытер ее о плащ и кивнул сопровождавшим его бесам. Те живо спрыгнули с коней.

– Темный жрец Китар, правитель Хлада и единый владыка Велимира, – обратился Игнат.

– Говори, – не оглядываясь, бросил жрец.

– С ней был темный, сила в нем неподчиненная. Жрец.

Китар рывком обернулся к Игнату.

– Где он? – голос сел до хрипа.

Игнат указал на сидящего на земле Тимира.

Жрец, сцепив пальцы, медленно подошел к нему. Присел на корточки, заглядывая в лицо:

– Жрец?

Тимир ответил ему прямым взглядом темнеющих глаз. И в глубине их закрутилась черная воронка, тут же отразившаяся в глазах правителя Хлада.

Китар поднялся:

– Чего хочешь за жреца, капитан?

– Служить Нугору верно, – отчеканил Игнат.

Китар подошел к нему, натянул перчатку.

– Служи! – хлопнул по плечу. – Для себя чего хочешь? Проси.

Игнат посмотрел в лицо правителю:

– Девушка с ними была…

– Ведьма? – напрягся Китар.

Игнат с трудом не отвел глаз от пристального взгляда.

– Нет, – выдавил, сопротивляясь изучающей его китаровской тьме. Зрачки стали почти черными. В голове зазвенело, как в лесу от тьмы Тимира. Игнат стоял, не отводя прямого взгляда.

Китар кивнул. Тьма отхлынула, спряталась глубоко в зрачках:

– Где она?

– Сбежала.

– Понравилась? – Китар усмехнулся.

Игнат молча кивнул.

– Отпуска тебе три дня. Найдешь – забирай. – Китар накинул капюшон, развернулся на пятках и направился к коню рвущему от нетерпения узду. Он уже запрыгнул в седло, когда подскочила Нейла, схватила за стремя:

– Не губи, правитель. Выслушай и меня. Это я нашла ведьму… жрицу!

Из-под капюшона сверкнули темные глаза:

– Чего ты хочешь, советница Нейла?

Она склонила голову:

– Свободы для Караха, правителя Нугора!

Китар поморщился:

– Поедешь со мной в Хлад. Там и решим, столь ли ценна для меня навья бывшей жрицы.

– Но…

– Только так. – Он поправил перчатки, похлопал коня по шее, тот фыркнул в лицо советницы.

Нейла отошла, зло сплюнула, глянула сердито на Игната.

Тот подтягивал стремя. Усмехнулся на ее ненавидящий взгляд, запрыгнул в седло и, пришпорив коня, быстро пропал из виду. Бес, глумливо усмехаясь, тоже подвел к советнице коня.

Она одним махом оказалась на спине гнедого, искоса глядя, как еще парочка соглядатаев перекидывает Тимира через седло.

Подвели коня и к Гаяне. Навья гордо вскинула голову, бесы почтительно склонились, помогая ей. И только когда она уселась, отошли на почтительное расстояние.

– У-у-у-ы-ы-ы! – протянули рядом. Гаяна обернулась. Заглядывая ей в лицо, стоял мертвяк. Порванная одежда болталась на худом теле.

– Пшел отсюда, – рыкнула жрица. Нежить отшатнулась в сторону.

– Давай двигай отсель! – взмахнул хлыстом подбегающий соглядатай.

Мертвяк кинулся к кустам и уже оттуда наблюдал, как правитель, махнув рукой в черной перчатке, открыл портал. Закрутилась темная воронка, открывая ход прямо в Хлад. Конь Китара фыркнул и пошел к воронке.

– Эй, Стас, или как там тебя, – прозвучал тихий шепот.

Мертвяк повернулся к зовущему.

Тимир, висевший через седло, приподнял голову:

– Подойди.

Мертвяк опасливо посмотрел по сторонам. Бесы стояли поодаль, переговаривались.

Нежить недоверчиво приблизилась к Тимиру.

– Найди Аглаю, скажи, чтобы шла в Храм. Только так она домой попасть сможет, если дар бабки своей получит… – Он смолк. – И скажи, что я… я…

– Эй! А ну пошел отсюда, мертвяк! – замахнулся кулаком подошедший бес. Стас ловко увернулся от удара и шмыгнул в кусты.

Тимир бросил на него тоскливый взгляд:

– Не понял…

Кнут прошелся по крупу коня, тот недовольно мотнул головой и галопом припустил к порталу, нагоняя остальных.

– П-п-понял! – прошелестела нежить и направилась в обратную сторону, внюхиваясь в воздух.

Аглая проснулась от холода. Тянуло уже не только от каменного пола, но и со стороны входа в грот. Аглая поежилась, покрепче прижала к себе хоря. Села. В пещеру заглядывала полным диском луна.

– Тихон! – позвала тихо. Никто не отозвался. – Тихон!

Вход в грот перекрыла тень.

– Тихон! – вскочила Аглая и тут же завизжала.

К ней, вытянув руки, направлялся мертвяк:

– Ы-ы-ы!

Хорь спрыгнул и кинулся на нежить, впился зубами в плоть и с куском отвалившегося мяса шмякнулся вниз, ошалело замотав головой.

– Ы-ы-ы! – продолжал мертвяк.

Аглая задохнулась, на миг смолкла, чтобы набрать побольше воздуха в легкие и завизжать снова.

Мертвяк остановился. Лунный свет лизнул почти неузнаваемое лицо. Аглая задохнулась криком и хрипло выдавила, чуя, как уходит из-под ног земля:

– Стас!

– Ы-ы-ы!

Аглаю затрясло.

– Ни-и, – затянул он. – Ни-и-и…

Хорь снова бросился на нежить.

– Что здесь?! – голос Тихона заставил оглянуться всех. – Чтоб мои седые волоса повылазили! – Хлопнул глазами, выронив охапку сухих веток. – Тихо, не двигаемся. Он вроде не агрессивный.

– Это Стас, – заплетающимся языком проговорила Аглая.

– Да хоть кто! Нежить вся опасна.

Тихон начал по стеночке подкрадываться к нежити.

– Ы-ы-ы? – вопросительно полюбопытствовал мертвяк, смотря, как старик то приседает, то подпрыгивает, направляясь к нему. А хорь, пристроившись за спиной, зло цыкает, проводя лапой по шее. Кирдык тебе, нежить.

– Ы-ы-ы! – посмотрел на Аглаю мертвяк. И тут же взвизгнул, кинулся за ее спину от остервенелого вопля: «Стоять!»

Тихон тоже завопил и бросился к Аглае, схватив под мышки хоря.

В проеме пещеры стояли двое с обнаженными мечами. Нежить тряслась, вцепившись в плечо Аглаи и тыкая костлявым пальцем в воинов:

– Ы-ы-ы-ы-ы!

– Отойди от нее, нечисть! – зарычал один из ворвавшихся знакомым голосом.

– Радомир?

– Бей нечистого! – рявкнул охотник и кинулся к Аглае. Следом кинулся второй воин. Аглая вскрикнула.

Они уже достигли ее, но обрушить мечи на прячущегося за спиной мертвяка не успели. Тот вдруг вытянул руки, от страха закрыв глаза, и четко выкрикнул:

– Тимир!

Аглая прикрыла нежить своим телом.

– Не тронь! – И от ее голоса по гроту прошел гул, от которого остановились и замерли все. Аглая и сама испугалась, отскочила в сторону. И только нежить остался стоять с испуганным лицом.

– Тимир! – четко на выдохе повторил мертвяк.

– Что?

– Ти-и-им…

– Тимир! Это мы поняли! – Домовой воззрился снизу вверх на нежить.

– Пе-е-е-ре-е-ед-д-д… – дрожащим голосом затянул мертвяк.

– Передал?

Нежить кивнул.

Аглая подскочила к Стасу, схватила за плечи:

– Ты видел Тимира?

Кивок.

– И Нику?

– Не-не-не Ника… чу-чу-ж-ж-жая…

Аглая опустила глаза:

– Это больше не Ника.

Стас глухо застонал, начал заваливаться на бок, обхватив голову руками.

И вдруг вскинулся. Мертвые глаза уставились на Аглаю:

– Г-г-где?

Аглая растерянно смотрела на Стаса.

– Кто его знает, – вместо нее ответил, вздыхая, домовой. – Одно ясно, та, что была Никой, теперь жрица. Мертвая древняя жрица.

Аглая села на каменный пол грота. Вместе они судорожно всхлипнули. Домовой опустился рядом с Аглаей:

– И потому ты, как никогда, нужна. Живая и на свободе.

– Зачем? – рыдала Аглая, домовой вытирал ей слезы маленькой ладонью. – Что я могу?

Всхлипывал и Стас. Но на него домовой лишь покосился и вытирать слезы не осмелился.

– Ты нужна, мне… Тимиру. – Тихон поднялся, кивнул застывшим с обнаженными мечами мужчинам на рассыпанный у входа хворост. Те переглянулись, звякнули вкладываемые в ножны мечи. Тихон снова обернулся к Аглае.

– Я при первой встрече говорил, – продолжил домовой. – Сплело вас с Никой, ох как сплело…

Аглая подняла голову:

– Разве ж сможет простая ведьма против жрецов Верховных, против соглядатаев…

– А ты и не простая ведьма.

Аглая вытерла кулаком нос.

«Не простая! – Эхом разлетелось по пещере. – Простая! Тая! Ая!»

– А то ж! – кивнул Тихон.

– Тим… Тимир сказал. В Храм, – протянул Стас.

– И он прав. – Тихон согласно посмотрел на нежить. – В Храм тебе нужно.

– В места жуткие, заповедные? – У Аглаи мурашки прошли по коже. – К мертвым ведьмам?

– Тут уж выбор за тобой…

Аглая вытерла последние слезы. В щеку ткнулась мордочка хоря. Стас заглядывал в лицо мертвыми глазами.

– Мы идем в Храм ведьм, – уверенно проговорила Аглая. – Только знать бы, куда идти?

– А чего не знать, – вздохнул, скидывая хворост на середину пещеры, Радомир. – Бывали там, гм… мои ребята. – Помолчал, на глаза набежала пелена. Аглая вспомнила рассказ охотницы. Один только вернулся. Еле откачали. И тут же в подтверждение ее догадки глава кивнул: – Тропу знаю. Проведу.

Святозар зажег огниво, с интересом посматривая на Аглаю. Вот она какая – ведьма! А ведь с виду обычная девчонка. И чего это Радомир за ней поперся? Хотя… и тут же чертыхнулся, не хватало еще, и грудь потер. Слышал он, что сила ведовская к себе любого хуже любовного приворота тянет. А вот не думал, что самому придется столкнуться. Тряхнул головой – гнать, гнать из головы и сердца внезапную дурноту. А то глядишь, вместе с Радомиром последние мозги подрастеряет из-за ведьмочки. Главе, может, и можно, а Святозар воин! Задание у него от самого правителя Нугора. Ему не до сладких страданий.

– В Храм, значит, в Храм. – Перевел взгляд на нежить. – А скажи, друг наш неживой, не видел ли ты темну девицу, глаза раскосы цвета неба синего, лицом бела, с именем Нейла?

Нежить кивнула:

– Жрец… В Хлад увел…

Святозар нахмурился:

– В Хладе без помощи ведьмы точно не обойтись, – чиркнул огнивом.

Радомир присел у разгорающегося костра, достал из-за пазухи пачку, вытащил из нее сигарку. Стас приподнялся, удивленно воззрился на пачку, протянул руку. Радомир сигарки отдал, с недоверием глядя, как нежить крутит их в руках.

– Что там? – поднялась и Аглая. Стас оглянулся, демонстрируя ей пачку. Картонная, с синими разводами наполовину и надписью: «Беломорканал».