Глава четырнадцатая

– Ну и что, что ведьма? Дара у меня нет. – Аглая упрямо смотрела на взбешенного Тимира. Как сказать, что она чуть не умерла здесь, рядом с ним, когда он перестал дышать? Что поняла, как страшно ей увидеть его поглощенным. Еще страшнее чувствовать, как гулко отбивает сердце, когда он рядом, и знать – вера в то, что он дойдет до Обители, ничтожно мала. Это сегодня его Ника спасла, а завтра? А она, Аглая, так вообще ничего сделать не сможет одна, потому что не переняла дара от бабушки. И она боится, хочет сбежать от этого, закрыться от всего в спокойном мире Игната.

Тихон стоял в углу и качал головой. Ника сидела за столом, с отрешенно-ледяным спокойствием потягивая чай из деревянной треснутой кружки. Хорь метался от Тихона к Аглае и с надеждой заглядывал в глаза.

– Я только и хотела – вернуться домой… быть с близкими.

– А он пообещал вернуть тебя домой? – Ярость на лице Тимира сменилась издевательским интересом.

Она не выдержала, отвела взгляд:

– Я буду рядом с близким, родным мне человеком!

– Близким? Родным? – взвыл Тимир и зло саданул кулаком по столу. Ножки покосились, и деревянная столешница рухнула.

Хозяин лавки бросился к разъяренному Тимиру:

– Не губи, господин!

Тимир схватился за голову:

– Где он был, твой близкий и родной, все это время? Ты спрашивала, как так вышло, что друг его мертвяком по лесам шастает, а он в местных кабаках отдыхает и ханку жрет?

– Они разминулись, – боязливо покосилась Аглая на Нику, но та, казалось, совсем уже не переживает о Стасе. Хотя разве она Ника?

– Да? – Тимир сложил руки на груди. – Знаешь, я охотно верю. Ему же, как я понимаю, не впервой бросать… близких и родных!

Аглая побледнела:

– Ты не смеешь так о нем…

Он шагнул близко, вцепился в подбородок Аглаи, заставив смотреть на него. Серые глаза потемнели, дыхание стало прерывистым, с хрипотцой.

– Дура! – сказал с чувством и отпустил. Отступил от нее слишком быстро, сжав кулаки. – Цепляешься за прошлое, за жизнь, которой у вас с Никой уже никогда не будет! Просто девчонка, маленькая, потонувшая в своей придуманной от ничегонеделания любви, которой на самом деле и нет. Иначе и тебя бы сейчас здесь не было…

– Оставь ее, – поднялась Ника, подошла к Аглае, усмехнулась в лицо. – Спасибо за зелье не говорю. Идем, Тимир, – положила руку ему на плечо. И от этого жеста Аглае стало не по себе. Слишком уж уверенный, собственнический жест.

Тимир не сопротивлялся, скривил губы в саркастической ухмылке, не отстранился. Лишь слегка кивнул на прощание:

– Тихон, ты с нами?

Домовой кинул на Аглаю сочувственный взгляд, пожал плечами и уныло побрел вслед за выходящим. И только хорь метался туда-сюда, пищал, заламывал лапы. Остановился посреди лавки, вздохнул горестно, махнул хвостом по мордочке, скидывая слезу, и поскакал следом за Тихоном.

И только когда хлопнула закрывающаяся дверь, Аглая позволила себе судорожно, навзрыд выдохнуть. Опустошенно опустилась на лавку у разбитого стола. Как же так вышло? Вот оно вроде мирное будущее рядом, в доме на соседней улочке. Будет ждать ее, улыбаться до боли родной улыбкой. И никто, никто не рад за нее! А она сама рада? Сердце рвется следом за ушедшими. И душу щемит так, что сил нет держаться. Оттого и слезы бегут ручьем. Разве ж они поймут? Она просто не может быть рядом… Она боится, она так долго боялась. Ника уже не Ника. Тимир того и гляди поглотится. И она останется одна! Одна в чужом мире! А с Игнатом спокойно. Он обещал. Он никогда не оставит ее… Она никогда не останется одна. Но ведь уже оставлял! Там, у болота… Он бросил ее и Нику… А Ника… Пусть она уже чужая, но ведь они столько прошли вместе. Она просто развернулась и ушла. И Тихон, и хорь, и… Тимир.

И уже саму не радовало вновь обретенное счастье быть рядом с «близким и родным». Близким и родным? Такими последнее время были Ника, Тихон… и Тимир.

Они ушли. Их больше нет.

Аглая поднялась. С тоской посмотрела на дверь. Рвануть следом, догнать и сказать, что ошиблась. Они важнее. Они родней и ближе… Быть до последнего вдоха Тимира рядом. Резать ладони и трясти ту, что заняла место Ники, чтобы она возвратила его! И может, они все же дойдут до Обители… А там… там… Кто там? Если ведьма она сама? И перед глазами встало страшное лицо поглощенной жрицы. Такими пустыми глазами будет смотреть на нее Тимир. И все же… Аглая поднялась, рванула к двери – встретилась лицом к лицу с входившим в лавку Игнатом.

Игнат поторапливал.

На улице уже стемнело, но в отличие от прежнего дня не было слышно пения, не ходили люди. Непогода, разыгравшаяся со вчерашней ночи, разогнала народ. Кому хочется прогуливаться на сыром стылом воздухе, да к тому же по слякоти.

В поселковом доме Игната было тепло. Уютные шторы на небольших оконцах, меха на полу и диванах. Кровать под широким балдахином. Аглае никуда не хотелось. Но Игнат тянул.

Кинув Аглае плотный плащ, подбитый мехом, улыбнулся:

– Ты прекрасна.

Еще бы. Ритка уложила ей волосы в локоны.

– Красавицей будешь! – смеялась, подмигивая лукаво и поправляя лиф собственного платья. – Я тоже ничего! – Подвела черным заточенным угольком глаза, предлагая его и Аглае.

– И платье чудесное! – ворковала, помогая Аглае одеваться. Длинное, темно-зеленое, в пол, оно выгодно подчеркивало ореховые глаза. Из декольте видно ровно столько, сколько и положено уже почти замужней девушке.

– Готовы? – вошел Игнат.

Рита отступила к стене, сделала легкий поклон и шмыгнула за дверь.

– Все будут в восхищении! Мы будем вместе вечно! – Игнат коснулся губами ладони Аглаи. Она смотрела на себя в высокое зеркало и радости Игната не разделяла. Он сам пришел за ней в лавку Горьяна. Долго молча сидел рядом, осматривая разоренное жилище. Хозяин заплетающимся языком пересказывал произошедшее. Игнат хмурился, смотрел недобро. Аглая никогда не видела у него такого лица, даже испугалась, ее ли это Игнат. За последнее время не единственный изменившийся.

– Тебе не стоит оставаться здесь, – шепнул тихо, подхватил на руки и вынес из лавки. И пока он нес ее по улице, она дрожала и всхлипывала, уткнувшись ему в плечо и ничего не объясняя…

– Игнат, может, не стоит так пышно? Все же это еще даже не свадьба.

– Свадьба не свадьба, – отвернулся Игнат, одергивая рубаху и заправляя в сапоги штаны. – Положено. Сватовство. Жалко, родителей нет. Но это уже и не важно… – Он резко выпрямился. Подошел к Аглае и, взяв за талию, развернул к себе. Заглянул в глаза. – Ты передумала?

– Нет, – испугалась Аглая. – Что ты! Просто, – она замялась, – мне неудобно. Я никого из твоих нынешних друзей не знаю. И что это за обряд такой – посвящение?

Он обнял ее, чмокнул в щеку:

– Вот на месте и узнаешь, – галантно подал руку и вывел из дома. У порога, роя землю, стояли запряженные в экипаж кони. Аглая опешила. Господи! Да она такое только в старых фильмах видела. Бордовая карета с позолотой. Пара черных коней в нетерпении грызла удила. Откуда у Игната такая карета? По телу прошла дрожь, и Аглая оглянулась на Игната. Почему ей происходящее кажется таким неправильным и… жутким?..

Игнат улыбался. В небе полыхнула молния, напоминая о прошедшей грозе, отсветы блеснули в серых глазах. Аглая шарахнулась в сторону. Нечеловеческие зрачки, желтые с черной полосой посредине. Молния погасла, и видение тотчас пропало. Игнат насторожился, шагнул ближе, подхватывая ее под руку.

– Ты чего, Аля? Испугалась? Это всего лишь гроза, – обнял, рука начала гладить по уложенным кудрям. Привычная теплая рука. Он и ночью, принеся ее в дом, сидел и вот так гладил. Наливал красного вина, от которого кружилась голова и все прошедшее отступало куда-то на задворки памяти. Говорил, как хорошо они заживут, как он любит ее, как счастлив, что нашел. И она верила. Очень хотела верить. Вот только когда проснулась ночью и обнаружила, что одна в постели, в голову против воли поползли подозрительные мысли.

Аглая поднялась, босыми ногами ступая на шкуры, прошла по комнате:

– Игнат!

Никто не отозвался. Она осторожно приоткрыла дверь на улицу, длинная рубаха волочилась по полу. Ночь дохнула запахом озона. Крупные капли скатывались с крыши и текли ручейками на ступени. Аглая поежилась. Где сейчас Ника и Тимир с Тихоном? Успели ли спрятаться от разразившейся непогоды? Аглая шмыгнула носом. И уже собиралась вернуться в дом, но остановил внезапный шум во дворе. Быстрые тени метнулись к невысоким воротцам, в них въехала пара иноходцев, на одном перекинутый через спину мешок. На втором укутанный в плащ седок. Аглая стояла, прижавшись к стене, сдерживая дыхание. Седок спрыгнул, кинул поводья подбежавшему пареньку.

– До завтра придержишь, и чтобы… – слишком родной голос.

– Будет сделано, господин начальник! – отвесил поклон паренек, вскинул мешок на плечи. Послышались мычание и всхлип, и голос показался знакомым. Аглая метнулась назад в избу. Прыгнула в кровать, натянула на себя одеяло и прикрыла глаза, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Послышались шаги по ступеням, дверь чуть слышно скрипнула, открываясь, и тут же закрылась. Игнат подошел, наклонился над Аглаей, поцеловал, едва касаясь губами лба. От него резко пахнуло кровью и железом. Поднялся и вышел. Аглая так и осталась лежать, сдерживая дыхание. Мысли скакали в голове галопом. Куда мог ночью ездить Игнат? Кого он привез в большом мешке? Отчего голос ей показался знакомым? Почему страж кланялся Игнату и называл «господин начальник»? Слишком много вопросов, ответы на которые страшили. А может, прав Тимир и она ничего, кроме своей глупой, выдуманной от безделья любви, не видит? А ведь ее и нет. Как нет той истомы от прикосновения рук Игната, что была в первую ночь, когда они встретились. Потому что сердце ноет при воспоминании о другом. Но Игнат так старается. Вот только с ним ей почему-то становится страшно. Она очень хотела ему доверять. Но, собираясь на пугающее ее посвящение, незаметно сунула под платье кинжал с причудливой ручкой. И сейчас, ощущая касающийся тела холодный металл, чувствовала себя спокойнее.

– Идем! – Игнат потянул ее к экипажу. – Путь близкий, но идти пешком моей даме сердца в таком наряде не пристало.

Аглая, осторожно ступая на мокрую землю изумрудными туфельками, неизвестно откуда добытыми для нее Игнатом, направилась к карете. Небо снова озарилось молнией. Гроза все никак не прекращалась. И мысли, словно те раскаты, проносились в голове, озаряя вспышками. Откуда у Игната деньги на все это? Кабаки, экипажи, кони!

Игнат открыл дверь, помог взобраться.

– Все будет хорошо, – прошептал на ухо, касаясь мочки, и покинул, чтобы усесться на место возницы.

– Ех-ха! – Аглая вздрогнула от громкого вскрика. Схватилась за сердце. – Ех-ха! – Экипаж рванул, вылетел в открытые ворота Мирного и понесся вдоль темнеющего ночного леса. А небо снова разорвала молния, и капли забарабанили по крыше кареты.

Экипаж покачивался на неровной дороге. Аглая прикрыла глаза. Стук капель, гром и молния – стало тоскливо. Зачем она осталась с Игнатом? Тревога и страх. «Мы будем вместе вечно!» Слова показались ей жутким предзнаменованием. Вечно! Стас тоже теперь вечно будет странствовать по земле чужой. И она… может, ее… Господи! Аглая кинулась к дверце, приоткрыла, кони неслись слишком быстро, земля так и мелькала. Тугие струи разлетались под копытами. Аглая захлопнула дверцу, вжалась в спинку диванчика. Нет! Он не собирается ее убивать… Это все Тимир. Наговорил, заставил усомниться, вот и лезут мысли окаянные! Да, точно… Тимир! И сердце тук-тук… Уже, наверное, далеко ушли. И такая тоска от этого. Наверное, и не вспоминают про нее. А уж если вспоминают, то недобрым словом. Дура! Какая же она дура! Тимир прав. Это не они ее бросили, это она их предала. Всех!

Тпру!

Приехали? Путь и правда оказался недалеким.

Аглая выглянула в окно. Карета стояла у двухэтажного дома. Из высоких окон лился свет.

Дверь открылась. Игнат протянул руку, помогая Аглае выйти.

– Что это?

– Дом одного моего друга, – расплылся в улыбке Игнат. – Но у нас будет не хуже, только в городе. – Он подмигнул. – Тебе понравится наш дом.

Аглая слушала Игната с удивлением.

– Откуда? – выдавила из себя.

Он подхватил ее под руку.

– Ты все узнаешь, только позже, – прошептал на ухо, увлекая к распахнутым дверям.

Провел по коридору, увешанному шикарными картинами. Игнат распахнул дверь в залу. Аглая ахнула. Покрытые позолотой стены, длинный стол со всевозможными яствами. В высоких окнах тяжелые портьеры на золотых гардинах. Шикарные вазы и статуи по углам. Красивый, в византийском стиле камин, рядом с которым стояло шесть человек. Все они оглянулись, стоило Игнату и Аглае войти.

– Алька, привет! – навстречу, улыбаясь, спешила Рита.

– Прекрасный выбор. – Приблизился высокий, явно немолодой мужчина с удивительно лукавыми темными глазами, с пробивающейся сединой в длинных волосах, собранных в хвост. – Надеюсь, милая особа, вы станете достойным тылом нашему бравому капитану.

Аглая непонимающе перевела взгляд на Игната. Но он, не отвечая, уже увлекал ее к противоположному концу залы.

– Это Давид, – на ухо ей быстро вещала Рита, спешившая следом. – Жуткий тип, но обаятельный. А уж как молоденьких любит, одно слово – бес. Говорят, у него в подвалах порядка двух сотен наложниц. А те трое, – указывала в сторону камина, – это все родственники – Роксана, Витор и Серж. – Двух последних Аглая узнала, это они были в харчевне в вечер встречи с Игнатом. – Упыри в прямом и переносном смысле. Зато ищейки превосходные, любой след возьмут… – Рита негромко рассмеялась. – Если только их ткнуть в этот след носами! А вон рядом с ними высокий, Емельян. – На щеках Риты заиграл румянец. – Он меня вывел сюда… Он и есть мой избранник. У нас свадьба скоро. Ой, Алька, я такая счастливая!

Аглая на лету ловила сказанное Ритой и не понимала. Бес? Упыри? О чем она говорит? Столкнуться с некоторыми приходилось, но здесь! Да и не похожа троица на таких упырей, какими представляла их Аглая. Эти во фраках, пышных одеждах, с аристократическими лицами. Таким только по балам да торжествам ездить, а они… Бесы? Упыри?

Додумать она не успела. Игнат подхватил ее на руки, поднял на невысокий постамент и громко провозгласил:

– Прошу познакомиться, моя невеста и будущая жена Аглая.

Послышались аплодисменты, Рита и Роксана расплылись в доброжелательных улыбках. Мужчины смотрели одобрительно.

– Это твои друзья? – У Аглаи дрожал голос, когда они сошли с постамента.

– Друзья? – Исказив рот в ухмылке, Игнат притянул Аглаю к себе. Из ниши в углу вышли трое с инструментами. Заиграла музыка. И Игнат потянул Аглаю в ритме вальса. – Это те, от кого зависит наше благосостояние, – зашептал в самое ухо. – Те, от кого зависят наши судьбы. И кто зависит от нас… От меня.

– Кто ты? – Аглая всегда любила танцевать, но сейчас ноги не слушались. Наступали на подол, на ноги Игнату, он морщился и прижимал ее сильнее к себе.

– Ты узнаешь, все узнаешь…

Музыка играла и играла. Они двигались по залу под равнодушными взглядами остальных, вяло попивающих из высоких бокалов. У Аглаи закружилась голова.

– Ты очень бледная, – подметил Игнат, отводя ее к столу и протягивая фужер с вином. От вида гранатовой жидкости стало совсем дурно.

– Я устала, – прошептала Аглая.

Игнат внимательно посмотрел на нее. Легкое недоумение скользнуло по лицу.

Аглая отвернулась и слегка покачнулась от головокружения.

Игнат кивнул Давиду. Тот неспешно подошел.

– Моей избраннице плохо.

Мужчина присмотрелся к Аглае, губы чуть искривились в усмешке:

– Никак не давал ночью спать.

Аглае стало не по себе.

Давид отставил бокал на стол и, направляясь к выходу, кивком пригласил за собой.

Игнат подхватил Аглаю на руки и под восторженные взгляды публики вынес из залы. Поднялся следом за Давидом на третий этаж по широкой лестнице. Внес в большую комнату.

– Все в вашем распоряжении, – кивнул Давид и вышел.

Игнат опустил Аглаю на огромную, укрытую балдахином кровать. Скользнул рукой по декольте, чуть склонил голову, целуя ее грудь, и тут же поднялся. Поправил фрак. – Зайду за тобой позже, нужно подготовить все для посвящения.

Прикрыл за собой дверь.

Аглая закрыла глаза. Несколько минут лежала, не шевелясь и пытаясь собрать мысли воедино. Слова Риты о бесах и упырях. На что она согласилась? Музыка доносилась, но уже не настолько громкая и оттого не раздражающая. Через открытую дверь балкона проникал свежий воздух. Уже не стучал дождь, но вдалеке продолжало греметь. Аглая потянулась, поднялась и осмотрелась. Комната большая, если не сказать огромная. Слишком богатая обстановка, везде позолота. На полу шкуры. Пожалуй, в средствах Давид стеснен не был.

Слегка колыхнулись на легком ветру занавеси. Аглая распахнула их и оказалась на большой полукруглой лоджии. Прошла к перилам. Горизонт озарила молния. Аглая вдыхала свежий воздух. Виски, стянутые от тяжелых мыслей, медленно отпускало.

«Все хорошо! И чего я себе надумала?.. Упыри! Бесы! Ритка шутит… Или не шутит?» Мысли сбил приглушенный стон, донесшийся снизу. Аглая прислушалась. Стон повторился. Она всмотрелась. Напротив дома в ночной серости выделялись силуэты троих. Двое тянули упирающуюся фигуру к раскрытому амбару. Аглая отпрянула от края лоджии. Нет, она не будет смотреть. Не будет думать о том, что увидела. Может, воришку поймали… Какой, к черту, воришка! Голос! Тот же голос, что у привезенного ночью в мешке человека. И снова он кажется ей знакомым. Нет, она не будет думать о плохом. Но назойливые мысли, щекочущие нервы, все равно лезут. Откуда у Игната такие богатые друзья? И что значит – у них будет такой же дом в городе? Что произошло с Игнатом с момента их расставания у болота?

Аглая вернулась в комнату, села на диван, положила ноги на софу.

Господин начальник – вот как обратился к нему слуга в Мирном.

Капитан – так назвал его Давид.

Внизу в пышной зале танцевали и праздновали гости. Бесы, упыри!

Аглая вскочила.

Начальник хладовских соглядатаев!

Не может быть! Как?

Нервно заходила по комнате. Если это правда, то к какому посвящению он ее готовит? От страха взмокли ладони. Она бросилась к двери, дернула. Закрыто снаружи. Не доверяет, боится, что убежит! Аглая оглянулась – третий этаж! Спуститься по перилам? Кинулась к лоджии, но не добежала. Из-за всколыхнувшихся занавесей скользнула мелкая шустрая тень и бросилась к ней. Аглая едва сдержалась, чтобы не закричать от неожиданности, но уже в следующую секунду вздохнула с облегчением. Ей на руки вспрыгнул, пища и тыкаясь в шею, хорь.

– Вернулся!

– Конечно, вернулись! – занавеси распахнулись, и перед взором Аглаи возник Тимир. – Вы мне живые нужны, я разве не говорил?

– Говорил, – едва слышно шепнула Аглая и бросилась к Тимиру, уткнулась в грязный плащ.

Хорь, придавленный телами, запищал. Тимир, судорожно выдохнув, отстранил от себя Аглаю:

– Ты так рада меня видеть? Или «близкий и родной» оказался не таким уж близким и родным?

– И то и другое, – призналась Аглая. Высвобожденный хорь перепрыгнул на плечо Тимира и уже оттуда начал возмущенно трещать.

Тимир внимательно посмотрел в лицо Аглаи:

– Сама догадалась или он сказал?

– Догадалась. А вы? Вы как узнали?

– А мы суму с продуктами в лавке забыли. Вернулись, а там соглядатаев полная лавка. И знаешь, о чем они говорили? О том, что у капитана хладовских соглядатаев невеста появилась. Сложить нетрудно. И что-то мне подсказало, что тебе такое открытие навряд ли понравится.

Аглая кивнула:

– Совсем не нравится.

– Значит, уходим?

Она снова кивнула.

– Далеко собрались?

Аглая не слышала, как открылась дверь, вздрогнула от внезапного злого голоса. Оглянулась и увидела разъяренное лицо Игната.

– Я ухожу! – сказала дрогнувшим голосом.

– Не попрощавшись?

Игнат с ненавистью смотрел мимо нее на Тимира. Тот притянул Аглаю и встал перед ней.

– Нечего ей в бесовских лапах делать!

– Аглая! – рыкнул Игнат. – Я тебя чем-то обидел? Позволил себе лишнего? Оскорбил?

– Нет, – качнула она головой. – Но я не останусь. У меня другой путь.

– С ним?

Аглая вцепилась в плечо Тимира:

– С ними.

Игнат сжал кулаки. Злые огоньки плясали в помутившихся глазах.

– Понимаешь ли ты, что только я могу оградить тебя от преследования? Никто из соглядатаев и тех, кто внизу, и не догадывается, кого я собрался брать в жены. А если узнают… Я пошел на должностное преступление. Ради тебя. А ты… ведьма!

Аглая выступила из-за спины Тимира.

– Отпусти меня, Игнат, – прошептала приглушенно, боясь смотреть ему в глаза.

Он продолжал стоять. Играли желваки на скулах.

– Если и правда любишь, отпусти.

Он усмехнулся:

– Хочешь уйти? Ладно. Только одна. Без него…

Аглая побледнела.

– Неравны силы, – усмехнулся Тимир. – И ты прекрасно это понимаешь, новопреставленный бес.

Аглая вздрогнула, глянула на Тимира, потом на Игната.

– Ты же не думала, что капитаном стражи бесов может быть человек? – голос Тимира холодный, презрительный.

Аглая с надеждой посмотрела на Игната. Он покрылся пятнами, внезапно выдалась вперед нижняя челюсть, глаза приобрели желтый оттенок.

– Ты же не думаешь, что после схватки ты еще останешься человеком, несостоявшийся жрец?

В глазах Тимира закружились черные воронки. Аглая схватила его за руку.

– Не надо! Игнат, отпусти нас! – порывисто обернулась к бесу. – Ты же клялся… Ты обещал, что все будет хорошо! Отпусти!

Игнат сжал руки, ставшие лапами, в кулаки. Судорога исказила лицо. Минуту он пристально смотрел на Аглаю. Потом перевел взгляд на Тимира, созерцавшего его с ледяным спокойствием.

– Храни ее, и… проваливайте, – прорычал сдавленно. – У вас пять минут. – И выскочил, хлопнув дверью.

Смерчи в глазах Тимира погасли. Он, не проронив ни слова, схватил Аглаю за руку и выскочил на лоджию. Спуск был быстрым, по вьющемуся плющу. Аглая ободрала ладони, но приземлилась мягко, в руки Тимира. Хорь сидел, обхватив его шею и закрыв глаза.

– Уходим, – опустив Аглаю на землю, потянул в темноту Тимир.

В этот момент раздался вопль:

– Не надо!

И Аглая наконец вспомнила, кому принадлежал этот голос.

– Я не хочу, не надо, – умолял Горьян.

Собравшиеся вокруг посмеивались, скалили морды.

– Беги, беги. У тебя есть десять минут форы.

– Отпустите, пожалуйста! – молил хозяин лавки из Мирного.

– Время пошло! – гаркнул вышедший из дома обозленный Игнат.

– Если помнишь, то у нас тоже всего пять минут, чтобы покинуть владения. Не думаю, что в следующий раз твой «близкий и родной» будет столь благодушен, – прошипел в ухо Аглаи Тимир.

Они стояли под навесом в темноте, глядя, как Горьян, обливаясь слезами, отступает от особняка.

– Беги, беги, – покрикивали вслед.

Горьян развернулся и побежал в темноту.

– Что с ним будет? – Аглая заглянула в глаза Тимира.

– Догонят, перегрызут горло, пустят кровь… Для тебя. Все это представление для тебя – ты должна выпить кровь, произнести клятву, или как там у них это делается, и стать как они… Как он… Но тебя не будет здесь. – Тимир схватил ее за руку и потянул.

Аглая вырвалась:

– Мы не можем оставить Горьяна!

– Предпочитаешь составить ему компанию?

В темноте глаза Тимира казались совсем черными.

– Предпочитаю увести его.

– Нам бы самим уйти!

– Его убьют!

– А нас пощадят? Или надеешся на милость Игната? Ты посмотри, кто он!

Тимир указал на особняк.

На ступенях, на том самом месте, где минуту назад стоял Игнат, теперь поигрывал перепончатами крыльями бес. С жуткой мордой, с когтистыми лапами. Он внимательно смотрел в темноту навеса, и на какой-то момент Аглае показалось, что видит их. Но бес мотнул головой и отвернулся, а в следующую секунду взмахнул перепончатыми крыльями и, махнув лапой в призыве остальным, направился вслед за убежавшим Горьяном.

– Хочешь вернуться к нему? – обернулся к Аглае Тимир и тут же выругался. Аглаи рядом не было, как не было и сидевшего на его плече пару секунд назад хоря.

Гроза отгремела. Лишь изредка горизонт окрашивался в лилово-багряный. Сразу за особняком высились деревья. Луна блеклым размытым кругом сквозь тучи пыталась осветить землю.

Аглая, прикрываясь руками от бьющих в лицо ветвей, продвигалась по темному лесу. Хорь убегал вперед, возвращался, попискивал, указывая путь. Недалеко слышалось улюлюканье бесов.

Хорь закрутился, запищал, тыкая лапой в сторону. Аглая поспешила за ним. Внезапно деревья закончились, открыв глубокий овраг. Хорь уверенно кивнул на него. Аглая сунула руку в лиф и нащупала металл. И все же пригодился. Воткнула клинок в землю и начала спускаться, переставляя рукоять. Уже почти достигла низа, когда хорь вскочил на выпирающую из земли корягу.

Аглая остановилась. Вслушалась.

– Горьян, – позвала чуть слышно.

Тишина.

– Горьян! Это Аглая, мы были у вас вчерашним вечером. Вылезайте, я знаю, что вы здесь.

Из-под коряги высунулось перепачканное лицо хозяина лавки. Очки слетели, пока бежал, и он щурился на нее подслеповатыми глазами.

– Вы? – пролепетал, испуганно дрожа. – Вы жена капитана соглядатаев! Он вас забирал!

– Не жена, – поморщилась Аглая и протянула Горьяну руку. – Вылезайте, уходить нужно.

– Куда? – простонал тот.

Аглая замерла. И правда, куда? Совсем близко слышались крики погони. И вдруг, перекрывая голоса нечисти, раздался многоголосый вой.

– Туда! – Аглая потянула Горьяна.

Вцепляясь в острую осоку, они лезли вверх. И Аглая даже успела заползти на твердую землю и вытащить Горьяна.

– Ох, ну надо же!

Она обернулась на голос.

Рита стояла в паре шагов от них, тяжело дыша, волосы рассыпались по бледным плечам. Теперь Аглая понимала, откуда эта бледность. Рита повела головой, принюхиваясь. Аглая покрепче вцепилась в рукоять кинжала с дивным витиеватым узором. Как назвала его Ника? Клинок ведьм. Что ж, остается верить, что в ее руках это действительно грозное оружие.

– И ты нечисть?

– Ну-у, знаешь ли, у нас выбора особо не было, – развела руками Рита и растянула рот в улыбке, за губами блеснули клыки.

– Упырь?

– Бог с тобой, не так низко пала, – поморщилась она. – Волколачка. Меня Емка обратил.

– Псина то есть.

– А ты стала грубой, Аглая. – Рита медленно приближалась, настороженно озираясь по сторонам.

– Зато ты просто сама вежливость. – Аглая медленно продвигалась по краю оврага, держа наготове кинжал.

– Слушай. – Рита снова оглянулась. – Не будем ссориться. Ну не получилось у вас с Игнатом. Но мы-то остались подругами.

– А мы ими когда-то были?

Горьян тихо, крадучись двигался за Аглаей. Хорь рычал, вздыбив шерсть, сидя на ее плече. Рита косилась на всех разом. И вдруг улыбнулась. Из темноты леса возникли трое. Родственнички. Роксана, Витор и Серж. Упыри. Каждый повел носом, громко втягивая воздух, и оскалился.

– Аглая, это наша добыча! – кивком указала осмелевшая Рита на бледного Горьяна.

– Была ваша, стала наша! – рявкнули со стороны.

Рита подскочила, ее лицо вытянулось, обнажились клыки, она вся вывернулась, покрываясь шерстью, платье разошлось по швам на преобразившемся теле. На землю задними лапами встала серая ощерившаяся волколачка. Упыри зашипели, не сводя хищных глаз с Горьяна.

Тимир стоял, глядя на них с ледяным спокойствием, за его спиной, грозно скалясь, выступали серые тела волков.

Волколачка оскалилась. Вскинула морду. Но вой так и не раздался. Серые тени метнулись быстрее. Схватки не было. Рита была слишком неопытна. Лапы серых разодрали обращенное тело, зубы впились в горло. Рита захрипела, сумела скинуть с себя волка, и тут же второй сбил ее с ног. Кувыркаясь и хрипя, волколачка полетела вниз, в овраг.

Зато упыри были древними и сильными. Один, издав негромкий рык, бросился на ближайшего волка. В то же время второй, ловко увильнувший от нападения, кинулся на стоявшего в оцепенении за спиной Аглаи Горьяна.

Кинжал сверкнул в руке, всего один выпад. Упырь оторопел от неожиданности, девчонка не казалась боевой, он даже не пытался увернуться.

– Думаешь, меня можно простым ножичком, – схватил ее за руку и замер, покачнулся. Опустил глаза, смотря на вцепившуюся в рукоять ладонь. – Это… Как? Это… Клинок… Ты… – Рассыпался прахом. Упыриха взвыла, увидев, что от родственника осталась лишь горсть трухи. Клыки разодрали шею серого, будто у щенка, рукой с мгновенно отросшими когтями полоснула второго и, сделав прыжок, опустилась рядом с Аглаей. Ударом ладони выбила кинжал. Усмехнулась в лицо. И тут же была сбита с ног налетевшим Тимиром – огромным черным волком с мечущейся в глазах тьмой. Напор когтистой лапы Роксаны распорол щеку, Тимир только отвел морду. Тьма в секунду поглотила его вместе с упырихой и тут же рассеялась, явив неподвижное тело девушки с остекленевшими черными глазами и тяжело дышащего волка. Тимир перевел взгляд на Аглаю, на прах у ее ног и оскалился в ухмылке.

Тяжелое дыхание послышалось совсем рядом. На край оврага, грязная и шатающаяся, выползла Рита и тут же столкнулась с темным взглядом Тимира. Взвыла, поняв собственную ошибку. Но тело волколачки уже прижимал к земле черный волк с дрожащей от ненависти губой, с которой сочилась и капала на грудь Риты черная слюна.

Раздался хруст ломающихся костей, волколачка взвыла полным боли плачем. Тимир вжимал ее в землю. Она уже не сопротивлялась.

– Я пожалел вас, пожалей и ты ее, будущий жрец!

Тимир замер. Аглая, тяжело дыша, поднялась с земли, помогая встать и Горьяну. Взяла с земли кинжал, вытерла его о платье. Все равно уже не важно, как она выглядит.

Черный глянул на Аглаю. Она слегка кивнула. Он отступил, выпуская волколачку. Израненная Рита попыталсь отползти, но задние лапы не слушались.

Волки, прижав уши, смотрели на спустившегося на землю беса. Выскочил из ночи обращенный Емельян, на секунду глаза его встретились с глазами Риты, полными слез. Волколак тряхнул головой, издав низкий утробный рык, оглянулся на Тимира.

– Не тронь их, Ема, – мрачно приказал Игнат.

Волколак со злостью взглянул ему в лицо:

– Ты видел, что они сделали с Ритой?

– Если дойдет до Китара, будут проблемы, – голос Игната был серьезен и глух.

– Если мы оставим их трупы здесь, то проблем не будет! – яростно тявкнул Емельян и кинулся на Аглаю.

– Ведьма нужна ему живой.

– Зато мне она живой не нужна!

– Стоять! – успел приказать Игнат. И Ема отпрянул назад от звука его голоса. Но было поздно. Тьма, сорвавшаяся с ладоней Тимира, в мгновение окутала волколака и разлилась по краю оврага.

В ушах Игната зазвенело. Он зажмурил глаза и закрыл уши руками. Было слышно, как затрещали крылья, раздираемые невероятной силой. Начальника соглядатаев начало давить к земле. Воздух вокруг стал густым, обжигающим кожу. Визг Риты и хрип гибнущего Емельяна. Вой удаляющихся волков. Тьма спала. Игнат единственный, кто остался стоять, хоть и на коленях. В нескольких шагах от него мертвый волколак. У елей тело Риты, еще сегодня ночью бывшей самой счастливой невестой. Теперь они оба бездыханны. Окоченевшие тела упырей у оврага. Серый тлен. Жалко, хорошие были ищейки.

Раздался шелест крыльев, и рядом опустился Давид. Осмотрел побоище. Сощурил глаза. Не было в них ни ненависти, ни злобы. Он был слишком стар и мудр. Это Давид с Емельяном встретились им в тот день. С ними и с Китаром. И до сих пор его удивляло, отчего его оставили в живых. С Риткой было понятно, приглянулась волколаку. Но он-то… И сразу в начальники. И Игнат не отказался.

– Одна она не могла… – задумчиво протянул Давид.

– С ней был жрец.

Бес прикрыл глаза, обернулся вокруг себя, ловя в воздухе след.

– Несостоявшийся… А силу ему жрица разбудила. Настоящая, древняя… Я бы даже мог предположить, Верховная. Жалко только, давно все они вымерли. Однако готов поверить в воскрешение. Никому такое не под силу. Уже здесь обратился бы поглощенным. – Он открыл глаза и посмотрел на Игната. – Китар будет недоволен.

Игнат кивнул.

– Я могу догнать их, – продолжил Давид. – Сил у меня поболе, чем у несостоявшегося жреца. А ведьма… – Он смолк, вопросительно посмотрев на Игната.

– Это мое дело. Я найду их сам и верну ее, – не терпящим возражений голосом произнес Игнат и сильным взмахом крыльев вознесся в темное небо.

А Давид поежился. Как и в первую их встречу, он заметил то странное, что шло от Игната. И то была не просто сила. А нечто большее, заставляющее старого беса побаиваться нового начальника.

– Вот и лети. Чем ты дальше, тем мне спокойнее.

Он уже покинул особняк, крылья гнали вперед, когда услышал зов. Далекий, на который никто, будь то бес или иной нечистый, не ответить не мог. Зов, от которого кровь стынет в жилах, потому как понимаешь, кто его издает. Никто из жителей Велимира не смог бы противостоять. Игнат не принадлежал Велимиру. Но он свернул с пути и устремился на зов. Не касаясь веток, опустился на землю. Зовущая стояла у сосны. Рваный плащ развевался на ветру. Бледное лицо и давно выцветшие от времени пустые глаза.

– Чего тебе нужно, поглощенная? Ты в курсе, кого призвала? – Смотрел на нее с интересом, однако ладонь все же легла на рукоять меча.

– Она понимает, кого призвала, – сказали рядом.

Игнат обернулся и тут же усмехнулся, узнав.

– Советница Нейла. Далеко ли путь держите? Да еще в таком странном, отнюдь не доброжелательном сопровождении.

– Туда же, куда и вы, капитан! – улыбалась Нейла. И все-таки он хорош, молод, красив, уверен в себе. Даже сейчас, прекрасно понимая, что Нейла знает о нем больше, чем хотелось бы, держит лицо, ухмыляется нагло.

– Неужели? – брови театрально взметнулись. – А вы наслышаны о моем деле?

– Мало того, я даже знаю, куда отправится ваша так и не состоявшаяся жена.

Игнат смерил советницу взглядом бесовских глаз. Потом растянул губы в тонкой ухмылке.

– Мне нужна подмога. А вам – ваша девчонка! – улыбнулась в ответ Нейла.

Слуга, молодой паренек, шарахнулся в сторону, когда из леса выскочили четверо волков, на спине огромного черного изможденная девушка и испуганный, таращащий глаза мужичок. На голове волка, бегущего следом, восседал хорь.

Процессия пронеслась по двору усадьбы и, выбив ворота, вылетела в ночь.

Слуга перекрестился. Успел пройти до коновязи и снова упал на землю, прикрывая глаза, потому как над самой головой прошелестели крылья главнокомандующего беса.

– Чур, чур! Ну и ночка заполошная, – прошептал, когда и этот исчез. Слуга поднялся, отряхнулся. – Чтоб вас, нечистые!

– А что, не осталось ли в подвалах хорошего ведовского винца?

Слуга покрылся испариной. Вальяжно, неторопливо подходил к нему древний бес.

– Найдем, господин Давид. Для вас все найдем.

– Не торопись, мальчик. – Бес цыкнул. Остановился рядом со слугой. Наклонил голову, рассматривая паренька. – Неудачная нынче охота вышла, грустная, – проговорил, растягивая слова. Слуга под взглядом беса затрясся. Витор успокаивающе похлопал его по плечу. – Не бойся, ступай за вином.

И направился к особняку. Слуга перекрестился. Опрометью бросился к подвалу, достал вина и так же бегом в залу, где сидел, перебирая клавиши на пианино, Давид. Рядом лежали растерзанные тела трех музыкантов. Трясясь, слуга откупорил бутылку и налил в высокий бокал.

– Вино, господин Давид, – и начал отступать к дверям.

– Вино – это хорошо, – протянул бес и оглянулся. – Но и ты не торопись, – встал из-за пианино и обернулся к пареньку, тот задрожал. Давид преобразился и усмехнулся во всю бесовскую морду.

Иван царевич и Серый Волк. Немного не та сказка. Царевна и Черный Волк.

Только последний был явно на последнем издыхании. Тяжело вздымающаяся грудь выдавливала хрипы. Несколько раз спотыкался. Аглая прижималась к пахнущей псиной шкуре.

– Тимир, остановись, пешком дальше пойдем.

Он не отвечал. Аглая обнимала его шею, прижималась к телу животного.

На очередном прыжке он внезапно встал и рухнул. Волки тоже остановились, окружили черного. Аглая успела соскочить, опустилась на колени перед ним:

– Тимир!

Он кивнул, туша покрылась тьмой, и, когда расплылась, на земле осталось тело человека.

– Тимир!

Он открыл глаза, медленно сел, устало посмотрел на Аглаю:

– Если когда-нибудь я стану поглощенным, то только благодаря тебе. И поверь, первой, к кому я приду и удушу, тоже будешь ты!

Аглая обняла, уткнулась в тяжело вздымавшуюся грудь Тимира. Он осторожно погладил ее волосы. Она сильнее прижала голову к его плечу.

– Тимир, я впервые убила… Я… убила.

Он чуть отстранился:

– Покажи мне кинжал.

Она сунула руку за пояс. Вытащила клинок. Тимир не притронулся, просто смотрел с интересом.

Потом аккуратно сжал ее ладонь вокруг рукояти:

– Ты сильная, Аглая. Намного сильнее, чем думешь.

– Ника сказала, это Клинок ведьм… – Посмотрела на Тимира. – А кто она? Она тебя оживила в лавке. Она все знала, как и что делать, и она… молилась.

– И ее услышали. Как слышат боги Велимира всех жрецов.

– Она… – Глаза Аглаи расширились.

– Верховная жрица равновесия Гаяна. А вернее, то, что от нее осталось. Навья в теле твоей подруги.

– А Ника? Где она?

Тимир прижал Аглаю к себе:

– Не думай о том. Не сейчас. Не здесь. У нас просто нет на это времени.

Аглая всхлипнула.

Тимир поцеловал ее волосы:

– Сегодняшний день для тебя закончился.

Она отстранилась, заглядывая ему в глаза:

– Закончился?

– Я не дам тебя в обиду, – коснулся губами ее щеки и начал подниматься.

– А я! Меня куда? – залепетал пришедший в себя Горьян.

Тимир развел руками:

– Земля огромная, но лучше, если куда подальше.

Горьян всхлипнул.

Тимир свистнул, один из волков подошел к нему, ткнулся носом в ладонь.

– Он проводит до ближайшей деревни, там уж сам…

Горьян приблизился, с опаской похлопал волка по загривку, тот снисходительно посмотрел на мужчину и трусцой направился в глушь.

– Спасибо, – успел кивнуть Горьян и поспешил следом за зверем. Хорь стоял и махал им лапой, потом вздохнул, забрался по ноге на руку Аглаи и, прижавшись, блаженно заурчал.