Глава двадцать седьмая

– Здравствуйте, Иван Павлович, – произнес коренастый мужик, вставая из-за письменного стола. – Только не удивляйтесь, я не экстрасенс, имена отгадывать не умею. Ваш помощник звонил, предупредил о визите частного детектива. Многие наши недолюбливают сыщиков из агентств, но я не такой, чем могу – помогу. Знаете, угореть в избе нетрудно. На селе такое раньше сплошь и рядом было, да и сейчас не редкость. Осенью в октябре умерли Рукины, муж, жена и бабка. Катя жива осталась, ей вот-вот четырнадцать стукнет, паспорта пока нет, в детский дом ее определили. У девочки тетка есть, Людмила. Но лучше в приюте, чем у пьяницы, да и не отдаст ей опека ребенка. Баба вообще не просыхает. А теперь вот Димкины. Хорошо, что Настя жива осталась, она к крестной матери, своей родной тетке, уехала. Повезло девочке, они с Катей Рукиной в одном классе учились, рядом жили. И вот как! Одна умерла, а вторая в таком же происшествии живехонька осталась! Лотерея! Неизвестно, кому выигрышный билетик достанется.

– Как жители Грунска относились к Якову? – задал я первый вопрос.

– Нормально, – пожал плечами местный Шерлок Холмс, – тихий был мужик, не пьющий, работящий, вежливый.

Я удивился столь лестной характеристике, но продолжил:

– По моим сведениям, Димкин работал таксистом.

– Точно, это удобно, ездишь, когда хочешь, когда время есть, – подтвердил Вавилов. – За руль пьяному не сесть, и права надо иметь. А у большинства наших мужиков то запой, то похмелье. Жену Якова я хорошо знаю, она дочь Андрея Алексеевича, тот служил алтарником, брат ее, отец Федор, настоятель храма. Хорошая семья, верующая. У Якова сестра бизнесом владеет, помогает родне деньгами, супруга его дома сидела, детьми занималась. Ребята были одеты, обуты, в школу ходили. Долгов за Димкиными в сельпо нет. Они никогда ничего под запись в тетрадь не брали, только за наличный расчет. Ума не приложу, ну как они могли угореть? Ольга аккуратная, внимательная и вдруг задвижку закрыла! И чего она печь-то на ночь топила?

– Вы дружили с Димкиными? – полюбопытствовал я.

Виктор Иванович улыбнулся.

– Недалеко Грунск от Москвы, но это колхоз, сейчас, правда, их уже нет, да в головах у людей живет. Если я с кем корешиться стану, неприятностей море получу. Вдруг мой приятель чего плохое натворит, прибежит: «Помоги, Витя, прикрой». И как ему отказать? В столице, если полицейский на своем участке к кому-то в гости ходит, с кем-то чай пьет, никто и не узнает. А в Грунске, если я остановлюсь поговорить с одним из жителей, например с Соловьевым, мигом слух родится: Вавилов Петьку подозревает, посадить хочет. Или, что еще хуже: Виктор с Петькой кореша, вот почему тот в лавке товар берет, а денег не платит. В деревне муха не пролетит, чтобы ее местные кумушки глазами не проводили. У нас с женой со всеми местными вежливые, но далекие отношения.

– А Яков с кем-то был на короткой ноге? – спросил я.

– Из наших? – уточнил Виктор. – Нет. Да и подходящего ему человека лично я не видел. Местные мужики выпить любят и подраться. Было несколько хороших парней, да они все давно в Москву перебрались. В Грунске остался особый контингент. Яков другой, но у него денег не было, чтобы в столице жильем обзавестись. Один раз я спросил его:

– Не скучно вам в Грунске?

Яков ответил:

– Наоборот, после поездок по Москве я отдыхаю тут душой и телом. В сумасшедшую столицу меня совсем не тянет. Здесь воздух чистый, огород свой. Дом, конечно, можно завести и побольше. Сейчас деньги коплю, наберу, вторую часть избы отремонтирую, тогда просто по-царски заживем.

Я решил не сдаваться.

– Гости к Димкиным приезжали?

– За его воротами я не следил, – заявил собеседник, – сестру видел, отца Федора. А больше людей и не припомню. Но повторяю, не сидел я у его калитки. Дом их стоит на отшибе, участок огромный, в лес уходит, забор высокий, глухой. Да и неинтересно мне было за Яковом присматривать, он, определенно, ничего не натворит, не пьет же. Все каверзы от пьянчуг, а Димкин заработанное не на водку, а на детей тратил. Сарай у него был, далеко от жилого дома стоял, в лесной части надела. С дороги его никак не увидеть. Если за грибами-ягодами податься, то тоже ничего на участке не углядишь, изгородь высокая, сплошная, без дыр. Несколько лет назад у нас тут стали перемерять участки, искали незаконные постройки. Мне приказали на вертолет вместе с межевиками садиться. Облетаем мы Грунск, летчик кричит:

– Гляньте, скока у мужика антенн! Небось он всегда у телика сидит, ест и спит там.

Я посмотрел, а это сарай Якова.

Мне любопытно стало, спросил потом у Димкина:

– Никак ты президентом стал. Вон сколько «крестов» наставил и «тарелок».

Он ухмыльнулся.

– Я не прочь получать оклад главы государства, да мне такая перспектива не светит. Разорился ради детей, подключил пакет каналов, там образовательные программы, мультики. Да вокруг нашего дома лес, вот и пришлось так потратиться на оборудование.

Не могу ничего дурного о Димкиных сообщить, хорошие люди, жалко, что так вышло.

– В Грунске кто-нибудь кур держит? – перевел я беседу в иное русло.

– Так за ними уход нужен, – заметил участковый. – Раньше в каждом дворе петух кричал. А сейчас тишина! У Димкиных только живность имелась. Наша деревня теперь лишь летом оживает. Баба Клава, моя соседка слева, лет ей восемьдесят стукнуло, зимует в городе у сына. Приезжает в апреле, на свежем воздухе ползает до октября. Справа баба Маша живет, та же история. Пройдитесь, поглядите по сторонам, большинство домов закрыто до тепла. Отопления здесь нет, газ в баллонах, хорошо, что воду провели. Да бабы по-прежнему белье в речке полощут зимой и летом, для готовки из колодца воду берут, из трубы им хлоркой воняет. И моя супруга такая. Сейчас здесь живет двенадцать семей, десять из них вечно пьяные. Остальные только по субботам-воскресеньям нажираются, работают в Звякине у фермера. Вот он курами торгует. А почему вас птица заинтересовала?

– Просто я подумал: как люди без хорошо оплачиваемой работы выживают, – выкрутился я, – наверное, с помощью натурального хозяйства. Вот и решил купить курочку домашнюю на суп.

– В Грунске вы ее не найдете, – отрезал полицейский, – езжайте в Звякино к Анатолию, передайте ему от меня привет. Он продаст хорошую, бройлерную.

– Спасибо за адрес, – поблагодарил я участкового и решил пройтись по селу.

Я выехал на дорогу из бетонных плит и позвонил Борису с вопросом:

– Как дела?

– Выяснил, что лекарство, которое дают курам, в России не производят, – отрапортовал батлер. – И во многих странах его запретили из-за того, что мясо, а в особенности бульон, может оказаться токсичным для человека. Но препарат разрешен и производится в одной бывшей союзной республике. Его можно купить в интернете, привезут куда надо в любом количестве!

– Мда, – пробормотал я, – не все фермерское полезное, свежее и питательное.

– А у вас что? – осведомился мой помощник.

Я рассказал о беседе с участковым и добавил:

– Я пытался поговорить с пятью местными жителями, но они все в состоянии сильного подпития.

– У Якова есть подельник, – продолжил Борис, – они общались в личном чате. Человек скрывался под ником Мидав, что меня позабавило.

– Почему? – спросил я.

– Прочитайте имя наоборот, – попросил Борис.

– Вадим, – произнес я, – право, это глупо!

– Общение скрыто от посторонних глаз, – напомнил помощник. – Наверное, мужики решили, что надежно себя обезопасили. И…

– Боря, простите, я подъехал к воротам фермы, ко мне приближается здоровенный мужик с вилами в руке, перезвоню позднее, – скороговоркой произнес я и вышел из машины.

– Вы Иван, сыщик? – забыв поздороваться, прогудел незнакомец.

Я вымученно улыбнулся.

– Если вы Анатолий, то вам привет от Виктора.

– Анатолия Сергеевича сейчас нет, – мирно пояснил крестьянин, – я его младший брат Костя. Привет от Вавилова мне тоже понравился. Он позвонил, сказал, что вы курочку хотите?

– Большую, – уточнил я.

– Нет проблем, – обрадовался Константин, – пошли в лавку.

– У вас есть магазин? – удивился я.

– Почему нет? – задал свой вопрос фермер. – На продажу работаем. Шесть точек на рынках в Москве открыли и одну тут, на дороге. Народ туда-сюда ездит, удобно остановиться, чего-то купить.

Под неспешный разговор мы дошли до одноэтажного кирпичного дома, и я снова изумился:

– Кафе!

– Ну это громко сказано, – засмеялся Костя, который, к моей радости, бросил вилы там, где я припарковался. – Мы поставили кофемашину, варим капучино, эспрессо, латте, шаурму делаем. Перекус в основном для водителей.

– У нас недорого, все вкусное, свежее, – добавила полная женщина за прилавком.

– Знакомьтесь, Валя, моя жена, – представил ее Константин. – Слышь, найди детективу из Москвы куру. Из сегодняшних.

Продавщица молча скрылась в подсобном помещении.

– Эй, вернись, – крикнул муж, – свари нам сначала кофейку.

Валентина безропотно опять возникла перед нами и обратилась ко мне:

– Какой предпочитаете?

Я не любитель кофе, но отказываться мне показалось неправильным.

– Эспрессо, самую маленькую порцию.

Валентина превратно поняла мое желание получить немного напитка.

– У нас цены не московские, дешевше, но вас угостим бесплатно. Правда, Костя?

– Конечно, – заулыбался ее муж, – не каждый день к нам детектив из столицы подваливает.

В кафе вошла девушка со шваброй.

– Все, – отрапортовала она.