Глава 8. Шаг во тьму
Глава 8. Шаг во тьму
– Ты ничего больше не хочешь рассказать?
Видимо, это любимый вопрос сотрудников Фонда. Сначала Наташа, а теперь Андерсен твердит его с настойчивостью попугая. Я вздохнул и оглянулся, наблюдая как рабочие монтируют широкие экраны на стену.
– Всё уже сказано. Он угрожал, напал и не оставил мне выбора.
– Уверена? Четыре выстрела в спину. Больше похоже, что Алекс защищался.
Спасибо за имя, доктор. Хотя мне оно уже не пригодится, разве что выбить на надгробной плите американца.
– Хватит. Не веришь, вызывай полицию.
Рабочие подключили изображение с камер на экраны и принялись монтировать глазок в дверь. Стул уже заменили на удобное кресло, а передо мной тихо гудел компьютер. Хорошо живется кураторам. Всё необходимое возникало по первой просьбе. Ещё бы Андерсен не надоедал со своими глупостями.
– Раньше ты не была такой, – мужчина поёрзал на неудобном стуле для посетителей. – Когда все начиналось, ты знала: власть неотделима от ответственности.
Массовый убийца с высокими принципами, сейчас расплачусь. Пусть рассказывает о морали расходникам. Я прекрасно знаю, что люди с идеалами на такой работе не задерживаются.
– Значит, все-таки полиция?
– Брось шутить, официального расследования не будет. Но ты подставила нас под удар!
– А что надо было делать?
– Согласиться с требованиями и тихо сообщить охране. Мы неделю терпели наглеца, чтобы в последний день передать Чикаго Спирит труп? Весь замысел насмарку.
Доктор прав, а моя легенда трещит по швам. С какой стороны ни посмотри, в убийстве Алекса нет логики и смысла. Наташа бы так не поступила. Остаётся положиться на женское очарование. Внутренне скривившись, я добавил в голос заискивающие нотки.
– Моя ошибка, прости. Сама не знаю, что на меня нашло. Из-за проклятого корабля я вся на нервах. Прикроешь?
Доктор взъерошил свои волосы и поправил кобуру. Серьёзный у него агрегат, не моя пукалка. Похоже на револьвер крупного калибра.
– Конечно прикрою, как всегда. Не понимаю, в чем проблема с Алым Королем? Мы переживали передряги куда хуже.
Что может быть круче гибели мира? Не уверен, что я готов узнать. А вот Андерсен жаждет правды. Напряжение в голосе, закрытая поза. Он простит мне всё, кроме новой лжи. И я решил разбавить свою сказку.
– Мы оба читали дело Короля. Твари рано просыпаться, – я включил планшет, пересчитав красные точки. – Шесть новых аномалий за последние сутки. Не слишком ли много для одного города? В Питере что-то происходит. Надо разобраться, прежде чем хоронить эту тайну в ядерном взрыве.
– Промедлишь и нас поглотит Алый Король.
Знаю! Чуть не сорвался я, но удержал на лице беззащитно-дружелюбную улыбку.
– Хорошо, что меня есть кому прикрыть.
Андерсен устало покачал головой. Женщина-начальник не подарок, особенно если ты с ней спишь. В этом плане, кстати, всё было вполне целомудренно, доктор соблюдал дистанцию. Похоже, Наташа сама использовала главу базы как средство для снятия стресса.
– Сделаю всё, что в моих силах, Куратор.
Мужчина коротко поклонился и вышел. Настоящий рыцарь. Жаль, что я уже успел почувствовать его удушающую заботу будучи пациентом. Негативное впечатление первого знакомства сложно изменить. Даже, в прямом смысле, став другим человеком.
Кровь с пола ещё не вытерли, и в памяти снова всплыла мерзкая картинка. Охрана комплекса не слушала, что я кричал Андерсену. Они подскочили к трупу и первым делом отсекли ему голову. Потом долго тыкали тело непонятными приборами. Причём в прямом смысле, пробивая тушу бедного Алекса насквозь. Но даже на этом безумие не прекратилось. Они сложили его руки за спиной и надели наручники! Как будто после акта глумления мужчина мог встать. Либо все вокруг сошли с ума, либо мне стоит пересмотреть своё отношение к смерти. Я-то думал, что мозги, разбрызганные по стенам, избавляют от необходимости проверять пульс. Американца затолкали в металлическую коробку, заперев крышку, и укатили на тележке, причём голову несли отдельно. Пока я изо всех сил старался не выдать свое удивление. Андерсен даже бровью не повёл, будто такие сцены тут каждый день.
Выкинув назойливого американца из головы, я щёлкнул мышкой. Мощнейший компьютер, судя по десятку мерно гудящих кулеров и системным свойствам. К сожалению, на всём этом великолепии не предполагалось возможности выйти в интернет. Зато на рабочем столе обнаружилась копия архивов Фонда двухдневной давности. С экрана документы читались привычнее. Часто к делам прилагались видеофайлы. Хотя заметно, что этот способ хранения не являлся основным. Зная о существовании “Джентльмена в записи”, я теперь тоже не до конца доверял технологиям. Слишком легко подменить файлы. Правда, моя паранойя ещё не достигла таких размеров, чтобы игнорировать полученную информацию.
Прежде всего я прочёл всё, касающееся Чикаго Спирит. Под этим названием скрывался преступный синдикат, захвативший целый континент. Ядрёная смесь из остатков мафии и уголовников средней руки, не боящихся использовать артефакты. В последние годы они стали настолько влиятельны, что выдавили из США агентов Фонда. Объекты Северной Америки теперь находились в их руках. В отличие от нас, Спирит оказался более прагматичен. Все, в чем бандиты не могли сразу разобраться, продавалось или уничтожалось. Они прекрасно знали, насколько высоки ставки. На прошлой неделе Чикаго Спирит передало на содержание Фонду пару аномалий. Естественно, крайне опасных, которые не вышло уничтожить с ходу. А также своего консультанта. Ума не приложу зачем Наташа связалась с ним и так подставилась. А мне разгребать.
Алекс не ошибся, группировок в мире ровно пятнадцать. Я пытался бегло просмотреть их все, но быстро устал, и решил изучать только папки со знакомыми названиями. На “Полезнисиуса Развлекалкина” завели целый раздел с классификацией известных коллекций. А про “Повстанцев Хаоса” упоминала лишь пара абзацев в старом файле. Судя по ним, это бывшие агенты, отделившиеся от Фонда. И здесь идеологические разногласия. Настолько сильные, что информацию подчистили.
Данные на Жабьего Принца ещё не успели завести в электронную систему, он поступил недавно. Зато нашёлся мой фаил, немного отличавшийся от бумажной версии. Уровень допуска Куратора позволял видеть замаранные страницы. Я весело провел те месяцы в Фонде, залечивая сетчатку глаз: тройная норма амнезиаков, экспериментальные смеси химикатов в мышцы. Меня обрабатывали на полную катушку, зря грешил на Чёрного за провалы в памяти. Чудо, что я вообще мог соображать, через кровь прогнали дозу препаратов на пятерых человек. Идиоты. Как будто демон сидит только во мне, и если превратить меня в овощ всё станет хорошо. Он же свободно порхает по снам своих сторонников и меняет обличия как перчатки. Сейчас, например, заинтересованно смотрит мне через плечо в образе хозяина клуба.
В моём деле упоминалась ссылка на его историю. Стоило мне открыть папку, и демон не выдержал. Мы существовали вместе слишком долго. Я знаю его слабости. Помимо ненависти к пустой трате времени и тяги к преподаванию, в нём сидела ещё одна заморочка: любовь к тайнам. Он нёспроста окружал себя ореолом загадочности, порой казалось, что чернота, из которой состояло существо, соткана из загадок. Именно поэтому он сбежал, соврав на мой вопрос. Или сказав правду. Даже в этой малости сохранялась неопределённость. В конце концов, что пугает сильнее неизвестности? Когда я протянул руку, чтобы сорвать покров тайны, демон не смог смолчать.
– Не смотри!
Я лишь улыбнулся и запустил первый видеофайл. Документы уже прочитаны, значит, соль в приложениях.
– Прекрати, ученик!
Он шагнул сквозь стол, закрывая чёрным телом экран. Сильно же его проняло. Значит, сведения важны только для меня, остальные не могут их верно интерпретировать. Я бы мог многое сделать сейчас: усмехнуться и напомнить ему о божественном происхождении, просунуть лицо через полупрозрачный сюртук и посмотреть файл, продолжать игнорировать. В моих руках все козыри. Вот только ничто из этого не приблизит меня к желаемой магии. Демон вернулся к образу недовольного учителя и я решил ему подыграть.
– Какой я ученик, во мне больше ни капли волшебства.
Развернув кресло, я принялся клацать пультом, переключаясь на разные камеры. Каждое дело в Фонде — тайна. После промаха с кошками, я уже не надеялся разгадывать аномалии с наскоку. Особенно такие, над которыми бьются поколения учёных. Пусть будет одной загадкой больше. Придёт время, и я выясню в чём тут дело. Главное прожить достаточно долго и войти в полную силу.
– Ты поторопился и погубил мой труд. К счастью, я это предвидел. Решение уже у тебя в руках, просто съешь чёрный леденец.
Я вспомнил метаморфозы, произошедшие с бродягой и скептически приподнял бровь. Глупо становиться вторым Жабьим принцем.
– Не сомневайся, средство верное. Венец творения былых эпох, он исполняет сокровенное желание. Главное не напортачь снова. Одинаковые мечты не воплощаются дважды. И освободи моего посланника, ему здесь не место!
С подозрением оглянувшись на компьютер, Чёрный человек провалился сквозь пол. Какой он разговорчивый, когда это выгодно. И опять приказы, навязывание своей воли. Хоть контракт не заставил подписать, уже хорошо. Считает, что я целиком принадлежу ему?
Не глядя в монитор, я щелкнул на кнопку выключения компьютера. И едва сдержался, чтобы не схватить конфету. Вернуть свои силы и больше не терять — мощное желание. Но с недавних пор меня угнетает ещё одна вещь: Павел. И если понимать слова Чёрного буквально, конфета просто убьет меня. Ведь я желал не воскресить телохранителя, а избавиться от чувства вины. Впрочем, вариант был, и мне его не раз предлагал добрый доктор. В очистке памяти Фонду нет равных.
Захватив кейс, я зашагал к медблоку, на ходу просчитывая варианты. Мой кабинет был островком отдыха, где можно расслабиться. В отличие от остальной территории базы. Даже если найти способ вырубить камеры, будет крайне подозрительно, что выходят из строя они именно в нужных мне местах. Слово Куратора — закон, но в то же время я не единоличный владелец пойманных аномалий. Скорее наёмный менеджер. Выше меня, как минимум, Совет и наверняка кто-то еще. Стоит начать использовать объекты или заходить в камеры содержания не соблюдая протоколы, как моя маскировка пойдёт псу под хвост.
В общем, я на верхушке пищевой цепи, и в то же время скован собственной властью. Проверим, как отреагируют сотрудники на странную блажь босса. Медблок оказался настоящим лазаретом, запросто способным заменить городскую больницу. Десятки врачей суетились вокруг коек с искорёженными людьми. Паники не было, но сам воздух пропитался отчаяньем и чужой болью. Казалось, что пациентов вынесли из жаркого боя, многие лишились конечностей. Табличка на стене гласила: “Отделение лёгких травм”. Понятно, почему тренер посмеялся над моим сломанным носом. В рамках организации это просто царапина.
Отвернувшись от пострадавших, я заметил молодого врача, составляющего лекарства в шкафчики. Он здесь недавно: на лице неподдельная смесь ужаса и растерянности. В таком состоянии из человека можно верёвки вить.
– Малыш, подойди.
Парень послушно отставил склянки и засеменил ко мне.
– Да?
– Выдай амнезиак. Одну дозу.
– Посильнее?
Хороший вопрос. В прошлый раз мне выборочно отшибло память об очень далёких событиях. С другой стороны, мои “лекарства” разбавляли, причудливо смешивая. Наташа пока чиста от химии.
– Решай сам. Мне нужно забыть последние два дня.
– Подойдёт препарат класса А. Заполните форму, обязательно укажите, что лекарство для вас. Эм, какой доктор направил на очистку? Обычно они сами выдают разрешение,– парень начал сомневаться.
– Живее! Приказ от самого Куратора. С бумажками разберёмся позже.
Забыл, что меня мало кто знает в лицо. Упоминание начальства подействовало как по волшебству. Чуть не перевернув каталку с пустыми утками, парень наполнил увесистый шприц пузырящейся золотистой жидкостью из непрозрачной склянки. Внешне амнезиак напоминал шампанское. Да что ж ты так долго возишься! Выхватив у него лекарство, я выбежал в коридор.
Поворот, еще поворот, прямой участок. Я думал, что меня ничем уже не удивить, но Фонд не переставал подкидывать сюрпризы. Мне навстречу двигалась процессия церковников. Во главе возвышался худощавый поп в чёрной робе. Он раскачивал чадящим кадилом, из которого валил белый дым, и хрипло пел псалмы на латыни. Седая борода напоминала жёсткую квадратную мочалку. За ним семенили монахини, разбрызгивающие святую воду на стены. Замыкали шествие молодые послушники с золотыми крестами на длинных шестах.
Возможно, какие-то объекты реагируют на этот цирк, но уверен, Чёрный человек не заметит их потуг. Я прижался к стене, пропуская священника. Тот недовольно зыркнул из-под кустистых бровей и обдал дымом, чуть не попав кадилом по голове. С адептами православия у меня натянутые отношения. В родных местах я даже подрался с настоятелем городского прихода из-за, гм… разногласий в трактовке святого писания. Вряд ли у попа претензии лично ко мне, это профессиональное презрение. Убеждать людей, что они грешны одним своим существованием — та ещё работёнка.
Паства покорно следовала воле служителя, улавливая его настроение. Монашки побрызгали на меня святой водой, а один из послушников второпях перекрестил. Сердобольные. Наверняка уже мысленно записали меня в адские грешники. Интересно, в какую сумму обошлось Фонду такое шествие? Не ради благости небесной же они здесь бродят.
Вернувшись в кабинет, я переключил все камеры на медблок. Молодой врач пока не делал глупостей, но он просто обязан сообщить о происшествии. И лучше бы к тому времени моя магия была со мной. Открыв приложение блокнота в телефоне, я настрочил в нем основные события последних дней. Список оказался внушительным. Многие за всю жизнь не переживают столько приключений. На экран монитора я прилепил корявую записку: “1. Магия ушла, нужно её вернуть. 2. Сожри чеёную конфету, это поможет. 3. Прочитай заметку в сотовом“. Осталась сущая малость: доказать себе, написанному можно верить. Поразмыслив, добавил ниже: “У Полыни нет запаха”. Старая шутка из детства, которой меня подкалывали друзья. Помню лицо мамы, когда я притащил ей букет полевых цветов наполовину состоящий из полыни. Крайне вонючий букет.
Пришло время забыть Павла или хотя бы его бессмысленную гибель. Без этой мелочи у меня не останется сильных желаний кроме стремления к магии. Игла легко вошла в вену. Вот я и стал наркоманом, все настоящие оккультисты так кончают. Надавил на широкий поршень, и “шампанское” попало внутрь. Зажмурившись, приготовился к боли, но ничего не было.
Абсолютно ничего.
Ничего.
Ни-че-го…
Что я здесь делаю? И почему в чужом теле? Хм, сижу крепко, видимо, научился надолго захватывать разум. Я помнил схватку на корабле, погоню за кем-то важным и кусок разговора с агентом по кличке Хворост, который не хотел мне что-то выдавать. Причём, в моей голове эти события не вызывали противоречий. Одно плавно перетекало в другое. Я не знаю, как оказался в кабинете, но часто ли запоминается дорога? Наверное, ничего важного не происходило. Сразу заметил записку моим почерком, прикрепленную к экрану. Полынь вызвала улыбку, как давно же это было. Попытался вырваться из тела – не вышло. В груди медленно разгорался гнев: Где МОЯ магия?
Я схватил чёрный леденец, не ощущая его холода. В записке говорилось “вернуть”, но как я потерял волшебство? Стоило написать подробнее: почему, зачем, кто виноват, кого бить? Страха не было. Положительный эффект от зеленой конфеты внушал оптимизм. Без лишних сомнений я запихал леденец в рот.
Отвратительный вкус, как у склизких прогнивших дочерна овощей. Вязкий сок заполнил рот. Опасаясь рвотного рефлекса, я разгрыз конфету и проглотил. Дурная была идея. Живот скрутило так, что я свалился под стол, скрючившись. Дьявольская отрава. Холод сковал моё тело и я мелко задрожал, готовясь к худшему. Человек не способен справиться с настолько резким падением температуры. Смерть сжала моё сердце ледяной хваткой.
Не знаю, как долго я пролежал, всхлипывая от боли и проклиная самого себя. По ощущениям, прошла целая вечность. Хотелось верить, что тело справилось с холодом, но синюшный оттенок кожи говорил об обратном. Однако мне было плевать даже если я умер и воскрес. Оно того стоило. Мой главный навык снова со мной. Разум кристально чист и готов творить магию. Мне не терпелось испытать новые возможности. Только позабочусь об уликах.
Сорвав с экрана послание, я разорвал его на мелкие кусочки. Заметку в телефоне лениво пролистал. Записанное в ней не казалось частью моей жизни. Будто читаю рассказ о чужих приключениях. Оснований не доверять этим данным нет, вот только неясно что делать дальше. Судя по всему, я крупно накосячил. Ну и черт с ним. Меня больше интересовал кейс и резко уменьшающееся количество конфет. Учитывая обстоятельства, стоит забрать последний чёрный леденец у этого, как там его… Франца.
За спиной мигали экраны, смутно похожие на те, что я видел в злополучном клубе. Забавное совпадение: их было столько же и располагалась они так же. Каждый монитор показывал одного и того же смутно знакомого человека в халате. Откуда я его знаю? Господи, нельзя было нормально описать прошлое, со всеми подробностями? Закрыв глаза, ощутил в ближайшем радиусе две тусклые точки – люди, которых я касался. Между ними незаметно различий, видимо, в мысли я не проникал, но место отслеживалось точно.
Выход из тела прошёл легко, проекция получилась куда мощнее, чем обычно. Я буквально притянул себя к ближайшей точке, не ощущая расстояний и препятствий. Миг, и я уже парю возле лысого мужчины в спортивках. Сразу стало ясно, что это не мой клиент. Он одновременно читал книгу и легко перебрасывал внушительную гирю в руках. Лысый явно тренировался десятки лет, доводя свое тело до совершенства. Даже слой подкожного жира служил каким-то целям, а не обвис как у нормальных людей. Засмотревшись на напряжённые плечевые мускулы, я понял, что хочу попробовать. Ощутить физическую силу, наработанную сотней тренировок. Прежде чем осознал, что делаю, я слился с его телом, грубо захватив контроль. Сознание трепыхалось, пытаясь освободиться, но моя воля оказалась сильнее.
Отличная форма. Размахнувшись, я без труда метнул гирю в стену оставив глубокую вмятину. Сделал пятьдесят отжиманий, ощущая, что выдержу куда больше. Чёрный леденец – просто нечто, я разом перепрыгнул через несколько ступеней мастерства. Подавляя суть качка, я мог управлять им бесконечно долго. Лысый мысленно кричал и бился в истерике, не понимая, что происходит, но какое мне до этого дело? Книга, которую он читал, оказалась на китайском языке. Я бегло просмотрел картинки. Танцующие люди в кимоно, захваты и удары. Скука смертная.
Разблокировав двери, я легко побежал по коридору, не чувствуя нагрузки. Второй сигнал не ощущался из чужой оболочки, но я помнил, откуда он шёл, и быстро сориентировался по настенным указателям. Ровные ряды кроватей, которые я заметил на экранах, могли принадлежать только больничной палате. Зайдя в помещение с характерным крестом, я отыскал свою цель. Нескладный молодой врач, потеряно озирающийся вокруг. Перепрыгнув через разделяющую нас стойку, я протянул ему руку. Парень рассеянно пожал её, но я не провалился в его мысли. Дьявол, это всё усложняет. Для того чтобы понять, чем важен парнишка, нужно прочитать сознание. Причём, не сжимающиеся от ужаса кричащие ошметки, а нормальный поток мыслей. Значит, вселение исключено.
– Вам помочь, тренер?
Я осознал, что все ещё крепко сжимаю его ладонь.
– Тебя хочет видеть Наташа, малыш. Поторопись.
– Да почему меня все называют малышом, мне тридцать лет, в конце концов! – взорвался врач, смешно надув щеки. – Кто такая Наташа и как её найти?
Интересный вопрос. Вот и первый минус астральной проекции. Где я вообще сижу? Точнее, беззащитно валяюсь, закатив глаза. Надеюсь, кабинет заперт изнутри.
– Спросите у коллег, как найти Куратора. Начальство надо знать!
– Куратор? Это насчёт блондинки, которая взяла амнезиак без записи? Послушайте, я тут первую неделю. Если не считать месяца, когда я сидел в тёмной комнате и зубрил инструкции. Ваши порядки запутаннее моей докторской по неврологии…
Он всё болтал, но я уже не слушал. У меня хватало своих проблем. Я вдруг понял, что не могу просто покинуть сознание качка. Как быстро лысый побежит жаловаться на странное недомогание? Да, он не знает, кто именно захватил его тело, но глупо оставлять настолько жирный след. Это слишком опасно. Жаль конечно, такому могучему телу стоило найти лучшее применение. Тяжело вздохнув, я наклонился и сграбастал скальпель с каталки.
– Хей, положи на место!
– Не шуми, малыш. Скажи лучше: где туалет?
Уборная оказалась рядом, в этом же помещении. Пациентам и медбратьям, выносящим утки, тяжело бегать по коридорам. Закрывшись в одной из кабинок, я достал ворованный инструмент. Острый, как и полагается. Тренер затих, уловив мой мрачный настрой.
Самоубийство даётся тяжело. Даже в самые беспросветные времена у меня не хватало сил покончить с собой. А если бы хватило, вскрытие вен – худший способ. Я скорее выберу прыжок с большой высоты или пулю в висок. Резать самого себя, истекать кровью: это слишком долго и достаточно грязно. К тому же не зная нюансов, можно выжить, и всё придётся повторять заново. Больница в двух шагах, раны зашьют быстро. Я смутно помнил, что резать надо вдоль, а не поперёк. Брр, мерзость.
Есть ли менее радикальный выход? Заблокировать лысого в каком-нибудь техническом чулане, обколоть успокоительным, оглушить. Вариантов хватало, вот только лень их воплощать. Звучит зловеще, но этот человек умрёт, потому что мне так удобно. Он не преступник и не стоит на пути, просто не повезло. Не существует лёгкого оправдания моему поступку. Убийство есть убийство.
Сформулировав эту нехитрую истину, я отбросил сомнения и с размаху воткнул скальпель в левый глаз. Лезвие дошло до мозга, мгновенно убив мужчину. Давно хотел попробовать погубить захваченное тело, находясь внутри. По моим расчётам, разум не должен пострадать. Да, будет больно, но плоть-то чужая, умираю не я. Однако магия в который раз превзошла худшие ожидания.
Меня резко выбило в тело Наташи. Стены кабинета крутились, пол и потолок менялись местами. Глаз болел, как будто через него в мозг заливают расплавленное олово. Я понимал, что рана фантомная и реальной угрозы нет, но знание не спасло от боли. Дрожащими руками вскрыл чемодан и схватил зелёный леденец. Хотелось придержать такой козырь, но до лучшего момента можно и не дожить. Воображаемые урон привел к реальной травме. Тонкие струйки крови брызнули из глаз, вытекали ушей и носа. Даже не предполагал, что она может сочится отовсюду. Когда рот наполнился солёной жидкостью, я принял решение.
Регенерация подействовала мощно. Вместе с болью уничтожив последствия принятия амнезиака. Пожалуй, не стоит повторять эксперименты с собственной памятью. Удивительно как свежие воспоминания делают нас теми, кто мы есть. Вся тактическая маскировка насмарку. Врача тоже придётся убрать. Историю с лекарством я смогу замять, но не труп в сортире. Слишком часто всплывало имя Наташи.
– Покойся с миром, тренер. Плакала моя особая техника рукопашного боя.
Пока я размышлял как отвести от себя подозрение, раздался неуверенный стук в дверь.
– Я… мне сказали зайти к Куратору. Сюда?
Прямо как кролик в пасть к удаву. Я щелкнул кнопку на пульте, подписанную трудолюбивыми техниками “входной узел” и дверь с тихим шипением открылась.
– Наташа, верно?
– Не дрожи так, малыш. Проходи, садись.
Он поморщился на обращение, но смолчал. Субординация. Врач осторожно сел на краешек стула и преданно взглянул глаза.
– Предложила бы тебе выпить, но не терплю алкоголя.
– Ничего страшного, я бы всё равно отказался.
Долговязый человек в белом халате с каждой минутой становился симпатичнее. Надо убить его прежде, чем мы станем друзьями. Вот только пистолет использовать нельзя. Второй раз байка с Чикаго Спирит может не сработать. Поднявшись на ноги, я сладко потянулся. После лечащего леденца тело переполняла жажда действия.
– Скажи, что обо мне говорят? Какие слухи ходят о Кураторе?
– Я… я не слишком знаю коллег. Мы не откровенничаем.
Врёт. Впрочем, мне не важны слова. Эти лживые, толстые, неповоротливые конструкты. Мысли куда чище, проще, не говоря уже об эмоциях и желаниях. Зайдя парню за спину, я положил ладони ему на голову, не особо заботясь о том, как это выглядит. Кажется, он жаловался на холод.
Жаль. В голове парня не нашлось ничего важного. Он разбирался в тонкостях организации ещё хуже меня. Нулевые амбиции, минимум планов, сплошная серость. От этого я и решил оттолкнуться. Поток мыслей молодого врача представлял собой внутренний диалог. Постоянный непрекращающийся бубнёж. Я легко подстроился под бурчащую манеру.
– Все хорошо, спокойно. Всё так, как должно быть. Я допишу отчёт, потом ещё один и ещё. Завтра проснусь и смогу продолжить свою бесцельную жизнь. Буду заниматься обычными делами, а затем однажды тихо и мирно умру. Незначительный, бесцветный среди тысяч таких же. И никто и никогда не вспомнит меня, Николая, сына слесаря и кассирши.
С последним я немного перебрал, ради красного слова, но медик оказался не религиозен. Он воспринял внутренний голос как собственные мысли. Поверил мне.
– Что же делать?
– Ты уже знаешь ответ. Всё бесполезно. Покончи со своей бессмысленной жизнью, покончи здесь и сейчас. Следуй за огнём. Только сначала попрощайся с коллегами, заверши жизненный путь.
Я отвёл руки от него. Всё вышло быстро и даже слишком легко. Скорее всего, врач сам бы покончил с собой через пару лет, я лишь ускорил события. Паренёк поднялся с места и пошёл к двери. Он казался нормальным: ровная походка, ясный взгляд, никакой обречённости. Куда лучше, чем гипнотический транс. Выходя, парень уверенно толкнул Андерсена, торчащего в коридоре. А этому чего надо? Опять пришёл задавать глупые вопросы? Я оказался недалек от истины.
– Врач? Ты заболела? Выглядишь бледной, – мужчина проскользнул в кабинет и заботливо прикоснулся к моему плечу. – Холодная, и вены синие. Плохо спишь?
Прежде чем я ответил, в дверной проем протиснулась знакомая квадратная борода. А следом зашел поп, который участвовал в освящении базы.
– Он свой, из Бюро Подавления. Обычная проверка, – успокоил меня Андерсен.
Слишком быстро на меня вышли, я не готов. С улыбкой протянул священнику руку, но агент не ответил на приветствие. Да и если бы ответил, это мало чем поможет: правую ладонь мужчины защищала плотная коричневая перчатка из кожи. Умный или опытный. Даже не знаю, что опаснее. Он внимательно осматривал кабинет, экраны наблюдения, меня. Я бы поверил в то, что это стандартная процедура, если бы в дверях не стояла знакомая фигура. В полосатом костюме и с насмешкой превосходства, прилипшей к тонким губам. Алекс из Чикаго Спирит, живой и невредимый. Какого чёрта здесь происходит?
Прежде, чем я осознал что делаю, пистолет оказался в моих руках. Помня о прошлой схватке, я сразу направил его в голову. Надеюсь, не промажу. Наблюдая за восставшим из мёртвых американцем, я не заметил в какой момент поп достал из складок сутаны средневековый рыцарский меч. Острие упёрлось мне в горло, кажется, пошла кровь. Завершая картину, Андерсен резво расстегнул кобуру и навёл крупный серебристый револьвер на священника. В наступившей тишине выделялось наше дыхание и шаркающие шаги врача в коридоре. Молодому человеку были не до разборок начальства, он спешил навстречу с собственной смертью.
