Глава 49
Нина моргнула, не понимая, почему мышцы налились свинцом, а язык превратился в наждачную бумагу.
– Воительница наконец очнулась?
Этот голос… Нину захлестнули воспоминания, а следом накатил ужас.
Драка в квартире. Сокрушительный удар наотмашь – лицо горит, в голове будто что-то взорвалось. В бедро впивается игла…
Ублюдок ее похитил!
Нина широко распахнула глаза; в кровь хлынул адреналин, избавляя тело от ступора. Она попыталась сесть. Включилось логическое мышление. Конечности начали потихоньку отзываться. Нина почувствовала боль в запястьях и лодыжках. Приподняв голову, она увидела, что лежит на грубом деревянном верстаке. Руки и ноги зафиксированы пластиковыми стяжками, продетыми в ушки стальных крюков, – а те, в свою очередь, ввинчены в столешницу. Нина попыталась согнуть руку, однако путы держали крепко – не сдвинуться.
– На этот раз не сбежишь, – заметив ее старания, ухмыльнулся Фальк. – Твои друзья из ФБР уже, наверное, взламывают дверь моего дома. Вот только мы с тобой не дома. А где – никто не знает. – Сложив руки на груди, он окинул ее холодным, бесстрастным взглядом. – Тебя не спасут.
Он навис над ней, загородив люминесцентную лампу.
– Ты дважды оставляла меня ни с чем, маленькая брошенка. Поэтому страдать будешь вдвое дольше остальных.
Фальк накрыл ладонью ее левую грудь.
– Как бьется сердце, – прошептал он, прикрыв глаза, смакуя ощущение. – Ты чертовски напугана. – Нагнувшись, слегка тронул ее губы своими. – Так и должно быть.
Это прикосновение задело Нину сильнее любых побоев. Его горячее дыхание отдавало мятой. Кожа пахла мыльной свежестью. Очевидно, он принял душ, чтобы смыть остатки грима – в том числе фальшивой шевелюры.
– Как же долго я ждал этого момента… – Фальк выпрямился. – Что, не хочешь со мной говорить?
Нина молча смерила его взглядом. По чужим правилам она играть не станет.
– А как насчет твоих фанатов? – Он махнул рукой вправо. – Им ты тоже ничего не скажешь?
Повернув голову, Нина увидела в углу небольшую видеокамеру, закрепленную на штативе. Объектив был направлен на верстак, светилась красная лампочка записи. У Нины перехватило дыхание. Подонок решил запечатлеть каждую секунду своих больных фантазий.
– Мы в прямом эфире, – сообщил Фальк. – Весь мир увидит, как ты молишь меня о пощаде. Я не поддамся. Спустя какое-то время ты начнешь просить о смерти. И ее ты не получишь, пока я не наиграюсь.
Нину охватил страх, подчищая последние крохи надежды. Бакстон и остальные поехали к Фальку домой, однако ублюдок их перехитрил. Он привез ее в другое место. Она тут одна – в руках безумца.
– Я здесь главный, ясно? – Фальк ударил себя в грудь. – Я решаю, когда ты умрешь и как. Я – твой бог!
Нина взглянула на врага – крупного, сильного мужчину, мечтавшего ее уничтожить. Превосходство было заложено в его генах.
Сама же Нина не унаследовала никаких преимуществ. Она не могла похвастаться богатой родословной – лишь силой воли да привычкой нарушать правила. Приняв эту горькую правду, Нина смирилась с неизбежным: скоро она умрет. Возможно, уже через час или два. Единственный выбор, что у нее остался, – погибнуть на своих условиях.
Шифр хотел от нее покорности. Мечтал унизить ее самыми гнусными способами. Не дождется! Он заберет у нее все, включая жизнь, – но не лишит достоинства.
Как только Нина поклялась себе в этом, ситуация прояснилась. Возникла четкая задача: сделать все возможное, чтобы сбежать. Не упустить ни единой лазейки. И пусть не выйдет – зато она погибнет в бою, а не в слезах.
Нагнувшись, Шифр поднял с пола черный ящик и водрузил на верстак рядом с Ниной. Она лишь повернула голову, наблюдая.
Щелкнув замочком, Фальк открыл ящик.
– Гляди, что я припас.
Он откинул крышку и один за другим начал выкладывать в ряд инструменты: плоскогубцы, шило, зажим, стамеску, тиски.
Нину замутило. В голове возникли картинки одна страшнее другой. Предательски охвативший ее ужас вкупе с препаратом, который вколол Фальк, сделали свое дело: к горлу подступила тошнота.
Комната перед глазами поплыла, затем снова обрела четкость.
– Меня сейчас вырвет.
Не в силах терпеть, она дернула головой. Фальк привязал Нину так крепко, что она не могла приподняться и на дюйм. Черт, она же захлебнется собственной рвотой!
Что ж, по крайней мере, ублюдок ее не убьет. Сама судьба вмешалась, даруя выход. Когда подкатила первая волна, Нина не стала ей противиться.
Фальк выронил плоскогубцы.
– Не смей блевать!
Нину все-таки вырвало; рот наполнился кислой жижей.
– Прекрати! – злобно прищурившись, велел мучитель.
Нина содрогнулась всем телом, и ее снова вывернуло.
Матерясь, Фальк порылся в ящике с инструментами и выудил ножницы по металлу. Наклонившись над столом, разрезал стяжку на правом запястье Нины, затем ухватил ее сзади за шею и постарался наклонить ей голову.
Левую руку по-прежнему удерживали путы, поэтому Нина смогла приподняться лишь на пару дюймов. Немного рвоты выплеснулось на стол, однако бо́льшая часть осталась во рту.
– Прекрати, не то захлебнешься!
Вместо ответа Нину сотряс новый спазм.
– Твою ж мать!
Протянув руку, Фальк разрезал вторую стяжку. Затем дернул Нину наверх, заставив сесть, и хлопнул огромной ручищей по ее исполосованной спине.
Исторгнув все, что оставалось в желудке, Нина начала кашлять и отплевываться. В голове у нее достаточно прояснилось, чтобы понять: Фальк инстинктивно проделал то, чему его учили на медицинских курсах. Она притворилась ослабшей, попутно обдумывая свое положение. Руки освободились, а это означало новые возможности.
У Нины было лишь несколько секунд, чтобы придумать план, и всего одна попытка его воплотить. Дабы выгадать время, она натужно закашлялась, а заодно поглядела по сторонам. Она не собиралась лежать на этом столе и ждать, пока мерзавец совершит задуманное!
Сделав вид, что ее вот-вот вырвет желчью, Нина скорчилась, схватившись за живот. Фальк одной рукой сжимал ее бедро, другой – придерживал за спину. Нина вновь изобразила рвотный позыв и, как и рассчитывала, получила увесистый хлопок по спине. Поддавшись инерции, она сильнее нагнулась вперед, выставила руки перед собой – якобы для равновесия, – схватила шило и, прежде чем Фальк опомнился, всадила острие ему в живот.
Мучитель разразился бранью и отпрянул, глядя на кровоточащую рану. Быстро опомнившись, стремительным рывком схватил Нину за запястье.
Она попробовала сбросить его руку – куда там!
– Чертова сука! – прошипел Фальк.
Поднажав, он выкрутил ей запястье и заставил выронить шило.
Нина понимала, что соперника нужно отвлечь, иначе он навалится на нее и вновь обездвижит. Она вспомнила, как Уэйд составлял психологический портрет Шифра, еще не зная, кто он такой. Вспомнила о шрамах, скрытых под татуировкой.
– И часто отец тебя избивал, Фальк?
Он замер, все еще сжимая ее запястье. Вопрос остался без ответа.
– Поэтому ты мучаешь девушек? Папаша так сильно тебя дрючил, что у тебя не встает, пока…
– Заткнись! – Держа ее одной рукой, он сжал в кулак другую и замахнулся.
Нина повернула зажатый в ладони обрезок пластиковой стяжки, выставив наружу ее заостренный край, словно лезвие канцелярского ножа. И, прежде чем кулак Фалька достиг ее носа, вонзила острие в его распахнутый голубой глаз.
Фальк взвыл, прижав обе ладони к ране. Нина схватила ножницы по металлу и, быстро нагнувшись, освободила от стяжек лодыжки. Пока мучитель бродил по комнате, мыча, будто раненый бык, она отползла по верстаку как можно дальше и, держа кусок стяжки в одной руке, а ножницы – в другой, поглядела на соперника через стол. Фальк протянул руку, Нина отпрянула.
– Я всю ночь буду сдирать с тебя кожу, – прорычал он. – А когда подохнешь – трахну твой труп!
Нина оглядела комнату. Позади Шифра виднелась дверь, а кроме нее – ни окон, ни других лазеек. И хотя Фальк был крупнее, сильнее, хитрее, Нина решила напрячь все свои второсортные гены и биться до конца.
Она подалась левее. Фальк шагнул к ней. Нина подпустила его ближе. Кровь сочилась у него между пальцами, крепко прижатыми к глазу. Как и всякий раненый зверь, он стал еще опаснее.
Нина подождала, пока Шифр подберется еще ближе, и метнулась вправо. Фальк прыгнул на нее. Чертовски быстро. Бойцовский клуб отточил его реакцию. Нина недооценила противника: если б из-за раненого глаза не пострадало восприятие глубины, Фальк точно ухватил бы ее за руку.
Вместо этого его пальцы загребли воздух.
Взревев от досады, Фальк обрушил на Нину поток ругательств. Она не слушала, сосредоточившись на движениях. Едва заметная дрожь в тугих мышцах подсказывала, в какую сторону бросится соперник, и Нина получала микроскопическое преимущество, всякий раз спасавшее от смерти.
Она двинулась вдоль одной из сторон верстака, а когда Фальк почти настиг ее, перебежала к противоположной. Постепенно дверь оказалась у нее за спиной.
– Заперто! – прорычал Фальк. – Даже не пытайся!
Сердце у Нины оборвалось. Она с таким трудом отвоевала эту позицию… Выходит, зря. Как долго еще продлится их танец вокруг верстака?
Впрочем, теперь Нина могла дотянуться до других инструментов и выбрала самый, на ее взгляд, эффективный.
– Твоя татуировка не скрывает шрамов, Фальк! – крикнула она. – Папаша тушил о тебя сигареты? Может, потому, что его идеальный сынок вырос никчемным?
Издав дикий клич, Фальк бросился на нее через стол. Схватив стамеску, Нина нацелила ее на врага, и он по инерции налетел грудью на острую кромку.
Оба рухнули на пол. Нину придавило грузное тело соперника. Изо рта у него вместе с выдохом вырвался стон.
Нина продолжала сжимать стамеску; пластмассовая ручка больно впилась ей в живот. Металлическая же часть пронзила Фалька пониже грудины. Под его невероятным весом Нина едва могла вдохнуть. Воздух не проникал в легкие.
Наконец она выпустила рукоять стамески и попыталась столкнуть Фалька. Тот не сдвинулся с места. Вот черт: она одолела мерзавца, только чтобы задохнуться под его трупом?
Ну уж нет!
Нина толкнула снова. Бесполезно. Из раны Фалька на нее струилась липкая кровь. Может, получится из-под него выскользнуть? Она немного шевельнулась влево-вправо, чтобы размазать кровь, и начала потихоньку отползать в сторону. Когда удалось продвинуться на пару дюймов, Нина поднажала, оттолкнувшись ногами. И наконец высвободилась.
Она лежала на полу, жадно хватая ртом воздух.
И вдруг огромная рука обрушилась ей на грудь. Фальк потянул Нину к себе.
– Ты… моя, – прохрипел он.
– Нет! – Прижав колени к груди, Нина оттолкнулась ступнями от его бедра.
Фальк перевернулся на живот и пополз. Она отпрянула, ладони и ступни заскользили на кровавом полу.
Шифр протянул руку, пытаясь схватить ее. И тогда Нина согнула ногу, прицелилась и врезала пяткой прямо мерзавцу в нос. В этот рывок она вложила все оставшиеся силы. Раздался громкий хруст: Нина вдавила кости носовой перегородки прямо в мозг.
Его голова запрокинулась назад, тело безвольно рухнуло. Дернувшись, Фальк затих.
Нина упала на спину, тяжело дыша.
И тут распахнулась дверь. В помещение, выкрикивая команды, ворвались оперативники из антитеррористического подразделения. Тишину, еще недавно царившую в логове, нарушили громкие голоса и тяжелые шаги. Бойцы в считаные секунды рассредоточились по комнате.
Один приставил дуло автомата к голове Фалька, другой присел на корточки, чтобы проверить его пульс. Нина знала: признаков жизни они не обнаружат. Если б в ублюдке сохранилась хоть крупица жизни, он не успокоился бы, пока не прикончил Нину.
Над ней кто-то склонился:
– Куда вас ранили, агент Геррера?
Нина понимала, как выглядит со стороны.
– Это кровь Фалька.
В тот же миг другой мужчина опустился рядом на колени.
– Нина, – произнес он взволнованно.
Повернувшись, она увидела Кента. На его напряженном лице застыло странное выражение, которое сложно было понять.
– Я в порядке, честное слово.
И пусть Нина солгала, боль ее даже обрадовала.
Ведь мертвые боли не чувствуют.
