Глава 35
Фургон въехал на круговую дорожку, мощенную камнем. Брек захлопнула ноутбук, Кент отстегнул ремень безопасности. На крыльце большого особняка застыл темноволосый громила в черной футболке поло и камуфляжных брюках.
– Похоже, к мистеру Бору нечасто приезжают гости, – заметил Уэйд, сидевший рядом с Ниной. – Он явно нам не рад.
После кратких переговоров по интеркому ворота перед автомобилем открылись: застать хозяина врасплох не удалось, зато голос из динамика подтвердил, что Гэвин Бор дома.
Амбал, замерший по стойке «смирно» у парадных дверей – слишком молодой, чтобы быть сорокапятилетним сыном доктора, – по всей видимости, охранял особняк.
– Интересно, зачем Бор-младший нанял солдафона? – задумалась вслух Нина. – Это же Потомак! Что может случиться в самом богатом пригороде Вашингтона?
Кент, прищурившись, выглянул в окно.
– Да не военный он. Просто позер.
Нина поверила коллеге на слово, учитывая, что сам он служил в спецназе.
– И все-таки, – заметила она, открывая дверцу фургона, – Гэвин Бор чего-то опасается.
Агенты вышли из машины, показали амбалу удостоверения и поднялись вслед за ним в особняк, оставив водителя, как и прежде, дожидаться в автомобиле. Охранник отвел гостей в комнату, должно быть, служившую кабинетом, и удалился, закрыв за собой массивные дубовые двери.
Вошедших поприветствовал субтильный мужчина с бледным лицом и редеющими светлыми волосами:
– Присаживайтесь. Не желаете что-нибудь выпить?
Коллеги отказались, рассматривая богатый интерьер. Нину заинтересовали высокие стеллажи, уставленные книгами. Даже на взгляд человека неискушенного, многие фолианты выглядели старинными и очень дорогими. В дальнем углу на резной подставке красовался глобус размером с пляжный мяч. «И зачем в современном мире глобусы?» – подумала Нина. Учитывая, что планету постоянно сотрясают войны, любой глобус устареет еще до того, как его доделают, – не говоря уже о данном экземпляре, который годами пылился в частной библиотеке.
Скрипучий голос Бора вывел Нину из раздумий:
– Чему обязан удовольствием принимать у себя сотрудников ФБР?
Восседая в мягком кресле, хозяин не удосужился встать и поздороваться с гостями за руку. Он говорил непринужденным голосом, но постоянно облизывал губы и сжимал пальцы, что выдавало тревогу. Возможно, его напугал внезапный визит четырех федеральных агентов, однако у Нины сложилось впечатление, что мистер Бор нервничал и раньше. Мертвенно-бледная кожа, покрасневшие глаза и слегка ссутуленные плечи придавали ему сходство с лабораторной крысой, забившейся в угол клетки при виде ученого.
Хозяин взмахнул рукой, предлагая гостям занять стулья и обитый бархатом диван, стоявшие в центре кабинета напротив изящного журнального столика.
– Мы пришли, чтобы поговорить о вашем отце, докторе Уэйлэнде Боре, – начала Нина. – Можете рассказать нам о его клинике?
На лице Бора-младшего появилось брезгливое выражение.
– Опять эта чертова клиника! Всю жизнь меня преследует…
Нина не ожидала такой реакции. Любопытно. Вспомнив историю с поджогом, она рискнула спросить:
– Вы поэтому наняли охрану?
Маленькие глазки Бора холодно сверкнули.
– Некоторые люди до сих пор зовут нас нацистами. Возмутительно! Мы ведь даже не из Германии! – Он вздернул подбородок. – Мои предки родом из Голландии. А еще имя Бор встречается в скандинавских мифах. Бор – отец одноглазого бога Одина, а тот, в свою очередь, – отец Тора.
Пора направить беседу в нужное русло, подумала Нина, а то как бы не повторилась история с Анной Грейбл.
– Мистер Бор, не могли бы вы объяснить, почему волнуетесь за свою безопасность? Как это связано с клиникой?
– Началось все с того, что отец захотел помочь бездетным парам. Только вместо случайных доноров он привлек к делу здоровых мужчин и женщин с высоким интеллектом. Что в этом плохого? – Бор-младший пожал плечами.
Нине поневоле вспомнилось детство в приюте, когда потенциальные родители не замечали ее, отдавая предпочтение другим девочкам.
– Вероятно, некоторых людей оскорбляло, что ваш отец отбирал в доноры лишь представителей европеоидной расы, – заметила она.
– Вы совсем как тот репортеришка! – фыркнул Бор. – Его заметка и вызвала скандал. Какой-то нелюдь сжег клинику, а на нашу семью посыпались письма с угрозами. Я тогда учился в старших классах. Отец не вынес такого давления и… – Мужчина помрачнел. – Мою семью до сих пор преследуют, после стольких лет! Мы никогда не простим того проклятого писаку. Он извратил все, над чем трудился отец! Изобразил его одержимым расистом. А отец был мечтателем, настоящим ученым. Он всего лишь хотел помочь человечеству, подарив людям генетически совершенное потомство.
Нина стиснула зубы. Бор-младший, истинный сын своего папаши, свято верил, что отец приносил пользу обществу. Впрочем, ей не хотелось разозлить собеседника в самом начале разговора, поэтому она сдержалась и задала вопрос на другую тему:
– После пожара уцелели какие-то документы?
– Вы не первые, кто интересуется ими. Порой ко мне приходят повзрослевшие дети отцовских клиентов – хотят узнать о биологических родителях. Я напоминаю им, что клиника работала больше тридцати лет назад – до того, как появились цифровые архивы. Отец хранил записи в коробках, а копии – на пятидюймовых дискетах. К сожалению, и бумаги, и дискеты лежали в офисе. – Бор еще больше ссутулился в кресле. – В общем – спасибо поджигателям, – от архива ничего не осталось.
– Совсем ничего? – Нина не могла смириться с тем, что расследование, так далеко продвинувшись, зашло в тупик. – Может, ваш отец хранил какие-то записи дома?
– Нет.
– У него были партнеры по бизнесу или инвесторы?
– Отец, в отличие от многих других ученых, располагал собственными средствами. Когда никто не согласился с ним сотрудничать, он основал клинику на свои деньги.
– А наемные работники? Юрист? Бухгалтер?
– Они ничего не знают о людях, обращавшихся в клинику. Уж поверьте, я и сам наводил справки. Похоже, отец приложил все усилия, чтобы сохранить анонимность доноров и клиентов. Тогда было гораздо проще держать информацию в секрете.
Нина попробовала выяснить масштаб проблемы:
– Как долго работала клиника? Вы знаете, сколько детей родилось за это время?
– Она работала около трех лет. Сколько женщин забеременело, я точно не скажу, но, судя по отцовским рассказам за ужином, от пятидесяти до ста. Супруги, растившие детей, не были связаны с ними биологически, – продолжил Бор. – Эмбрионы создавались из спермы и яйцеклеток доноров, а затем помещались в утробу будущей матери – в некоторых случаях суррогатной.
– Вы знаете еще что-нибудь важное о клинике?
– Думаю, я уже помог вам достаточно – учитывая, что вы до сих пор не сказали, зачем пришли. Теперь моя очередь задавать вопросы.
Нина приготовилась к неизбежному.
В рыбьих глазах Бора мелькнула искорка расчета.
– Я видел вашу четверку в новостях. Вы ищете серийного убийцу по прозвищу Шифр. – Он выдержал паузу, ожидая реакции, а не дождавшись, продолжил: – Я не дурак, агент Геррера. Учитывая, за кем вы охотитесь, а также ваш внезапный визит и вопросы о клинике, я прихожу к единственному выводу: у вас появился подозреваемый. Который являлся частью отцовского проекта.
Прежде чем Нина ответила, вмешался Уэйд:
– Мы не станем ни подтверждать, ни опровергать ваши догадки, мистер Бор.
Тот лишь сипло усмехнулся.
– Вы только убедили меня, что я прав. – Улыбка с его губ исчезла. – У меня всего одна просьба: не упоминайте о клинике. Если пройдет слух, что убийца как-то связан с отцовскими опытами, вся моя семья снова попадет в опалу.
– Мы не разглашаем детали расследования, – заверил его Уэйд.
– Как говорится, все тайное становится явным. Рано или поздно. И я хочу, чтобы вы, – он указал на всех по очереди, – поняли одну вещь: вы можете сильно навредить всем, кто появился на свет благодаря отцовской клинике. Если один оказался психопатом, то и остальные попадут под раздачу. Вы разрушите им жизнь. Их заклеймят как продукт евгенических опытов безумного ученого. Я это знаю не понаслышке.
– Почему? – насторожилась Нина.
Бор отвел глаза.
– Я не то хотел сказать, – слишком поспешно буркнул он.
– Вас тоже вырастили в пробирке?
Наследник доктора злобно взглянул на своих гостей. Казалось, сейчас он выдворит их, как это сделала Анна Грейбл. Нина молча ждала. Немного успокоившись, Бор произнес:
– Моя мать была бесплодной. В том числе и поэтому отец занялся репродуктивной медициной.
Становилось все любопытнее.
– Значит, доктор – не ваш биологический отец?
– Отец, – твердо сказал Бор-младший. – Он использовал собственную сперму, а вторым донором выбрал женщину из НАСА. Она не хотела растить ребенка, однако яйцеклетки пожертвовала охотно. Я был первым творением клиники. Отец успешно пересадил моей матери эмбрион. К несчастью, она умерла почти сразу после родов.
– Соболезную… – Нина вздохнула.
– Я веду к тому, – отбросив сантименты, продолжил Бор, – что некоторые люди выяснили, как я появился на свет, и кое-кто из них повел себя очень жестоко. Отец же до самой смерти ждал от меня великих свершений. Думал, я стану президентом, изобрету лекарство от рака или построю новые города… Вместо этого у него вырос сын с ай-кью ниже среднего, болезненный и со всех сторон заурядный. Думаю, я его разочаровал.
У Нины по спине пробежали мурашки. Все чувства, обостренные до предела, подсказывали: она услышала нечто важное.
– Отец жестоко с вами обращался?
Нина вспомнила, что, по мнению Уэйда, Шифра унижал отец или отчим. Бора она не подозревала, но поневоле задумалась, не объединяло ли двоих мужчин нечто большее, чем способ появления на свет.
– Отец меня почти не замечал, – ответил Бор. – Я вам об этом рассказываю, потому что чувствую некое родство с другими выходцами из клиники. Они давно выросли и заслужили нормальную жизнь, без завышенных ожиданий или подозрений в жестокости и безумии.
– Вы правы, мистер Бор. Гены не определяют нашу судьбу, – произнес Уэйд. – Возможно, об этом не мешало бы подумать и вашему отцу при выборе доноров.
Бор нахмурился.
– Думаю, вам следует уйти, – ледяным голосом проговорил он. – Вы слишком долго злоупотребляли моим гостеприимством.
– Спасибо за…
– Грегори вас проводит. И без ордера больше не приходите.
Вслед за безмолвным и будто аршин проглотившим охранником коллеги вышли из здания. Когда все четверо сели в машину и пристегнулись, Нина подметила, что они покидают уже второй дом с пустыми руками. Не лучший выдался денек.
Помпезные ворота особняка остались позади, и автомобиль вырулил на шоссе.
– Да, не заладилась беседа, – пробормотала Нина себе под нос.
– Мы выяснили все, что смогли, – возразил Уэйд. – Я пристально наблюдал за Бором. Он ничего не утаил.
– Я тоже за ним наблюдал, – добавил Кент, – и убежден, что Бор полностью поддерживает отцовские предрассудки. Он может лгать себе сколько угодно, но это попахивает расизмом, когда выбираешь в доноры только представителей своей расы. – Он презрительно фыркнул: – Тоже мне, «генетически совершенное потомство»!
Нина украдкой улыбнулась ему. Кент, несомненно, заинтересовал бы доктора Бора в качестве донора – но уж точно не стал бы связываться с его горе-проектом.
Кент улыбнулся в ответ, давая понять, что разделяет ее мысли. Нина заметила, как Уэйд с интересом за ними наблюдает.
– Я отправила Бакстону эсэмэску, – сообщила Брек, не заметив переглядывания коллег. – Он сейчас позвонит. – Она вытянула руку с телефоном перед собой, чтобы все смогли поучаствовать в разговоре.
– Мы можем побеседовать без свидетелей? – раздался голос шефа.
– Мы одни, – заверил его Уэйд. – Слушаем вас.
– Выкладывайте, что узнали. – Бакстон, как всегда, сразу перешел к делу.
Уэйд, на правах старшего, кратко изложил сказанное мистером Бором. Услышав, что архив клиники сгорел дотла, шеф пришел в ярость. Такая перспективная зацепка – и коту под хвост!
На этот раз Шифр ускользнул от них, даже не напрягаясь.
– А других родственников из списка Фаннинга допросили? – поинтересовалась Брек.
Послышался шорох бумаг, а затем голос Бакстона ответил:
– Местные агенты встретились со всеми лично. Одни знали о проекте Бора, другие – нет. Родители в этих семьях сами решали, открыть ли детям правду.
– Тех, кто не знал, ждут неприятные беседы с родней, – заметила Нина.
– Это точно, – согласился Бакстон. – После вашего предыдущего звонка мы разузнали побольше о докторе Боре и его клинике. Он хотел вырастить поколение гениев, которые продвинут человечество на новый уровень, однако, судя по личным опросам и сведениям из интернета, ничего особенного в этих людях нет. Да, некоторые очень умны и многого добились, однако прочие живут обычной жизнью и ничем не выделяются.
Нину обрадовали эти выводы.
– Похоже, проект не дал результатов. Даже Бор-младший не оправдал отцовских надежд.
– По закону средних чисел, у части населения ай-кью всегда будет выше или ниже среднего значения в сто баллов, – сказал Бакстон. – Среди опрошенных сегодня людей нам встретились художник, дантист, несколько домохозяек, пара профессоров, ракетостроитель и дворник.
Нина откинулась на спинку сиденья и задумалась, пока фургон лавировал среди других машин.
– Значит, мы имеем дело с убийцей, считающим себя лучше других?
– Если родители рассказали ему о клинике, – да, – ответил Уэйд.
– Что делает его еще опаснее, – добавил Бакстон, озвучив мысль, которая посетила и Нину. – Давайте завтра первым делом соберемся в переговорной.
– Как движется работа в штабе, сэр? – поинтересовалась Нина, надеясь, что в их отсутствие целевая группа совершила рывок по другим фронтам.
– Криптоаналитики по-прежнему бьются над четверостишием, – ответил шеф. – Пока безрезультатно. Это ведь не математика, не шифр и не анаграмма. Стихи для них в новинку. Подумайте над загадкой на обратном пути – вдруг что-то придет в голову?
Нина решила во что бы то ни стало разгадать этот глупый стишок.
– Агент Брек, вам удалось сфотографировать Анну Грейбл? – спросил Бакстон.
– Я сделала шесть снимков, прежде чем она меня застукала. Загружу их в программу и с помощью прогнозирующих алгоритмов уточню наш фоторобот. Когда приедем, все уже будет готово.
– Может, покажем картинку Соррентино? – Нине отчаянно хотелось, чтобы расследование шло быстрее.
– Плохая идея, – возразил Уэйд. – Сомневаюсь, что он не проболтается в клубе. Если узнает мужчину на фото – может прибегнуть к шантажу. Или ради наживы направит нас по ложному следу. Я вообще не советую показывать портрет в бойцовском клубе. Мы же помним, как было в прошлый раз.
Все поняли без лишних слов, что речь о Чандре Браун.
– Фоторобот поможет исключить часть бойцов из списка подозреваемых, – сказала Брек. – Как только доделаю картинку – разошлю ее нашим ребятам.
Нина почувствовала себя виноватой. Она так хотела побыстрее проверить зацепки, а в результате целый день потерян. Ей захотелось как-то наверстать упущенное.
– Сэр, можно я снова вступлю в переписку с подозреваемым?
Внутри у нее все сжималось от этой мысли. В прошлый раз ублюдок провоцировал ее и грубил. А теперь, после видеозаписи, начнет измываться пуще прежнего.
На удивление, Бакстон сразу согласился.
– Я попрошу киберотдел снова вернуть его в соцсети, – сказал шеф. – С тех пор как Шифр выложил видео, наступило затишье. Это настораживает. Он либо что-то замышляет, либо создал новые странички, о которых мы не знаем.
– Сомневаюсь, – заметила Брек. – Если он зарегистрирует новый аккаунт, то потеряет аудиторию. Подписчики его не найдут – разве что он предупредит их о смене странички, но в таком случае об этом узнаем и мы.
– Думаю, ему сейчас не до интернета, – вступил в дискуссию Кент. – И это дурной знак. Как по мне, Геррера должна с ним пообщаться как можно скорее. Лучше сегодня вечером. Возможно, он каким-то образом себя выдаст.
– Надеюсь, будут подвижки… – Бакстон вздохнул. – Сроки мчатся навстречу будто поезд. Надо спутать Шифру планы, пока мы не попали под колеса.
