Глава 28

Нина решительно толкнула дверь и вместе с Уэйдом зашла в просторный штаб целевой группы. Работа кипела вовсю. Разбившись на команды, агенты корпели над электронными таблицами, листали документы, печатали на компьютерах.

Взглянув на дальнюю стену, Нина ахнула. На огромном экране мерцали стоп-кадры из видеозаписи Шифра. На первом – мускулистый мужчина, закутанный в плащ; рука в перчатке держит зажженную сигарету. На другом – крупный план девичьего запястья, примотанного к ножке стола нейлоновым шнуром.

Нина замерла на месте. Один из агентов заметил ее и локтем толкнул другого, тот – третьего… Постепенно все в комнате затихли, будто неведомый вирус оборвал разговоры и остановил работу.

Бакстон стоял с мобильником чуть поодаль. Увидев Нину, он что-то буркнул собеседнику и убрал телефон в чехол на поясе.

– Идемте в мой кабинет.

Нина вышла вслед за шефом, Уэйд не отставал.

Завидев их, секретарша Бакстона отвела глаза.

Нине пора было привыкать к такой реакции.

– Закройте за собой дверь, – обернувшись, попросил шеф и тут же нахмурился. – Мне нужно поговорить с агентом Геррерой с глазу на глаз!

Нина тоже оглянулась и увидела не только Уэйда, но и Брек с Кентом.

– Мы остаемся, – заявил Кент.

Брек кивнула.

Повернувшись к Нине, Бакстон вопросительно поднял бровь.

– Пусть останутся, – сказала она.

– Ладно.

Коллеги расселись за тем же столом, за которым с утра смотрели видео.

– Агент Геррера, – начал шеф, – как вы уже, наверное, догадались, прежде чем выделить вам временную должность в отделе поведенческого анализа, я изучил ваше досье. Хотел иметь представление обо всем, что связывало вас с Шифром. – Бакстон печально вздохнул. – Прочитав досье, я был, мягко говоря, потрясен. Вы многое пережили… такое мало кто способен вынести, тем более – в шестнадцать лет.

Нина молча кивнула. А что тут скажешь?

– Как руководитель, я волнуюсь о вашем здоровье и благополучии – эмоциональном и физическом. Теперь, когда Шифр выложил видеозапись, с моей стороны будет халатностью закрыть на это глаза. Как же вам теперь допрашивать свидетелей и общаться с журналистами на месте преступления?

– Сэр, я… – начала Нина, но Бакстон остановил ее взмахом руки.

– Пока вас с агентом Уэйдом не было, я битый час разгребал последствия. Видео, конечно, стало вирусным. – Бакстон поморщился. – Отдел по связям с общественностью атаковали репортеры. Я поручил киберотделу обратиться к руководству соцсетей и заблокировать аккаунты Шифра. Его странички теперь недоступны, однако нашлись люди, которые скачали запись и выложили у себя. Увы, она по-прежнему в Сети. Что ж, по крайней мере, мы помешали мерзавцу набрать достаточно лайков и выложить следующий отрывок.

Нина воспряла духом – и тут же поникла. Она уже дважды ускользала от Шифра. Ублюдок жаждет отомстить, поэтому наверняка найдет способ обнародовать видео целиком.

– Директор вызвал меня к себе, – хмуро продолжил Бакстон. – Он всецело нас поддерживает. Готов выделить еще людей и предоставить доступ к любой информации.

С одной стороны, Нина обрадовалась, что делом заинтересовался директор. С другой – ее коробило от мысли, что и он посмотрел злополучное видео.

– Я пообещал ему, что вы, агент Геррера, продолжите работу над делом только в качестве консультанта, – сказал Бакстон. – И больше не станете выезжать на задания.

Злость, кипевшая у Нины внутри, выплеснулась в слова:

– Так вы отстраняете меня из заботы о моем самочувствии? Или все-таки потому, что я опозорила Бюро?

С первого дня в академии новобранцам твердили: «Не подведите Бюро!» На мелкие проступки начальство закрывало глаза, но только не на урон, нанесенный репутации ФБР.

– Агент Геррера! – рассердился Бакстон. – Понимаю, вы расстроены, иначе я счел бы ваш вопрос оскорбительным.

Нина знала, что ссора со старшим агентом не сулит ничего хорошего, поэтому глубоко вдохнула и уже спокойнее продолжила:

– Сэр, мне как никогда нужна эта работа. Я должна помочь команде поймать преступника. – Она чуть не сказала «насильника», однако притворилась по-деловому беспристрастной.

Бакстон тем не менее стоял на своем:

– Свидетели, которых вы будете допрашивать, сразу вспомнят видеозапись. Вы отвлечете их от показаний. Агент – это функция, нас должны воспринимать обезличенно. Что в вашем случае невозможно.

А если обратить этот минус в свою пользу?

– У нас в команде и так полно агентов-функций. Не хватает как раз человека с историей. Того, кто контактировал с Шифром напрямую.

Уэйд кашлянул.

– Сэр, если позволите… – Дождавшись кивка, он продолжил: – Видеозапись показала, что агент Геррера поведала нам не все. Ее вины здесь нет – просто есть подробности, которые она подсознательно вытеснила из памяти. Она их обязательно восстановит, если продолжит активно участвовать в расследовании. Поэтому рекомендую не отстранять ее от дела.

Нине не очень понравилась стратегия Уэйда. Зачем он заговорил о провалах в памяти? Знал ведь, что для нее это больная тема.

– И что же я, по-вашему, вытеснила из памяти?

– К примеру, вы никогда не упоминали, что похититель называл вас брошенкой, – ответил Уэйд. – А это важная деталь.

Посмотрев запись, Нина увидела глазами Шифра события, до этого жившие в памяти в виде разрозненных обрывков. Когда кусочки мозаики встали на места, ее будто окатило волной.

Нина опустила глаза, вспомнив, как той ночью полицейский ее расспрашивал, а она, содрогаясь всем телом, пересказывала тошнотворную цепочку событий. Вот только слово, которым назвал ее похититель, она постыдилась озвучить.

Позже этот фрагмент мозаики поблек – возможно, благодаря отчаянному желанию затолкать его поглубже во тьму, в бездонный колодец, где хранилось самое страшное.

– Для Шифра это не просто слово, – заметил Уэйд. – Те, кто расследовал дело одиннадцать лет назад, понятия не имели, что он так вас назвал. Как по-вашему, о чем говорит это прозвище?

– Когда мы осматривали место убийства в Вашингтоне, вы предположили, что подозреваемый знал о моем прошлом… – Нина поняла, к чему ведет коллега.

– Софию Гарсиа-Фигероа обнаружили в мусорном контейнере, – продолжил Уэйд. – Поразмыслив над фактами, я сделал логичный вывод.

А Нина оспорила этот вывод, не желая в него верить. Ведь если Шифр знал, что ее в младенчестве оставили в мусорном баке, то мог знать и другие личные сведения. А может, даже был ее близким знакомым.

Она попыталась найти другое объяснение:

– А если он просто считает девушек расходным материалом – один раз воспользовался, а затем выбросил? И поэтому называл всех брошенками – не только меня?

– Хотите сказать, все детали убийства Софии намекают на вас, и только помойка – простое совпадение?

Нине пришлось признать, что Уэйд прав. И если так…

– Как он узнал о моем прошлом?

– Вот именно. – Уэйд задумчиво поскреб подбородок. – Полиция с самого начала копала не в том направлении. Искала случайного незнакомца, который вас похитил. А что, если вы встретились неспроста? Возможно, он был знаком с вами и выслеживал намеренно?

– Я не планировала убегать из приюта, это случилось спонтанно, – пробормотала Нина. – Как же он узнал?

– Вы сами сказали полиции, что на момент похищения провели на улице несколько дней, – напомнил Уэйд. – Возможно, Шифр все это время вас разыскивал. Он был вами одержим – и тогда, и теперь.

Нина уже не чувствовала себя воительницей. В шестнадцать лет стыд помешал ей озвучить слово, которое могло бы многое поменять. Подростком она не понимала, как ведутся расследования, как детали, на первый взгляд несущественные, становятся подспорьем для сметливого детектива. Что, если маленькая зацепка направила бы полицию в другом направлении? Вдруг это спасло бы тридцать шесть невинных жизней?

Хуже того – Нина не рассказала о прозвище, поскольку в глубине души с ним соглашалась. События ее жизни неоднократно подтверждали: она никому не нужна. Нина и правда была брошенкой – бесполезной, как груда мусора, где ее оставила мать.

Как теперь отнесутся к ней окружающие? Увидят лишь шрамы, которые больше не удастся скрыть?

Шифр хотел, чтобы Нина вернулась в тот сарай. Вновь стала напуганной девчушкой с видеозаписи. Одинокой, униженной, беспомощной. Он выбирал в жертвы тех, кого считал недостойными жить. Он уже отхватил от нее кусок – больше она ничего не отдаст. И никого не даст в обиду монстру. Она остановит его раз и навсегда.

Нина медленно подняла голову и взглянула Бакстону в глаза.

– Сэр, у меня больше всего шансов найти подозреваемого. И для этого я должна активно участвовать в расследовании. Мое отстранение ни к чему не приведет. Шифр не позволит мне отсиживаться в тени.

– Это точно, – подтвердил прежде молчавший Кент. – Он одержим агентом Геррерой и не оставит ее в покое.

– Я не собираюсь прятаться в кабинете, надеясь, что он меня не найдет!

– Геррера права, – поддержал ее Уэйд. – Рано или поздно Шифр захочет поквитаться с ней лично. И поэтому важно, чтобы она оставалась под нашим надзором.

Бакстон молча обдумал услышанное.

– Вы пережили больше, чем любой другой агент, – наконец произнес он. – Однако я должен быть уверен, что вы справитесь со всеми грядущими трудностями. А их станет намного больше.

Нина расправила плечи.

– Что бы он ни задумал – я выдержу.

– Дело не только в Шифре. – Во взгляде у Бакстона все еще читалось сомнение. – Не забывайте про других агентов и общественность. Бюро еще никогда не привлекало к себе столько внимания.

Уэйд снова откашлялся.

– В свое время я уже сталкивался с нежелательным вниманием. Агент Геррера – моя напарница. Я ее поддержу.

Нина готовилась разгребать неприятности в одиночку – как не раз приходилось прежде. А теперь с ней бок о бок стоял доктор Джеффри Уэйд – психолог, специальный агент и, по его собственным словам, заноза в заднице.

– Я тоже подержу Герреру, – сказал Кент.

– И я, – добавила Брек.

В кабинете повисло молчание. Стараясь унять дрожь, Нина ждала, что решит начальник.

– Вы остаетесь в команде, агент Геррера, – глубоко вздохнув, объявил тот. – Все свободны. А меня ждет много звонков.

В дверях Нина обернулась и увидела, как Бакстон набирает номер на мобильном. Ей показалось, что на короткий миг на изможденном лице шефа мелькнула улыбка.