Моралистическая ошибка

Пришествие дарвинизма стало интеллектуальным землетрясением не только в области биологии, но и в области морали и теологии: как мы можем утверждать, что человек уникален, если он не более чем возвысившаяся обезьяна? Эта моралистическая реакция на теорию Дарвина запечатлена в речи Бенджамина Дизраэли в Оксфорде: «Какой вопрос теперь ставится перед обществом с бойкой уверенностью, которая для меня наиболее поразительна? Вопрос таков: человек – обезьяна или ангел? Я, господа, я на стороне ангелов». Иными словами, мы должны отвергнуть дарвинизм не на основании эмпирических данных, а потому, что он не соответствует нашим моральным представлениям.

Другой пример можно найти в истории раннего пифагореизма (V–VI вв. до н. э.). Пифагорейцы считали, что миром управляют принципы числа – то есть что он сделан из чисел (что бы это ни значило!). Поэтому они были чрезвычайно встревожены, когда Гиппас из Метапонта, член их школы, обнаружил, что квадратный корень из двух иррационален, а именно, что его нельзя выразить как отношение между двумя натуральными числами. Поскольку это бросало тень на их космологию, пифагорейцы приговорили несчастного математика к смерти.

Мир не обязан подчиняться нашим моральным устоям, какими бы благородными они ни были. Просто потому, что что-то должно быть так, это не означает, что это так или даже может быть случай – природа не подчиняется нашим моральным чувствам без нашего вмешательства; даже в этом случае он жестко ограничивает то, что на него можно наложить. Думать иначе – это неуместный идеализм, столь же абсурдный, как пифагорейское осуждение Гиппаса.

Единственная надежная тактика в этом случае – мобилизовать против вашего оппонента эмпирические данные. Но имейте в виду, что в области социобиологии и эволюционной психологии мало моментов, не являющихся спорными, именно потому, что ее критики опасаются ее социально-политических последствий. В этом контексте вам следует с особой осторожностью прибегать к апелляции к авторитету (см. стр. 56). Так что, возможно, будет эффективнее заверить вашего оппонента, что, даже если в природе есть такие ограничения, это не означает, что мы не можем улучшить нашу судьбу. Предположим, исключительно ради аргумента, что, согласно исследованию, мужчинам в среднем лучше дается математика, чем женщинам. Это явно не означает, что какая-либо отдельная женщина будет плоха в математике, и такой вывод означал бы совершить ошибку разделения (см. стр. 156), его довольно легко опровергнуть, учитывая выдающийся вклад в науку женщин-математиков. И уж тем более это не означает, что нам следует, например, сделать математику наукой для мужчин.

Эта ошибка – обратная сторона обращения к природе (см. стр. 89) или, как ее иногда ошибочно называют, натуралистического заблуждения (см. стр. 197). Сторонники обращения к природе пытаются вывести «должное» из «действительного»: то, что есть в природе, должно быть правильным. В моралистической ошибке, напротив, «действительное» выводится из «должного»: пропонент полагает, что нечто имеет место, поскольку так должно быть. Тем, кто совершает подобные ошибки, нужно уделять больше внимания различию между фактом и ценностью. Отмечается, что как левые, так и правые мыслители нередко становятся жертвами этой ошибки. Правые обычно совершают натуралистическую ошибку: так, из исследования, показывающего, что мужчины, как правило, лучше в математике, они, вероятно, придут к выводу, что женщинам следует оставаться дома и оставить мужчинам всю сложную математику. С другой стороны, левые, как правило, совершают моралистическую ошибку (приправляя ее для убедительности апелляцией к гневу [см. стр. 70]): это исследование сексистское, так что оно должно быть ошибочным! Обеим сторонам следовало бы поразмыслить об ошибочности своих рассуждений.