Господство
Кристин Лукас
Утром Седьмго Дня в Эдемском саду царили мир и тишина. Змея потянулась. Нужно бы это исправить. Совершенство — это очень, очень скучно.
Она подползла в высокой траве к прайду львов, что подставляли меховые бока солнцу, нежась на берегу Евфрата.
— Эй, а ты знаешь, из чего созданы ягнята? Мясо. Свежее, сочное мясо. Вот зачем делать существ из мяса, если их никто не будет есть? Давай сходи и попробуй их на зуб, — прошептала она одной львице, указывая чешуйчатым хвостом на стадо, что паслось поблизости. Овцы никогда ей особо не нравились.
Львица перевернулась на другой бок, ее янтарные глаза были полузакрыты.
— Слишком жарко, неохота бегать. Ягнята меня не трогают, и я не трогаю их.
Она зевнула и снова задремала.
В разочаровании Змея подползла к бурому медведю, что ел ягоды у реки.
— А в воде, знаешь ли, плавает жирная рыба, — сказала она ему. — Сочный, извивающийся лосось и карп. В них столько питательных веществ, шкура от такой еды вся засияет. И на вкус они куда лучше, чем ягоды.
Медведь поднял на нее взгляд, вся его морда была выпачкана соком.
— А мне ягоды нравятся. Зачем мне мокнуть и беспокоить карпов?
К обеду Змея была уже на взводе. Никто из Эдемских зверей не захотел ей угодить. Последние творения Бога, эти бесшерстные двуногие, выглядели многообещающе, но она не решалась к ним подойти. Воробьи начирикали, что Он создал их по своему образу и подобию. И, судя по тому, как явно Он предпочитал агнцев, ничего хорошего из этого бы не вышло. Свернувшись вокруг Древа Жизни, Змея решила, что миру не хватает занятных — и озорных — созданий. Она видела, как Он создавал людей из глины. Вряд ли это очень уж сложно, особенно если призвать на помощь запретные плоды. На той стороне поляны человек почесал в паху, глядя на облака. Вряд ли у нее получится что-то хуже, чем вот это.
Она собрала кучку мягкой земли из-под корней Древа Жизни, обвилась вокруг нее и принялась месить и лепить, как только умела. Возможно, в отстоящем большом пальце, как у людей, и правда были свои преимущества. Она потратила на это почти весь день, и вот, наконец, отпрянула назад и внимательно осмотрела плод своих трудов.
Создания выглядели отлично: один самец и одна самочка, ибо всем нужен спутник в жизни и сообщник в шалостях. Она сделала самца крупнее, подарила ему более массивную голову, быстрые когти и ядовитую мочу, чтобы оставлять свои отметки по всему тварному миру. Самка была более изящной, но также более быстрой и яростной, чтобы защищать свой помет. Змея облизнулась раздвоенным языком и заспешила вверх по Древу Жизни. Уже всходила полная луна, а она так и не закончила еще своей работы.
Она схватила плод и выжала его сок на свои создания, словно помазывая их на царство.
— Я дарую вам знание Добра и Зла, — прошептала она, и внезапный ветер зашелестел листвой вокруг. Глиняные звери задрожали, и грязь обернулась шерстью и плотью. — Я дарую вам зрение, чтобы вы могли проникать взглядом сквозь темные часы ночи и сквозь темные души. Луна да будет вашим союзником, солнце да согреет ваш мех. Ступайте быстро, ступайте неслышно и сбивайте все хрупкие предметы на своем пути.
Она дохнула на них и плюнула на них.
— Я дарую вам свободную волю, и по вашему выбору она станет либо лекарством, либо отравой. Ту божественную искру, что осталась во мне, я разделяю с вами.
По Саду пробежал трепет. Она обтерла их плодом с Древа Жизни, и сухая глина спала, открывая мягкий мех.
— Кошки, я дарую вам Жизнь. Идите и размножайтесь. Размножайтесь часто, размножайтесь громко, пока ваши потомки не заполонят весь тварный мир.
Котята моргнули и понюхали воздух. Их глаза загорелись, отражая лунный свет. Когда они заметили друг друга, Змея затаила дыхание. Их глаза расширились, спины изогнулись, хвосты поднялись торчком и распушились. Трехцветная кошечка, что была отважней своего рыжего приятеля, осмелилась обнюхать его мордочку, а потом робко облизала. И вот они уже сцепились в клубок и вылизывают друг другу шерстку. А потом им это надоело, и они стали гоняться за своими хвостами.
Совершенство не всегда бывает серьезным.
Котята преследовали ничего не подозревающих светлячков, рвали на мелкие кусочки древесные листья и, цепляясь когтями, карабкались вверх по Древу Жизни. Змея лежала на земле животом кверху и до слез смеялась над их проделками. Когда котята спустились вниз, уже почти рассвело. Они примостились рядом со Змеей, что свернулась клубком, и быстро заснули. Их усики и хвосты подергивались: им снились сны про охоту и проказы.
Настоящее совершенство никогда не бывает скучным.
Следующим утром Змея грела свои чешуйки на солнце и наблюдала за играми котят. Скоро ей придется их кормить. Возможно, они смогут сами поймать пару жуков или даже лягушку, но лучше бы им не охотиться, пока они не научатся защищать себя. И, надеялась она, охотиться они тоже будут на приличную дичь, вроде ягнят.
Внезапно что-то задвигалось. Почти не поворачивая головы, Змея увидела, что за густыми кустами неподалеку прячется самка человека. Широко раскрыв глаза и рот, Ева наблюдала за игрой котят. Змея облизнулась раздвоенным языком и еле смогла подавить смешок. Се грядет та, что решит проблему с кормежкой.
— Подойди ближе, Ева.
Ева облизнулась. Она медленно и осторожно вышла из-за кустов. Протянула руку, чтобы потрогать котят.
Они распушились и выгнули спинки. Трехцветная зашипела и показала острые маленькие клычки.
Ева отдернула руку и нахмурилась:
— Почему оно так делает? — Она повернулась к Змее, и в ее глазах блестели слезы. — Почему я ему не нравлюсь?
— Возможно, оно голодное. — Змея склонила голову, показывая на ближайшую равнину. — Там пасется стадо коров. Может, если ты принесешь им молока, они позволят себя погладить. Они очень мягкие, знаешь ли. И мурлыкают.
Ева моргнула:
— Мурлыкают? Как это?
— Мурлыканье — это блаженство, — ответила она и стала наблюдать, как Ева заторопилась к ближайшей корове. Изобрести мурлыканье — это было гениально. По всем статьям лучше этого отстоящего большого пальца.
К обеду котята подружились с Евой. Она принесла им молока, и они терлись спинками о ее ноги, играли с ее локонами и сворачивались клубком у нее на коленях и мурлыкали.
Змея, довольная, лежала в полудреме под Древом. Ее работа была окончена. Она создала совершенство и нашла для малышей защитника. На пороге сна ее разбудил мужской голос, раздавшийся где-то вблизи.
— Ева, ты где?
Взгляд Евы метнулся от сопящих котят на ее коленях к источнику голоса и обратно. Трехцветная потянулась и закрыла мордочку крохотными лапками. Ева понуро опустила плечи:
— Я должна идти. Я нужна Адаму.
Змея вытянула шею. Нельзя было позволить ей уйти. Не сейчас. И не к нему.
— Почему ты ему нужна?
— Ну, собирать фрукты, расчесывать его бороду, и…
Змея закатила глаза.
— Он что, сам не может это сделать?
Зачем тебе отстоящий палец, если ты им не пользуешься?
— Да, но…
— Котятам ты нужна больше, — прошипела она. — Они не умеют доить коров.
Ева бросила взгляд через плечо:
— Наверное, я могу остаться ненадолго.
— ЧТО ЭТО ТАКОЕ?
Глас его был подобен грому и молнии, и Ева упала лицом на землю. Котята резко пробудились ото сна, зашипели и стали карабкаться вверх по Древу Жизни. Змея оставалась спокойной и вытянула верхнюю часть туловища: конечно, она увидела сердитое лицо Адама: он прятался за кустами на заднем плане.
Среди сонмов ангелов и серафимов пред ними предстал Сам Господь Бог.
— Что ты наделала? — Он обратил огненный взор на Еву. — Разве у тебя нет спутника, жено? Иди к нему. Он искал тебя везде, чуть не заболел от беспокойства.
Ева встала и заспешила прочь.
Он повернулся к Змее:
— Скажи, чтобы они спустились вниз.
Она хмыкнула:
— Даже если я и скажу, они меня не послушают. Когда творила их, забыла добавить покорности.
Бог поднял бровь:
— Ну, разумеется.
Он погладил бороду и позвал жестом одного из серафимов:
— Принеси их ко мне, чтобы я мог в полной мере осмотреть плоды непослушания Змеи.
Серафим улетел к котятам, которые примостились на ветке.
— Последуйте за мной к вашему Господу Богу.
Глаза их расширились, завороженные непрестанным трепетанием шести серафимовых крыл. Трехцветная протянула лапу, чтобы схватить одно из них. Она облизала усики, повиляла задом и бросилась на медленно отступавшего серафима. В следующий же миг рыжий бросился ей вслед.
Среди шипения и целого облака оторванных перьев злосчастный серафим поспешил к ногам своего Владыки. Архангел бросился ему на помощь, и у него получилось оторвать обезумевших котят от потрепанных крыльев.
Котята стояли у стоп Господних, и Он склонился над ними. Рыжий котенок увлеченно гонялся за парящим в небе пером серафима, а трехцветную поразила борода Господа. Она попыталась дотронуться лапой до одной длинной белой пряди, но тут ей на глаза попалось перышко, и она погналась за ним.
— Какие нахалы, — сказал Он.
— Я называю это свободной волей, — проговорила Змея.
Теперь котята гонялись друг за другом у ног Бога, не осознавая нависшей над ними опасности.
Он нахмурился.
— Я дал человеку господство над всеми созданиями. Они должны ему подчиниться.
— Тогда котят не существовало. Они не участвуют в этом соглашении.
— Они только нарушат мир. Плод называется запретным не просто так.
— Ты сказал, что нельзя его есть. Но других способов использования не запрещал.
Лоб Его нахмурился еще сильнее.
— Семантика. — Он дал знак одному из своей свиты: — Люцифер, проводи этих существ из Эдемского сада.
— Нет! — Змея бросилась вперед, встав между котятами и архангелом. — Снаружи им не выжить.
— Но они не беззащитны. Ты-то должна это знать, раз сама создала их.
Голос Его звучал твердо, но была в нем и доброта.
Она опустила голову:
— Но они ведь совсем малыши…
Бог повернулся к Люциферу, который стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— Ну так что?
Люцифер закусил губу:
— Господь мой Бог, они не хотят идти.
Котята съежились у корней Древа. Разноцветный клубок шипящего меха. Бог повернулся к Змее.
— Тебя они послушают, — теперь в его тоне слышались намеки на огонь и потоп. — Присмотри за ними, но выведи их из сада.
Она кивнула, признавая поражение:
— Но выдержат ли они? Ты всеведущ. Пожалуйста, скажи мне.
Он склонил голову набок:
— Да будет так. Истинно говорю Я тебе: им будут поклоняться, как божествам, и на них будут охотиться, как на демонов. Часто Моим смертным слугам будет ведомо, что они — не Мои создания. Их будут считать порождениями зла, их будут топить в воде и жечь огнем.
— И Ты ничего не сделаешь, чтобы остановить это?
— Я не оправдываю их действия, и безнаказанными они тоже не останутся. — Он ухмыльнулся: — Что случилось с твоей любовью к свободной воле?
— Она ушла вместе с котятами.
Змея проводила котят через дикие земли к уединенному оазису. У них тут будут свежая вода и деревья, на которые можно взбираться, и ничего не подозревающие птицы и лягушки, на которых можно охотиться. Но они будут совсем одни. Легкая добыча для всех опасностей, что таятся за стенами Эдема.
Вернувшись в сад, она больше не могла спокойно спать, в тревожных снах ей представали картины страдания котят. Ей нужно было найти им защитника, оградить их на все предстоящие тысячи лет. Разве Он не сказал: «Присмотри за ними»?
И вот утром она взобралась на Древо Познания и схватила ароматный плод, а потом направилась к поляне, где обитали люди.
— Ева! У меня для тебя кое-что есть.
________
Кристин Лукас живет в Греции с целой компанией избалованных кошек. Офицер военно-воздушных сил в отставке, она самостоятельно научилась английскому языку. Теперь в своих сочинениях ей нравится исследовать забытые уголки вымышленных миров, особенно жизнь животных, что населяют эти вселенные. Ее работы публиковались в различных печатных и электронных журналах, включая Renard’s Menagerie, сборник Footprints, журналы Expanded Horizons, Murky Depths и Andromeda Spaceways Inflight Magazine. В данный момент она пишет свой первый роман.
О своем рассказе Кристин Лукас говорит следующее:
«Несколько лет назад я изучала историю кошек для одной статьи и наткнулась на еврейский миф. Там говорилось, что в Эдемском саду кошек не было. Они были созданы позже, на Ноевом ковчеге, чтобы грызуны не слишком плодились и корабль не затонул. По-моему, вывод очевиден: когда Бог дал человеку господство над животными, владычество над кошками в договоре прописано не было.
Мало того: понаблюдав как следует за кошкой, вы поймете, что им ведомо Добро и Зло. Просто посмотрите, как они рвут туалетную бумагу или сбивают с подоконника цветочные горшки. Они знают, что так поступать не положено, но им наплевать. У человека нет над ними власти, и они приходят в мир, уже обладая запретным знанием. Тот, кто создал их по своему образу и подобию, просто обязан был быть трикстером. И моя кошечка по имени Спита клянется, что каждое слово этого мифа — правда».
