Глава тридцать вторая
Джерри: «У нас на линии Моред из Каслнока».
Моред: «Джерри, я ни в коем случае не оправдываю действия "Пуки", но разве ничто не предвещало ее появления? Гнев — как инфекция. Он давно зрел в нашей системе и должен был во что-то вылиться. Обычные люди чувствуют, что их обманывают, что власти держат всех нас за дураков. И что выборы больше ни на что не влияют, а может, даже делают хуже».
Джерри: «Справедливое замечание. Если бы мы были французами, то на улицах уже давно бы кипели беспорядки. Они не терпят подобного с собой обращения, но почему мы, ирландцы, так спокойно к этому относимся?»
Войдя в свой кабинет, детектив-суперинтендант Бернс обнаружила женщину, сидевшую в кресле для посетителей и разговаривавшую по телефону.
Бернс посмотрела на нее сверху вниз: черные волосы, стянутые в пучок, и кремовый деловой костюм, который можно надевать только в том случае, если не приходится проводить по шесть часов на месте преступления посреди грязного поля.
Женщина улыбнулась ей и подняла палец, как бы показывая: «Одну минуту!»
— Да, Маркус, боюсь, министр настроен крайне серьезно. В первую очередь, не должно быть никаких спецэффектов.
Бернс обошла стол и села на свое место. Она понимала, что чертовски устала и раздражена, но решила побороть великое искушение вышвырнуть эту женщину вон, решив для начала выяснить, что, собственно, происходит.
Женщина снова улыбнулась с таким видом, будто неизвестный Маркус нашептывал ей в ухо что-то приятное. Бернс не стала улыбаться в ответ, многозначительно посмотрев на часы.
— Договорим позже, Маркус. Сейчас мне нужно заняться другими делами, — женщина выключила телефон. — Простите, что…
— Вот именно, — перебила Бернс. — Здесь действует режим секретности. Кто позволил вам сюда входить без сопровождения?
— Извините, но ваша помощница отсутствовала на рабочем месте.
— Она пошла за бутербродами. У нас здесь много голодных людей, перегруженных работой. Я, кстати, одна из них. А кто вы?
Женщина протянула руку поверх неприбранного стола Бернс.
— Вероника Дойл. Работаю на Гэри.
Они коротко пожали друг другу руки.
— Чем я могу помочь министру юстиции?
— Мы полагаем, в ходе расследования произошли некоторые изменения…
— Я не вправе это обсуждать, — ответила Бернс. — Мы условились, что я буду проводить ежедневные брифинги при Маргарет Армитидж и Терри Флинне в министерстве, но… при всем уважении, мисс Дойл, я не знаю, кто вы такая. Вы сотрудник министерства?
Дойл вновь просияла.
— Как я уже сказала, я работаю на Гэри.
— Видимо, теперь это не совсем одно и то же?
— Мы знаем, — продолжила Дойл, — что улики, найденные на месте второго преступления, неопровержимо свидетельствуют о том, что к этому делу причастен бывший сотрудник полиции.
Бернс медленно выдохнула.
— Сегодня я еще не информировала министерство о текущем ходе расследования.
Теперь придется перетряхивать всю команду по новой. Кому-то из ее подчиненных показалось, что его обязанность — шептать в уши высокому начальству.
Дойл протянула руки в умиротворяющем жесте.
— Мы все здесь на одной стороне.
Бернс поправила лежавшую на столе папку.
— У меня нет «стороны». Я веду расследование. Мистер Макгэрри стал подозреваемым, но пока слишком рано строить догадки.
Дойл кивнула, будто согласившись.
— Совершенно верно. А еще мы знаем, что записи телефонных разговоров Макгэрри, которые вы получили в соответствии с законом «О связи», позволяют понять, что он находился в контакте с преподобным Дэниелом Фрэнксом и…
— Значит, так! — перебила Бернс. — Мне известно об этом ровно сорок пять минут. Я требую указать источники, из которых вы черпаете информацию.
— Мы просто пытаемся справиться с проблемой.
Бернс захлопнула крышку ноутбука и указала через стол.
— Это не ваше дело. За расследование отвечаю я.
— Никто не утверждает обратного, — ответила Дойл с неистребимой теплой улыбкой. — Просто мы понимаем, что вы новичок в этой должности и у вас очень много дел. Гэри очень хочет, чтобы вы получили всю необходимую помощь. Нам известно, что в «Ковчеге» есть разыскиваемые преступники, и теперь, когда у нас появились доказательства того, что преподобный Фрэнкс связан с главным подозреваемым…
— Простите, но мы не могли бы вернуться к вопросу, кто вы, блядь, такая? — перебила Бернс. — Вы сидите в моем кабинете — на секундочку в кабинете главы Национального бюро уголовных расследований — и учите меня моей работе. А я по-прежнему не знаю, кто вы.
— Гэри просто хочет сказать, что он полностью поддержит ваше решение, если вы сочтете необходимым штурмовать «Ковчег».
— Супер. Если возникнет такая ситуация, я проконсультируюсь непосредственно с министром.
— Очевидно, неопровержимые доказательства уже…
— Послушайте, мисс Дойл! Чем бы вы ни занимались, но у вас нет полномочий для интерпретации доказательств. А теперь, если не возражаете, я вернусь к работе.
Вероника Дойл откинулась на спинку кресла и оправила пиджак.
— Сьюзан, кажется, мы не с того начали беседу.
— Неужели?
— Я понимаю, вы испытываете огромный стресс. Гэри просто хочет, чтобы вы знали…
— Министр приказывает мне штурмовать «Ковчег»?
— Очевидно, он не может этого сделать.
— И тем не менее. Вы хотите сказать, он не станет приказывать. Однако он хочет этого от меня. Что ж, боюсь, в настоящее время я не вижу в этом разумной необходимости.
— Но разве вы…
— Но если я это сделаю, — перебила Бернс, — то это будет решение, полностью оправданное наличием доказательств. Однако если правительство хочет, чтобы с «Ковчегом» разобрались немедленно, то наше расследование не будет иметь к этому отношения. Мы полиция, а не чья-то частная армия.
— Не нужно так драматизировать, Сьюз…
— Для вас я детектив-суперинтендант Бернс, мисс Дойл. Если министр хочет обсудить что-то со мной, то он точно знает процедуру. А вот это… — Бернс обличительно ткнула пальцем в пространство между ними, — таковой не является.
— Что ж, детектив-суперинтендант Бернс, — сказала Дойл, — ваша позиция ясна. Мы всего лишь хотели…
— Я прекрасно поняла, что вы хотели.
Дойл склонилась над столом и понизила голос:
— Когда мы выбрали вас на эту роль, мы думали, вы гораздо умнее. Задумайтесь о своей карьере. Такое поведение точно не забудут.
— Нисколько не сомневаюсь. Если я превращусь в изувера, посылающего Гарди на разгон мирных протестов, то меня будут помнить очень долго.
— Ясно, — сказала Дойл, поднимаясь. — Давайте забудем, что я вообще к вам приходила.
Дойл вышла из кабинета. Бернс встала и проследовала за ней.
Снаружи, в большом офисном помещении открытой планировки, за рабочими столами сидело более двадцати сотрудников ее следственной группы.
— Так, слушайте все, — объявила Бернс своим самым громким командным тоном.
Все до единого оторвались от работы и посмотрели на нее. Детектив-суперинтендант Бернс указала пальцем на Веронику Дойл, замершую на месте с открытым от удивления ртом.
— Это Вероника Дойл. Она работает на министра юстиции в каком-то неопределенном статусе. Я хочу, чтобы вы все запомнили, что она здесь была.
Вероника Дойл поспешно бросилась к лифтам.
Детектив-суперинтендант Дойл вернулась в свой кабинет, хлопнув дверью.
