Секс при исполнении
Необходимой дополнительной силой, вынуждающей Эго прекратить сопротивление, отменить процесс вытеснения и принять новый способ решения своих старых проблем, является, несомненно, чувство любви пациента к аналитику.
Дж. Стрэчи
Некоторые клиенты много жалуются на своих сексуальных партнеров, как бы изменяя им с психологом. Такие клиенты претендуют на роль любимого партнера, выходя за рамки Рабочего договора. Они опаздывают на сессии и задерживаются после них, забывают оплатить сессию или приходят без денег, пропускают сессии и отказываются оплачивать их и т. п.
Подобное поведение, по сути, является скрытым сексуализированным обольщением и отражает сопротивление чувству зависимости от идеализируемого психолога. Эротизированный перенос может также служить защитой от агрессивного отреагирования, к которому склонны зависимые, пограничные и нарциссические клиенты. И наоборот, продолжительный негативный перенос может использоваться как защита от непозволительного сексуального влечения, а у клиентов того же пола, что и психолог – как защита против гомосексуальных чувств.
Мазохистичные клиенты могут вызывать у психолога противоположного пола эротически окрашенные фантазии спасения, которые у него мгновенно испаряются при предъявлении клиентом чрезмерных требований. При этом кажущаяся мягкая забота о клиенте нередко оборачивается пристальным контролем, жертвенный альтруизм – мазохистским эгоцентризмом с обидчивостью и готовностью обвинять за «неблагодарность».
З. Фрейд (2008, с. 216–230) оставил ценные рекомендации работы с любовным переносом. При соответствующем переносе уступка любовным требованиям пациента так же опасна для анализа, как и подавление их. Нужно не отклоняться от любовного переноса, не отпугивать его и не ставить пациенту препятствия в этом отношении и в то же время стойко воздерживаться от ответных проявлений на него.
Необходимо «крепко держаться любовного перенесения, но относиться к нему как к чему-то нереальному, как к положению, через которое нужно пройти в лечении». Следует терпеливо продолжать аналитическую работу с более умеренной или «опрокидывающей» влюбленностью с целью «открыть инфантильный выбор объекта и окружающие его фантазии».
В случае, если у пациента наблюдается элементарная страсть, не допускающая никаких суррогатов, «приходится безуспешно отказаться от лечения и задуматься над вопросом, как возможны соединения наклонности к неврозу с такой неукротимой потребностью в любви».
Нет оснований оспаривать характер настоящей любви у влюбленности, проявляющейся во время аналитического лечения, но следует иметь в виду, что она вызвана аналитическим положением, то есть психоаналитик вызвал эту влюбленность введением в аналитическое лечение для исцеления невроза, и он не должен извлекать из нее личных выгод.
В. Райх (2006) перечисляет проблемы, с которыми сталкивается аналитик при попытках упразднения переноса, особенно у пациентов противоположного пола.
1. Остатки не устраненного чувства вины, которые соответствуют еще не полностью осознанному садизму в отношении объекта из детства.
2. Тайная надежда, что аналитик все-таки удовлетворит любовные требования.
3. Инфантильная привязанность к аналитику как к защищающей материнской фигуре.
4. Страх перед сексуальной жизнью, который проявляется в виде страха коитуса, требования непорочности или моногамии.
Наилучшие результаты получаются тогда, когда пациент еще до завершения анализа находит подходящий сексуальный объект. Поведение в новых отношениях можно аналитически контролировать и устранять возможные остаточные невротические явления. При этом важно, чтобы пациент не нашел объект до проработки позитивного переноса и чтобы терапевт не настаивал на поиске объекта и не вмешивался в его выбор.
А. Гугенбюль-Крейг (2018, с. 42) указывает на опасную тенденцию терапевтов использовать анализ личной жизни пациентов вместо устройства собственной личной жизни.
«Допустим, что интимная жизнь психотерапевта оставляет желать лучшего. Тогда рассказ о сексуальных переживаниях пациента может послужить ее заменителем. Удовлетворение подобным эрзацем может превратиться в привычку замкнутого аналитика, что, разумеется, в первую очередь вредно для него самого, поскольку психологическое развитие в таком случае заметно тормозится.
Иногда психотерапевты, подверженные этому пороку, неспособны говорить ни о чем другом, кроме как о своих пациентах. Их личная эмоциональная жизнь превращается в суррогат из чужих чувств, переживаний и проблем. Аналитик теряет не только свою личную жизнь, но и творческую оригинальность. Преимущество же квазисуществования в том, что оно позволяет человеку отстраниться от реальных страданий, занять удобную и безопасную дистанцию, наслаждаясь тем не менее всевозможными заменителями действительности».
О. Ф. Кернберг (2018) отмечает, что пациентки невротического склада, проходя анализ у мужчин-аналитиков, склонны развивать типичный позитивный эдипов перенос. Но у женщин с нарциссической личностной организацией в такой ситуации сексуализированные желания по поводу аналитика вызывают унизительное чувство неполноценности.
Мужчины невротического склада, проходящие терапию у женщин-аналитиков, обычно испытывают сильную тревогу по поводу своей потенции и компенсируют ее любовными победами вне терапии. Нарциссические мужчины-пациенты в анализе у женщин-аналитиков часто демонстрируют страстную любовь, которая на самом деле является агрессивным сексуализированным обольщением, отражающим трансферентное сопротивление чувству зависимости от идеализируемого аналитика.
Нарциссические женщины с ярко выраженными асоциальными чертами поведения, а также жертвы инцеста и сексуальных злоупотреблений психотерапевтов могут пытаться соблазнить аналитика в силу бессознательной идентификации с агрессором и реагируют гневной обидой на отказ аналитика отозваться на их сексуальные притязания.
Пациенты с пограничной личностной организацией могут упорно выражать эротические требования, предпринимать настойчивые попытки контролировать жизнь аналитика и даже выступать с суицидальными угрозами, пытаясь вынудить аналитика к взаимности.
По наблюдениям автора наиболее сильный эротический контрперенос возникает в четырех следующих случаях:
1) у аналитиков обоего пола с сильными неразрешенными нарциссическими чертами;
2) у мужчин-аналитиков при терапии пациенток с сильными мазохистическими тенденциями, у которых возникает «непреодолимая» сексуальная страсть к недоступному эдипову объекту;
3) у женщин-аналитиков с сильными мазохистическими тенденциями при терапии очень соблазняющих, нарциссических мужчин-пациентов.
4) мазохистические женщины-пациентки способны вызывать у своего аналитика-мужчины яркие фантазии спасения, имеющие сильный эротический компонент.
Автор находит полезным для аналитика дать развиться собственным фантазиям по поводу сексуальных отношений с пациентом, чтобы лучше осознать саботирующие аспекты личности пациента. Вне сексуальной сферы эти аспекты могут проявляться в требованиях смены времени приема, финансовой безответственности пациента, упреках в бесчувственности аналитика по отношению к особым обстоятельствам и т. п.
Когда пациентка испытывает сексуальные чувства к аналитику, тот может интегрировать свою идентификацию с сексуальным влечением пациентки и свою идентификацию с объектом ее желания. Для того чтобы установить в контрпереносе идентификацию с влечением его пациентки к другому мужчине, аналитик-мужчина должен обладать свободой контакта с собственной женской идентификацией.
Перенос у гомосексуальных пациентов с нарциссической личностной структурой в терапии с аналитиком того же пола приобретает чрезвычайно требовательный, агрессивный характер. Аналитику нужна внутренняя свобода в использовании своей психологической бисексуальности при возникновении у себя гомо– или гетеросексуальных чувств по отношению к пациенту.
Терапевту необходимо балансировать между фобическим нежеланием изучать защиты пациента, противостоящие полному выражению переносной любви, и риском агрессивного соблазняющего вторжения. Требуется систематически исследовать как выражения переносной любви пациента, так и его неизбежно следующие за этим реакции на фрустрацию этой любви.
– Я так вам признательна, доктор!
Вы позволите мне вас поцеловать?
– Нет. Строгие правила психоанализа запрещают мне лечь с вами на кушетку.
Аналитику следует воздерживаться от сообщения своего контрпереноса клиенту с тем, чтобы обеспечить себе внутреннюю свободу в исследовании своих чувств и фантазий. Переживание пациентом «отвержения» аналитиком надо исследовать и интерпретировать как запрет на эдиповы желания, нарциссическое унижение, сексуальную неполноценность и кастрацию. При этом чем удовлетворительнее собственная сексуальная жизнь аналитика, тем лучше он сможет помочь пациенту разрешить эти проблемы.
У. Штейнберг (2017) выделяет следующие мотивации эротизированных отношений психолога.
1. Сексуальные переживания психолога могут служить гиперкомпенсацией его личностной незаинтересованности клиентом в сочетании с такими факторами, как неудовлетворенные сексуальные потребности, подавленная сексуальность психолога или сексуализированное символическое стремление к целостности.
2. Психолог может проецировать на клиента свои неудовлетворенные сексуальные потребности.
3. Эротическая реакция психолога может иметь отношение к его собственным невротическим фантазиям. Психологи, которые боятся своей невротичной сексуальности, могут бессознательно передавать это отношение клиентам. В этом случае оба пытаются подавить свою сексуальность, вместо того чтобы признать ее и проанализировать.
4. Сексуальное влечение психолога может возбудить сознательное или бессознательное соблазняющее поведение клиента.
5. Сексуальная реакция психолога может быть бессознательным восприятием подавленной, неразвитой сексуальности клиента.
6. Психолог становится объектом, на который проецируется содержимое бессознательного клиента. Возможно, устанавливая сексуальный контроль над психологом, клиент компенсирует свое ощущение беспомощности; или соблазнение психолога может быть проверкой его способности справляться с сексуальностью клиента; или это соблазнение может оказаться для клиента способом ощутить свою ценность.
