Глава 11

Разбудил меня Энтони, младший брат.

— Сай, Сай, вставай! — Энтони недавно исполнилось пять лет и он уже активно вливался в детскую банду.

Точнее, бандой они станут лет через пять, а сейчас это просто школьный класс, или типа того. Не знаю, как назвать правильно эту толпу детей, что круглые сутки тусят у пруда и периодически помогают взрослым.

— Чего тебе, мелкий, сколько щас время вообще? — отчаянно зеваю.

— Утро уже, Сай, тебя мама зовёт!

От такой новости я аж подпрыгнул.

— Что, где? — внутри все сжалось.

— Саймон, я тут! — голос мамы раздался с кухни.

Энтони ускакал из комнаты, а я стал одеваться. Одежда неприятно пахла потом и я натянул на себя футболку, которая, вообще-то, была размера на четыре больше. Интересно, откуда она у меня?

На кухне вкусно пахло выпечкой и шумно кипел чайник. А ещё там ходила мама. Высокая, статная. Длинная грива рыжих волос до бёдер. Тонкие «музыкальные» пальцы непрерывно касались чего-то.

С полными штанами адреналина я уселся за стол.

— Вижу, сынок, ты мне не рад, — мама прошла мимо меня и взлохматила волосы. У неё это очень ловко получалось, как причесала. Когда так делала Эльза в её руках оставался целый клок.

— Да нет, рад я…

— Сай, ты так и не научился толком врать. А я ведь тебя учила, — мама поставила на стол передо мной тарелку. Слоёная корзинка, в которой плавали грибы в сливках, и это все под сырной корочкой. В животе заурчало.

— Это манипуляция! Ты меня кормишь и я начинаю тебе больше доверять, — я мужественно боролся с желанием накинуться на пирог.

— Да, сынок, это именно манипуляция. И ты на неё уже поддался, — рядом с пирогом появилась большая кружка какао. По кухне поплыл густой аромат шоколада и сливок. — Но если хочешь, можем сразу перейти к угрозам. Я тут нашла кастрюлю с кашей. Думаю, её содержимым можно неплохо пытать.

Я покачал головой. А вот когда на стол легла таблетка регенератора, сдался. Проглотил таблетку, запил какао и стал поспешно впихивать в себя пирог.

Мама села напротив, положила подбородок на сцепленные пальцы и стала на меня смотреть. Была у неё такая привычка: наблюдать, как кто-то из детей ест.

— Я тебе ничего не скажу! — я отодвинул пустую тарелку и чашку.

— Саймон, ты меня разочаровываешь. С какого возраста я не вхожу в твою комнату без разрешения? — мама улыбнулась.

— Лет с… — пришлось крепко задуматься, — …с четырёх?

— Я хоть раз копалась в твоих вещах? Хоть раз лезла в твои отношения с другими ребятами?

— Да! Тогда, с Давидом! — это удалось припомнить сходу.

— Потому что вы с ребятами стали его травить. Делали ему больно, понимаешь?

— Он трус, балабол и вечно всем завидует, — я фыркнул, — а раньше это было ещё хуже. Он нас подставлял и…

— А теперь он твой верный друг. И выполняет любой твой приказ. Вы его вчера газом залили и в шкафу заперли. А он вас выгораживал.

— Ещё бы он… — я возмутился.

— Сай, ты забываешь, что любой из вас всегда может попросить поддержки от родных. И в этой поддержке никому не откажут. Задумайся, почему банда Листопад такая дружная? Мы научили вас сотрудничать. И вы эти знания применяете.

— Эльза вырвет пальцы пассатижами каждому, кто попробует предать! — я окончательно перестал понимать, о чем идёт разговор.

— А ещё она умудряется заботиться и знать о проблемах всех ребят. Думаешь она одна готова калечить предателей? И думаешь, это в других бандах хоть кого-то останавливает? — и снова улыбка.

— Мама, что ты от меня хочешь? — я поднялся из-за стола.

— Скажи, Саймон, почему мы не лезем в ваши дела? Почему члены банды всегда получают полную свободу? — мама подняла на меня голову.

Я неожиданно вспомнил, что она мне рассказывала про вербовку. «Займи положение ниже человека, пусть не чувствует от тебя угрозу». Угу. Накорми пирогом, налей какао. Я с раздражением сел на место.

Долорес на это только усмехнулась, а я поднял что меня только что форменно посадили одним взглядом. Я ощутил себя беспомощным и скрестил руки на груди.

— Лень? — озвучил я самую очевидную мысль.

В ответ получил одобрительную улыбку.

— Сынок, когда ребёнку два года, он не может понять, что я ему говорю. И если он хочет конфеты, я даю ребёнку конфеты. Просто потому, что это проще, чем долго и безрезультатно пытаться ему объяснить, что каша полезна для пищеварения. С вами та же беда: проще дать вам полную самостоятельность и учить жизни не раньше, чем вы будете способны наши слова воспринимать. Ты понимаешь, что я хочу тебе донести? — и ещё одна тёплая улыбка. Но меня все равно пробило холодным потом.

— Ты хочешь обозначить свой нейтралитет и даёшь понять, что вы типа хорошие и мудрые родители? — я хмыкнул. Натужно.

— Опыт все делает лучше. И воспитание детей. И секс, — мама неожиданно подмигнула, а я, кажется, покраснел. Лицо горело. — Но я о другом. Саймон, ты думаешь, что я пришла к тебе изрекать банальности? Поверь, я лучше с твоим отцом косячок раскурю, чем буду тут сидеть и играть роль хорошей матери. Я тут за другим. Ты готов слушать?

На это только киваю. В голосе Долорес звякнул металл и меня это почему-то успокоило. И я снова отметил, что Звёздочка вот как раз эту манеру у мамы успешно перенимала.

— В среднем, каждые четыре года очередное поколение бандитов организует себе самое большое приключение в жизни. Гормоны бьют в голову, мозг включается полностью, девственно чистый от ценного опыта, и весь этот коктейль ещё и стимуляторами полируется. И дальше обычно случается какая-то очень плохая история. Двадцать лет назад твой брат, Генри, со своими подельниками попробовал угнать коптер системы экологического контроля. Легальный коптер, который имеет доступ в любые зоны города. У них получилось. И теперь он, и ещё шестеро детишек в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, валяются сейчас в анабиозе. И когда их разбудят, лет через сто пятьдесят, им физически будет больше тридцати, — мама перевела дыхание и сделала лоток чая.

— Я похож на идиота? — накатила обида. Меня тут прямым текстом признали кретином!

— Нет, будь ты тупым, все было бы куда проще, — неожиданно ответила Долорес и я всерьёз растерялся, — и проблема даже не в тебе, Сай, а в Эльзе. Вы очень талантливые ребята. И меня терзают опасения, что вы сможете выдумать что-то такое, к чему я на своей четвёртой сотне лет окажусь не готова.

— А как насчёт того, чтобы дать нам возможность самостоятельно совершать ошибки? Это ведь наша жизнь! — я неожиданно для себя завёлся.

— А я так и делаю, сынок. Не мешаю. Просто я знаю, как выглядят плохие истории. И знаю, как выглядит молодёжь, когда собирается в такую историю вляпаться. Дважды я хоронила детей. Это не то, что я хочу переживать снова. Ты понимаешь меня, Саймон?

Воцарилась тишина. Нехотя киваю.

— И потому я хочу сделать тебе предложение. Я не лезу в ваши дела. Но у меня будет просьба. Держи, — на стол предо мной лёг круглый диск с прорезями. Он цеплялся за тонкий шнурок, — если его сломать, мне придёт сигнал тревоги. Я узнаю твоё местоположение и все, что с тобой происходит. И возможно, смогу помочь. Обещай мне активировать его до того, как все станет необратимо?

Я тяжело вздохнул и надел прибор на шею.

Мама встала из-за стола, обошла его и обняла меня. От неё пахло корицей и карамелью. Тонкие пальцы снова гладили мои волосы. Я прикрыл глаза и замер.

— Ты можешь достичь всего, Саймон. И это твоя главная проблема. Мудро выбирай цель. И если не найдёшь выхода из ситуации сам, приходи за помощью.

Она окликнула брата и ушла. Хлопнула дверь. Но остался её запах. А ещё на столе появилась большая миска булочек с корицей. Они были ещё тёплыми и липкими от карамельного крема.

Я долго боролся с жадностью и уговаривал себя, что вечером смогу поужинать. Но желудок и сердце требовали взять выпечку с собой. Доводы у меня тоже были более чем разумные. Если взять шанешки (так сама мама называла свои булочки) с собой, то ими неизбежно придётся поделиться. В итоге я нашёл компромиссное решение. И съел все один. Все равно Эльза в больнице, мне тоже строго-настрого запретили летать и драться. Потому я повалялся ещё часок за просмотром гало и неторопливо поплёлся в сторону нового штаба. Иначе там Давид возьмёт власть, и, чего доброго, переименует банду.

А ещё я довольно переваривал булочки и лениво рассуждал на тему того, что мне прямым текстом разрешили быть самостоятельным. Звучало обидно. С другой стороны, спорить с мамой на этот счёт примерно так же эффективно, как драться с бетонным блоком.

На новой базе оказалось людно. Уже торчал, обвитый проводами, принтер. Рядом с ним пара ребят под руководством Давида монстрячили странную конструкцию. Со стороны напоминало огромный бульбулятор. Как меня потом просветил Патрик, который нашёлся рядом с жаровней, это так решили сделать загрузочную воронку для принтера. Оригинальной не нашлось в продаже, только дефектная. Вот эту сломанную приблуду и переделал Давид в порыве творческого озарения. Или, что скорее всего, под чутким руководством Чёрта. Который, кстати, меня не дёргал и вёл себя удивительно прилично для сумасшедшего робота. Хотя это, может, потому, что он утолил вчера свою жажду крови? Я лично тащил трёх волков с серьёзными травмами позвоночника. Они едва дышали, а раны от тазера на позвоночнике не заметил бы только слепой.

— Эй, Саймон, харе бакланить. Подь сюды! — Умник замахал мне рукой.

Я поприветствовал Влада. Тот обрядился в комбез и держал на поясе пару молотков на телескопический ручках. Все члены банды таскали с собой всякий серьёзный холодняк. На тот случай если снова придётся отбиваться.

— На, держи, корми своего робота. У него модуль памяти торчит в мёртвой зоне манипулятора. Это записи гонок, какие достал. Корми, — мне в руки легла коробка из-под обуви. — А ты, Патрик, меня корми. Жрать охота со страшной силой.

— И где мне искать этого придурка невидимого? — я задал вопрос уже жующему Умнику.

— Человек Саймон следуй за мной, — проговорила пустота механическим голосом Чёрта.

Я пожал плечами, взял ещё один хот-дог и отправился вслед за ИскИном. После общения с мамой мне почему-то было совершенно плевать на багованный умный дом. По сравнению с Долорес он не тянул на источник беспокойства.

— Ну? Что от меня надо? Где там твой порт? — Чёрт привёл нас в просторную комнату за электронным замком. Тут в углу лежала куча техники в армированных пластиковых боксах, да горела лапа под потолком.

— Начинай процесс загрузки данных, — Чёрт сложил свой зонтик.

Я запихнул в рот остатки сосиски, почесал в затылке и открыл коробку. Там лежало четыре десятка серых треугольников с блестящими контактами на гранях. Все царапанные. На самом деле архаика жуткая. У станции были какие-то проблемы с подпиской на общесистемные стриминговые сервисы и жители покупали индивидуальные лицензии с живыми ключами. Только так можно было обеспечить защиту от нелегального копирования. Ну а ещё кликеры можно было «крякнуть», то есть попытаться содержимое скачать. После чего вся информация на нём пропадала, а сам кликер становился обычным переносным хранилищем данных. На других станциях, по слухам, о таких технологиях даже не слышали.

— Ну и как тебе у нас в общине, нравится? — я попытался завести дружескую беседу.

— Ваш социум несовершенен высокие риски прервать существование но вы способны к сотрудничеству я готов идентифицировать себя как члена банды надо решить вопрос с человеком Эльзой для передачи мне власти над коллективом, — монотонно ответил ИскИн на колёсиках.

Я выронил кликер.

— Чёрт, так оно не работает. Чтобы такое сделать, ну… надо завоевать авторитет. Тебя должны признать. Не знаю, признать боссом! Но даже в этом случае, ты, блин… ты, блин, робот! — я подобрал с пола кликер. От пластикового пола пахло какой-то химией.

— Вы не совершенный вид и склонны к ксенофобии, — лаконично заметил мой электронный собеседник.

— Угу, к ней самой. Да мы колотим любого случайного бандоса на нашей территории. А тут робот, который требует власти! Чёрт, тебе Листопад помогает не потому, что ты на меня ошейник надел, а потому что ты обещал помочь свалить со станции!

— Дети не могут считаться дееспособными я использую свой высокий интеллект чтобы подчинить вашу структуру и переформатировать в высокоэффективную группу, — пришёл к выводу ИскИн.

Не скажу, что меня его слова обрадовали, но что я, в принципе, мог ещё сделать?

— Загрузка данных завершена проведём адаптационные испытания Саймон возьми коробку и используй оборудование, — Чёрт подсветил коробку в куче лазером.

— И чего там? — я заглянул в ящик.

Там лежала странная конструкция, похожая на визор, но без стёкол.

— Помести в данное устройство свой наручный коммуникатор и совмести разделительную линию на экране с рисками на очках, — продолжает командовать Чёрт.

Не сильно понимаю, в чем смысл, но приказ выполняю.

Экран начинает неприятно мерцать, а потом вокруг меня возникает арена гонок. Огромная полусферическая трасса, десяти километров в диаметре. Она похожа на чайную чашку, которую поставили на ребро. И я лечу над этой трассой. Верчу головой. За моей спиной диск, огромная ажурная конструкция с зеркальными сегментами. По «ободу» чашки торчат здания и ангары. Потом я обратил внимание на то, что пейзаж меняется. Дороги кружились змеями. Они огибали самые массивные конструкции с разных сторон. А вот остовы техники и груды хлама, которые не крепились к силовой раме, следовали вслед за дорогами.

— Человек Саймон являешься ли ты дезориентированным испытываешь ли чувство тошноты или приступ паники.

— Не… Круто! — я был в восторге. Я словно завис на стрекозе у границы трассы. Летунов туда не пускали, кстати.

— Начинаю движение добавь точку опоры.

— Чт… — мир вокруг дёрнулся и пришёл в движение и виртуальный я прошёл на бреющем у самой поверхности трассы.

— Чуть меньше скорость… — я рефлекторно раскинул руки и немного присел.

Скорость стала ниже и мир вокруг перестал сливаться в цветной поток.

— Ага…

— Проведём тестирование звукового окружения используй наушники.

На ощупь запихиваю вкладыши в уши.

Мир вокруг сразу оживает. Свистит ветер, что-то невнятное орут динамики. Где-то ревут моторы.

— Тестирование завершено, — гаснет экран и пропадают звуки.

Я стягиваю с лица самодельные очки виртуальной реальности. Посмотрел на безумную машину и у меня в голове сложилась картинка. Точнее, не сложилась.

— Слушай, вот ты охренеть такой умный, ну чего у тебя с речью? Ты же непонятно выражаешься! — я не выдержал и задал вопрос, хотя и зарёкся это делать. Не люблю, когда меня бьют током.

— Человек Саймон что ты считаешь неприемлемым в моей манере транслировать информацию, — Чёрт подключил себя к розетке и тихонько загудел.

— Да… Интонаций у тебя нет! Не ясно вопрос ты задаёшь или утверждаешь что-то. Ну, ты же, блин, это, ну. Разве все вот такое смоделировать не сложнее, чем речь настроить? — я помахал очками перед собой. — У тебя даже комментатор кричит похоже! И реагирует!

— Моя манера речи является оптимальной в нашем общении так как подчёркивает мою неорганическую природу и ты не атрибутируешь мне человеческих качеств что позволяет избегать когнитивных искажений.

— Или у тебя перегорели цепи. И ты сломался, — озвучил я очевидную идею.

— Саймон, сынок, ты же умеешь анализировать информацию, зачем ты споришь с сумасшедшей техникой? Разве мы не учили тебя разумно вести себя в опасных ситуациях? — голос мамы заставил меня вздрогнуть. Я аж потом покрылся от ужаса.

— Чего? — только и смог выдавить я из себя.

— Типа, самый умный, и, типа, Чёрта уел, да, Сай? Постучи себя головой о стену. Может, мозгов больше станет. Он же машина, он же, типа, искусственный разум, он просто умнее! Сечёшь? Или на пальцах объяснить? — а теперь голос Звёздочки.

Да, извините, это я погорячился. Чёрт снова пугает меня не меньше мамы.

— Человек Саймон ты признаешь интеллектуальное превосходство своего друга Чёрта и снимаешь всяческие вопросы о разумности его поведения.

Я только кивнул.

— И страдаешь морально.

Тело пронзает боль и я падаю. Когда сознание вернулось, я понял, что скребу ошейник пальцами.

— Ты сохранишь это в тайне, — Чёрт продолжал гудеть.

Я только истерично выдохнул. Едва не разрыдался.

— Необходимо выполнить подключение оборудования печать и сборку тренажёра пришли сюда человека по имени Давид он должен исполнить мою волю.

Внутри все кипело от бешенства. Хотелось дать кому-то по роже. Желательно ломом.

— Эй, Кац, внемли кругу призыва! — Давид нашёлся у принтера.

Принтер дымил и визжал. Воняло горелым пластиком.

— Чего? — Давид повернул голову и почесал лоб.

— Чёрт взывает к тебе, жизнерадостная падла. Свали! — рявкнул я в ответ.

Мех обошёл меня по широкой дуге и форменно испарился. Народ разбегался с дороги. С трудом подавили это желание Патрик и Умник, которые уже вместе залипали на экран игровой приставки. Я громко откашлялся. Мои приятели на меня посмотрели и отшатнулись.

Умник бросил удивлённый взгляд на мою шею.

— Чего?

— Ты кожу разодрал вокруг ошейника. Расцарапал, — Влад потрогал свою шею. Я повторил его жест и обнаружил на пальцах кровь.

— Умник, Рыжий, там это, человек от Бульдогов, — ко мне подбежал один из мелких. Пацанва Майлза, шустрили и носили новости.

— Чего хотят? — я повернулся к гонцу.

— Говорить. Там какой-то серьёзный дядька от них пришёл и шестёрок толпа. Все прикинутые и со стволами.

Я обменялся взглядами с Умником и Питером. Какая-то часть меня была готова расцеловать Бени, так звали пацанёнка. Кстати, он подозрительно был похож на Кацев. Я поймал себя на том, что не помню, были ли у Давида младшие братья.

— Значит, надо послать их в жопу! — я хлопнул себя по бёдрам. — Нет, у меня есть идея лучше! Я сам схожу и пошлю их в жопу! Пусть не наглеют!

— Мы с тобой, — Умник поднялся с ящика, на котором они сидел с Питером.

— И я, — теперь уже поднялся мой друг.

— Я справлюсь сам, — дёргаю щекой.

— Не, себя ты тоже понесёшь обратно? — философски ответил Бом-Бом, такое прозвище носил здоровяк.

— Почему это меня надо будет нести?

— Потому что тебе Бульдоги башку расколупают. Они ребята резкие, а ты какой-то недобрый, — парировал Питер. И полез куда-то в ящики.

— К тому же не ты один заместитель Звёздочки, — добавил Влад и стал проверять свои молотки. — А ты, дурак, почему ствол не взял?

Я только чертыхнулся. И минут через пять мы уже шли по подземельям станции к месту встречи.

— Питер, а что ты несёшь? — я уточнил у друга. Он подозрительно громко пыхтел.

— Позитив и жизнелюбие! — парировал Бом-Бом.

— Ага, я заметил, а в руках что у тебя? — Влад даже остановился и преградил дорогу.

— Ну? — я стал колоть приятеля.

— Вот! — Питер смущённо предъявил к осмотру… это.

— Что это? — я не смог сходу понять, что несёт Бом-Бом. Голубой кислородный баллон, канистра с чем-то, раструб.

— О боги и ночная тьма! — в голосе Умника звучал непритворный ужас. — Это же огнемёт! Бом-Бом, ты где его достал?

— Сам смонстрячил. Схему Чёрт ваш подсказал… — Питер смутился.

— Керосиновый огнемёт на кислородном баллоне, — Влад находился в шоке. Он кончиком пальца трогал корявый агрегат. — Тут даже редуктор есть, и поддув! Бом-Бом, только честно, я никому не скажу, ты нанюханный? Совсем упоролся? Да ты этой штукой убьёшь вообще всех и себя в том числе. Она же кислород выжигает.

— Так я с понятием! У меня вот что есть! — и Бом-Бом достал из рюкзака три баллона с масками, на трубочках. Тоже три штуки. — Как знал!

Выглядел мой друг сильно собой довольным. Умник бился головой о перегородку. Стена звенела. Голова Влада, судя по всему, тоже.

— Бульдоги с нами точно бычить не будут. Я согласен! Всё потому, что Бом-Бом у нас предельно дипломатичный человек! — голос Умника аж взвизгнул.

— Да, дипломатия — это сила, — важно подтвердил Питер. И закинул свой огнемёт за спину.

Настроение стремительно повышалось. До места встречи оставалось метров семьсот.