Неожиданно мне пришло приглашение в Европу для проведения семинара боевых и целительных искусств. Его прислали люди, которые ничего не знали о моем положении; для всех знакомых, информированных о моей болезни, было очевидно, что я не в состоянии проводить подобные семинары. И я принял трудное решение. Может показаться, что это был отчаянный шаг вопреки ограничениям, вызванным болезнью. Но согласие участвовать в семинаре мобилизовало меня и заставило сфокусироваться на решении новой задачи: как за семь недель восстановить энергию и радикально изменить состояние своего тела, чтобы быть способным вести семинар и демонстрировать высокий уровень боевых искусств, оправдывавший полученное приглашение. И это при том, что я не был уверен, смогу ли перенести перелет из Калифорнии в Европу…

Согласившись на проведение серии семинаров в Бельгии и Нидерландах, я стал лихорадочно соображать, как же именно могу восстановиться. У меня оставалась лишь одна неиспользованная карта – звуки. И я решил попробовать.

Следующие пять недель ушли на нащупывание тех способов восстановления, которые могли подойти в моем полуинвалидном и все еще изможденном состоянии. Бо́льшую часть времени я проводил в постели и на сверхусилии воли сидел и медитировал. Часть медитаций я проводил лежа – нехватка сил не позволяла сидеть долго. Я выводил себя на площадку перед домом на холмах Северного Беркли, прямо напротив залива Сан-Франциско, где друзья любезно предоставили мне убежище: замечательный вид, превосходный воздух, а я держусь за перила и пытаюсь делать упражнения. Стоять прямо и ровно мне было сложно из-за внутренних спаек, ноги подводили меня, особенно когда надо было балансировать на одной ноге.

Я пытался извлечь из ума все, что могло подойти, но одновременно обратился к телу, прислушиваясь к тому, как оно реагирует, и спрашивая, чего оно хочет.

Поначалу тело не реагировало ни на что. Все известные мне физические и дыхательные упражнения не работали, не приносили ожидаемых перемен. Ничего не происходило, пока я не начал применять звуки. Голос был слишком слаб, чтобы звучать энергично, да и дыхание не доходило до минимальной нормы. И хотя поначалу казалось – чем громче, тем лучше, звучание быстро истощало мои силы. Еще до того, как я мог понять, действует ли оно вообще. Я перешел на шепот и продолжал экспериментировать, сочетая движение и звучание, что, естественно, включало и дыхание.

К своему удивлению, я обнаружил, что шепот оказался эффективнее звучания в голос. Внешний голос помогал разрабатывать дыхание и давал вибрационный стимул для внутренних органов, но шепот распространял вибрации в каналы и ткани конечностей. То, что не гнулось и не расправлялось движением и дыханием, пришло в движение, как только я начал на выдохе шепотом произносить гласные звуки. Поначалу я пропевал гласные шепотом – не хватало сил петь их вслух. Я делал движение на медленном выдохе с выбранным звуком и координировал движение и звучание. Но заметил, что тело лучше отзывается на шепот, из чего сделал вывод, что шепот направляет энергию внутри, по каналам, тогда как звучание в голос – наружу.

Карта все-таки оказалась джокером. Звучание чудесным образом оживляло тело. То, что не пробивалось ни массажем, ни движением, ни дыханием, оказалось подвластным звуку. Теперь я знал, что делать, – оставалось лишь слепить волшебное средство для восстановления. Мои собственные силы и ресурсы были ограничены: я быстро уставал, с трудом собирался с мыслями, зависал в повторах или просто в ступоре, не зная, что делать дальше, за пределами простых действий – наклониться к ноге со звуком, поднимать руку со звуком… Мне нужен был план. План не просто спасения, но еще и чудесного возрождения из пепла – ведь мне нужно было «покорять и впечатлять» тех, кто ждал меня на другом берегу Атлантики, чтобы увидеть своими глазами мое искусство, которое рассыпа́лось в прах. Сейчас я даже не представляю, как я собирался это сделать, вспоминая состояние, в котором был за семь недель до шоу…