Глава 27
Что-то вроде встречи выпускников
«Игра престолов» началась в доме Старков в Винтерфелле, и для заключительного сезона с самого начала планировалось их воссоединение. Но что делать с семьей героев в напряженном фэнтезийном сериале, в котором речь, как правило, идет о жизни и смерти, после того, как они собрались в одном замке, где им предстоит провести почти весь сезон? Как сохранить привычный уровень интриги? Решено было сфокусироваться на том, как каждый из Старков изменился с начала первого сезона, а потом подпустить к ним коварного Мизинца.
«Когда люди надолго разлучаются, они отдаляются друг от друга, а в фэнтези это преувеличивается, – рассказывает автор сериала Дэн Уайсс. – Бран изменился настолько, что людям – даже его сестрам – сложно найти с ним общий язык. Осталось ли в нем что-то от прежнего мальчика? Сколько в личности Арьи от Винтерфелла, а сколько – от Безликих? Санса прошла школу Мизинца – на беду или к добру? Передалось ли ей его вероломство?
Казалось бы, встреча брата и сестер, каждый из которых думал, что остальные мертвы, будет проникнута неподдельной радостью. В некотором роде так и было, но в этой сцене чувствуется тревога и напряжение – мы не знаем, как они будут относиться друг к другу, снова очутившись под одной крышей».
СОФИ ТЕРНЕР (САНСА СТАРК): Я была в восторге от того, что Старки снова встретятся. Я сидела на съемочной площадке другого проекта, читала сценарий в телефоне и такая: «А-а-а-а-а-а-а!» Потом позвонила Мэйси. «Прикинь! У нас столько совместных сцен будет!»
БРАЙАН КОГМАН (ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ СОПРОДЮСЕР): Санса и Арья никогда не были близки и не особо любили друг друга. Но они много всего пережили, и теперь у них гораздо больше общего, чем каждая, возможно, готова признать.
СОФИ ТЕРНЕР: Наша первая совместная сцена – это сцена встречи. Мы столько лажали!
МЭЙСИ УИЛЬЯМС (АРЬЯ СТАРК): Было ужасно непривычно. Мы стеснялись играть в присутствии друг друга, несколько часов ушло, чтобы настроиться.
СОФИ ТЕРНЕР: Было невозможно удержаться от смеха. Мы очень близкие подруги, но в основном веселимся, это не рабочие отношения. Но все получилось, да? Я очень нервничала. Это как перед мамой играть: когда кто-то смотрит, всегда хуже выходит. Но потом это обернулось удачей, потому что принужденности между нами не было. Нас не пугало сближение наших героинь, потому что нам было очень комфортно друг с другом.
Когда в реальном мире члены семьи встречаются после долгой разлуки, очень сложно пересмотреть прежние отношения и мнение друг о друге. В «Игре престолов» происходит то же самое. Санса по-прежнему думает, что Арья – бестолковая неумеха, а она считает старшую сестру амбициозной глупышкой, и обе недооценивают друг друга.
СОФИ ТЕРНЕР: Арья все еще видит в Сансе ту изнеженную заносчивую девчонку, какой та была до отъезда в Королевскую Гавань. Они не рассказывают друг другу о своих испытаниях, сестры и прежде не особо общались. Так что, когда им жизненно необходимо честно поговорить, они не знают, как к этому подступиться, они не понимают друг друга.
МЭЙСИ УИЛЬЯМС: Если бы с Арьей случилось то, что пережила Санса, она была бы уже мертва. Если бы Санса прошла через испытания Арьи, она бы тоже не выжила. Они обе отлично справились со всеми невзгодами, но если бы их поменяли местами, ни одна из них долго не протянула бы.
Мизинец пытается настроить Арью и Сансу друг против друга, показав младшей сестре письмо, которое старшая под нажимом Серсеи отправила во втором сезоне Роббу Старку, призывая его присягнуть в верности Джоффри во время Войны Пяти Королей. Это послание создает впечатление, что Санса предала брата, и Арья начинает сомневаться, насколько та верна их семье.
ЭЙДАН ГИЛЛЕН (МИЗИНЕЦ): Было очевидно, чего хочет добиться Мизинец. В то же время он начинает понимать, что Санса теперь так же умна, как и он, и ничего не принимает на веру. Эти двое использовали друг друга, наслаждались обществом друг друга и многое друг от друга скрывали. В тщательно продуманных планах всегда присутствует элемент риска. Думаю, Мизинцу это нравилось. Он поставил на карту свою жизнь, как настоящий игрок.
Петир Бейлиш встретил Арью во втором сезоне, когда она, скрывая свое имя, служила виночерпием у Тайвина Ланнистера в Харренхоле. Теперь он чувствует, что ее не стоит недооценивать.
ЭЙДАН ГИЛЛЕН: Мизинец с большой осторожностью относится к Арье. Он не понимает, на что она способна и что ею движет, но догадывается. Нам не говорят, узнал ли он девочку, когда они встретились в Харренхоле, но мое мнение такое: да, узнал, но ничего не сказал и никак на это не отреагировал.
Тернер после вспоминала, как сложно ей было принять, что Мизинцу так хорошо удалось натравить Арью и Сансу друг на друга.
СОФИ ТЕРНЕР: Мы с Мэйси читали сценарий, и там были сплошные ссоры, интриги и подозрения. Это выглядело не очень-то достоверно.
БРАЙАН КОГМАН: Это было очень трудно показать, в седьмом сезоне сложно было создать нужную атмосферу, поймать настроение. Но девочки отлично справились.
Алан Тейлор работал с Уильямс и Тернер в первых двух сезонах – вернувшись теперь, он увидел, насколько они стали лучше как актрисы.
АЛАН ТЕЙЛОР (РЕЖИССЕР): В первом сезоне они были практически детьми. Когда я вернулся, мы снимали сцену, где у них по несколько страниц диалога и они приглядываются друг к другу. За кадром они по-прежнему смеются, поют песни и дурачатся. Но как только включалась камера, каждый раз, дубль за дублем, у обеих в определенный момент начинали поблескивать глаза. Это были не слезы, а эмоциональный накал. И это происходило каждый раз, буквально в один и тот же момент. Я подумал: как прекрасно, что они превратились в таких замечательных актрис.
Что касается Брана Старка, то его перевоплощение в Трехглазого Ворона означало полное переосмысление этого персонажа, что потребовало от актера Айзека Хемпстед-Райта более ответственного подхода к игре.
АЙЗЕК ХЕМПСТЕД-РАЙТ (БРАН СТАРК): Если бы в первые годы съемок я сказал, что отлично понимаю искусство создания экранного образа, то соврал бы. Я просто произносил свои реплики и делал то, что велел режиссер. Для Брана этого было достаточно, потому что он был ребенком. Этот персонаж присутствовал в сериале эпизодически. Только в седьмом сезоне от меня потребовалось полное перевоплощение, и я понял: «Так, мне действительно нужно как-то над этим поработать», чем и занялся. До этого я просто плыл по течению и наслаждался моментом.
БРАЙАН КОГМАН: «Ты умер в той пещере», – сказала ему Мира Рид. Добрый невинный мальчик пал вместе с Ходором. Теперь он стал кем-то другим. Он по-прежнему Бран и хочет творить добро, но в то же время он стал чем-то большим. Мы прозвали его “Доктор Бранхэттен”».
Для Трехглазого Ворона Райт выработал особый, напряженный, всеведущий взгляд. Когда включалась камера, близорукий актер снимал очки или линзы и становился «совершенно слепым», как он рассказывал на шоу «Джимми Киммел в прямом эфире». Когда зрителям кажется, что Бран смотрит прямо в душу, Трехглазый Ворон своего собеседника не видит вообще.
АЙЗЕК ХЕМПСТЕД-РАЙТ: Было очень здорово всех пугать. Теперь в любой сцене с участием Брана все внимание было обращено на него, потому что выглядел он реально жутко.
СОФИ ТЕРНЕР: Он все время пялится, и Сансе от этого очень не по себе. Ею движет желание выжить и жить дальше. Она хочет, чтобы все было как прежде, и очень обрадовалась, когда все вернулись домой. А потом оказалось, что Бран стал совсем другим, как и Арья. Санса постепенно расстается с детством, и это приводит к небольшому личностному кризису: «Какого хрена я тогда вообще здесь делаю?»
Впрочем, сценаристы хотели как можно аккуратнее подойти к вопросу способностей Брана. Когда у вас есть персонаж, который познал прошлое и будущее, это потенциально может привести к сюжетным противоречиям. Поклонники сериала начнут все время спрашивать: «А почему Бран не предсказал, что?..»
БРАЙАН КОГМАН: Если слишком зацикливаться на путешествиях во времени, это может обернуться против тебя. Мы смогли обойти этот момент (и встроить этот ход в общую канву повествования) благодаря нападению Короля Ночи. Это классический сюжетный ход из фильма «Звездные войны. Эпизод V: Империя наносит ответный удар» – «обучение не закончено». У Брана есть информация, но нет инструментов для ее обработки. Так что озарения приходят к нему урывками.
ДЭН УАЙСС (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Одним из наших любимых моментов в «Игре престолов» с самого начала был тот, что в этом мире магия не вполне управляет сюжетом. Им движут психология, поведение, желания людей, и мы изо всех сил старались, чтобы так оно и осталось, – большей части аудитории это гораздо ближе, чем волшебство, каким бы интересным оно ни было.
Среди того, что успел узнать Трехглазый Ворон, есть информация, что Мизинец предал Неда Старка, а также разговор Бейлиша с Варисом, в котором он заявил: «Хаос – это не провал. Хаос – это лестница. Многие пытались взойти по ней, но оступались и уже не пытались вновь. Падение ломало их. У других был шанс взойти наверх, но они отказывались, продолжая цепляться за власть, за Богов или за любовь. Все это иллюзии. Реальна лишь лестница, и важен только подъем».
Уайсс написал эту речь еще в первый год работы над сериалом и дважды пытался вставить ее в сцены с Мизинцем, пока она, наконец, не обрела свое место в третьем сезоне.
ДЭВИД БЕНИОФФ (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Эту сцену выреза ли дважды, а мы все продолжали пытаться добавить ее куда-нибудь.
ДЭН УАЙСС: Мы сняли эту речь в другой сцене, и там это вышло не очень, поэтому мы от нее отказались. К третьему сезону Дэвид, наверное, уже думал: «Блин, чувак, это три слова, забудь про них уже».
ЭЙДАН ГИЛЛЕН: Я хорошо помню съемки сцены с речью «Хаос – это лестница»; работать с Конлетом Хиллом всегда интересно, весело и немного опасно. Но на переозвучке накал этой сцены немного увеличился. Я всегда любил этот процесс, потому что в крайнем случае тебе нужно просто повторить то, что ты уже говорил, но при этом у тебя есть еще и возможность придать сцене новый оттенок. Когда я увидел смонтированную серию – особенно кадр, где Санса смотрит на корабли, – я понял, что этой сцене не хватает напряжения и меткости. Фрэнк Дульгер отвечал за ту серию, и он дал мне время, чтобы попробовать разные варианты. Эта реплика стала мантрой Петира Бейлиша. Эта и еще «Сутенерство – тяжкий труд».
АЙЗЕК ХЕМПСТЕД-РАЙТ: Момент, когда я отвечаю Мизинцу его же словами, – один из моих любимых в сериале. Это просто культовая реплика. Было круто смотреть, как он запаниковал.
ЭЙДАН ГИЛЛЕН: Когда Бран сказал Мизинцу: «Хаос – это лестница», земля под ногами Бейлиша заколебалась. Тогда герой понял, что все, что он делал за закрытыми дверями, не обязательно за ними останется.
Стратегия Мизинца обернулась против него самого: Старки объединились и раскрыли его заговор. Бейлиша призвали в большой зал, где его ждали судья (Санса), присяжные (Бран) и палач (Арья). Такой поворот сюжета означал, что пришла пора прощаться с Гилленом, который каждый год щедро выставлял съемочной группе «Престолов» семьдесят бутылок виски.
ДЭВИД БЕНИОФФ: Мизинец получился совсем не таким, каким мы его представляли. Эйдан – такого плана актер, который способен изменить своего персонажа к лучшему, делая странные и загадочные вещи. С точки зрения экранного времени это относительно второстепенный герой. То, что Мизинец стал такой значительной фигурой, что он всегда всплывает в разговорах и даже мыслях о сериале, – это заслуга Эйдана. В каждой сцене с его участием он заставляет вас думать только о Бейлише. А в сценах, где Мизинец – центральный персонаж (как в его последней сцене, например), его игра абсолютно завораживает.
КОНЛЕТ ХИЛЛ (ВАРИС): Было бы здорово, если бы Варис и Мизинец встретились еще раз. По-моему, это планировали сделать, но не получилось. И я очень расстроился, что Варису не дали возможности отреагировать на его смерть – они же были заклятыми врагами! После шестого сезона было такое ощущение, что про меня немножко забыли.
ДЭВИД БЕНИОФФ: Дайана Ригг до конца оставалась в образе, Бейлиш тоже – в своем мерзком трусливом стиле. Убить Мизинца было нелегким решением, но что поделать – не на тех девчонок он наехал.
СОФИ ТЕРНЕР: Это моя любимая сцена, потому что в ней видна сила двух сестер, которые сильнее вместе, чем по отдельности. Для Сансы это момент освобождения – она понимает, что больше не нуждается в Мизинце. Для моей героини это потрясающий шаг. Она наконец освободилась от его влияния, он больше не властен над ней. Их отношения всегда были сложными, в глубине души Санса всегда постоянно в нем нуждалась и побаивалась его. Она как будто школу закончила. Ей нужно избавиться от Мизинца, чтобы ее семья объединилась и стала сильнее. И все же это горькая победа, потому что Петир был ее другом, из-за него она много раз оказывалась в дерьмовой ситуации, но и спасал он ее не раз. Эйдан был просто великолепен. В первый раз Мизинец проявил эмоции.
ДЖЕРЕМИ ПОДЕСВА (РЕЖИССЕР): В этой сцене много эмоциональных скачков. Глубокое удовлетворение, оттого что младшие Старки объединились, радость отмщения за Сансу, которую Мизинец практически продал Рамси. Мощный трогательный момент, когда Бейлиш понимает, что его побили его же оружием, – раньше ситуацией всегда управлял он. Это персонаж, которого любишь и ненавидишь одновременно, поэтому мы сопереживаем ему, ведь он борется за свою жизнь. Из всех эпизодов, что я снимал для сериала, этот – один из самых любимых, и у Эйдана тоже, хотя ему было тяжело уходить. У его героя была одна из самых убедительных финальных сцен.
Гиллен отмечает кармическое изящество смерти Мизинца. Искрой, из которой разгорелась его жажда власти, стало поражение в поединке с братом Неда Старка, Брандоном, за руку Кейтилин Старк много лет назад. В память об этом у Мизинца остался длинный шрам, который он тщательно скрывает под камзолами с высоким воротником. Теперь дочь Кейтилин приговаривает его к смерти, а племянник Брандона, названный в честь дяди, представляет губительные для Бейлиша доказательства – в том числе и кинжал, которым Мизинец в первом сезоне снабдил наемного убийцу, приказав тому убить мальчика.
ЭЙДАН ГИЛЛЕН: Как только он вошел в зал и увидел, как Арья достает кинжал, он понял, что его песенка спета. Он оказался в унизительном положении, это был впечатляющий конец – снова вернуться к тому, с чего все началось: его отвергла Кейтилин и унизил Брандон Старк. Наверняка он испытывал к Сансе более глубокие чувства, чем показывал. Но я не хочу слишком об этом распространяться. Не буду раскрывать свои карты.
