Глава 32

Дверь камеры закрылась, и охранники со смехом удалились. Нита вернулась туда, откуда все началось.

Ковит опустил ее на пол и сделал шаг назад.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Пуля.

Он опустился на колени рядом с Нитой.

– А что с ней?

Тяжело дыша, она встретилась с ним взглядом.

– Вытащи ее.

Он долго молчал, затем вынул из кармана выкидной нож и склонился над Нитой.

Не желая смотреть, она закрыла глаза, услышала звук рвущейся ткани – Ковит разрезал рубашку на ее плече. Она прилипа к коже, и ее пришлось отрывать.

Ковит наклонился ближе – так близко, что она чувствовала его дыхание на своей шее. Одну руку он мягко опустил ей на грудь, чуть ниже ключицы, и прижал Ниту к полу. Рука была теплой, и от незнакомого ощущения кожу начало покалывать.

Нита не могла вспомнить, когда в последний раз к ней кто-нибудь прикасался, за исключением толкающихся в толпе людей. Мать иногда гладила ее по голове, а отец обнимал, но она не видела его уже много времени. И это хорошо: ей вообще не нравилось, когда ее трогали. Но от этого осознания ей стало грустно. Возможно, потому что первым, кто за последние годы по-настоящему прикоснулся к Ните, оказался пожирающий боль психопат, который доставал пулю из ее плеча. Потому что все остальные прикосновения принадлежали ее матери, поглаживающей ее по голове, словно любимое домашнее животное. И потому что ее продали как это же слишком своевольное домашнее животное.

Нита отбросила эмоции, сопровождающие эту мысль, прежде чем они смогли сформироваться полностью. Она сможет разобраться в них, когда сбежит. Сейчас же ей нужно сосредоточиться на исцелении.

Она старалась не двигаться, чтобы не причинить себе еще больше вреда, а затем позволила своему сознанию заняться телом, сконцентрировавшись на ноже.

Лезвию входить в плоть было непросто. Оно царапало кость, и Нита чувствовала, как оно шевелится и рану покалывает. Странно было при этом не испытывать боли. Обычно из-за нее испытываешь никаких других ощущений.

До ушей Ниты донеслось хлюпанье – давление сместилось, и из раны хлынула кровь, похожая на густой и липкий гной. Она заструилась по ключице и попала на руку Ковита. Нита старалась сосредоточиться на своем дыхании, на сдерживании крови, на ноже. Она стискивала зубы всякий раз, когда лезвие прикасалось к кости, и она чуть не задохнулась, когда оно, наконец, подцепило пулю в ее ключице. Нита почувствовала не боль, а нечто другое. Похожее ощущение у нее возникало в самолете – вдруг от давления заложило уши, и потому они казались теперь тяжелыми. Ните хотелось замотать головой, но затем вдруг раздался оглушительный хлопок, и все снова стало по-прежнему.

Слава богу, она не чувствует боли. В противном случае Ковит никогда бы не смог удержать ее и вытащить пулю.

Чтобы выковырять пулю из раздробленной кости, потребовалось немало времени, но, когда Ковит это сделал, из раны снова брызнула кровь. Нита не смогла сдержать судорожный вдох, похожий на всхлип, когда воздух и кровь внезапно ворвались в отверстие, где раньше была пуля.

Ковит отстранился, и Нита открыла глаза. Его руки, как и передняя часть рубашки, окрасились в красный цвет, но он протянул ладонь с лежащей на ней пулей, чтобы Нита посмотрела. Пуля была почти расплющенной, какой-то кривой, и с нее капала кровь.

– Готово, – сказал Ковит.

Нита почувствовала облегчение и позволила телу расслабиться. По крайней мере, теперь она могла начать правильно заживлять рану.

– Спасибо.

– Нужно что-нибудь еще?

– Нет, – выдохнула она. – Мне просто нужно полежать и немного подлечиться.

Ковит кивнул и пересел на другую сторону камеры, положив локти на колени. Затем брезгливо вытер руки о свою и так окровавленную рубашку. Это не помогло. Он прислонился к стенке камеры и тихо вздохнул.

Нита одарила его горькой улыбкой.

– Знакомо?

– Дежавю, – согласился он.

– Только на этот раз мы оба находимся по одну сторону клетки.

Ковит поцокал языком.

– Мы уже были по одну сторону клетки. Просто сейчас мы не на той стороне.

Нита фыркнула, но улыбнулась. Она была благодарна Ковиту за то, что он пытается шутить.

Жаль, у них ничего не получилось.

Нита снова оказалась в камере. И ей некого винить, кроме себя.

– Мы просто должны были убить всех охранников, – тихо сказала она.

– Наверное.

Нита сворачивала кровь в венах и капиллярах, поврежденных выстрелом. Когда это будет сделано, она сможет начать собирать ключицу, а затем перейти к внутренним тканям. Нита не знала, сколько процессов ей удастся завершить, прежде чем она утомится настолько, что не сможет больше продолжать.

– Но. – Ковит ободряюще улыбнулся, подошел к механизму пищевого подноса и поднял кусочек пластика, который она еще раньше туда засунула. – Теперь мы знаем, как отсюда выбраться.

– Если они будут нас кормить.

Он пожал плечами.

– Они не оставят нас здесь умирать. Либо будут кормить, либо откроют камеру, чтобы убить нас. В любом случае нам представится возможность.

Нита хотела кивнуть, но остановилась – кусочки ее раздробленной ключицы смещались.

– Хорошая идея.

– Это не только моя заслуга, – подмигнул он ей.

Нита улыбнулась, и сердце резко забилось быстрее. Она тут же замедлила ритм, опасаясь, что это ухудшит кровопотерю.

После этого они долго сидели молча. Нита сосредоточила всю энергию на попытках восстановить свое тело, а Ковит останавливал взгляд на каждом предмете в камере, как будто рассматривая их в качестве потенциального оружия. Некоторые предметы, вроде обрывков жуткой книги, он сразу отбрасывал. Другие, например одеяло, которое на него набросила Нита, разглядывал дольше.

Нита не знала, сколько времени прошло до возвращения Хорхе и Лоренцо, но достаточно для того, чтобы она исчерпала свои исцеляющие способности, немного вздремнула, а затем снова приступила к ране, несмотря на урчание в животе.

Услышав топот каблуков по бетону, Нита повернула голову, отчасти уверенная, что увидит в соседней камере испуганную Миреллу, которая дрожит и сжимается под одеялом. Но там никого не было.

Ните показалось, что в этот раз на нее саму набросили одеяло, пытаясь задушить воспоминаниями.

Ковит присел рядом с ней. Его напряженный взгляд остановился на ее лице.

– Ты готова?

Нита выдохнула. Ей нужно сосредоточиться. У нее нет времени на воспоминания.

Хорхе и Лоренцо вошли первыми. Кожа Лоренцо блестела от пота, а его зрачки были настолько расширены, что почти поглощали голубые радужные оболочки. У Хорхе, напротив, глаза налились кровью, и он смотрел на Лоренцо обеспокоенно и хмуро. Очевидно, Лоренцо пользовался исчезновением Рейес и отрывался на полную катушку.

Нита была потрясена, увидев, что за ними вошел Боулдер. Его лицо выражало нечто странное: насмешку и одновременно едва сдерживаемую ярость. Белые зубы сверкали в свете люминесцентных ламп, но теперь между ними появился темный промежуток – один зуб вырвали.

«Не Ковит ли вырвал этот зуб, чтобы получить код от сейфа?» – подумала Нита.

Если так, это гениально: больно не только физически, но и психологически. Нита была уверена: Боулдер очень любил свою белоснежную улыбку.

Ковит поднял брови:

– Не думал, что вы работаете вместе.

Лоренцо икнул. Все его лицо выглядело так, будто кто-то покрыл его блестками. Слишком много порошка из кости единорога. Передозировка?

– Боулдер предложил нам очень хорошую сделку. – По голосу Лоренцо, как и по его виду, было понятно, что он под кайфом. Расфокусированным взглядом он будто смотрел на что-то, чего никто другой увидеть не мог.

Боулдер посмотрел на него с отвращением, но тут же улыбнулся.

– Как оказалось, я теперь нуждаюсь в сотрудниках, а у них нет работодателя, – сказал он.

Ковит рассмеялся.

– И чем он вас соблазнил? Я думал, вам с головой хватит той кучи денег.

Лоренцо улыбнулся и помахал прозрачным пакетом белого порошка.

– Что я могу сказать? Отличные надбавки. Лучше, чем у Рейес.

Хорхе отвернулся.

– Понятно, – прищурился Ковит.

Боулдер сделал шаг вперед:

– Кстати, о Рейес – что ты с ней сделал?

– А ты не понял? – Ковит улыбнулся им одной из своих жутких улыбок, говорящей: «О, мне не терпится рассказать тебе об очень плохих вещах, которые я сделал».

Лоренцо передернуло, а Боулдер нахмурился.

– Ты же наверняка видел части тела, выставленные на продажу? – Голос Ковита был шелковистым и гладким и словно обвивался вокруг мужчин, как удав. – Хорхе и Ренцо торговали ими весь день.

– Но это же была девочка-дельфин… – Лоренцо запнулся.

Хорхе толкнул его локтем. Лоренцо перешел на испанский и все объяснил. Кажется, Хорхе затошнило.

– Что ж. – Губы Боулдера вытянулись в тонкую линию. – Рейес была слабой.

Ковит рассмеялся, громко и пугающе.

– О, неужели? Насколько я помню, это ты обмочился от страха еще до того, как я тобой занялся.

Боулдер напрягся.

– Ты…

– И визжал, как мышь. – Ковит опустил подбородок и смотрел на Боулдера из-под темных бровей, улыбаясь своей улыбкой сумасшедшего. – За тридцать секунд отдал мне все, что я требовал.

Лоренцо начал было переводить для Хорхе, но Боулдер выхватил пистолет и наставил его на голову телохранителя.

– Еще одно слово, и я вышибу тебе мозги.

Тот умолк.

Ковит склонил голову набок, словно хищная птица.

– О, не хочешь, чтобы твои люди узнали, насколько ты слаб?

В глазах Боулдера вспыхнула ярость. Его лицо приобрело нездоровый багровый оттенок, а пистолет он навел на Ковита, как будто собираясь выстрелить.

Сердце Ниты забилось быстрее. Она знала, что это было частью плана и они пытаются заставить Боулдера совершить глупость, например открыть камеру. Однако она даже не думала, что он может просто застрелить Ковита через стекло.

Но тут Боулдер опустил пистолет. На его лице появилась легкая улыбка. Он повернулся к Ните:

– Как тебя зовут, девочка?

– Нита, – процедила она.

– Нита. – Он как будто пробовал имя на вкус. – Ты вела себя очень высокомерно.

Она молчала.

– Помнится, ты назвала этого занни своим другом, так ведь? – Улыбка Боулдера была опасной и злой, но не такой жуткой, как у Ковита. – Ты командовала мной, приказывала занни причинить мне боль. Но знаешь, занни… они не очень верные.

Нита не ответила и посмотрела на Ковита, думая, какую игру затеял Боулдер.

– Я слышал, ты не чувствуешь боли. Это, должно быть, полезно, когда имеешь дело с таким монстром. Но думаю, ты забыла, что это монстр. – Он сделал шаг к двери камеры. – И эта способность обернется против тебя, когда он решит, что можно получить от нее некую выгоду.

Нита подавила желание взглянуть на Ковита. Она не могла сказать, что Боулдер был неправ.

– К чему вы клоните? – наконец спросила она.

Боулдер проигнорировал ее и, повернувшись, обратился к Ковиту:

– Занни.

Ковит смотрел на него настороженно.

– Да?

– У меня есть для тебя предложение.

Ковит не ответил.

– Как ты понимаешь, я весьма недоволен твоими действиями. Мне бы хотелось тебя застрелить, а затем продать твое тело и заработать денег. Но, видишь ли, моя репутация улучшится, если у меня будет занни. Понимаешь? Поэтому я закрою глаза на сегодняшние события и позволю тебе прожить остаток своих дней в этой камере, пытая людей, которых я буду к тебе приводить.

Ковит молчал, выражение его лица было бесстрастным.

Боулдер сделал шаг назад.

– Итак. Я хочу съесть вот эту девочку и получить ее бессмертие. Каждый день я буду приходить сюда и просить тебя отрезать какую-то часть ее тела.

Он улыбнулся, наслаждаясь моментом, затем повернулся к Ковиту и прошептал:

– Когда она будет съедена полностью, я, возможно, даже доверюсь тебе настолько, что выпущу тебя, занни.

Боулдер выпрямился, поднял пистолет и навел его на дверь камеры.

– Итак, с какой части мы начнем?