Глава 19
Ните потребовалось больше времени, чем она ожидала, чтобы найти бетонное здание, в котором ее удерживали. Отчасти потому, что солнце садилось и видимость ухудшалась. На улицах работали электрические лампочки, но почти все они светились над игорными заведениями, которые Нита уже прошла. В остальной части рынка было темно. Такой темноты она еще не видела. Казалось, темнота эта поглощает свет, оставляя только пустоту, – Нита даже не видела, где заканчивались здания и начинались джунгли.
Подсвечивая фонариком мобильного телефона, она пробиралась по улицам, настороженно посматривая по сторонам. В этих джунглях обитало много чудовищ, с которыми не могли сравниться даже ягуары.
Хотя уже было темно, влажность меньше не стала. Рубашка пропиталась потом, а мешковатые спортивные штаны прилипали к ногам, как зауженные джинсы. Мокрые, неприятные, зауженные джинсы. Пот струился по волосам, высыхал, но только для того, чтобы смениться новыми струйками, и от него голова дико чесалась. А может, и из-за москитных укусов.
После долгих поисков здание, наконец, нашлось. Нита не бросилась внутрь сразу. Нужно быть осторожной. Она еще не знала, обнаружила ли Рейес ее побег.
Нита наблюдала за зданием минут десять, но никого не увидела. Тихо, осторожно она открыла дверь, все еще не запертую после ее ухода, проскользнула внутрь и аккуратно закрыла ее за собой.
«Кондиционер – лучшее изобретение в мире», – промелькнула мысль.
Закрыв дверь, Нита остановилась и прислушалась. Никаких звуков, кроме гудения кондиционера. Она закрыла глаза и снова открыла их, пытаясь приспособиться к внезапной яркости люминесцентных ламп после темноты улицы.
Потом прокралась в первую комнату – секционный зал. В тесном помещении с белыми стенами она заметила поднос с инструментами и металлическую каталку, стоявшую посередине. Людей здесь не было.
Скальпелей Нита не увидела, но взгляд наткнулся на большие ножницы, поэтому она вооружилась ими. Так, на всякий случай.
Затем она пошла в комнату охраны с бельем, которое сушилось на веревке, и мини-холодильником. Заглянула в уборную. Пусто. Сделав глубокий вдох, Нита сняла с монитора футболку. Та уже высохла, и, вероятно, именно поэтому Ковит вывешивал свое белье здесь, а не на улице.
На мониторе было изображение Ковита, который лежал на койке, подняв руки над головой, как будто тянулся к потолку. Вид у него был скучающий, взгляд время от времени натыкался на камеру наблюдения.
Нита опустилась на стул перед монитором. Рейес здесь не было. Во всяком случае, пока. Камеры давали полное изображение помещения с клетками, и это была третья из трех комнат в здании. Ните ничего не грозило.
Она закрыла глаза и наслаждалась холодным воздухом из кондиционера. Сквозь закрытые глаза был виден свет люминесцентных ламп, но он ее не раздражал. Несмотря на жару и истощение, Нита не устала. Тело до сих пор переполнял адреналин.
Пока не забыла, Нита встала и заперла входную дверь здания. Она была уверена – у Рейес есть ключ, но Нита услышит, когда та вернется. Нита должна немедленно начать ставить ловушку. Но она просто стояла и колебалась, затем вынула из кармана телефон Ковита и наконец сделала то, чего ей хотелось до смерти и до ужаса: позвонила матери.
Сразу, без единого гудка, из динамика прозвучало: «Абонент недоступен». Другого Нита и не ожидала. Мать, скорее всего, выбросила свой телефон после того, как Фабрисио сбежал, а Ниту похитили. Продали.
Отчасти Нита радовалась, что не дозвонилась. Она не знала, что сделала бы, если бы сейчас услышала голос матери. Ее ярость еще не угасла, и Нита могла взорваться в любой момент.
А как насчет отца? Может, позвонить ему?
Она разглядывала допотопный телефон с клавиатурой. В нем же, наверное, нет функции международных звонков? Но проверить не мешало, поэтому Нита набрала номер. И вызов пошел.
Чувствуя, как подпрыгнуло сердце, она прижала телефон к уху обеими руками, стараясь унять дрожь в пальцах. Если ей удастся дозвониться до отца, он сможет ее спасти. Не нужно будет придумывать какие-то сложные планы, чтобы украсть деньги. Пока Нита будет оставаться незамеченной для торговцев рынка, у него хватит времени, чтобы приехать и забрать ее. Нита закрыла глаза, почти ощущая свободу на вкус.
– Алло, – раздался голос в трубке.
Это был не ее отец.
– Кто это? – в голосе Ниты появились гнев и растерянность. Она набрала неправильный номер?
– Это сержант Майк Бласвелл из полицейского управления Чикаго. С кем я разговариваю?
У Ниты пересохло в горле. Полиция. Почему телефон ее отца в отделении полиции?
Неужели мать что-то сделала с отцом, чтобы он не узнал о судьбе дочери?
Нита понимала, что сержант ждет ее ответа. Если она останется на линии, то наверняка скомпрометирует своего отца. Нита была далеко не уверена, что хорошо умеет хитрить. Если же она повесит трубку сразу, сержант все равно что-то заподозрит. Что делать?
– О, я, наверное, ошиблась номером. Извините, – наконец сказала Нита.
И закончила звонок, не дожидаясь ответа, затем закрыла глаза и опустила голову. Она знала, что ее поведение выглядело очень подозрительно, но импровизация никогда не была ее коньком.
Захлопнув крышку телефона, Нита поняла: она могла бы узнать какую-то информацию, могла бы попросить поговорить с отцом и выслушать ответ. Хотя такая просьба, возможно, и ухудшила бы положение, ведь Нита не знала, почему телефон ее отца у полицейских.
Однако сейчас она перезванивать не будет.
Повернув голову, чтобы посмотреть на монитор, Нита увидела, что Ковит машет рукой в камеру. Должно быть, он услышал, как она звонила.
Нита смотрела на него какое-то время, размышляя, стоит ли идти в помещение со стеклянными клетками. Он перестал махать рукой и со вздохом откинулся на подушку, но его глаза все еще смотрели в камеру, как будто он наблюдал за ней.
«Я дал тебе книгу, когда ты скучала в клетке, а ты мне даже не отвечаешь», – читалось в его взгляде.
Нита не чувствовала себя виноватой. В ее голове до сих пор звучали крики Миреллы. И рана Ниты после их первой с Ковитом встречи все еще была покрыта корочкой и зажила только наполовину. Она пробегала пальцами по порезу, останавливаясь на бугорках, и вспоминала. Сейчас она могла бы заживить его полностью. Ее самочувствие было довольно неплохим, но она не сделала этого, потому что потратила энергию на несметное количество других ран. С другой стороны, рана напоминала ей о том, почему с Ковитом стоит вести себя аккуратно.
Тем не менее Нита встала и пошла по коридору к его камере. Как ни крути, ей все равно пришлось бы пойти туда.
Когда она завернула за угол, Ковит поднялся на ноги.
– Привет, – сказал он.
Нита проигнорировала его и осмотерла угол входа. Если она встанет здесь, Рейес не увидит ее, когда войдет в здание. Если бы у Ниты был какой-нибудь транквилизатор, она могла бы уложить женщину, прежде чем та поняла бы, что происходит. Но, вероятно, никакого транквилизатора здесь нет. А веревка? Чтобы душить Рейес, пока она не потеряет сознание? А как насчет пистолета Рейес? Возможно, приставить тупой предмет к виску – лучший вариант.
– Э-э, Нита? – позвал Ковит. Как будто она не услышала его в первый раз.
Нита повернулась к нему и скрестила руки на груди.
– Да?
Он одарил ее своей лучшей улыбкой в стиле «мы ведь друзья, и я не сумасшедший». Она постаралась не обращать внимания на то, как эта улыбка заставила ее сердце биться от страха. В голове эхом отозвались крики.
– Ты весь вечер слонялась где-то поблизости? – спросил Ковит.
Его голос был мягким и дружелюбным. Не таким, каким он говорил, когда они играли в карты. Этот голос казался каким-то фальшивым, точно у продавца подержанных автомобилей.
– Да.
– А где дельфиноподражатель?
Нита отвела взгляд.
Он поднял одну бровь и изогнул губы в легкой улыбке – такое Нита много раз видела в кино, но никогда – в реальной жизни.
– Ладно, хорошо. Не хочешь – не говори. Но, возможно, я не сильно тебя побеспокою, если попрошу покормить меня?
Вот блин. Нита об этом забыла. Она и о своих делах редко когда вспоминала, не говоря уже о том, чтобы заботиться о других людях. Не стать ей очень хорошим надзирателем.
– Я тебе что-нибудь принесу. – Нита сделала паузу. – Я не видела хлеб. Где он?
– На нижней полке холодильника.
– Ты держишь хлеб в холодильнике?
Ковит пожал плечами:
– Так он не плесневеет.
Нита не стала спорить. Она уже развернулась, чтобы пойти за едой, когда Ковит остановил ее:
– И воды принеси, пожалуйста, если не сложно.
Правильно. Людям нужна вода.
Нита достала из холодильника бутылку воды и кусок хлеба и положила на него немного фасоли. Затем обошла секционный зал в поисках транквилизатора, но ничего подобного не увидела. Однако ей удалось найти молоток. Если она ударит Рейес по позвоночнику, то сможет парализовать женщину.
«Или убить ее», – сказал мысленный голос.
Но как тогда узнать, где деньги? Неидеальный план. Лучше не воплощать его в жизнь.
Однако Нита все равно положила молоток в карман вместе с куском бечевки, которой был перевязан ящик – для удушения в самый раз. Если Рейес придет, пока Нита будет кормить Ковита, она должна быть подготовленной.
Нита принесла Ковиту еду и положила ее на поднос, но устройство не работало. Ну, разумеется. Она же не вытащила кусок пластика, которым его заклинила.
– Если хочешь поесть, тебе нужно вытащить ту штуковину, которую я засунула в механизм, – сказала Нита Ковиту.
Он немного повозился и вытащил кусок пластика. Еда и вода проскользнули в камеру.
Ковит одарил Ниту своей слегка сумасшедшей улыбкой и сказал:
– Спасибо.
– Не за что. – Нита сделала шаг и, немного поколебавшись, спросила: – Здесь есть крем от зуда?
Ковит посмотрел на нее и расхохотался. Нита почесала обкусанные комарами руки, затем опустила их. От этого будет только хуже. Можно, конечно, просто заживить укусы, но это все равно что разбить печенье пополам молотком. Крем от зуда справился бы лучше.
– Нет. – Ковит улыбнулся ей самоуничижительной улыбкой. – Рейес не позволяет мне приносить сюда ничего такого. Она довольно строга в отношении того, что можно, а что нельзя.
– Почему? Что плохого в креме от зуда?
Ковит пожал плечами.
– Не знаю. Возможно, она хочет, чтобы я страдал.
Нита посмотрела на него с сомнением, и Ковит снова рассмеялся.
– Ты же не думала, что я на самом деле хотел оказаться на этом ужасном, задрипанном рынке? Здесь паршиво и очень жарко. Если считать тебя и Рейес, я разговаривал всего с четырьмя людьми с тех пор, как сюда приехал.
Нита задумалась— кажется, языковых проблем здесь не было, ведь сегодня она часто слышала английскую речь. Так почему Ковит не общался с другими?
– И, – продолжил он, делая рукой рубящее движение, – здесь нет интернета, а Рейес не позволяет мне пользоваться ее телефоном. Кто в здравом уме захочет такую должность, как у меня?
Честно говоря, Нита нечасто задумывалась над этим, но странно, что Ковит об этом заговорил. Зачем отправлять занни выполнять работу, которую может выполнить кто угодно? Другое дело мафия и коррумпированное правительство, которые мечтали заполучить занни, чтобы пытать других. Даже наличие одного такого «сотрудника» и использование его в качестве угрозы было эффективным. Загнать же занни вглубь джунглей и поручить охрану заключенных – это расточительство. Разумеется, Рейес сделала из Ковита охранника для заключенных. Этим мог бы заниматься любой.
И почему Ковит согласился приехать? Занни могут нанять где угодно. Они могут потребовать сумасшедшую плату за свои услуги. По мнению Ниты, оказаться в запертой камере посреди джунглей – это не то, чего бы хотелось любому занни и особенно Ковиту.
– Так почему ты здесь? – спросила Нита, скрестив руки на груди.
– Почему кто-то получает хреновые должности? Потому что лажает. – В голосе Ковита прозвучало веселье, но к концу предложения оно исчезло.
Нита склонила голову набок.
– Рейес не похожа на того, кто дает второй шанс.
Ковит расхохотался, и Нита этого смеха испугалась, вздрогнула, но тут же пришла в себя. Ей нечего бояться Ковита. Сейчас она находится снаружи клетки.
Наконец, Ковит успокоился и грустно посмотрел на нее.
– Нет, она не дает второго шанса.
Нита стиснула зубы. Он пытался напомнить ей, что Рейес убьет его, когда вернется.
«И что?» – подумала Нита. Ей нужно было сбежать, и, несмотря ни на что, он будет наказан. А Нита гораздо больше ценила свою жизнь, чем его.
Ковит продолжал смотреть на нее, и в голову Ниты пришла мысль: разве не лучше, если он умрет? Занни включены в список опасных существ не просто так. Если Ковит останется в живых, он продолжит причинять людям боль.
В голове Ниты зазвучали крики Миреллы.
«Вот именно», – подумала она.
И тут ее посетила страшная и одновременно прекрасная мысль. Пальцы задрожали, желая ощутить скальпель. Нита чувствовала себя наркоманкой, которая уже несколько недель ничего не употребляла.
«Ты можешь сделать это, – прошептал мысленный голос. – Ты можешь отравить еду или воду чем-то простым и безвкусным. Это Амазонка, тут наверняка можно найти что-то ядовитое. По сравнению с тем, что задумает сделать с Ковитом Рейес, это было бы милостью».
«Я могу, – согласилась Нита, облизывая губы. – И тогда у меня будет тело».
Ее руки страстно желали взять скальпель, но она могла бы использовать выкидной нож Ковита. Не совсем то же самое, однако может получиться.
Черты лица Ниты исказило голодное выражение. Она не понимала, что прижалась грудью к стеклянной стенке, пока не увидела краем глаза какое-то движение.
Ковит отошел к дальней стенке своей камеры и смотрел на Ниту настороженными глазами.
– Что ты делаешь?
Голос Ниты прозвучал почти мечтательно:
– Думаю о том, как я тебя расчленяю.
– Что?
Нита улыбнулась легкой безумной улыбкой, но не похожей на ту, что была у Ковита.
– Я люблю расчленять людей. Мне нужно расчленять.
Ковит потрясенно уставился на нее. Он больше не улыбался, уголки его рта опустились, брови сошлись вместе. В голосе появился страх:
– Что… Кто ты такая?
– Я? Ты знаешь, кто я. Что я делаю? Я расчленяю существ. – Теплые пальцы Ниты упирались в холодное стекло. – Раньше мама приносила мне тела. Много тел. Каппа, русалок, единорогов. И занни. – При взгляде на Ковита ее улыбка стала еще шире. – Много занни.
Ковит смотрел на нее округлившимися глазами, на его лице появились какая-то тревога и, определенно, страх. Нита не смогла бы сказать, когда они с Ковитом по-настоящему поменялись местами. Сейчас она стоит снаружи камеры и выглядит как чокнутый тюремщик с безумной улыбкой, которая неумолимо растягивается; а он прижимается к стенке камеры, боясь скрытой угрозы и собственного бессилия.
Когда Нита смотрела на Ковита, в груди возникало нерадостное чувство, как будто внутри у нее трескался мрамор, выпуская на волю странных демонов. Она не хотела быть таким человеком. Такие желания характерны для ее матери.
Но это другое. Ковит – настоящее зло.
«Ты просто ищешь отмазки, чтобы оправдать свое жуткое пристрастие», – прокомментировала язвительная часть ее разума.
«Заткнись», – велела ей Нита.
«Ты правда собираешься пойти на это? Убьешь кого-нибудь, а потом расчленишь его? С каких пор ты стала убийцей?»
«ЗАТКНИСЬ!»
В голове воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелыми вдохами и выдохами самой Ниты. Наконец она выпрямилась и с усилием изменила выражение лица.
Она не сможет расчленить Ковита. Она должна это сделать, ведь он пытал Миреллу и убил бог знает сколько людей. Единственное, что его ожидает, – ужасная смерть. Но Нита не могла это сделать.
Она вспомнила его лицо над самодельными игральными картами, его разговор, свой страх. Согнула пальцы, которые до сих пор были на месте, потому что он не выполнил приказ Рейес. Подумала об отвратительной книге, которую он одолжил ей.
Нита не могла расчленить Ковита, потому что знала его. Она не расчленяла людей, которых знала.
Ее пальцы потянулись к воображаемому скальпелю.
«Трусишка, – насмешливо сказал мысленный голос. – Ты даже не можешь быть честна с собой относительно своих решений».
Нита проигнорировала это заявление.
Ковит по-прежнему смотрел на нее настороженными глазами.
– Ты решала, расчленять или не расчленять?
– Это попытка сделать отсылку к «Гамлету»? – спросила Нита, бросив на него растерянный взгляд.
– Нет. Я даже не думал об этом, пока ты не сказала.
– О, – сглотнув, выдавила Нита.
Ковит все так же настороженно наблюдал за ней.
– Ну? – сказал он.
Нита выдохнула и опустила руку.
– Я не буду тебя расчленять, – сказала она и, уходя, добавила: – Позволю Рейес решать, что с тобой делать.
– Это должно меня подбодрить? – крикнул Ковит, но Ниты уже не было в помещении.
