Глава 15

Встреча с младшим принцем Каидана на корню портит всё настроение. Каждый раз при воспоминании о его словах мне хочется оторвать Эолу голову. Он думает о моём друге, как об очередной игрушке, с которой можно делать всё, что захочет.

После возвращения домой я максимально сдержанно извиняюсь перед родными и прошу Айлу до ночи накрыть дворец её Даром, потому что боюсь потерять контроль, а на компанию демонов сейчас нет сил. С этими словами под озадаченные взгляды близких я удаляюсь в свою комнату. Не знаю, куда деть своё раздражение, растущее с каждой минутой. Переодеваюсь в тренировочную одежду, стараюсь даже аккуратно заплести косу, надеясь, что размеренное монотонное движение принесёт мне успокоение, но нет.

Выхожу наружу, вдыхаю прохладный пустынный воздух, который немного прочищает мои мысли, и иду на тренировочное поле. Благодаря высоким, горящим по периметру факелам можно тренироваться даже в такое тёмное время суток, но я с облечением выдыхаю, понимая, что в данный момент, кроме меня, тут никого нет. Я уже хорошо здесь ориентируюсь и легко нахожу на складе свои новенькие деревянные мечи, подаренные Анисом. На мгновение улыбка сама собой возвращается на моё лицо, пока я взвешиваю муляжи в руках и думаю о нашем весёлом Назари. Однако мгновение проходит, и я возвращаюсь к своему мрачному настроению.

Подхожу к тренировочным чучелам и, так как поблизости нет ни одного заносчивого блондина, решаю отыграться на манекене. Большую часть ударов наношу отвратительно. Сейчас меня мало волнует техника, я просто хочу что-нибудь сломать. Проходит полчаса, прежде чем я наконец отламываю ему голову, держащуюся на толстом деревянном каркасе. Часть тела грузно шлёпается на песок в пяти метрах от меня. Поддавшись волне детской обиды, я подхожу и с наслаждением пинаю голову чучела, та улетает за пределы поля.

Мою жестокую радость прерывают одинокие ленивые аплодисменты.

– Если не получится мечом, ты всегда сможешь убить каиданского принца, пнув в его голову камень, – усмехаясь, комментирует Рушан, глядя в направлении улетевшей головы.

Я хмуро окидываю незваного зрителя взглядом. Мне немного стыдно, что он видел этот несдержанный порыв. А ещё хуже, если видел, как я колотила чучело. Лупила, игнорируя все его наставления и уроки.

– Как насчёт живой мишени? – интересуется кахари, когда я направляюсь к следующему чучелу.

Хотя вряд ли это был вопрос. Не дожидаясь моего согласия, Рушан берёт деревянный меч и преграждает путь. Назари тоже переоделся в льняную чёрную рубашку и свободные штаны. Закатал рукава, обнажая предплечья, а волосы оставил полураспущенными, лишь собрал сзади в пучок верхние и боковые пряди, чтобы они не падали на лицо.

– Ну, так как, принцесса? – Он насмешливо подкидывает меч в руке и ловит его.

Я атакую без предупреждения, но кахари всё равно готов. Успеваю заметить оранжевый отблеск огня факелов в его серых глазах, прежде чем он с лёгкостью уклоняется. Мне бы хотелось, чтобы противник оборонялся или нападал, потому что то, с какой лёгкостью Рушан изворачивается, уходя от моих ударов, выводит меня из себя.

– Контролируй свою злость. – Он отводит вначале один мой меч, потом другой, разбрасывая мои руки в стороны.

Я оказываюсь полностью открытой. Будь это настоящий бой, противник бы уже меня убил. Рушан не использует привычный сарказм и не насмехается. Он сосредоточен, спокойно делает шаг назад, оставляя мне место для новой атаки.

– Нет ничего плохого в адреналине, но направляй его, – противник уходит в сторону, – контролируй!

Раздражение вновь заполняет моё сознание. От первого моего меча Рушан уклоняется, но второй ему приходится блокировать.

– Немного лучше, – скупо хвалит он. В ответ выкручивает моё лезвие и обрушивает на меня своё оружие, но я успеваю ему помешать.

– Адреналин может помочь увеличить силу, улучшить внимание и реакцию. – Кахари вновь опускает меч, я блокирую удар, но соперник делает неожиданную подсечку по ногам, и я оказываюсь на плотном песке. – Но только если ты управляешь собой.

Вскакиваю и ещё несколько раз безрезультатно атакую, пока Рушан вновь не опрокидывает меня, отчего я больно ударяюсь плечом.

– Ты будешь падать до тех пор, пока не прислушаешься к моим словам.

Поднимаюсь. И зная, что это не пустая угроза, пытаюсь делать, как говорит наставник, направить энергию в нужное русло. Не сразу, но мои удары становятся более продуманными, тело словно само вспоминает наши занятия, и я чередую техники, чтобы запутать партнёра. Уголки губ Рушана иногда дёргаются в намёке на улыбку, когда он не успевает отклоняться и ему приходится отбивать мои атаки. Но кахари явно этого недостаточно, ведь он бросает в меня словами, словно лезвиями.

– Почему тебя так волнуют сладкие речи каиданского принца? Нравится слушать его голос? Или, может, нравится, когда он называет тебя грозовой ночью?

Подтекст, вложенный в эти вопросы, почти оскорбителен, и я вновь совершаю ошибку, бросаясь на противника с очевидной атакой. Рушан выбивает оба меча из моих рук, оставляя меня безоружной. Предпринимаю попытку ударить его кулаком в лицо, как он сам учил. Однако он выше и прекрасно видит мой манёвр. Я ни разу не ответила ему словесно, губы кажутся такими тяжёлыми, а горло сухим, у меня нет сил обернуть своё раздражение в слова.

Кахари мог бы сейчас упереть мечом мне в грудь и положить конец этому жалкому подобию поединка, но он принимает новые условия игры и сам отбрасывает своё оружие в сторону, готовый к рукопашной.

Я вновь нападаю первой, Рушан легко отбивает удары, ладонями перенаправляя траекторию моих кулаков. Я удачно бью противника по ноге прямо под коленом, и впервые он теряет равновесие, но успевает схватить меня за одежду. Мы вместе валимся на песок. Оказываясь сверху, я трачу последние силы, чтобы нанести ему удары в лицо. В таком положении его рост не является помехой. Рушан ладонями перехватывает вначале один удар, а сразу за ним и другой. Сжимает пальцы вокруг моих кулаков, не выпуская. Я дёргаю руки несколько раз, пытаясь освободиться, а когда не получается, просто обмякаю. Остатки злости тлеют внутри, уступая место пустоте.

– Ойро.

Я прерывисто дышу и несколько раз моргаю, глядя на расслабленное лицо Рушана в ореоле тёмных волос.

– Ойро.

Моё имя из его уст звучит непривычно, действует на меня сродни расслабляющему гипнозу. Я понимаю, что сижу на бёдрах Рушана, пока он лежит подо мной.

– Успокоилась?

Назари замечает моё смущение и резко садится, отчего мы сталкивается практически лицом к лицу. Он так и не отпускает мои кулаки, поэтому я застенчиво сдвигаюсь подальше, ближе к его коленям. Мне не неприятно, я просто чувствую неловкость. Кажется, я впервые сижу на мужских коленях.

– Да, извини, – с трудом выдавливаю из себя, а голос хрипит после длительного молчания.

– Среди потомков и правителей много мужчин, принцесса, – доходчиво разъясняет Рушан. – И все они умеют забалтывать, смущать, льстить своими речами. Они учатся этому так же, как и мастерству меча. Запугивать можно не только угрозами. Тебе некомфортно?

Вначале он демонстративно, почти оценивающе оглядывает меня с ног до головы, а потом дёргает мои руки, заставляя приблизиться к его лицу.

– Немного, – нехотя признаюсь я.

– Что ты должна сделать, если кто-то будет тебя так держать?

– Если не получается использовать руки, то нужно бить лбом в лицо, стараясь сломать противнику нос, – повторяю я его слова, сказанные на одном из занятий.

– Тогда почему я всё ещё держу тебя, а ты ничего не делаешь? – недовольно хмурится он.

Но я не могу.

– Почему? – Провоцируя, кахари вновь дёргает мои руки к себе, он так близко, что я чувствую его дыхание.

Вспоминаю наш мимолётный поцелуй и невольно задерживаю внимание на его губах. Рушан это замечает. Как никогда ранее, мне хочется сблизиться с ним, но пропасть между нами ширилась на протяжении всего детства, и теперь невозможно перемахнуть её за один миг. И всё же меня тянет к нему с такой силой, что я сглатываю, пугаясь этого желания.

– Я не могу, – отвечаю я, поднимая взгляд к его глазам.

– Почему? Боишься боли?

– Я не боюсь… тебя.

Как бы кахари ни пытался скрыть удивление, его брови приподнимаются сами собой. Он немного отпускает, увеличивая расстояние между нами.

– Ты можешь запугивать или угрожать, но я не чувствую опасности рядом с тобой, поэтому не получится. Даже если я ударю, это будет слишком слабо и бесполезно. Я не могу вложить в удар нужную силу, – аккуратно объясняю я, боясь, что наставник может принять это за слабость. – И…

– И?

– Я не хочу причинять тебе боль, – правдиво добавляю я.

– Ты же всегда сможешь меня вылечить, – парирует он.

– Смогу, но боль ты всё равно почувствуешь.

Он знает это чувство, потому что говорил мне что-то похожее. Рушан не отвечает, внимательно разглядывая моё лицо, а я под его взглядом смущаюсь ещё больше, но стараюсь не ёрзать и вообще не двигаться у него на коленях.

– Почему ты всегда придираешься ко мне? – Этот вопрос вырывается сам собой, у меня плохо получается скрыть обиду. Она старая, какая-то даже детская.

Я невольно вспоминаю, как часто Рушан критиковал мои поступки, злился на мои ошибки сильнее, чем Даян. В детстве пару раз даже весёлый Анис не выдержал и ругался с Рушаном на почве того, что последний слишком часто высказывал мне по мелочам.

– Ты никогда не злился на Айлу или Даяна. Почему же мне указываешь на каждую оплошность? – повторяю я, когда он не отвечает.

– Потому что знаю их все, – едва слышно отвечает тот.

– Что тебе известно? – с горечью спрашиваю я.

– Знаю, что в детстве ты не переносила платья, особенно с воротом. Тебе казалось, что они тебя душат. Знаю, что твоя привычка встряхивать волосами тоже из детства. Ты любила бывать с Даяном и королём Хисара в пустыне, но не любила расчёсывать волосы, поэтому время от времени вытряхивала песок из волос пальцами или просто встряхивала головой. Знаю, что ты до сих пор любишь наклонять голову, когда у тебя есть вопрос, но ты не уверена, стоит ли его задавать. Ты с детства переносишь больший вес на носки, чтобы ходить по дворцу тихо, боясь попасться на глаза гостям или советникам, которые не должны о тебе знать. – Факты о моих привычках вырываются из Рушана один за другим, он говорит быстро, немного тараторит, из-за чего я не успеваю переваривать информацию.

Кахари осекается, замолкает, а его лицо приобретает усталое выражение. Я же не моргаю и не пытаюсь скрыть озадаченного выражения.

– Я всегда следил за тобой тщательнее, чем за Даяном или Айлой, ведь именно ты чаще попадала в неприятности, – заканчивает Назари после небольшой заминки.

Он шумно выдыхает и, закрывая глаза, обессиленно утыкается лбом мне в плечо. Рушан больше не сжимает мои кулаки, он размыкает захват и просто обхватывает мои ладони своими пальцами. Я вся напрягаюсь, чувствуя, как меня бросает в жар от его ласковых прикосновений.

– Ты скучал по мне? – Очередной вопрос срывается с моих губ слишком быстро, я не успеваю остановить его.

– Безумно.

Рушан не колеблется, озвучивая одно-единственное слово, словно ждал и надеялся, что я спрошу что-то подобное, а он сможет мне ответить, потому что его ответ скорый, неприлично откровенный, готовый заранее.

Ответь что-нибудь, Ойро. Скажи. Не молчи. Но мысли… все нужные мысли утекают сквозь пальцы, как песок. Я панически пытаюсь ухватить их и собрать в предложение, чтобы выразить что-то, но никак не могу. Моё дыхание сбивается от страха ошибиться в правильности ответа.

– Знаешь, что я бы хотел сейчас? – тихо спрашивает Рушан мне в плечо, когда молчание неприлично затягивается, а я упускаю момент что-то ответить на его предыдущее признание.

– Что? – хрипло отзываюсь я, а по позвоночнику проходит дрожь в ожидании его ответа.

– Чтобы ты слезла с моих колен, похоже, ноги затекли.

Рушан прячет улыбку в кулаке, когда я поспешно вскакиваю на ноги, но чуть не падаю. А потом он тихо стонет, чувствуя, как кровь вновь приливает к ногам.

Оставшееся время до коронации проходит пугающе быстро. Между своими многочисленными занятиями я едва успеваю замечать, как солнце проходит весь путь по небосводу и вновь исчезает за горизонтом.

На следующий день после встречи с Эолом пришли письма от остальных потомков. Все приняли наши приглашения и приедут на коронацию. Впервые за многие годы все потомки Первых вновь соберутся под одной крышей. И не где-нибудь, а в нашем доме. Коронация пройдёт за два дня до наступления зимы и незадолго до нашего с Айлой дня рождения, но это событие мы никак не обсуждаем, потому что все готовятся к наречению короля и встрече с нашими «родственниками». Кто из них наши друзья, а кто – враги, пока не ясно.

Мы ещё несколько раз выезжаем в город, осматривая его пределы. Брат учит меня видеть странную границу, которую нам нужно подпитывать для защиты столицы от незваных гостей и легиона. Она похожа на слабое колыхание воздуха, света и тени, но вряд ли кто-то обращает на это внимание, потому что в пустыне она легко походит на марево, созданное высокой температурой. Даяну требуется около часа, чтобы разъяснить мне, как работает барьер, и помочь увидеть нити, из которых он сплетён, будто полотно. В них я нахожу как части теней, так и серебристый контроль Айлы, именно он отпугивает легион. Но сам барьер имеет прорехи в тенях, поэтому не работает настолько хорошо, насколько должен. После захода солнца я с лёгкостью собираю окружающие нас тени и начинаю вплетать их в марево, радуясь, что могу быть полезной своему народу и хоть как-то приложить руку к их защите. Мы с Даяном занимаемся этим две ночи подряд, выискивая так много дыр, сколько можем.

Я всё так же продолжаю тренироваться с Рушаном, теперь иногда к нам присоединяется Даян. Он сильнее всех чувствует надвигающуюся бурю от встречи с «родственниками», в эпицентре которой мы можем оказаться. Поэтому их спарринги с Рушаном несдержанные, агрессивные, часто даже грязные. Они не стесняются использовать обманные манёвры и бить друг друга в лицо. Чаще всего на них остаются синяки или ссадины, но дважды мне пришлось дать им свою кровь. Один раз Даян сломал кахари ребро, вкладывая слишком много силы в удар деревянным муляжом, и Рушан сперва застонал от боли, сгибаясь, а затем так разозлился, что в ответ ударил своего принца прямо в лицо, и мы услышали жуткий звук ломающегося носа. В тот день они узнали бо́льшую часть знакомых мне и Самии бранных выражений, но тактично извинились и не пытались останавливать поток неприличных слов.

После занятий с Серошем я тренируюсь с Айлой. Она учит меня контролю. Хочет научить сдерживать как можно больше демонов и призывать пустых теней-помощников отдельно от испорченных. В детстве я притягивала как раз свободные тени, теперь же ко мне тянется легион. Через несколько дней под пристальным наблюдением сестры я вновь могу их отделять.

Очищаю сознание, зову, и темнота откликается, обрушиваясь на меня сверху, как водопад, плотным туманом заполняя столько пространства, сколько я пожелаю. Эти тени если и обретают форму, то становятся верными псами, медленно перерастая в огромных волков. Во дворце Церы большинство призванных мной теней были именно такими – пустыми. Но легион тоже там присутствовал. Тогда я позвала всё, что может откликнуться. Позже Мальта рассказала, что всем нам повезло. Легион напал лишь на нескольких солдат да рушил убранство дворца. Скорее всего, вся их злость ушла на безумие жгутов, чтобы помочь мне снять кандалы с Даяна. Если бы демоны остались полны сил, то они бы жрали всех без разбору, а убивать невиновных я не планировала.

Среди заданий только с подчинением испорченных теней у меня всё идёт неважно. Нам с Айлой потребовалось несколько часов, чтобы я научилась призывать их по одному, а не целой толпой. Это оказывается непросто. Сложно разозлиться специально, когда от тебя этого ждут, а ещё труднее злиться понемногу и контролировать своё раздражение.

В качестве упражнения Айла заставляет меня ходить по дворцу и удерживать тень за поводок. Вначале пробовали с одной, потом сестра проверяла, как я могу удержать двоих, троих и так далее. Так я научилась с трудом сдерживать восьмерых. Пока это мой предел, требующий самой большой концентрации. Сестра проверяет мою выдержку, подсылая ко мне то Даяна, то Назари, которые должны сбить меня с толку. Вначале это выходит у Самии и Рушана, эти двое отлично умеют придумывать ехидные замечание и саркастичные шутки. Стоит им открыть рот, как мои демоны множатся и пытаются на них напасть. Но к концу недели даже их колкости мне удаётся игнорировать.

В один из дней в библиотеке я натыкаюсь на знакомую книгу. Фолиант увесистый, книга украшена кожей, металлом и серебром. Помню, как листала её в детстве. Это перечень всех имён Назари. Отец говорил, что это Илос приказал начать вести этот список, решая, что свита должна также быть увековечена в памяти потомков. Листы уже пожелтели, но не рассыпаются, а значит, книгу не так давно переписывали. Самыми первыми в списке значатся Дастан, давний предок Аниса, и Калан. Хмурюсь, не находя третьего имени.

Пролистываю ещё несколько страниц, внимательно вчитываясь в имена, даты рождения и краткое описание людей, что были друзьями моим предкам. Не выдерживаю и листаю в самый конец. В горле встаёт ком, как только нахожу описание Дария и Азара. Кажется, глаза Азара редкого зелёного цвета вовсе невозможно забыть.

После идут описания Аниса, Рушана и Самии. Я давлю улыбку, зная, что им бы не понравилось, что я читаю о них информацию, когда могла бы спросить лично. Я узнаю эти строки, память вновь и вновь подкидывает мне новые картинки из прошлого. Я бледнею, вспоминая то, что всё никак не могла припомнить после возвращения, и растерянно хватаюсь рукой за полку, чтобы унять головокружение. Секунду назад мне казалось, что я твёрдо стою на ногах, но теперь обнаруженное выбивает у меня почву из-под ног. В детстве каждому Калануа даётся предсказание, что он должен разгадать на протяжении жизни. Это настолько личное, что даже брат с сестрой не знают, что было предсказано мне. Точно так же, как и я не знаю обещанного им. Теперь я почти уверена, что отгадала часть предсказанного, но в детстве отец не рассказал, что в итоге с этим знанием делать. Я захлопываю книгу и моментально возвращаю на место.

Мне нужно уйти и подумать, но я застываю, продолжая держаться за книгу. Смотрю в никуда, ощущая пустоту в голове и лихорадочное сердцебиение. В таком виде меня находит Мальта, и я цепляюсь за возможность отвлечься, решая довести наш прошлый разговор до конца. Мне нужно услышать всё, что исарийке удалось узнать.

– В тот день, когда твою маму убили, земля вобрала в себя не просто кровь наследника, а кровь потомка Илоса. С тех пор испорченные тени не знают покоя, потому что вкусили саму жизнь. Теперь им хочется больше, но их ещё сдерживает ваш Дар и та странная привязанность родства. Как ты помнишь, природа у теней и Дара Илоса – одна. – Мальта рада поговорить со мной, она сдержанно улыбается, хоть тема не из весёлых. – Пока они могут сдерживаться этой связью, но и она невечна. Когда-нибудь легион обернётся против нас всех. Однако долго ли простоит Континент? Сам Илос и все его потомки не смогли найти способ убить легион.

Я рассеянно киваю, не представляя, возможно ли вообще убить тень.

– Самое главное, не давайте им больше крови, в особенности крови Илоса, – предупреждает исарийка. – Это может порвать связь быстрее. И знайте, что кровь других потомков тоже родственна наличием Даров. Не воюйте с Каиданом, нельзя одним наследникам Первых губить других. Нужно найти иной выход.

Её слова всё усложняют. Получается, что сама судьба отказывает нам в праве на месть, а я сомневаюсь, что смогу забрать Дарена, не всадив нож в Эола. Однако я совру, если скажу, что смерть младшего принца Каидана меня обрадует. Я всё ещё пытаюсь выкинуть из головы образ десятилетнего мальчика с синими глазами, который подошёл ко мне познакомиться в Астаре. Мальчишка первым протянул руку для рукопожатия, его кожа тогда всегда блёкло мерцала, но блеск исчез, как только я ответила на его жест. Встряхиваю головой, с силой тру лицо, чтобы забыть о нашей первой встрече, всё отчётливее всплывающей в памяти. Хочу так же выкинуть новый образ взрослого мужчины, который назвал мой запах особенным. Рушан прав, Эол – потомок Каида, и кто знает, в какие игры он играет.

В ответ на предупреждение Мальты у меня получается разве что кивнуть, обещая принять услышанное к сведению. Я не желаю войны, но меня не покидает ощущение связанных рук, потому что никто так и не предложил дельного совета по освобождению Дарена. Поэтому я продолжаю готовиться к встрече и надеяться, что существует способ заставить Эола самому снять Метку контроля.

Без преувеличения скажу, что одним из самых сложных дней становится тот, когда ко мне вваливаются брат с сестрой и говорят, что я должна научиться танцевать. В этот момент я согласна на пару лишних тренировок с Рушаном и, возможно, даже на пятнадцать кругов по лестнице, пока мои ноги не отнимутся, но только не на танцы, ненавистные мне ещё с детства. Я осознаю неизбежность предстоящего урока, когда Айла буквально силой пытается выволочить меня из моей же комнаты, а я упираюсь и даже позорно цепляюсь пальцами за косяк двери. Всё портит Даян, который просто хватает нас за руки и переносит в просторный зал с мраморным полом. К нам присоединяется Самия, увеличивая количество свидетелей моего стыда.

Даяну ужасно не везёт быть моим единственным кавалером, ему приходится кружить меня часами, учить доверять партнёру и позволять ему вести. С последним у нас постоянные проблемы. Я убеждаю Айлу, что просто постою на коронации в стороне, в ответ она грозит, что позовёт Аниса и Рушана мне в партнёры. После этого я захлопываю рот и выполняю все её приказы. Я признательна брату за внешнюю невозмутимость, когда в процессе многократно наступаю ему на ноги и увлечённо смотрю в пол, а не ему в глаза. Он лишь тихо смеётся, и я благодарю Первых, что Даян мой брат, потому что не знаю, как можно не полюбить такого человека всей душой. Он почти физически, как магнит, тянет всех к себе и является сейчас центром нашей семьи.

За день до коронации я пребываю в болезненном нетерпении, а за ужином Айла ненавязчиво предлагает выпустить пар и подраться. В этот момент даже у меня и брата отпадает челюсть, а с ложки Аниса прямо на стол падает пряный рис с овощами, который он так и не донёс до рта.

– То есть? – уточняю я. – Как? То есть ты же…

– Нет, я не предлагаю бить друг другу лицо. – Она выразительно смотрит на наших мужчин, намекая на их любовь к подобному времяпрепровождению. – Я предлагаю использовать Дар. Сила Илоса в темноте. Мы слишком напряжены ожиданием завтрашнего дня и сами не замечаем, как копим Дар. По ночам это сказывается хуже всего, так как мы окружены подпитывающей нас темнотой.

Сестра единственная, кто неторопливо продолжает резать свой кусок жареного мяса, пока разжёвывает нам, словно детям, свою затею. Мы все заинтересованно слушаем.

– Похоже, кому-то стоило меньше махать палками и чуть больше читать о Даре, – снисходительно улыбается она, Самия согласно кивает, глядя на вытягивающиеся лица остальных.

– Кстати… – Все головы поворачиваются к Анису, пока тот указывает пальцем то на меня, то на Айлу. – Если вас двоих столкнуть. Кто же сильнее?

Нож в руке сестры замирает, этот вопрос застаёт нас врасплох, ведь ещё не было возможности когда-либо это проверить.

– Как насчёт того, чтобы узнать сейчас? – предлагает близнец. – Даян, перенеси нас в пустыню подальше, где нет людей.

Айла поднимается, а мы все повторяем за ней, загипнотизированные интригой. И все как есть, в основном в домашней одежде, берёмся за руки, а брат переносит нас в пустыню, как и велела сестра. Мы оказываемся в низине, окружённой барханами. Пространство достаточно большое, а благодаря мерцающим звёздам и полной луне всё хорошо видно.

Айла кажется абсолютно расслабленной, она небрежным движением стряхивает песок с подола своего плотного платья, пока мы ждём её дальнейших указаний. Она просит Назари и брата отойти подальше, а сама встаёт напротив меня.

– Сегодня попробуем с обычными тенями, без легиона. Давай, выпускай, – кивает мне сестра.

Я задумчиво молчу. Мы ссорились в детстве, но всё ограничивалось мелкими подзатыльниками или толчками. Драться с младшей сестрой в полную силу… часть меня заинтересована, а другая не хочет ей навредить.

– Разве тебе не интересно, кто из нас сильнее? Тьма или контроль? – с хитрой улыбкой подначивает сестра.

Айла меня удивляет, я почему-то не думала, что её заботят такие вещи, но сейчас она демонстрирует соперничество как нашу семейную черту. Тьма – это часть меня, как контроль – часть неё. Конечно, ей интересно, на что она способна, но сестра никогда не могла этого проверить, потому что противником могу быть только я.

Теперь я лучше управляю своими тенями, поэтому, махнув рукой, посылаю в неё небольшую волну темноты. Сестра скучающе отмахивается, волна мельчает, теряет скорость и исчезает, пройдя лишь половину пути.

– И это всё? – говорит она и одаривает меня скептической улыбкой, поднимая бровь над карим глазом.

Движением кисти я закручиваю небольшой вихрь и посылаю клином вперёд, а когда Айла отвлекается на него, сжимаю руку в кулак, и из песка появляются едва заметные тени, которые обхватывают лодыжку девушки и опрокидывают её в песок. На моём лице расцветает довольная улыбка, но становится неуверенной и натянутой из-за того, что Даян прикрывает рот кулаком, а Самия с сочувствием смотрит в мою сторону.

– Что? – удивляюсь я и пропускаю момент, когда мне в лицо бьёт темная волна, и я заваливаюсь назад.

В Айле тьмы не много, но достаточно, чтобы создавать плети и небольшие волны, встреча с которыми будет болезненной. Такие же могут делать брат и Назари. Обычно надолго их не хватает, но сейчас нас окружает ночь, и они способны питать свои силы.

– Ты аккуратней с её платьем, – бросает мне Даян, и теперь я замечаю, что тени зацепили подол и порвали юбку сестры до самого колена.

Понимаю, что ей явно не пришлось это по душе, когда серп темноты, словно плеть, безжалостно пытается ударить меня, а я едва успеваю откатиться.

– Айла! – недовольно кричу я, вскакивая на ноги.

В ответ мой близнец складывает руки на груди. Я, в некоторой растерянности, не могу решить, стоит ли отвечать сестре подобной атакой, но мои сомнения развевает Рушан.

– Принцесса, помнишь свою любимую игрушку-единорога в детстве? – Я бросаю озадаченный взгляд на кахари, не понимая, к чему он ведёт. – Он не терялся, просто Айла его сломала и выкинула.

– Предатель! – кричит сестра, а я в шоке смотрю на неё.

– Теперь будет веселее, – пожимает плечами Рушан, отвечая на немой вопрос во взглядах остальных.

Я особо не злюсь на сестру за игрушку, больше за то, что её плеть оставила глубокую яму там, где я лежала. Делаю несколько шагов к Айле, посылая тёмную волну за волной, позволяя сестре лишь отбиваться. Трачу больше сил, чем стоит, но темноты вокруг предостаточно. Всё, что использую, тут же беру из прохладного воздуха вокруг. Айла делает несколько шагов назад, отступая под моим напором, но всё ещё отбивает мои атаки. Я люблю идти в лоб, и в этом моя ошибка, сестра действует умнее и легко меня обманывает. Я подхожу слишком близко, надеясь свалить Айлу с ног. А та выставляет руку вперёд, и меня в грудь бьёт сильнейшая волна её серебристого контроля. Она вышибает воздух из груди, я отлетаю назад на несколько метров, падая на твёрдый песок.

Назари сдержанно аплодируют, Айла довольно улыбается. Вот она настоящая. Тёмная сторона нашей безупречной Луны. Меня не пугает её оскал, наоборот, она, как никогда, похожа на нас.

– Как ты это сделала? – справившись с кашлем из-за песка бормочу я.

– В каждом илосийце есть тьма, а уж в наследниках и подавно. Я же могу отбрасывать тьму.

– Можешь тогда и их отбросить? – показываю я в сторону брата и Назари.

Они все разом делают порывистый шаг назад и оскорблённо смотрят на меня. В ответ я посылаю им наглую усмешку. Айла вначале задумывается, но делает слабый взмах кистью, и все трое мужчин падают назад, как если бы кто-то выдернул ковёр у них из-под ног. Остаётся стоять только Самия, она заливается смехом, с восторгом аплодируя сестре. Айла театрально кланяется, а мужчины обиженно смотрят то на меня, то на неё, не зная, на кого они рассержены больше.

– Вы, мальчики, аккуратней. Если сболтнёте что-то лишнее, то наша младшая принцесса может нечаянно выкинуть вас с балкона. – Самия улыбается и качает головой, уперев руки в бока. Она насмешливо оглядывает мужчин под её ногами, которые не торопятся вставать.

– Стоит ли это рассматривать как нападение на ваше высочество? – деловито обращается Рушан к Даяну, приподнимаясь на локтях.

– Это именно оно и есть, генерал, – в тон ему отвечает брат.

И тогда Рушан делает самую большую глупость. Взмахивает рукой и сжимает её в кулак, а мы все замираем. Ничего не происходит, но все напряжены. Возможно, он просто так сделал это движение. Я выдыхаю, решая, что не о чем беспокоиться, но внезапно, разбрасывая песок, из земли вырывается небольшое количество воды, которое бьёт мою сестру в лицо, пачкая её платье. Я вскрикиваю, закрывая рот рукой. Самия закусывает губу и в напряжённой тишине отодвигается подальше от кахари, зная, что тому теперь не поздоровится. Её примеру беззастенчиво следуют Даян и Анис, бросая друга один на один с его судьбой.

Вот теперь я впервые вижу злую сестру. Волосы мокрыми прядями липнут к лицу, её брови сходятся на переносице, глаза сужаются, а губы кривятся, хотя заметно, что она пытается это контролировать. Девушка делает широкий жест рукой, и серп тьмы с бешеной скоростью летит на кахари. Едва успеваю среагировать, выставив перед ним свои тени. Те, словно стена, принимают на себя удар.

Айла недобро улыбается, она придумала мне новое испытание.

– Защищай его.

– Что?!

Она не отвечает и посылает новые плети, а я отражаю, вставая перед кахари. Тот поднимается на ноги и удивлённо смотрит на меня.

– Даян, Анис, помогите мне, – говорит Айла, а я не скрываю шока на лице, пока мои близкие переходят на сторону сестры. Против них я и Рушан, который даже не пытается защищаться.

– А ты не мог не злить сестру? – ворчу я, стараясь увеличить свою защитную стену, по рукам идёт вибрация при каждом ударе плети Айлы.

– Если бы я знал, что ты станешь меня защищать, то сделал бы это раньше, – тихо говорит он за моей спиной. Опять этот мёд напополам с ядом в его голосе. Не могу понять, чего там больше, но мне приходится отвлечься, когда брат играючи шлёт мне волны тьмы, стараясь пробить мою стену. Теперь дрожат не только мои руки, но и наша защита.

Я решаю покончить с этим поединком одним ударом. Начинаю втягивать в себя окружающую темноту, вбираю её в себя, как сухая земля воду, мои руки чернеют до локтя. Мне становится трудно дышать, как будто во мне так много сумрака, что не хватает места вдохнуть полной грудью. Я отпускаю истончившуюся стену и складываю руки перед собой в хлопок. Мгновенно повисает тишина, даже ветер стихает. А потом сила вырывается из ладоней и моего тела, разбрасывает мои руки в разные стороны и отбрасывает меня назад на несколько шагов. Она несётся волной в направлении моих противников. Их глаза распахиваются, но сестра успевает загасить большую часть ударной волны, выбрасывая искрящийся свет, что озаряет ночь. Так выглядит её контроль в полную силу. Похож на Дар Света, но искрится серебром, а кожа Айлы переливается в лунном свете. Две силы сходятся, не желая уступать, земля вибрирует в месте, где они соприкасаются. Воздух электризуется, Айла увеличивает поток, и моя волна разрывается, растворяется в тишине ночи, уступая сестре.

Так и должно быть. Контроль должен победить мою тьму, иначе никто не сможет сдержать легион. Айла тяжело дышит, но улыбается в ответ на мой игривый поклон, когда я признаю поражение. Она молодец.

– Даян, думаю, пора прекратить переживать за сестёр и лучше побеспокоиться об их будущих кавалерах. – Рушан делает шаг вперёд, кладет широкую ладонь мне на голову и ерошит волосы. Его улыбка необычайно тёплая, а гордость в его взгляде плавит сердце в моей груди.