Глава 18
Айла

– Отец, сколько можно?! Хватит!

Эол изменился. Он всегда выглядел безэмоциональным, даже равнодушным перед отцом. В моменты, когда ему не нравилось решение родителя, он не перечил, выполнял молча, что требуется. Если и пытался упираться, то противился лишь раз, а получая отказ, не повторял попытку. Но это третий день подряд, как он повышал голос на отца, врываясь в тронный зал, где Клетус заставляет меня отдавать кровь.

Не желая марать руки, король приказывает мне самой делать надрез и сжимать ладони, сцеживая кровь в специально приготовленные сосуды. Похоже, это очередное изобретение исарийцев, потому что моя кровь остаётся в них свежей и не портится. Эти дни доказали, что ни одна моя рана не отражается на Клетусе. Моя смерть ему ничего не сделает.

– Она не Ойро и не исцеляется! Ты хочешь её убить?! – вновь злится Эол.

Он прав, я не сестра. Поэтому в первые дни по незнанию так глубоко разре́зала ладонь, что местные лекари с трудом остановили кровотечение. Оказалось, это ужасно больно, я и представить не могла. Я столько раз наблюдала, как Ойро делает это, не моргнув и глазом, что в сознании создалась иллюзия безболезненности этого процесса.

Мои руки не заживают, и порезы каждый день приходится зашивать. Я не моя сестра и не привыкла к такой боли, хотя назло этим мерзавцам держусь и позволяю себе расплакаться злыми слезами, только оказавшись одна в своей комнате.

Клетус разочарованно вздыхает, устало трёт ладонью лицо, в очередной раз слушая обвинения сына. Король уже пять дней подряд заставляет меня этим заниматься, забирает в меру, чтобы я не умерла, однако меня шатает от усталости и головокружения. Тело не успевает восстанавливаться, но мне известно, что Клетусом руководит страх. Слишком поздно он узнал, что мой брат освободил Исар и теперь у них на пути ничего не стоит. Чем Даян и воспользовался, собрав людей и отправившись в путь. Как я поняла со слов Роя, они выступили два дня назад, но о количестве людей или маршруте ничего не известно – большинство каиданских шпионов убили. А ещё Клетус плохо знаком с Даром Даяна, поэтому он напряжён каждый день, неуверенный, не перенесёт ли брат всю армию к его порогу в ближайшие дни или даже часы. Я знаю, что Даяну такое вряд ли по силам, а сам Клетус боится рискнуть, отправить армию навстречу нашей и оставить Церу без защиты основного войска. Поэтому продолжает сидеть в своей столице и делает основные ставки на мою кровь и легион. Эту армию не нужно передвигать, она появится там, где нужно будет каиданскому королю.

Также Рой узнал, что Ойро видели в Теяле. Я наконец почувствовала хоть какое-то облегчение от мысли, что все мои близкие действительно в порядке.

Эол встаёт напротив, вытаскивает из-за пазухи шёлковый платок и обматывает им мою ладонь со свежим порезом. Он надавливает, стараясь остановить кровь, я морщусь от боли, а принц резко поворачивается к отцу.

– Освободи её от своего контроля! Если бы ты слез со своего стула и хоть раз подошёл поближе, то увидел бы, что сотворил с её руками!

– Сколько раз я тебе говорил, сын. Как раз тебе стоило бы отойти от неё подальше! Как же слабо твоё мальчишеское сердце, щенок!

– Думаешь, Даян спокойно примет её изувеченную, развернёт армию и пойдёт домой?! Не подумал, что он может, например, отрубить Демьяну руку просто так, для демонстрации?! – едко выплевывает Эол, игнорируя оскорбление отца.

Даже сквозь боль я хмыкаю, зная об истинности сказанного. Даян, скорее всего, именно так и сделает. Или, может, ногу ради того, чтобы понаблюдать, как после Демьян будет скакать. Зависит от настроения Даяна.

Эол поворачивается в мою сторону с тревогой на лице, но он не может не морщиться, видя мои белые глаза. Не знаю, за кого он в действительности тревожится: за брата и целостность его конечностей или за меня и ежедневную боль, которую мне приходится испытывать.

После той ночи наутро Эол исчез. С тех пор он избегал меня усерднее, чем раньше. Прошло больше недели, на протяжении которой мы ни разу не встретились. А три дня назад Рой устал наблюдать, как король выкачивает из меня кровь и лично привёл Эола, чтобы тот попытался его отговорить.

Сегодня вновь именно Сесциа привёл принца. У Роя ушло время на поиски Эола, и к тому моменту, когда они появились, меня начало пошатывать, а Клетус пополнил свои запасы для вызова легиона.

– Всё требует жертв. Поэтому тебе никогда не стать королём. Ты слишком мягкотелый! Твоя неспособность даже с Даром управиться позорит не только меня, но и память самого Каида! Как у меня вообще мог родиться такой сын! – басит Клетус, пристально глядя на Эола.

Уверена, раньше принца бы сильно задели подобные слова, оставив глубокие раны, но, увидев события из прошлого Ойро, Эол более никак не реагирует на выпады отца. Я всё жду, когда они сцепятся, используя сталь. Надеюсь, что они поубивают друг друга, и мы покончим с этим бредом. Я так устала, что меня уже мало волнует, погибну ли я вместе с ними.

– Видя, что ты творишь, я рад, что не похож на тебя! Сними чёртов контроль! – рявкает Эол, удивляя меня своим новоявленным упрямством. За последние дни каждый раз ему удавалась переспорить отца.

В зале присутствуют стражи, писарь, пара слуг и несколько членов местного Сената – важнейшего органа управления в Каидане после короля, но все они боятся издать даже тихий вздох и привлечь внимание спорящих. Каждый раз, когда диалог прерывается, помещение наполняется гудящей тишиной и эхом сказанных слов.

Клетус взмахивает рукой, отпуская контроль, и моё тело расслабляется. Это происходит так неожиданно, что Эол едва успевает подхватить меня, возвращая в вертикальное положение.

– Мне тошно смотреть на твою влюблённость, девчонка влезла тебе в мозги и умело манипулирует твоей бесхребетностью. Подумай-ка, сын, скоро мы будем на поле битвы. Когда встанет выбор между её жизнью и жизнью твоего брата, кого ты выберешь?

Вижу по глазам Эола, что этот вопрос вскрывает что-то тёмное, что-то, что он всеми силами старается не замечать, не желая думать о подобном раскладе. Поэтому не отвечает, игнорируя заданный вопрос. Принц настойчиво ведёт меня к выходу, стискивая зубы, и всё ещё крепко зажимает мою ладонь, не давая ей кровоточить.

– Подумай об этом, щенок! – кричит нам вслед король, не стесняясь оскорблять собственного сына при советниках. – И это в последний раз я позволяю тебе так со мной разговаривать!

Огромные двери закрываются за нами, мы молча идём до моей комнаты, где ждёт Энис с приготовленными инструментами, чтобы зашить новую рану. От их лекарей я приняла помощь в первый день, но их отношение было грубым, и я отказалась впускать в спальню кого-либо помимо исарийки. Несмотря на её искреннюю преданность Эолу, я всё-таки доверяю ей больше, чем каиданцам. Прошлые дни Эол передавал меня Энис и тут же сбегал, не трудясь даже придумать вескую причину. Пользуясь моментом, я узнавала о проблемах младшего принца с Даром Света. Клетус запретил прислуге распространяться о «слабостях» сына, но я убедила исарийку, что и так знаю предостаточно. Однако меня интересовал Эол после его первой встречи с Ойро.

– Он вернулся воодушевлённым и счастливым, – поделилась вчера Энис, промывая свежий порез. – Стал похож на десятилетнего ребёнка, каким он и должен был быть. Немного непоседливым и болтливым. Говорил, что завёл подругу – Айлу Калануа. Рассказал мне про вашу встречу.

Слушая женщину, я не решилась поправить, что Эол в действительности со мной в детстве не знакомился.

– Он был восхищён силой тьмы, ваше высочество. Говорил о том, что одно ваше прикосновение с лёгкостью усмирило свет, который не хотел от него уходить. Он говорил о вас ежедневно, гадал, может ли послать письмо. Ему нравились письма, – улыбка женщины завяла на последней фразе, заставляя меня поднапрячься.

– Я ничего не получала, – сказала я, когда Энис слишком надолго задумалась.

– Потому что он ничего не отправил. Спустя месяц он резко прекратил упоминать ваше имя. Я не знаю, что именно произошло, но уверена, что дело в короле. Вероятно, Эол набрался храбрости спросить позволения вам написать.

Энис замолчала, а мне не нужно было спрашивать, чтобы догадаться, что ему ответил Клетус.

– Я заблуждалась, решая, что с годами он забыл о вас, – пряча улыбку, исарийка наклонилась ниже над моей израненной ладонью.

– О чём ты?

– Он был сам не свой с тех пор, как узнал о плане короля выдать вас замуж за его первенца – Демьяна. Неделями Эол был встревоженным, плохо спал, постоянно бродил ночами по дворцу, был непривычно рассеян, иногда пропускал услышанное мимо ушей.

Я неуверенно кивнула, припомнив воспоминания Ойро. Эол помог ей при попытке изнасилования, наткнулся, блуждая по коридорам ночью.

– Думаю, для него радость от возможной встречи быстро сменилась пыткой. Ему предстояло наблюдать, как вы станете женой его брату. Как будет проведена Варайя, а мы все знали, чем она закончится, – с тяжёлым вздохом призналась Энис. – Тогда Эол предпринял попытку с вами встретиться. Единственный раз, в ночь перед свадьбой, но как я знаю, ваша встреча не состоялась.

Я вновь молча кивнула, вспомнив, что Рушан прогнал принца. Тогда я была рада этому, но теперь благодарна Назари вдвойне, потому что это уберегло Эола от полнейшего разочарования. Он бы встретил Айлу, которая его не помнила и не знала. Ни самого Эола, ни встречу, ни старое обещание стать друзьями.

Сегодня Эол остаётся с нами, он заводит меня в спальню, где ждёт Энис. Принц устало опускается на стул напротив, наблюдая, как исарийка вначале поит меня сладким соком, приговаривая о моей бледности, затем осматривает новый порез. Я не скрываю, что мне больно. Вздрагиваю, когда женщина промывает рану и наносит обезболивающую мазь. Та притупляет ощущения, но процесс всё равно болезненный. Я отворачиваюсь и морщусь, стоит Энис поднести иглу. Не позволяю себе плакать при Эоле, отвлекаюсь на тоскливые мысли о сестре и наших целителях, которые всегда были готовы меня вылечить.

На моих ладонях уже пять порезов. Четыре на левой и новый, сегодняшний, на правой. Левая рука выглядит отвратительно, кожа сморщена и натянута, вся красно-фиолетовых оттенков, стянута швами, так что я не могу и пальцем безболезненно пошевелить.

– Прости, Айла, – тихо извиняется принц.

Я не отвечаю. Хорошо, что он сожалеет, но нет никакого толка от его извинений. Мне остаётся надеяться лишь на брата и сестру, которые придут и выпотрошат этот дворец. Энис даёт мне терпкую настойку, чтобы снять боль и улучшить самочувствие. Она говорит, что позже принесёт еды. Служанка заканчивает забинтовывать мои руки, я благодарю её и поднимаюсь с места, чтобы покинуть комнату. Растерянный Эол нагоняет меня в коридоре. Двое моих стражей также идут за нами, они не ограничивают моё передвижение, но всегда ходят за мной по пятам.

– Айла, тебе стоит отдохнуть, – пытается задержать меня Эол, преграждая путь, но я с безразличием огибаю его, продолжая шагать.

– Я и иду отдохнуть в место, где это возможно. В моей спальне всё блестит от золота до боли в глазах.

– Куда ты направляешься?

– В библиотеку. Это единственное место в вашем унылом дворце, где можно хоть чем-то заняться.

У принца вырывается такой внезапный смешок, отчего я с недоверием кошусь на него, слегка сбиваясь с шага.

– Тебе не хватает развлечений? – интересуется Эол.

– Мне не хватает моих друзей.

– Желаешь, чтобы я поймал одного и привез к тебе?

Я так резко замираю и поворачиваюсь к нему, что Эол едва не спотыкается о собственные длинные ноги, стараясь остановиться.

– Тронешь хоть одного из них, тогда я сама вырву твои синие глаза и лично скормлю легиону.

С удовлетворением встречаю его ошарашенное выражение лица и как ни в чём не бывало иду дальше, сворачивая за угол. Я уже около недели большую часть времени провожу в библиотеке и прекрасно запомнила дорогу. Конечно, мне не до веселья среди книг, я читаю всё, что могу найти о Даре Света, выискиваю информацию, как снять с себя метку или любые другие подсказки, способные помочь победить Клетуса. Принцу не стоит об этом знать, да и полезного я всё равно нашла мало. Отойдя от изумления, Эол вновь меня догоняет и подстраивается под мой шаг.

– Знаешь, я слышал о тебе разное. Но основное – то, что ты отличаешься от сестры сдержанностью и изяществом настоящей принцессы. Однако вы очень похожи, просто Ойро сразу нападает, а ты, в отличие от неё, выжидаешь подходящий момент, чтобы расцарапать обидчику лицо.

– Даже не знаю. Ты сейчас оскорбил меня́, говоря, что я люблю нападать на людей, или мою сестру, бросив, что она не обладает «изяществом принцессы». В любом случае над мастерством комплиментов тебе бы стоило поработать, Эол, – лишённым эмоций голосом парирую я.

– Помоги мне, Айла, – со всей серьёзностью просит принц, явно говоря о чём-то более важном.

Его внезапная мольба заставляет меня замедлить шаг, и мне не удаётся скрыть замешательства. Эол делает взмах рукой, мои стражи отстают, создавая дистанцию и позволяя нам поговорить.

– Твой брат будет у наших стен меньше чем через неделю. Ни ты, ни я не хотим этой бойни. Я просто хочу вернуть брата. Помоги убедить Даяна.

Я замираю посреди коридора и поворачиваюсь к собеседнику. Оценивающе оглядываю его с ног до головы, рассматривая высокие сапоги, крепкие ноги в чёрных штанах, его привычный чёрный кафтан, расшитый золотом, белую рубашку. На светских мероприятиях Эол надевает мундир, но, будучи у себя дома, всегда носит кафтан. А то, что под ним лишь рубашка вместо камзола, придаёт принцу притягательной небрежности. Мужественный подбородок с привычной щетиной, точёные скулы и золотые волны волос. Мой взгляд скользит по его лицу, встречая глаза цвета океана, наполненные робкой надеждой. Я удерживаю расслабленное выражение лица, почему-то просто желая запомнить черты принца, так как сама не знаю, чем для нас обернётся скорый приход Даяна.

Эол ждёт, что я найду для него подходящий ответ. Что стоит мне только ответить на его просьбу одним коротким «хорошо», и все проблемы будут решены. Но ничего не будет хорошо, ничто не вернёт к жизни маму и папу, Дария, Азара и Юна. Никакое «хорошо» не изменит шесть лет разлуки с сестрой. Не вернёт нам счастливую юность, где мы могли бы чаще смеяться вместо того, чтобы плакать и бояться.

Знаю, что Эол не виноват. И в чём-то он жертва, как и мы. Жертва недомолвок, недопонимания между нашими родителями, жертва печальных обстоятельств.

Я очень хотела бы закончить это противостояние, хотела бы дать ответ, который он ищет. Только трудность в том, что воплотить в жизнь его желания может разве что он сам. Принц терпеливо ждёт, пока я его разглядываю.

– Ты так и не понял, Эол, – я печально улыбаюсь ему, – не Даяна нужно убеждать. Мой брат ни секунды бы не раздумывал над предложением обменять меня на Демьяна. Если не веришь, можешь прямо спросить его об этом. Он наверняка предлагал такой вариант твоему отцу. Но…

– Но?

Его голос тихий, в глазах надежда тает как лёд, исчезает прямо на моих глазах, обнажая неспокойные воды океана. Он уже понимает, что я хочу донести, но, вероятно, ему нужно подтверждение, сказанное кем-то вслух. И как же это иронично, что сын Света приходит к своей же пленнице за мрачным утешением во Тьме.

– Но раз я по-прежнему здесь, а брат идёт с войском, то твой отец отказался от Демьяна, считая, что я, способная управлять демонами, важнее для его целей. Что этот контроль важнее его первенца. Спроси его сам, если ты ещё этого не сделал.

Рой рассказал мне про слухи и письма Даяна. О его желании обменять Демьяна на меня. Я удивлена, что Эол не знает об этом, а значит, сейчас я сама толкаю его в пропасть. Показав воспоминания Ойро, я подкосила фундамент оставшейся веры в семью, теперь же я обношу всё хворостом и горючей смесью. А горящий факел отдаю Эолу, чтобы он сам сжёг всю надежду, что у него осталась.

Я не знаю, откуда во мне столько сожаления к принцу, но я делаю шаг ближе и в успокаивающем жесте касаюсь его руки. Эол опускает голову вниз, сам берёт меня за запястья и поворачивает мои ладони вверх, смотрит на бинты и края выступающих швов. Морщится от вида свежей крови, пропитавшей недавно чистую ткань повязки на правой руке.

– Наша проблема – это не обмен, а метка, из-за которой я не могу уйти. Пока мы не найдём способ её снять или заставить твоего отца это сделать, то всё бесполезно. И можешь ли ты дать мне обещание, Эол, что твой отец не придёт за кем-либо из Калануа через месяц, год, три? Можешь ли сказать, что наступит мир, если обмен состоится, а я с братом вернусь в Илос?

– Нет, не могу, – он едва качает головой, признавая поражение.

– Тогда это и есть ответ, Эол. Тот, кто может помочь всем нам, – это не я. А ты.