Козел

В похоти козла – щедрость Божья.

Уильям Блейк

Мартин шел в клинику пружинящей походкой. Доска для серфинга на крыше его машины служила красноречивым объяснением.

– Доброе утро, Мартин, – сказал я. – Удалось поймать хорошую волну?

Было 8.30 утра, и я сам только что пришел на работу.

– Это всегда великолепно. Нет лучшего способа начать день. Ты еще не подсел?

– Для начала мне нужно купить гидрокостюм и доску, – промямлил я. Быть фанатом серфинга являлось, похоже, одним из самых главных условий поступления на службу в ветеринарную клинику, расположенную так близко к Вулакомб Бич в Северном Девоне. Поэтому признаться, что я даже не рискнул попробовать встать на доску за шесть недель работы здесь, было почти криминалом.

– Тебе нужно пойти в магазин Second Skin в Браунтоне! Энди подберет тебе костюм и б/у доску, и ты приступишь к занятиям. Поверь мне, ты полюбишь это дело. Только бери костюм 5/3 мм, потеплее, чтобы устраивать вылазки в декабре.

– Спасибо, – ответил я, подумав, что надо бы не забыть сделать это. Не то чтобы я избегал занятий серфингом – совсем нет. Просто с теми переменами, что произошли с момента получения диплома, связанными с переездом в Девон и началом моей карьеры ветеринарного хирурга, у меня еще не дошли руки до новых хобби. Но я все равно был настроен заняться этим. В следующий раз, когда поеду в Браунтон, куплю гидрокостюм.

Остановившись на этом, мы оба направились в клинику, чтобы узнать, что приготовил нам сегодняшний день. Изучив журнал, я обнаружил, что мне предстоит осмотреть двух хромающих коров, корову с маститом, а потом, если все сложится удачно, на середину дня у меня был запланирован визит к мистеру Джайлсу на «Домашнюю ферму», где я должен был кастрировать десяток его бычков. «Домашняя ферма» располагалась прямо на въезде в Браунтон. Так что если все пойдет по плану и не возникнет никаких непредвиденных обстоятельств, я успею перекусить и глянуть на гидрокостюмы.

Вот так и получилось, что в тот четверг без пятнадцати два я шел обратно к машине с новеньким гидрокостюмом 5/3 мм из магазина Second Skin, а Энди подыскивал мне б/у доску для серфинга Bic 7ft9 Mini Mal, очевидно, хорошую для новичка. Было понятно, что скоро я стану еще одним ветеринаром из Северного Девона, разъезжающим по округе с доской для серфинга на крыше машины, чтобы быть готовым встать на нее до или после работы.

Пока я сидел в машине, наслаждаясь ланчем, принял решение опробовать свое приобретение в эти выходные и, возможно, даже взять пробный урок. На субботу у меня не было ни дежурства, ни особых планов. Сезон отпусков закончился, и вряд ли можно было найти лучший способ провести этот день. Зазвонивший телефон нарушил ход моих мыслей. Это была Джеки, наш ресепшионист:

– Джонни, ты закончил заниматься бычками? Можешь отправиться к мистеру Уоттсу на ферму Аппер-хилл в Амберлей? Ему нужно помочь принять роды у коровы.

– Конечно. Только я сейчас в Баунтоне… А где находится Амберлей?

Прошло шесть недель моей работы в клинике, а я до сих пор знакомился с окрестностями.

Прежде чем переехать сюда, я по наивности купил навигатор, который помог обнаружить одинаковый почтовый индекс ферм, расположенных по обеим сторонам долины. Возможно, для Лондона это устройство годилось, но в сельских районах Девона навигатор был бесполезен. К счастью, Джеки были знакомы любой почтовый ящик, уличный фонарь, паб и телефонная будка в радиусе 30 миль, и она могла направить меня четко и быстро.

– На юг от Барнстейпла, выехать на трассу А 377 через Бишопс Тоутон и дальше ехать по этой дороге, пока не достигнешь Амберлея. Там повернешь налево на мост у «Райзинг Сан»… – Я лихорадочно записывал все ее указания на мятом клочке бумаги, который нашел в нише для ног у пассажирского сиденья… – а ферма расположена в ста метрах, если проехать по дороге и потом повернуть направо.

– Отлично, спасибо.

– На дорогу у тебя уйдет примерно полчаса в зависимости от трафика. Я скажу мистеру Уоттсу, что ты уже едешь. Место отмечено на карте, так что его легко найти… О, и он сказал, что корова слегла в поле, и он не может затащить ее в помещение.

– Я уже еду.

– Спасибо, Джонни. Мартин или Нейл будут поблизости, если вдруг потребуется кесарево. – И на этом она повесила трубку.

Я достал из бардачка свою топографическую карту и, раскрыв ее над рулем, развернул так, чтобы в центре оказался Амберлей, положил на пассажирское сиденье и тронулся.

Сорок минут спустя я въезжал во двор фермы. За время пути измотал себя мыслями о будущем визите, проигрывая в голове любые возможные варианты, связанные с процессом отела и тем, как я буду действовать. Каждый день на протяжении последних шести недель был, как смесь игрового шоу «Хрустальный лабиринт» и игры с разгадыванием кодов «Выдающийся ум». Книжные знания и некоторые базовые практические навыки позволили мне пройти финалы, но сейчас я вынужден был стремительно расширять свои практические умения и наращивать способность решать проблемы, чтобы претворить теорию в практику.

Именно этот переход делает вчерашнего выпускника гораздо более стрессоустойчивым, чем любые университетские знания. Иметь рядом хороших учителей в лице поддерживающих тебя боссов и коллег было залогом успеха, и в этом отношении мне очень повезло.

Мистер Уоттс приветствовал меня той характерной девонширской улыбкой, к которой я уже тоже начал привыкать.

– Добрый день, молодой человек. Даже не верю, что мы встретились, но Джеки сказала, что с вами все в порядке!

– Приятно познакомиться, мистер Уоттс. У вас возникли сложности с отелом, так я понимаю?

– Зовите меня Артур, просто Артур, не люблю этот официальный тон, я простой труженик земли… Да, действительно, она телится уже четвертый раз, и раньше с ней проблем не возникало, но сейчас слегла в поле… Хвост поднят, тужится, но ничего не получается. Я попробовал прощупать, но из-за плотности даже не могу просунуть руку. Ума не приложу, что происходит. Поэтому подумал, что сейчас нужны профессионалы.

– Как долго она пытается отелиться? – спросил я.

– О, думаю, два-три часа. Я заметил, что она лежит сегодня утром, и подумал, что, возможно, это молочная лихорадка, так что я дал ей кальция в районе одиннадцати. Но она не телилась. Когда я снова проверил ее в час, она все еще лежала, но уже напрягшись. Вот тогда я почувствовал неладное и позвонил вам. Хочу сказать, что, может быть, она даже не телится, но она должна… Это точно что-то странное, я просто в растерянности.

– Ну, давайте пойдем и посмотрим.

Он бросил пренебрежительный взгляд на мой Ford Focus Estate:

– Вам не кажется, что ваша машина застрянет в поле, не лучше ли взять все необходимое и отправиться со мной?

«Когда-нибудь я куплю себе внедорожник Defender», – подумал я, пытаясь собрать все возможные предметы, которые могли мне пригодиться.

– Собираетесь в поход? – спросил он, когда я загрузил две коробки оборудования в багажник его Land Rover.

– Думаете, достаточно? – шутливо ответил я ему. – А подъемник для отела у вас не найдется?

– Да, он в поле, рядом с ней.

– Отлично. Тогда все в сборе.

Мы проехали через двор, свернули на старую мощеную булыжником дорогу с высоким ракитником и сплошными кустами утесника по обеим сторонам. Фермерская колли выскочила из одной из построек и припустила вслед за нами. Артур притормозил.

– Ну, залезай тогда, Флай, – крикнул он, выглядывая в ветровое стекло. – Они не любят оставаться одни.

Собака играючи запрыгнула на заднее сиденье, и мы продолжили свой путь. Проехав метров 200, он резко повернул налево, остановившись у ворот забора. Я выскочил, чтобы открыть, и увидел корову, сидевшую в поле примерно в 20 метрах от нас: голштино-фризская порода. Она выглядела довольно бодрой. Я заметил перед ней большое ведро с водой и кучку сена. А в паре метров от нее был брошен подъемник для отела. Артур проехал, я закрыл за ним ворота и подошел, он парковался рядом с коровой. В дальнем конце поля паслась скотина. Вероятно, голов тридцать. Это был выпас «сухих» коров – тех, которых уже не доили, так как они должны были отелиться в ближайшие два месяца.

Я достал из джипа упаковку ректальных перчаток и лубрикант, подошел к корове сзади. Надев перчатки и наложив лубрикант, я вставил в отверстие руку. И тут же почувствовал аномальную плотность. На какой-то миг тоже смутился, но потом стал осматривать ее дальше и вдруг понял, что моя рука при ощупывании прокручивается внутри, словно штопор. И тогда неожиданно понял, в чем проблема.

– Что думаете? – спросил меня Артур.

– У нее скручивание матки, вот почему вы не можете просунуть руку глубоко.

– Что?

– Скручивание матки. Это случается обычно в самом конце беременности, когда теленок уже очень большой, а корова поскальзывается или неудачно падает, и тогда матка сама собой закручивается и не дает теленку появиться на свет. Нам нужно либо раскрутить ее, либо сделать ей кесарево сечение.

– Так вот оно что! – сказал он, снимая кепку и почесывая лоб. – Я принимал роды у коров на протяжении сорока лет и никогда не сталкивался с подобным. А мы можем раскрутить ее?

– Можно попробовать. Здесь найдется еще один помощник? Тут требуются три пары рук. Корову нужно перекатывать, но мне еще необходимо держать руку внутри нее, чтобы плотно удерживать матку и теленка.

– Ну, я точно не смогу. Думаю, что миссис Уоттс в курсе, пойду найду ее.

Он запрыгнул в машину и поехал обратно к воротам.

Мое сердце учащенно билось. Конечно, в теории я знал, как выправить скручивание матки. Это был классический экзаменационный вопрос, но осуществить это на практике было совсем иное дело. Правда, в отличие от других студентов мне посчастливилось самому наблюдать за процессом на практике в Ирландии. Я вспомнил Йана, ветеринара, раздетого по пояс жутко холодным вечером, который продемонстрировал, как важно разобраться, в какую сторону перекрутилась матка, чтобы правильно ее раскрутить.

Пока Артура не было, я несколько раз проверил направление перекрута. Он шел против часовой стрелки, что означало, что матку следует раскручивать по часовой стрелке. Либо вращать корову против часовой стрелки, удерживая матку в одном положении… Правильно ли это? Мне казалось не совсем очевидным вращать корову в направлении перекрута. Я мысленно представил себе весь процесс снова, шаг за шагом. Да… правильно, и я был в этом уверен.

В случае ошибки можно было позвонить Мартину или Нейлу и попросить помочь мне с первым кесаревым сечением!

Вскоре Артур вернулся с женой, маленькой полной леди с красными щеками и дружелюбной улыбкой. Было ощущение, что Артур оторвал ее от каких-то дел на кухне. «Вероятно, она пекла какой-то вкусный торт», – подумал я. Из-под поношенной зеленой стеганой куртки виднелись цветастое платье и фартук. Очевидно, она наспех набросила ее, надев также резиновые сапоги и бежевую панамку.

– А вы, должно быть, новый ветеринар. Я Мэри, жена Артура, приятно познакомиться, – произнесла она. – Артур сказал мне, что случай сложный, и что-то о перекатывании коровы?

Я начал объяснять ей ситуацию и то, что предстояло делать.

– Ничего себе задачка! – отреагировала она.

– Вы готовы? Вы с Артуром сможете перекатывать ее? – спросил я.

– О, за нас не переживайте. Мы занимались фермерством задолго до вашего рождения, и нам доводилось перекатывать корову раз или два. Да, Артур? Но не в подобном случае.

– Да, конечно, – согласился с ней муж.

– Отлично. Итак, нам нужно перекатить ее на левый бок, а потом перекатывать дальше в одну сторону, – говорил я, одновременно показывая руками и мысленно проверяя самого себя. – Все правильно.

Полностью вытянувшись на траве позади коровы, я аккуратно вставил правую руку в отверстие и почувствовал туго натянутую полоску, а за ней, двигаясь максимально дальше в направлении против часовой стрелки, я вдруг нащупал копытце теленка. Там было плотно, но мне удалось аккуратно продвинуть руку еще дальше, чтобы ухватить его ногу. Это был хороший знак. Если я смог просунуть руку так далеко, то это значит, что перекрут был, вероятно, всего на 180 градусов, и у нас был хороший шанс его выправить.

– Ок, – сказал я, – я готов к тому, чтобы вы начали перекатывать ее.

Они осторожно переложили ее на левый бок. Теперь мне следовало быть аккуратным, чтобы корова не лягнула меня. Артур принес с собой веревку и связал ей по отдельности передние и задние ноги. Затем он взялся за передние ноги и голову, а Мэри – за задние ноги. Они одновременно потянули за них, постепенно перекатывая ее на спину, а потом на правый бок. Отогнув ей вверх и задние, и передние ноги, они смогли затем перекатить ее обратно в сидячее положение.

Это произвело магический эффект: плотная полоска исчезла, и я теперь мог вставить руку намного дальше и гораздо легче нащупывал ноги и головку теленка. Все было в норме, и его мать, очевидно, почувствовала себя более комфортно. Я ощутил сокращение, потом еще одно. На третий раз у нее отошли воды. Моя рука в тот момент все еще находилась у нее внутри по самое плечо, голова – всего в нескольких сантиметрах от коровы, и я лежал, вытянувшись на земле и приготовившись встретить весь поток ее амниотической и аллантоидной жидкости. И вот тогда примерно 12 литров теплых, слизистых, едких плодных вод обрушились на мою голову, залив мне спину, брюки, намочив ноги и даже попав в резиновые сапоги. Такое чувство, словно кто-то вылил на меня полную ванну воды. Я промок до нитки и понял, почему в тот промозглый ветреный вечер в Ирландии Йан разделся до пояса. Почему я не предусмотрел это? Результат был, конечно, омерзительный.

– О боже, нет! – прокомментировала Мэри. – Похоже, вы слегка промокли, юноша. Но как же я не догадалась, что этот прием с перекатыванием сработает?

Отчаянно пытаясь сохранить остатки самообладания и профессионализма, чтобы мой голос звучал уверенно, я сказал:

– Да, да, действительно, миссис Уоттс. Сработало идеально. Теперь мы… мы, наверняка, сможем принять у нее роды без особых проблем.

Я даже не двинулся с того момента, как меня окатило водой. Теперь уже не было нужды оставаться в том же положении, когда матка была раскручена. К тому же мне следовало заняться извлечением теленка.

Я знал, что любое движение лишь усилит отвратительное ощущение того, насколько я промок. Но с этим ничего нельзя было поделать. Так что, сделав глубокий вдох, но стараясь не вдыхать исходящий «аромат», я поднялся на ноги и побрел, хлюпая, к джипу, чтобы забрать веревки для отела.

Обкрутив одной из веревок каждую из передних ног теленка, мы затем привязали их к подъемнику для отела и медленно, с помощью вращательных движений стали извлекать его наружу – крупного здорового теленка мужского пола. Все было хорошо. Результат отличный. Перекрут, должно быть, произошел недавно, так как практически не причинил травмы ни матке, ни теленку. Я был доволен исходом, хоть и не мог отделаться от неприятного ощущения теплой слизистой жидкости, быстро охлаждавшейся и застывавшей на теле, отчего волоски на моей коже прилипли к одежде. В результате каждое движение приводило к болезненному выдергиванию волосков. Я пытался сохранять холодный налет профессионализма, но мои движения, должно быть, напоминали движения робота. К счастью, Артуру и Мэри было не до меня, так они радовались рождению теленка.

– Эта Джеки была права, ты действительно в порядке! Отлично сработано, господин ветеринар. Это самая впечатляющая работа, которую я видел! – Артур похлопал меня по спине. Я попытался изобразить благодарность, так как был по-настоящему взволнован, но с его хлопком мне в штаны резко полилась струйка холодной липкой жидкости, вновь оживив то неприятное ощущение, которое я отчаянно пытался забыть.

Счастливая от того, что мать занималась теленком и что все было хорошо, Мэри теперь обратила свое внимание на меня:

– Думаю, сейчас самое время отправить вас в душ. У вас есть во что переодеться?

Пока еще не привыкший к своему новому образу жизни, я почувствовал некоторое неудобство от того, что придется принимать душ в незнакомом доме. К тому же у меня не было другой одежды. Так что перспектива надеть после теплого душа холодную, сырую, с дурным запахом одежду меня не прельщала.

– Это очень мило с вашей стороны, миссис Уоттс, но, к сожалению, у меня нет другой одежды, так что я, пожалуй, поеду мыться домой.

– Вы хотите сказать, что даже не останетесь выпить чаю с тортом? – спросила она упавшим голосом. – Я специально пекла его… Я уверена, что мы найдем вам какие-нибудь старые фланелевые штаны Артура.

Я глянул украдкой на Артура. Ростом он был выше 180 сантиметров и с объемом талии минимум 90 сантиметров.

«Я утону в его штанах», – подумал я. Но с другой стороны, было бы верхом неприличия отказаться от чая с тортом.

– Вы так любезны, но думаю, что мне было бы лучше сначала поехать домой, чтобы принять душ и переодеться, потому что не хочу заходить в ваш дом в таком виде. Так что, может быть, я выпью чашечку чая где-нибудь на улице…

– О, не переживайте за наш дом, дорогой, он видал кое-что и похуже вашего обличья, уж поверьте мне.

И вот пятнадцать минут спустя, вопреки всем понятиям о хороших манерах, воспитанности и этикете, я – промокшая, липкая, вонючая масса – осторожно примостился на кухонном табурете напротив сидящего в расслабленной позе Артура. А Мэри тем временем суетилась, нарезая симпатичный бисквитный торт и приглядывая за чайником на плите Рейберн позади меня. Чай утолил жажду, а торт был вкуснейший. Я извлек максимум из своего неприятного состояния, попросив добавки и одного, и другого. Однако несмотря на приятную чайную паузу, мое общее состояние не улучшилось. Еще раз поблагодарив друг друга, мы распрощались, и я осторожно сел за руль, завел мотор и выехал с фермы.

Возвращаясь тем же путем, что и приехал, я миновал церковь, спустился с холма и пересек мост через реку, но затем заехал на парковку «Райзинг Сан», чтобы позвонить в клинику и сообщить о том, что отел прошел успешно и что помощь мне не нужна.

Мне ответила Хейзел:

– Привет, Джонатан! Как дела?

– Да все в порядке, мне удалось принять роды – симпатичный здоровый бычок.

Но Хейзел меня тут же перебила:

– Отлично, действительно отлично. Но теперь, прежде чем вернешься, тебе нужно осмотреть козла. Это в Хэрракотте, недалеко от того места, где ты находишься. У миссис Паркер в «Оук Три Коттедж» козел, он хромает. Так что если ты сможешь заскочить туда на обратной дороге, это было бы здорово.

На это мне следовало бы сказать следующее: «На меня вылилось 12 литров немыслимой гадости, и хромой козел – это уж точно не срочное дело, так что отправлюсь туда завтра, потому что сейчас не в том состоянии, чтобы проводить профессиональный прием».

Но вместо этого – такая реакция, несомненно, объяснялась желанием новичка угодить – из моего рта неожиданно вырвалась фраза:

– Конечно! У тебя есть адрес? Боюсь, что я не представляю, где это находится, но я, конечно же, поеду туда сейчас.

– Отлично, – ответила она. – Хэрракотт примерно в десяти минутах езды от Амберлея…

Я набросал координаты.

– Скажи ей, что еду.

– Конечно. Спасибо, Джонатан.

«Ты идиот, – подумал я про себя. – О чем, скажи на милость, ты думал? Ты не можешь отправиться к клиенту в таком виде!» Я поправил стекло заднего вида так, чтобы оценить ущерб. К волосам прилипли капельки околоплодной жидкости, на лице засохшая грязная пленка, и я весь еще был пропитан водой. Прикинул возможные варианты, а выбор был невелик: или ехать как есть, или позвонить Хейзел и отменить визит. Ни то, ни другое мне не нравилось.

Но затем, в приступе вдохновения, я вспомнил о гидрокостюме, который купил сегодня утром и который все еще лежал упакованный на заднем сиденье машины. Я вспомнил, как уютно почувствовал себя в нем и как тепло мне в нем будет.

Я мог надеть поверх него чистые непромокаемые штаны и куртку, чтобы его не было видно. Тогда я согреюсь и буду чувствовать себя в сто раз лучше. Это показалось идеальным планом.

Если бы кто-то из проезжавших «Райзинг Сан» водителей в тот четверг сентябрьским днем посмотрел в сторону парковки, то в дальнем ее углу он бы заметил зеленый Ford Focus, припаркованный под странным углом. Не меньшее удивление вызвала бы растрепанная полуобнаженная фигура. Я избавился от намокшей, пропитанной неприятными запахами одежды, кое-как обсушил тело и протер лицо голубым бумажным полотенцем, рулон которого я всегда предусмотрительно держал в багажнике.

Первый изъян в моем плане обнаружился, когда я попытался втиснуться в гидрокостюм. Когда стал просовывать голую левую ногу в соответствующее отверстие, безжалостный неопрен удалил мне большую часть волос на ноге, заставив завыть от боли. Засохшая амниотическая жидкость склеила волоски клочками, так что любое трение приводило к вырыванию их с корнем. Зная теперь, какая пытка мне предстоит с правой ногой, я стиснул зубы и всунул ногу быстро и смело, насколько смог. Боль была такой острой и интенсивной, что я чуть не потерял сознание.

Теперь, продев ноги в костюм, натянул его до пояса, но потом понял, что мне еще предстоит пройти ту же процедуру с обеими руками. И тогда до меня стало доходить, что, возможно, это был не самый разумный и надежный план в мире. Тем не менее продолжил действовать с упрямой настойчивостью, вызванной убеждением, что сейчас это единственный выбор: Хейзел к этому моменту уже позвонила миссис Паркер, и та меня ждала.

Надев гидрокостюм, я побоялся застегивать его и просто натянул сверху чистый непромокаемый плащ и брюки, просунул голые ноги в промокшие резиновые сапоги. Я посмотрел на свое отражение в зеркале. Воротник плаща удачно скрывал полоску гидрокостюма на шее, но длинные рубчики прорезиненных рукавов спрятать было сложно, и они странно торчали из-под коротких рукавов плаща.

Но так и должно было быть. В конце концов, неужели настолько уж абсурдна идея облачения в гидрокостюм профессионального ветеринара? В любом случае английская вежливость наверняка спасет ситуацию.

Десять минут спустя я гнал в сторону Хэрракотта, чтобы осмотреть козла миссис Паркер. И именно теперь я оценил теплоизоляционные свойства гидрокостюма 5/3 мм, который мне порекомендовал Мартин. Через несколько минут я уже обильно вспотел и, несмотря на включенный на полную мощность кондиционер, почувствовал, что вряд ли успею полностью пропотеть до момента моего прибытия на место назначения. Трещинки в моем плане стали стремительно расширяться до зияющих расселин. Пожалуй, первым делом мне следовало пересмотреть мой метод принятия решений.

«Оук Три Коттедж» был симпатичным старомодным беленым коттеджем девятнадцатого века. Окна с черными деревянными рамами, черепичная крыша. Я легко его нашел. Припарковавшись у ворот, вытер пот со лба и еще раз оглядел себя в зеркальце заднего вида. Лицо раскраснелось, волосы торчком, а смешанный аромат пота и плодной жидкости был крайне неприятен. «Бедная миссис Паркер», – подумал я и собрал коробку с самым необходимым, что могло понадобиться: ножи для подрезки копыт, термометр, перчатки, стетоскоп, иголки, шприцы и набор препаратов. «Готово», – сказал я вслух, закрывая багажник и направляясь к двери.

Несколько мгновений спустя мне открыла дверь леди средних лет в носках, джинсах, свитере и с младенцем, которого держала на левой руке.

– Привет! Я Джонатан, ветеринар. Приехал осмотреть хромого козла, все верно?

Какое-то мгновение она внимательно изучала меня. Изначальное привычное выражение доброжелательности на лице клиента, благодарного за приезд ветеринару, который поможет разобраться в причинах недомогания их животного, быстро сменилось смущением, когда она попыталась осмыслить стоявшую перед ней фигуру: по всей видимости, уважаемый профессионал, но с очень своеобразным чувством стиля.

– А вы… носите гидрокостюм под непромокаемой одеждой? – поинтересовалась она после паузы. Я не мог поверить. Меня разоблачили в первые десять секунд. Возможно, в Камдене это могло сойти за особый способ самовыражения, но в Девоне такой наряд выглядел просто странно.

– Это долгая история, – начал я.

– Я прервала ваши занятия серфингом? – предположила она.

– Не совсем. – Я уже понимал, что мне не удастся отделаться легко. – Я слегка промок во время своего предыдущего визита, и это все, во что я мог переодеться.

Она засмеялась.

– Ну, тогда я, полагаю, должна преклониться перед вашей преданностью делу, но это не срочный случай. Можно было подождать до завтра.

Я идиот. Почему я не попросил Хэйзел отложить визит до завтра?

– Ну, мы не можем позволить себе, чтобы гордыня вмешивалась в нашу работу, – сказал я довольно чопорно, не столько с целью убедить ее в моем профессионализме, сколько скрыть испытываемое мной унижение.

– Очень похвально, – ответила она, отходя от двери и пропуская меня внутрь. – Думаю, вам лучше пройти здесь.

– Э… мои сапоги очень мокрые. Могу я пройти вдоль дома?

– Конечно. Идите вот там вокруг, – показала она. – Я только надену сапоги и встречу вас у задней двери.

Пока я вышагивал вдоль дома в тесном гидрокостюме, ограничивавшем мои движения и делавшем походку ходульной, я радовался тем нескольким секундам, что мог побыть один. Позади дома был большой сад с разбросанными повсюду детскими игрушками и разными вещами, а позади него находился маленький загон, в котором держали трех коз. Миссис Паркер присоединилась ко мне, малыш все еще сидел у нее на руках. К тому же с ней теперь был маленький мальчик лет пяти в ярко-голубых резиновых сапожках и плаще, который был ему великоват. Он смотрел на меня недоверчиво.

– Мамочка, кто это? – спросил он, показывая на меня.

– Это ветеринар, Джейми. Он пришел осмотреть Берти. Помнишь, я тебе говорила, что у Берти больная ножка? Ветеринар пришел, чтобы помочь ему.

Ответ его, похоже, удовлетворил, но он продолжал настороженно оглядывать меня.

– Они там, в загоне, – сказала миссис Паркер, показывая мне дорогу. – У нас их трое, две девочки и мальчик.

Маленький мальчик шел за ней, держась рядом, а потом, потянув мать за свитер, снова заговорил:

– Мамочка, мамочка! А почему на нем гидрокостюм?

Миссис Паркер в ответ рассмеялась. А затем, пытаясь спасти мою репутацию в глазах своего пятилетнего сына, сказала:

– Иногда ветеринары выполняют работу, где они намокают или пачкаются в грязи, поэтому им удобно использовать что-то, чтобы одежда не промокала.

Это была восхитительная попытка, и я был благодарен ей. Но Джейми не так легко было купить.

– Но ведь гидрокостюм для того, чтобы заходить в воду, а мы на земле. Мне кажется, это глупо.

– Ты прав, дорогой, – уступила миссис Паркер, и, получив подтверждение безупречности своей логики, Джейми начал распевать: «Глупый человек в гидрокостюме, глупый человек в гидрокостюме, глупый, глупый человек в гидрокостюме!» И все это, не обращая никакого внимания на то, что его мать шепотом приказывала: «Джейми, хватит».

– Берти вон там, – сказала она, показав на явного самца, когда мы подошли к загородке. – Я посадила его на цепь, чтобы было легче поймать. Но боюсь, что не смогу держать его с малышом на руках, – она жестом показала на ребенка. – Вы справитесь один? Они совсем ручные, но можно дождаться мужа.

Это был не лучший вариант, я хотел покончить с этим посещением как можно скорее. И так как Джейми оказался таким ангельским ребенком, я предпочел избавиться от унижения из-за присутствия и самой миссис Паркер.

– Без проблем, – ответил я и открыл калитку, направляясь в загон. Миссис Паркер и Джейми остались в саду. Женщина стояла, опершись о забор, а Джейми выглядывал через него.

– Не бойся, Берти, – крикнул он. – Глупый человек в гидрокостюме поможет тебе.

Гидрокостюмы и ветеринары теперь, вероятно, станут синонимами для Джейми, впечатанными в его сознание навечно.

Загон был размером примерно с акр. Открытый спереди сарай располагался в углу слева от калитки, соломенная подстилка просыпалась на траву. Справа от него в землю был вбит большой металлический кол с 5-метровой цепью. На цепи был привязан крупный белый козел, который несколькими мгновениями ранее довольно жевал траву, а теперь недобро смотрел на мое приближение. По его робким движениям я сразу понял, что проблема крылась в левой задней ноге. Изначальная подозрительность Берти не вылилась в попытку бегства. Он, похоже, предположил, что в моей ветеринарной коробке лежит для него какое-то изысканное лакомство, и, хромая, приблизился ко мне. Его интерес к коробке, который быстро стал навязчивой идеей, означал, что я просто не смогу поставить ее на землю, так как он явно попытается ее сожрать. Но тут у меня возникла идея.

– У вас есть какой-нибудь корм, чтобы я мог отвлечь его внимание? – спросил я миссис Паркер.

– Есть немного сена, а так они обычно едят траву.

– Сено сгодится. Не могли бы вы положить немного сена в ведро?

– Конечно. – Она исчезла в садовом сарае и вернулась через несколько мгновений с полным ведром сена.

– Отлично, спасибо, – сказал я, забирая у нее ведро. Берти был все еще заинтригован моей коробкой и тянулся к ней, насколько позволяла цепь. Аккуратно поставив коробку у забора и достав оттуда нож для подрезки копыт, я вернулся к Берти с ведром сена. Он моментально наклонился к нему, начав жадно жевать. А у меня появилась возможность осмотреть его. Я нагнулся, чтобы взять его ногу, и тут же почувствовал стесненность в движениях, которую причинял мне мой смехотворный наряд.

Я сознательно решился надеть это? О чем я только думал? Осмотрев ногу Берти, мне сразу стало понятно, в чем проблема (ведро с сеном пришлось очень кстати). У него было гангренозное воспаление межкопытцевой щели. В остальном нога была здорова. Так что все должно обойтись обезболивающим и террамицином в виде спрея. Я опустил его ногу и направился обратно к коробке. Берти был все еще занят сеном.

– Как вы думаете, в чем проблема? – спросила миссис Паркер.

– У него парша, – ответил я. – Это распространенное явление, не волнуйтесь. В межкопытцевой щели появилось воспаление, вызванное инфекцией. Оно очень легко лечится…

Открыв коробку и достав оттуда противовоспалительное средство, я взял террамицин и вернулся к козлу.

– Я также дам ему немного обезболивающего, – сказал я, вводя ему препарат внутримышечно. Берти даже не шевельнулся, уткнувшись в ведро.

«Козлы и вправду помешаны на еде», – подумал я, взял его за ногу и впрыснул спрей в межкопытцевые щели.

– Это должно помочь, – опустив его ногу на землю и возвращаясь к коробке, сказал я.

– Спасибо, – произнесла миссис Паркер. – Он с радостью доест сено. Вам, должно быть, немного жарко в этом костюме, – добавила она с усмешкой. И только тогда я почувствовал, что с моего лба стекают капли пота.

А тут уже присоединился Джейми:

– Вы сделали Берти лучше, мистер глупый человек в гидрокостюме?

– Я надеюсь, – ответил я, выходя из калитки в сад.

– Бедный Берти, – вздохнул он.

– Он твой любимчик, да, Джейми? – спросила миссис Паркер, когда мы шли к дому.

А потом, повернувшись ко мне, добавила:

– Может быть, чашечку чая? Я, конечно же, понимаю, что вы хотите домой, но здесь все готово.

– Вы очень любезны, но… да, думаю, что я лучше поеду…

– Я так и думала.

Когда мы вернулись к входу в дом, на подъездную аллею въехала машина.

– Папочка приехал, папочка приехал! – радостно закричал Джейми, бросаясь к машине.

Когда мистер Паркер вышел из машины и взял на руки Джейми, я пал духом.

– Ты хорошо себя вел, пока меня не было? – поинтересовался он, но Джейми полностью проигнорировал его вопрос.

– Папочка, папочка, этот дядя носит гидрокостюм на суше, глупый человек, он пришел, чтобы помочь Берти.

Мистер Паркер, не дослушав сына до конца, повернулся к жене.

– Привет, дорогой, – сказала она. – Это Джонатан, ветеринар. Он приехал осмотреть Берти.

Муж протянул мне руку для рукопожатия и лишь теперь полностью оценил то, что сказал ему Джейми.

– О, да… Вы действительно в гидрокостюме. Занимались сегодня тюленями или что-то вроде этого?

– А… долго рассказывать, – ответил я слабым голосом, заметив, как мистер и миссис Паркер обменялись взглядами.

– В любом случае мне пора. Сейчас уже Берти должно быть лучше, но если будут какие-либо проблемы, звоните.

И с этими словами я рванул к машине, быстро загрузил коробку в багажник, плюхнулся за руль, завел двигатель и умчался прочь, молясь, чтобы в ближайшие несколько дней Берти не понадобился повторный визит.

КОЗЫ: КОРОТКИЕ ФАКТЫ

Capra aegagrus hircus: домашняя коза.

Ареал: распространены во всех странах мира. Одомашнивание диких коз началось на территории Юго-Западной Азии и Восточной Европы.

Описание: домашняя коза – это подвид дикой козы, Capra aegagrus, насчитывающий свыше 300 различных пород.

Продолжительность жизни: около 15–18 лет.

Условия содержания животных: в большинстве стран они обычно свободно бродят по холмам и другим пастбищным угодьям, где за ними приглядывают козопасы, зачастую дети. В других местах их держат привязанными или в маленьких загонах.

Питание: козы – жвачные животные, так же как крупный рогатый скот и овцы. Но они предпочитают веточный корм, а не траву. Они часто жуют все подряд, но больше любят виноградную лозу, кустарник и сорняки. На китайских чайных плантациях коз используют для поедания сорняков и удобрения растений. Причем они не едят сами чайные листья из-за их горечи.

Период беременности: 150 дней. Сезон размножения зависит от географического местоположения: 21-дневный цикл самки начинается, когда длина светового дня сокращается, либо длится круглый год, если она обитает в экваториальных областях.

Вес: от 20 кг у карликовых пород до 140 кг у бурской породы.

Размер и развитие: окончательных своих габаритов достигают в 2–3 года, половая зрелость наступает в период примерно с 3‑х до 15 месяцев.

Температура тела: 38,8–39,4 °С.

Охрана: домашняя коза – одно из самых распространенных сельскохозяйственных животных из-за того, что люди используют ее в многочисленных целях. В мире козьего молока употребляют больше, чем коровьего. Их мясо используется в пищу, навоз – в качестве удобрения, а шкуры – для изготовления одежды или кожаных изделий. Кроме того, они очищают землю от нежелательной растительности и перевозят легкие грузы. В мире насчитывается примерно 924 миллиона домашних коз. Так что, к счастью, этому виду ничто не угрожает. Так почему бы не отметить немалые заслуги этого животного перед человечеством, отправив козу кому-то нуждающемуся в ней в развивающихся странах? Для этого зайдите на сайт .