Капитан Джек Мэрроу был капитаном уже очень давно. Возможно, даже слишком. Может, виной тому было звучание его имени, фамилии и звания (почти как у бравого диснеевского пирата), но в отделе он слыл ходячим каламбуром.

Джек считал себя хорошим офицером. Свою капитанскую должность в патрульном отделении Гленмор-Парка он исполнял как мог. Честно говоря, он был бы не прочь двинуться по служебной лестнице дальше. Была надежда, что повышение спасло бы его от навязчивых предложений капитана Бейли насчет хватануть грога и крика «Разрази меня гром!» при каждой встрече.

Когда начало разворачиваться дело серийного убийцы, капитан Мэрроу сделал все возможное, чтобы в него включиться. Первый большой прорыв произошел, когда Танесса Лонни, его подчиненная, стала приманкой. Капитан Бейли ратовал за то, чтобы офицер Лонни и ее команда на время операции отошли под него. Капитан Мэрроу категорически отказался на том основании, что Танесса Лонни — его офицер, а значит, руководство спецоперацией должно быть возложено на него. Шеф приняла сторону Мэрроу, и с этого дня он имел удовольствие появляться на всех профильных совещаниях и давать свои рекомендации.

И вот, к его бесконечной радости, оказалось, что его родные подчиненные взяли и задержали серийного убийцу. Не недотепы капитана Бейли, а бравые орлы капитана Мэрроу. Заслышав новость, он едва не сплясал у себя в кабинете победную джигу. Позвонил жене с объявлением, что сегодня вечером они идут праздновать в ресторан. Нет, не в «Пьеро» — у него что, деньги на фикусах растут? Можно посидеть где поскромнее, откушать бифштекс с картошкой фри; лучшего способа отпраздновать и не существует. Затем он позвонил Танессе Лонни, сообщить, что пик операции пройден: преступник у них в руках. Успел связаться и с охраной Танессы, довести до них приятное известие.

Через два часа позвонила шеф и попросила зайти к ней в кабинет. По пути туда Мэрроу мысленно репетировал свое смиренное объяснение, что его офицеры просто делали свою работу так, как научил их он. В кабинете уже сидел разочарованный чем-то Фред Бейли, впервые не назвавший его «приятелем». Усаживаясь с ним рядом, Мэрроу изо всех сил старался скрыть победную улыбку.

Шеф принялась за апдейт. Оказывается, арестован не серийный убийца, а пранкер. Обнаружилась видеозапись, где один из копов Мэрроу яростно трясет подозреваемого, уже взятого в наручники. Весть о поимке успела раструбить пресса, цитируя одного из идиотов-подчиненных капитана.

Пытаться скрыть улыбку больше не было нужды: она сама сошла на нет.

Прежде всего надо будет сделать работу над ошибками. Капитан Бейли созовет пресс-конференцию. Полным провалом этот казус назвать нельзя. Пранкер, в конце концов, сам напросился, и общественное мнение к полиции будет наверняка благосклонно. Операция пускай идет своим ходом. Есть надежда, что убийца скоро заглотит наживку. Криминальный психолог была абсолютно уверена, что через день-два он совершит свой новый выпад. А новость о задержании может убийцу еще и ускорить.

Как-то раз, давно, капитан Мэрроу прокатился на американских горках; та поездка закончилась для него большим конфузом. Однако слабость живота в тот злосчастный день не шла ни в какое в сравнение с тем, что он испытывал сейчас, при упоминании шефом о спецоперации.

— Позвольте на минутку отлучиться? — спросил он. — Очень нужно позвонить в одно место. Или два.

День в полицейском диспетчерском центре Гленмор-Парка складывался напряженно. Утром жару задал звонок диспетчера арлингтонской полиции о том, что с ним связалась женщина из Гленмор-Парка и сообщила, что кто-то пытается ее убить. Отработка была быстрой и привела к поимке подозреваемого. А спустя полчаса в центре города случился прорыв канализации, что обернулось десятками яростных звонков. Диспетчерам трудно было объяснить суть ЧП разгневанным жителям, требующим, чтобы кто-нибудь пришел и срочно вычистил дерьмо с их газонов.

Затем, в какой-то момент, свою отвратительную физиономию начали показывать слухи. Рассказывалось, что один из диспетчеров был подкуплен репортером, некоей Рикки Нейт. Предположительно, этот диспетчер связывался с Рикки всякий раз, когда в центр поступал серьезный звонок о серийном убийце. Ходили разговоры о начале внутреннего расследования. Люди гадали, кто этот инсайдер, что он за человек. Догадки вращались не вокруг моральных качеств того или иного диспетчера, а были основаны преимущественно на старых обидах. Некоторые диспетчеры, которые по какой-то причине никогда не ставились на смену в канун Рождества или Пасхи, внезапно оказывались под пристальным вниманием своих коллег.

В три часа дня детектив Митчелл Лонни арестовал «потерпевшую» Дженис Хьюитт за дачу ложных показаний полиции и препятствование правосудию. Первое, что сделала Дженис при аресте, это затребовала свое право на звонок. Кому она звонила, неизвестно, но это был не адвокат.

Через полчаса после ее звонка начался кромешный ад. На диспетчерскую обрушился просто шквал из звонков и имейлов. Разгневанные поклонники пранкеров требовали, чтобы невинная пара была немедленно освобождена, а их веселые шалости продолжились. Некоторые звонки были откровенно «отмороженными»: жалобы на грабителей, вооруженных бананами; сообщения о шастающих по городу жирафах; темные скрипучие голоса с угрозами расстрелять Луну из лазера. Видимо, это были друзья-весельчаки, бросившие все силы на помощь своим кумирам. Один из звонивших сообщал об убийстве. На вопрос, кто жертва, он ответил: «Свобода слова!» Можно лишь догадываться, с каким упоением это было сказано.

В разгар всего этого явился следователь по внутренним делам, с тем чтобы «просто прозондировать обстановку».

Атмосфера становилась все более наэлектризованной.

Поэтому неудивительно, что, когда на одном из мониторов появилось новое сообщение, отправленное на телефон Танессы, никто его сразу не заметил. А когда через семь минут один из диспетчеров наконец на него взглянул, события уже вовсю набирали ход.

Танесса удивилась облегчению, которое испытала от известия капитана Мэрроу насчет того, что убийца схвачен и в операции больше нет смысла. Она даже не осознавала, насколько напряженными были для нее последние полторы недели. Смущение вызвала непрошеная слезинка в левом глазу. Танесса быстро ее вытерла и повернулась к Джорджу, который сейчас делал букет из кружев королевы Анны, флоксов и цветков космеи.

— Джордж, а Джордж? — спросила она как-то робко.

— Да? — рассеянно отозвался тот, насупив брови на букет, — хорошо ли сделан.

— Я, это… как бы всё. Завтра, наверное, уже не выйду.

— Вот черт, — крякнул он, поднимая глаза. — В самом деле? Жаль. Я только к тебе привыкать стал…

Они улыбнулись друг дружке. Все же интересно, насколько он во все посвящен?

— Мне очень понравилось с тобой работать, — призналась она.

— Аналогично. У тебя хороший вкус к цветам, — отметил он. — Хотя, когда ты берешься за секатор, мне хочется сделать ноги.

— Думаю, сегодня все-таки закончу смену, если ты не против, — сказала Танесса. Отчего-то ей не хотелось расставаться с этим человеком слишком резко. Слегка чудаковатый, да, — но за последние дни их как-то сблизили его истории о путешествиях на Дальний Восток и ее рассказы про детство.

— Нисколько. Можно даже потом по кофейку пропустить, если ты не против, — предложил Джордж.

— Только «за». — Она улыбнулась.

Спустя несколько часов в магазин вошел человек в сильном волнении и запросил самый большой букет, какой у них есть. Судя по виду, нашкодивший любовник или просто хлыщ, уличенный в жульничестве. Он то грыз себе ногти, то нервно пялился в мобильник, а разок даже заскулил, как будто вдруг вспомнил, что его жизнь висит на волоске.

Наконец Танесса нашла букет, который его вроде как устраивал; мужчина расплатился и ушел. Между тем ее собственная трубка на прилавке моргала и вибрировала. Танесса взяла ее и посмотрела на сообщение.

Отправитель был неизвестен, текста не было. А на картинке — катана, самурайский меч, прислоненный к стене под окном с видом на Гленмор-Парк.

Танесса в растерянности пыталась сообразить, что это. Осознание пришло быстро. Убийца не пойман, он по-прежнему на свободе. И это сообщение от него. Охраны больше нет, улетучилась. Она здесь совсем одна, а единственная защита — маленький «Смит-и-Вессон» калибра 9 мм в сумочке, которая сейчас в задней комнате. Танесса повернулась, направляясь за ней, и тут входная дверь магазина открылась.

Вошел плечистый мужчина с бледным лицом. Густые светлые волосы, серые солнцезащитные очки. Ум мгновенно сопоставил его лицо и волосы с одним из набросков, что были у полиции.

Приманка сработала. Это он. Пришел, чтобы забрать ее жизнь.

Он двигался слишком напористо для случайного посетителя. Одна рука была засунута в карман, другая что-то прятала за спиной. Не успела Танесса все это осмыслить, как он остановился будто вкопанный и выхлестнул руку вперед.

Не признай она его по рисунку, замешкайся хоть на долю секунды, и было бы уже поздно. Клинок метнулся к ее шее с завораживающей скоростью, но Танесса уже пришла в движение: руки толкнули тело от прилавка, голова откинулась назад. Сложно поверить, но она ощутила легкое дуновение, когда острие вжикнуло в каком-то волоске от ее горла и понеслось дальше, чертя в воздухе идеальную дугу. От резкого толчка Танесса потеряла равновесие и опрокинулась назад, задев бедром низкую полку; в боку расцветал бутон боли.

— Джордж, беги! — завопила Танесса.

Она лежала на полу, отделенная от убийцы прилавком. Огляделась — ну хоть бы что-нибудь, чем можно защищаться! Успела схватить с нижней полки цветочный горшок — как раз в тот момент, когда убийца обогнул прилавок. Лицо изувера было искажено яростью и замешательством от такого поведения жертвы.

Она швырнула в него горшком. С пола бросать было крайне неудобно, и горшок едва задел его руку, разбившись где-то сзади. В три шага убийца оказался рядом и снова ударил. Танесса перекатилась вбок — было слышно, как клинок хрястнул по полу. Хорошо, что мимо… Но тут шею сбоку пронзила острая боль; значит, все же задел.

У убийцы, похоже, были проблемы. Для размахивания мечом за прилавком было не развернуться; пространство между полками слишком тесное. Он попытался вонзить меч Танессе в живот, но она снова откатилась, и неуклюжий тычок пришелся мимо цели. С гневным рыком убийца поднял клинок жестом дровосека, рубящего дрова. И в этот момент получил удар ногой в левое колено.

Изумленно охнув, он повалился на спину. Танесса, пользуясь моментом, ухватилась за полку и взлетела на ноги. Голова кружилась с какой-то пустотной легкостью. Липла к телу напитавшаяся кровью рубашка. Успел ли убежать Джордж? Сколько уже все это длится? Казалось, что часы, хотя на самом деле прошла от силы минута.

Встал и убийца, загораживая собой выход: прилавок был от нее слева, полки справа. Позади голая стена. Западня. Единственный выход — перемахнуть через прилавок, что Танесса и сделала. Точнее сказать, попыталась сделать. От потери крови наступала слабость, все тело адски болело. Сил хватило только перелезть и приземлиться через прилавок на пол.

Мир вокруг тускнел, под ногами плыло, конечности отказывались повиноваться. Было видно, как убийца приближается — теперь значительно медленней, спокойней, зная, что одержал верх, и упиваясь моментом. Надо будет снова его пнуть, отыграть хоть чуточку времени… только ноги что-то не слушаются. Отказали вконец…

И тут грянул выстрел. Убийца по-заячьи сиганул вбок, растеряв всю стать и выронив меч. Еще один выстрел; что-то с шумом разлетелось вдребезги. Под грохот третьего убийца прыжком нырнул в переднюю дверь.

Над Танессой стоял Джордж, с ее пистолетом в руке.

— Попал? — пролепетала она.

— Вроде да, но не сильно.

Джордж прижал ладонь к ее шее. От сильной боли Танесса вскрикнула.

— Извини, но я должен давить, иначе кровопотеря, — с тревожной настойчивостью сказал Джордж. — Полицию я вызвал, скоро подъедут. Помогут. Ты, главное, держись, все будет хорошо. Слышишь меня, девочка? Держись, все будет просто отлично…

«И я вот так тоже недавно говорила», — лениво подумалось ей, как сквозь дымку. Девушке по имени Тамэй. Что с ней стало?

Вспомнить почему-то не получалось. Не вспоминалось даже, почему так саднит шея…