Командование флотом между тем продолжало в режиме повышенной секретности готовить боевое задание для большого противолодочного корабля «Патрокл», которым командовал капитан первого ранга Брайтинг. Тот самый, поменявший американское гражданство на российское ради военной карьеры. Предварительный план перехода с нанесением маршрута на карту рассчитывали специалисты штаба в присутствии командира корабля и начальника штаба вице-адмирала Борисова. За длинным столом, заваленным морскими картами, атласами, штурманскими таблицами, работали четверо офицеров. Их кремовые рубашки вытирали складскую пыль с бумаги, а животы покрылись коричневым налетом, похожим на вулканический пепел. Циркуль и литой морской транспортир то и дело переходили от одного к другому. Так прокладывается предварительный курс к заданной цели: логарифмической линейкой, протрактором и средней мягкости карандашом.

Пока двое младших офицеров из управления боевой подготовки колдовали над вычислениями, начальник штаба вице-адмирал Борисов оживленно беседовал с тем самым бывшим гражданином США, а сейчас командиром «бпк» «Патрокл» Ричардом Брайтингом. Если за ними наблюдать со стороны, можно было подумать о встрече старых знакомых, так заинтересованно и эмоционально выражали они свои чувства.

— Из всего, что сказал командующий, понял одно — высокая секретность миссии, — недовольно пробурчал Брайтинг.

— Забываете о скрытности маневра, — поправил Борисов, — важнейшем элементе морской боевой тактики. Покажите свой опыт и знания, приобретенные в штатовском флоте.

— У них каждый занимается своим делом. Разведку ведет корабль, для этих целей предназначенный, — пояснил Брайтинг.

— Нет у нас под рукой корабля разведки. Сумейте, изловчитесь, проявите флотскую смекалку! — азартно убеждал адмирал.

— Любим мы создавать сами себе трудности и с великим трудом их преодолевать, — упорно вел свою линию капитан первого ранга.

— Кожей чувствую, нет у вас желания выполнять данный маневр, — недовольно оборвал его Борисов. Он и не скрывал своего презрения к «эмигранту».

— Посмотрите на карту! — не унимался Брайтинг. — Вокруг острова большие глубины, словно воронка от атомного взрыва, якорь бросить проблематично. Две бухты достаточно удобны, но и там до дна якорь с трудом достанет. Нужен береговой причал, но он разрушен! К тому же в районе постоянные океанские ветра и волнения моря. Разобьем корабль!

Борисов продолжал внимательно разглядывать карту.

— Верно, но все же бухта Двойная надежно укроет корабль от шторма. Глубина до ста метров, якорная цепь достанет. Разве что дно из застывшей лавы может не держать якорь, — рассуждал старый моряк-подводник, прекрасно осознавая опасность для корабля со «скользким», как шоссе, дном. К тому же высота «бпк» с десятиэтажный дом означает естественную парусность, которую нельзя не учитывать.

От тягостных мыслей его отвлекла справка, подготовленная флотской разведкой.

— Умеют же люди просто и четко излагать мысли, — с благодарностью в адрес разведчиков высказался Борисов. — «Ма́туа (яп. Мацуа) — остров средней группы Большой гряды Курильских островов. Административно входит в Северо-Курильский городской округ Сахалинской области. Необитаем. Площадь — 52 км², длина с северо-запада на юго-восток около 11 км, ширина 6,4 км. На острове нежилой населённый пункт Сарычево и действующий одноименный вулкан высотой 1446 м, небольшой ручей Хесупо с пригодной для питья водой. Остров покрыт кустарником и стлаником».

Дальше аналитик, готовивший документ, сообщал самое интересное: «В конце сороковых годов президент США Трумэн предложил Сталину уступить остров для военно-морской базы США. После ответной просьбы выделить один из Алеутских островов для советской базы вопрос больше не поднимался. Японцы в ходе Второй мировой войны превратили его в неприступную крепость, но неожиданно сдали без боя советским войскам, предварительно взорвав ходы и выходы в скальных тоннелях. Однако, по последним данным…»

— Непростой островок! — загадочно высказался Брайтинг, через плечо адмирала заглядывая в совсекретный документ.

Борисов, не дочитав самого интересного, поспешно сложил листок и недовольно обратился к Брайтингу:

— Вот сейчас я вас поддерживаю.

— Странно, — протянул капитан первого ранга, — впервые вы положительно отзываетесь о моем мнении. До сих пор проявляли предвзятость.

— Задачка для большого корабля на самом деле сложная, — поспешил скрыть свою нелюбовь и недоверие к этому человеку Борисов. — Поищем судно понадежнее. — Свертывая карту, он язвительно добавил: — Не перевелись еще на Руси командиры кораблей!

Брайтинг понял намек на его американское прошлое и затаил обиду.

— Господин вице-адмирал, — продолжал он задираться, понимая, что тема его выхода на задание не закрыта, — на острове опасный вулкан. По информации сейсмологов, вот-вот оживится. Сообщите командующему о невозможности выполнить задачу. Взрыв вулкана опасен для корабля, к тому же послезавтра на острове Русский начинается саммит с американской правительственной делегацией. Как бы чего, как у нас, русских, говорят, из этого не вышло.

Борисов, слушая чертыхания командира корабля и бывшего гражданина США, в душе соглашался с ним. Оба моряка понимали неукоснительность выполнения боевого приказа, но вместе с тем видели и его несуразность.

— Насчет совпадения саммита и патрулирования корабля у острова Матуа, — рассуждал вице-адмирал, — следовало бы подумать, в то же время особых указаний по обеспечению международного мероприятия до сих пор не поступало. Да и где здесь связь международного саммита с посылкой военного корабля к пустынному острову?

«А что, если Матуа служит ключом ко всему Дальнему Востоку? — неожиданно пришла догадка. — Откроем им Курильскую гряду — разрушится естественная крепость перед российским Приморьем. Это все равно, что взять господствующую высоту перед боем. Расположить на ней ракеты, построить аэродром. Владивосток, Хабаровск, Сахалин окажутся как на ладони, под прицелом орудий и бомб с рядового острова Матуа. Неужели покупатель острова готовится к войне с нами? За что они борются? Скорее всего, за наши ресурсы». Так рассуждал вице-адмирал, зная о главной задаче грядущего саммита — обсуждение возможности покупки у России того самого острова и разработки совсем недавно открытых запасов нефти в соседних водах Татарского пролива.

Снова две крупные фигуры в кремовых рубашках склонились над картой. Нависли, подобно двум скалам-близнецам, над вытянутыми в косую линию многочисленными точками Курильских островов. При внимательном рассмотрении они отличались друг от друга. Борисов — с круглым лицом, на котором выделялся мясистый вздернутый нос, жесткие черные волосы придавали ему необходимую суровость, хотя на самом деле это был душевный и быстро отходчивый человек. Брайтинг — скуластый, хищный, тело натренированое и мускулистое.

В какую-то минуту Борисову показалось, что Брайтинг сознательно затягивает время с выходом в море, ищет причину невыполнения задачи. Создается впечатление о его особой информированности. Словно уловив его мысли, Брайтинг загадочно произнес:

— Может случиться, не выйдет «бэпэка» сегодня в море.

— Что так? — молниеносно отреагировал вице-адмирал.

— Лампа высокого напряжения в радиолокационной станции перегорела. Снабженцы вряд ли успеют найти и доставить в назначенное время. Склад — в Техасе (поселок Тихоокеанский), двести километров до него. Вы же вертолет для одной лампы не выделите?

— Отчего раньше не сказали? — укоризненно проговорил начальник штаба.

— Надеялись на расторопность штабных служб. — Ответ Брайтинга носил явно провокационный характер. Хитрый «американец» на всякий случай подстраховывался. Знал, под началом Борисова находились флагманские специалисты, отвечающие за боеготовность кораблей. Парадокс заключался в том, что береговые склады с запасными частями подчинялись еще одной структуре — тылу флота. Получить даже простой шуруп было непросто. Требовалось отправить электронную заявку с корабля на бригаду, оттуда она дублировалась в штаб флота. Там флагманский специалист рассматривал ее и отправлял начальнику берегового склада. Процесс назывался согласованием.

По сложившейся практике несчастную лампу должны доставить на корабль не раньше трех дней с момента подачи заявки. А из-за одного пустякового для кладовщиков предмета машину никто не погонит. Как правило, с корабля в таких случаях снаряжался посыльный. Знал проблему и Борисов, но решить ее в короткий срок и он бы не смог.

Брайтинг продолжал «укреплять оборону».

— Я с утра отправил начальника радиотехнической службы на склад. Посмотрите, что произошло, — показал он на экран своего мобильного телефона, где светилось сообщение.

Борисов прочитал «эсэмэску»: «Товарищ командир, на двадцатом км от Владивостока задержан дорожной полицией за превышение скорости. Машина арестована. Права забрали. Лампа со мной, на обочине. Выручайте. Капитан третьего ранга Золин».

Капитан первого ранга и вице-адмирал обреченно переглянулись. Вмешиваться в действия полиции они не имели права. Не война! Только тогда власть повсеместно перейдет в руки военного командования.

— Машины у меня для вас нет, — прокомментировал ситуацию начальник штаба флота, вспомнив недавнее совещание у командующего, где молодой капитан третьего ранга Куринов поднимал проблему мелких неисправностей, влияющих на боевую готовность.

— И у меня тоже, — добавил в тон Брайтинг.

— Значит, отбой на выход? — еще тише проговорил адмирал. Не обращая внимания на довольную ухмылку добившегося своего «американца», он решительно снял трубку красного оперативного телефона: — Товарищ командующий, «бпк» «Патрокл» в ближайшее время не сможет отойти от пирса. Причина, — здесь он слегка замялся, решая, сказать ли правду, — причина в неисправности радиолокационной станции дальнего обнаружения «Восход-5».

— Ай да Брайтинг, сукин сын! — раздалось на другом конце провода.

— Лучший офицер американо-российского флота, — не раздумывая, добавил вице-адмирал и услышал, как командующий с кем-то разговаривает.

Наконец бульканье пузырей в трубке прекратилось, и командующий со смешком сказал: «Наверное, к лучшему неисправность самого боевого нашего корабля в столь решительную минуту. Выпишем Брайтингу очередной орден, тем самым поддержим миграционную политику нашего правительства. А кто задачу выполнит?»

Борисов ожидал такого вопроса. «Молод и горяч, но с таким проще договариваться», — подумал он, лихорадочно подыскивая ответ, и, наконец, вкрадчиво произнес:

— Павел Петрович, есть вариант. Достойный.

— Говори скорее, не тяни. Ты же знаешь, если сегодня к вечеру корабль не выйдет, к назначенному времени не успеем. Сорвем боевое задание, полученное из Москвы! Понимаешь ответственность? Под угрозой авторитет и способность флота выполнить важнейшую миссию. Я должен знать, может ли в заданную точку выдвинуться хоть один боеспособный корабль, — все больше раздражался командующий, — в противном случае придется докладывать начальнику Генерального штаба о нашей бездарности и неспособности. За нас с превеликим удовольствием ее выполнят войска специального назначения. Окончательно заберут из подчинения морскую пехоту! — кричал он в трубку.

Борисов с трудом начинал догадываться, к чему клонит командующий. Флот последовательно лишался былой самостоятельности, а его исключительность по сравнению с другими видами вооруженных сил ставилась под сомнение. Подобное случалось и раньше. В разные времена флот подчиняли армейским структурам, как правило, подобная реформа не шла никому на пользу. Последние, в свою очередь, отрывались на флотском свободолюбии. Доходило до абсурда. Армейские патрули боролись с флотскими клешенными не по уставу, как им казалось, брюками, а более высокие командиры били еще больнее, ущемляли флот в финансировании, справедливо считая его слишком дорогим удовольствием. «Вода всегда спорит с землей», — философски рассуждали, забившись по каютам, бывалые командиры. Сами себя они еще называли «философы-якуты». Они-то понимали — флот не для украшения государственной власти, а для предупреждения войны. Их мудрость подсказывала выход — выжидать и не плескаться. Со временем все возвращается на круги свои.

— Есть такой командир, — решился старый адмирал. — Вы его знаете, вчера еще выступал на совещании. Капитан третьего ранга Куринов, сторожевой противолодочный корабль «Дерзкий».

В ответ раздался усталый и утвердительный вздох:

— Командира корвета срочно ко мне!

Оба адмирала знали, на флоте много хороших командиров. Правда, достигнув ступени совершенства в своей должности, они, как правило, становились бесперспективными, не имея возможности дальнейшего служебного роста. Флоту не хватало больших кораблей. Потому и вздыхал командующий, угадывая толкового командира и предчувствуя горечь скорого с ним расставания.

Через полчаса капитан третьего ранга Куринов, глянув для приличия в зеркало, висевшее в приемной, второй раз в жизни заходил в кабинет командующего Тихоокеанским флотом. Тревожное чувство не оставляло, несмотря на кажущееся доверие руководства. Знал флотское правило: «У начальства лучше находиться под рукой, но на расстоянии».

В обширном кабинете он не сразу увидел посторонних. Невысокий капитан-морпех и начинающий полнеть армейский подполковник стояли в противоположном углу, у огромного напольного глобуса. Прошло несколько минут, пока командующий закончил разговор по телефону и пружинистым резким шагом приблизился к Куринову. Сильно, отрывисто пожал руку, повернув ее так, что ладонь оказалась поверх руки командира корабля. Обычный несознательный жест, выражающий физическое превосходство.

— На объяснение времени нет, — еще на ходу начал он. — Корвет доставит до острова, обеспечит безопасность, необходимое прикрытие. В море командуют моряки, на суше армейцы, — и угрожающе посмотрел на подполковника, словно командир курсантской роты на «самовольщика». Сухопутчик выдержал тлеющий угольками взгляд скромно, но в то же время с достоинством.

Куринов по-своему объяснил выражение глаз командующего — «видать, и его достало противостояние моряков с армейцами».

Командующий на самом деле прекрасно знал о таком соперничестве и предупреждал подполковника о недопустимости подобного в ходе выполнения боевой задачи. В то же время он проникся чувством благодарности к молодому командиру, корабль которого оказался исправен и под рукой. «А этот моряк, несмотря на возраст, знает командирское дело», — не без удовлетворения отметил адмирал.

— Прошу в море исполнять все команды, — властно показал он рукой на Куринова, — на берегу старшим — товарищ подполковник. Надеюсь на дружную и слаженную работу. Перейдем к постановке боевой задачи. — Командующий резко сел в кресло, вцепившись в подлокотники, словно находясь в кабинете зубного врача. — Через два часа погрузиться на борт, — обратился он к подполковнику, — успеете?

— Так точно. Осталось забрать доктора. Он в готовности.

— Зачем вам доктор, достаточно корабельного, — с ходу поправил адмирал.

Подполковник слегка стушевался, часто заморгав веками.

«Уделал грушника», — довольно отметил про себя Куринов, безошибочно определив его ведомственную принадлежность по резиновой физиономии, превратившейся в суровую маску закаленного в боях бойца.

— У вас нет такого врача. Он доктор медицинских наук, психофизиолог, специалист по коду речи, — механическим роботом проговорила маска. На что адмирал недоуменно пожал плечами и переглянулся с Куриновым, ища взаимопонимания.

— А вы что скажете, капитан? — переключил он внимание на морского пехотинца.

— Нас трое. Я и двое сержантов. Готовность десять минут, — четко отрапортовал Куринов и для еще большей убедительности браво щелкнул каблуками.

Теперь адмирал посмотрел на него с некоторым восхищением и как бы ставя в пример корабельным офицерам. Только что игравшие на скуластом лице желваки спрятала довольная улыбка.

— Добро, — зачем-то сказал он.

Очередь для доклада дошла до Куринова.

— Придется вас огорчить, — прямолинейно начал капитан, пряча волнение в заведенных за спину руках. — Так как выход на Камчатку планировался через три дня от назначенного сегодня срока, то и личный состав на борту не в полном составе.

Улыбка медленно сползала с лица «адмирала-флотоводца». Куринов отметил и неудовлетворенность присутствующих, но продолжал бесполезный поход за правдой, до боли сжимая за спиной кисти рук:

— Из ста членов экипажа в отпуске десять, в госпитале по болезни трое. Всего тринадцать отсутствующих, из них шесть офицеров, семеро матросов-контрактников.

— Товарищ командующий, разрешите? — прокашлявшись в кулак, подал голос подполковник.

— Добро, — утвердительно мотнул адмирал головой, словно пытаясь скинуть надоевшую фуражку.

— Дорога каждая минута. Понятно, из отпуска не успеют, да и семеро одного не ждут. Когда командир поднимается в атаку, не оборачивается назад. Кто поднялся, тот и пошел. Отставшим — осуждение за трусость.

Не успел он закончить, как Куринов оборвал его:

— На флоте гораздо сложнее, чем в армии. Да и окопов в море не выроешь. В атаку идет первым не командир, а весь корабль. Не экипаж, а боевой корабль. Судьба на флоте у всех общая, а в армии разная.

— Хватит политработы! — рыкнул командующий. — Присяга, звездочки, Родина, наконец, у всех одинаковые. Каждый занимается своим делом. Вы, — погрозил он указательным пальцем в сторону командира корабля, — обеспечиваете доставку, охрану и всяческое содействие сухопутной группе. — Ваша роль, — тем же жестом указал на подполковника и капитана, — не главная, а равная с кораблем! В итоге, общими усилиями должны разобраться, что спрятано на проклятом островке. От тайны, если сумеете раскрыть, зависит …

Музыка государственного гимна, закачанная в мобильный телефон командующего, прервала фразу. Адмирал выпрямился и за время телефонного разговора сказал всего лишь две фразы: «Здравия желаю» и «Так точно, задача будет выполнена».

— Мне искренне жаль, что ежегодные длительные реформы столкнули армейских и флотских офицеров, — продолжил командующий, оставаясь в напряжении от только что состоявшегося телефонного разговора с еще более важным и главным, чем он сам. — Слушайте боевую задачу: конечная цель похода — остров Матуа. Время прибытия — к четырем утра завтрашнего дня. Соблюдать максимальную скрытность и радиомолчание весь период выполнения боевой задачи. Экипаж корабля обеспечивает безопасность группы высадки. — Он убедительно посмотрел в глаза Куринову: — Обратите внимание на розу ветров и течение. Возможности укрыться в бухте, видимо, не будет. Провокации… На провокации не реагировать.

— Разрешите, товарищ командующий? — взял слово подполковник. — Завтра на Русском острове состоятся переговоры российской и американской правительственных делегаций. Их целью является заключение соглашения на передачу Курильских островов в совместное экономическое управление. Вопрос понятный и не стоит обсуждения. Можно считать его уже решенным, если бы не одна закавыка…

Командующий привстал с кресла, подняв подбородок, и закончил за офицера:

— Таковой проблемой является остров Матуа.

— Так точно, товарищ командующий. Американцы просят его аренды или продажи для размещения аэродрома двойного назначения. Для гражданской и военной авиации. Понятно, они хотят создать еще и военно-морскую базу. В нашем правительстве на этот счет противников американцев больше, чем их союзников. Вместе с тем, американское лобби, скорее всего, решит вопрос в пользу США. Просто у них, в Америке, есть «золотой ключик». Название ему Федеральная Резервная Система США. То есть станок, печатающий доллары. Правда, карты спутать им сможет наша экспедиция. На днях поступили разведданные о неслучайном выборе арендаторов-покупателей. Что-то там скрыто, еще со времен японской оккупации в тридцатые и сороковые годы. Американцы тайну узнали, а мы нет. Наша задача в течение семи часов с момента высадки обнаружить и, если нужно, уничтожить неизвестное оружие.

Последние слова заставили переглянуться уже капитана-морпеха с командиром корабля. Им показалось, что двоим другим в этой компании хорошо известно о предстоящей задаче. Командующий поймал их взгляд и рубанул:

— Удивляетесь? За восемьдесят последних лет владения островом не удосужились разобраться в секретах. За это время космос освоили, одну страну на другую заменили!

Рассуждения о политике в данную минуту никого здесь не интересовали. Подчиненные уже и не старались разгадать основную мысль необычного приказа.

— Прошу командира корабля выполнять все просьбы подполковника Сафронова в ходе его экспедиции на остров. Возможно, командировать в его группу людей. Что с топливом, боезапасом и продуктами? — переключился снова на Куринова адмирал.

— Осталось заправиться на Улиссе мазутом. Потребуется три часа с дорогой.

— Добро! При швартовке не гусарь, но действуй жестко, — рекомендовал командующий, зная слабое место Куринова. Когда тот швартовался к тридцать третьему причалу, толпа зевак собиралась на площади Героев Революции. Командующий и сам украдкой наблюдал из здания штаба флота за лихим маневром командира корвета «Дерзкий», хотя официально подобное безрассудство осуждалось. — В течение получаса командировать на «Дерзкий» недостающих офицеров. В том числе за счет штабных. Да, именно флагманских специалистов. Нечего сидеть в кабинетах! Невзирая на звания, подчинение командиру корабля. Товарищи офицеры, прошу выполнять поставленную задачу, — закончил инструктаж адмирал.

— Товарищ командующий, разрешите? — неожиданно обратился к нему Куринов.

— Что еще у тебя?

— На корабле с утра работает военная прокуратура. По очередной анонимке, якобы я собирал деньги на лечение жены с экипажа, — скороговоркой быстро доложил Иван Сергеевич.

— Собирал? — требовательно бросил в его сторону командующий, с сомнением потирая кончик своего носа.

— Нет, конечно, но в роддом сегодня утром отправил. Добросил до больницы подчиненный, капитан-лейтенант Баранов.

— В каком роддоме?

— В первом городском, товарищ командующий.

— Прокуратуру уберем. Ни о чем не думай, кроме выполнения задачи, а жене лично помогу!

— Вы же не гинеколог, товарищ адмирал, — вставил улыбающийся Сафронов.

— Родина потребует, буду для вас гинекологом! — серьезно ответил адмирал.

От дружного мужского хохота задрожал глобус. Планета Земля снова начала вращение вокруг своей орбиты. При этом второй закон термодинамики, предупреждающий о нарастающем беспорядке в замкнутых системах, каковым являются воинские коллективы, опровергался человеческим отношением начальника с подчиненным. Флотский юмор разрывал замкнутый круг и выбрасывал наружу нарастающее напряжение, готовое перерасти в хаос. Так и рождается знаменитый флотский порядок, близкий к хаосу, называемый бардаком.