В малонаселённых лесах Восточной Европы границы племён были условными, а в степях ещё более зыбкими. Из-за набегов кочевников славяне то уходили на север, то возвращались к старым пашням, аланы попеременно скрывались в горах и спускались в плодородные долины. Пришлые степняки жили родовыми замкнутыми кланами. Они либо уничтожали местные народы, либо превращали в рабов и данников. Русы называли кочевых тюрков «половцами» (от по́ловый «светложёлтый»). Самоназвания «кипчаки» происходило от тюркского qïfçaq «злосчастный», «печенеги» от bačanak «свояк, свой, родич», имя «торки» (огузы) можно понять, как «люди-стрелы».

Перед лицом жестоких иноземцев причерноморским народам проще всего было сплотиться вокруг древнерусских, открытых иноплеменникам общин. Смешение соседних, во многом сходных славян, готов, алан, аорсов, ясов, касогов и др. было вполне естественным. Эти по преимуществу светловолосые и светлокожие народы были веками знакомы друг с другом, являлись солнцепоклонниками, отличались воинственностью. Совпадали и слова для описания их внешности, которые можно возвести к праэтнониму *rus «русые, светлые». Так называли себя славяне-русы и германоязычные (или ираноязычные) росомоны «рыжие люди, светлые люди», готы слово ros относили к «рыжим» людям, в языках ираноязычных племён самоназвания rus, rusan, roxs значили «светлый, русый». Входя в состав конных отрядов, союзники русов принимали их язык, верования и обычаи, подобно тому, как в недрах именьковской культуры образовалось разноплемённое военное сословие с именем русы. Поддерживаемые вятичами, полянами и северянами, эти полукочевые дружины в IX–X веках ограждали огромное пространство древнерусского мира.

Язык раскрывает понимание дружбы, связанное с открытостью русов близким народам. М.Фасмер считает слово товарищ заимствованием из тюркского (среднеазиатского) tavar «имущество, скот», что неправдоподобно и в смысловом, и в географическом отношениях. Вероятнее всего, оно являлось производным от основы *твор- «создание, изделие», товарищем называли напарника, с кем вместе творят, изготавливают что-либо или продают полученный товар. Другого «чужого, пришельца» русы воспринимали как друга, хотя можно предположить, что первоначально так называли тень человека, идущую рядом, двойника-предка в виде духа. Римляне именовали иностранца hostis «чужеземец, враг». Русы принимали его, как вестника свыше, гость становился приятелем, приятным. При этом ворогом «врагом» считали того, кто отвращался от дружбы и потому становился «отвратным», «неприятным», неприятелем. Сходный смысл носило слово гордый, родственное с город и ограда: «гордыми» называли тех, кто отгораживался от общины-задруги. Опасались людей вероломных — нарушавших веру «присягу, клятву».

Русы не вели религиозных войн. Они отстаивали свою независимость и защищали соплеменников в столкновениях с пришельцами, сражались с соседями за торговые пути. Ибн Фадлан в писаниях первой половины X века упомянул важную подробность: обоюдоострые «мечи русов», она разительно отличала их от плохо вооружённых славян-земледельцев. Некогда подобное различие существовало между «скифами-пахарями» Западного Причерноморья и «скифами-кочевниками» его восточной части.

На северной границе лесостепей русы создавали военные укрепления – города. Об их одежде, похожей на шаровары упоминал Ибн Даста: «/…/ шалвары носят они широкие: сто локтей идет на каждые. Надевая такие шальвары, собирают они их в сборки у колен, к которым затем и привязывают». Бритые наголо, древнерусские воины оставляли на темени или чуть сбоку локон волос в знак посвящения. На ветру этот древний гостец взымался подобно языку пламени – Гостю, сошедшему свыше на почитателей Сварога. Такой локон (оселедец – от искажённого осередец) византийский историк Лев Диакон увидел у князя Святослава Игоревича: «голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос – признак знатности рода». Похожая причёска (айдар) у хазар, печенегов и половцев представляла собою длинную косицу, заплетённую на затылке бритой головы.

«Повесть временных лет» под 964 годом писала о Святославе, под водительством которого русы вновь стали властителями Дона, Восточного Причерноморья и низовьев Волги: «Князю Святославу взрастшю и взмужавшю, нача вон совокупляти многи и храбры, и легко ходя аки пардус, войны многи творяше. Ходя воз по собе не возяше, ни котьла, ни мяс варя, по по-тонку изрезав конину ли, зверину ли, или говядину, на углях испек ядяше, ни шатра имяше, но подклад постлав и седло в головах; такоже и прочий вои его вси бяху. Посылаше к странам глоголя: “хочу на вы ити”». В героическом эпосе Средневековой Европы русским степным витязям соответствовали бродячие рыцари, защитники христиан от иноверных.

Слабые народы погибают в сражениях, сильные в них рождаются. Откупаясь от хазар и защищая свои степные рубежи от пришлых кочевников, потомки поволжских русов начали объединение восточнославянского мира. Они подчинили славян роменской, боршевской и окской археологических культур и двинулись к верховьям Днепра, в земли северян. На рубеже VII и VIII веков под их натиском к возникающему протогосударству присоединились «поляне, яже нынѣ зовомая русь», на юго-востоке это объединение граничило с Хазарским каганатом, на юге – с тюрками Причерноморья.

Собирателями восточнославянских земель могли стать лишь воинственные, властные и безжалостные даже к соплеменникам потомственные воины-русы. Об их жизненном укладе и обычаях свидетельствовал в конце IX – начале X веков арабский путешественник Ибн Даста: «Русы не имеют ни недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен; единственный промысел их – торговля собольими, беличьими и другими мехами…». При этом он добавлял, что «городов у них большое число, и живут в довольстве». Это означало, что в перерывах между походами, русы укрывались в крепостях. Они легко перемещались по рекам, вели торговлю, воевали с кочевниками и вступали с ними в союзы, покровительствовали славянам, признавшим их власть, и жестоко карали непокорных сородичей.

На основе «Анонимной географической записки» (не позднее 890-х годов), Ибн Русте, Гардизи, ал-Марвази и автор сочинения «Худуд альАлам» утверждали: «Что же касается русов (ар-русийа), то они /живут/ на острове, окружённом озером. /…/ Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булгар и там продают. У них нет пашен, а живут они лишь тем, что привозят из земли славян». Русы покоряли сопротивлявшихся соплеменников, не лишая жизни. Их неумолимая власть вызывала не только страх, но и уважение, поскольку обеспечивала защиту от поистине смертельных степных врагов.

Дольше других в восточнославянском мире русы сохраняли особое, воинское почитание первого сварожича, могучего Барина – умирающего и воскресающего человеко-медведя. Презирающие смерть и потому непобедимые, они объединили к середине IX века своих собратьев в государстве, которое назвали Земля руси, Земля руськая. В нём возродилась великая народность, разрозненная на много столетий, но сохранившая единый язык, верования и память о древней общности.

Отряды русов сражались с кочевниками их же оружием, были столь же стремительны, искусны в бою, неуловимы и беспощадны. Так защищались от степных пожаров, посылая огонь навстречу пламени. Эта война с пришельцами длилась более тысячелетия, с конца VII по конец XVIII века. Начиная с дохристианских времен, сила Руси, основывалась на взаимодействии дозорной конницы с княжескими дружинами и народным ополчением. Знаменательно, что в 890-х годах мимо нововозникшей мощной державы прошли, ненадолго осадив Киев, теснимые турками-огузами мадьяры, которые затем легко опустошили Юго-Восточную Европу и заняли Паннонию.

Воины, выходившие в дозоры и сражавшиеся в дикой степи на границах земли руськой, воспевались в средневековых былинах о богатырях («буй-турах», «бога-турах») и в исторических песнях Нового времени. С. А.Плетнёва видит в них «отряды вольных русских степных поселенцев, аналогичных казачеству, возникшему в степях на 500 лет позднее».

По замечанию О.Н. Трубачёва, этноним русь являлся собирательным, подобным летописным именам соседних народов: чудь, весь, пермь, ямь, корсь… Он означал и род, и призвание: «светлый, сияющий, белый», противостоящий мраку и тьме врагов – их «бесчисленному множеству». Способность терпеть поражения и отступать, не теряя духа, перенимать лучшее у врагов, выискивать их слабые места, мирно с ними уживаться помогла Руси выдержать натиск несметных половецких орд, а затем обратить их в соратников. Союзниками возникшего государства стали кочевые торки, берендеи и печенеги, в XI–XII веках поселенные киевскими князьями в Поросье у Днепра, на границе со степью.

Несмотря на частые войны в X – начале XIII веков с кочевниками Северного Причерноморья, сохранялись связи между «Русской землёй» и русами Приазовья, восточной Таврии и Тамани (Тмутарханского княжества), которых греки именовали «понтийскими росами». В конце I тысячелетия Тмутархань была на время отрезана степняками от восточнославянских земель, отвоёвана в X–XI веках, но впоследствии канула в небытие.

Нашествие монголов в 1220-1240-х годах непоправимо изменило жизнь русов Причерноморья и Придонья. Историк Ибн аль-Асира в те годы писал, что многие русские купцы бежали из Таврии и Тмутархани.Монголы разгромили и покорили булгар и половцев, стремительно завоёвывали Русь, жгли сёла и опустошали города. С 1237 по 1241 год вся страна за исключением Новгородских и Псковских земель, была разорена и покорена.

Общей участи, вероятно, избежала и часть населения Приазовья, Причерноморья и Северного Кавказа. Выходцы из разных народов укрылись в лесостепях высокого Правобережного Дона и в который раз объединились с русами в конных дружинах. На несколько веков их родной землёй стали рубежи Руси. В XII–XIII веках летописцы называли их бродниками. Они жили в поле по нескольку лет, возвращались к родственникам, чтобы завести семью, и вновь уходили сражаться. В XV–XVI веках за ними утвердились названия черкасы (от черкесов-адыгов) и казаки (от тюркского каз «кочевать»). Л.Н. Гумилев без достаточных оснований полагал, что они являлись особым народом «русско-хазарского происхождения, наследниками древних хазар». По мнению Г.В. Вернадского, казачество приняло «имя хазар», но являлось военным сообществом, объединившим «свободных людей». Прозвище никому не подвластных степных всадников каза́ки существовало у мингрелов (kasak) и осетин (kasakh). Так возникло не покорившееся монголам, неуловимое православное войско.

Общеизвестно, что кочевники «никогда не зарывают кладов». Русы вели походный образ жизни и «всё своё носили с собой». От их пребывания в Причерноморье осталась лишь горсть названий с корнем ros-/rus- и свидетельства греков или арабов о народе ерос, ар-русийа, о «Русской реке» (Кубань или Дон) и о «русском острове» (Таврия, острова низовий Днепра, Кубанские плавни).