Персонаж Хамфри Богарта Чарли Оллнат тащит свою небольшую лодку «Африканская королева» по притоку реки, заросшей тростником, в надежде достигнуть озера Танганьика. Он и не подозревает, что его передвижения привлекают внимание обитателей притока. Чарли бросает быстрый взгляд через плечо. Роуз (Кэтрин Хепбёрн) выглядит обеспокоенной.

– Не волнуйся, милая, – говорит он ободряющим тоном.

Угловатое лицо Роуз расплывается в улыбке, но язык тела выдает её.

– Я в порядке, мистер Оллнат, – отвечает она дрожащим голосом. Однако Оллнат обеспокоен чем-то другим в её голосе – чем-то даже хуже, чем страх, сомнением.

– Мистер Оллнат, занимайтесь своим делом.

– Конечно, Роуз, конечно, – проговорил он, отмахиваясь рукой. Отвернувшись, он нахмурился, вспоминая тощее лицо этой миссионерки, которая вылила весь его джин.

«Сумасшедшая дамочка», – думал он, морщась оттого, что канат впивался ему в плечо.

Под тёмной поверхностью воды движения Оллната звучали, как сигнал, на который древние охотники реагируют инстинктивно. Несколько пиявок дрейфовали в лёгком течении, закрепившись своими присосками, расположенными под хвостом, за стволы тростника. В сочетании с их зелёной окраской это позволяло им сливаться с зарослями и защищало от голодных рыб и птиц, которые патрулируют болото.

Большую часть времени пиявки просто ждут, время для них ничего не значит. Но, услышав сигналы, переносимые водой, они становятся одержимы одной целью – ЕДОЙ.

За миллионы лет эти подводные хищники обзавелись рядом приспособлений для охоты, например сенсорной системой, которая позволяет им анализировать окружающую среду и получать информацию о потенциальных хищниках и жертвах. Десять глаз расположены на голове пиявки, но, в отличие от глаз позвоночных, благодаря своей сложной фокусирующей способности, эти своеобразные фотодатчики реагируют на движение и изменение интенсивности света.

На таком расстоянии между тростником и лодкой Чарли их глаза не фиксируют ничего необычного. Но каждая из пиявок, населяющих этот небольшой участок болота, ощущает колебание воды. Насторожившись, они вытягиваются и замирают, готовые катапультироваться. Пиявки удерживают такое положение в течение нескольких секунд, и вот их сенсорная система вновь засекает вибрацию. Пиявки сжимаются в форме подковы, что позволяет им сохранить потенциальную энергию, которая через мгновение поможет им отпружинить от тростника.

Более того, их тела покрыты сотнями крошечных сенсорных детекторов, которые также ощущают исходящие от Чарли Оллната вибрации, пока он буксирует лодку прямиком в их логово.

Направляя свои тела в сторону источника колебаний, пиявки начинают синхронное движение, регулируя вектор в сторону источника пищи, как пловцы из какого-то неизданного фильма ужасов Эстер Уильямс.

Один метр.

Полметра.

Вспышка движения. Огромная тёмная фигура, и внезапно пиявкам приходится бороться с течением. Но цель так манит, это самый большой источник пищи, который когда-либо им попадался. Совсем близко. Сигналы усиливаются, и пиявки уже могут почувствовать тепло пищи. Добыча буквально в нескольких сантиметрах.

В это же время через просветы в камышах за пиявками наблюдает другой хищник – окунь тоже не прочь пообедать.

Но пиявки уже добрались до желанной добычи и, прокусив тканную броню, присосались к своей жертве.

На палубе «Африканской королевы» Роуз помогает Чарли снять мёртвых пиявок и очистить соль, которую она бросила в них. Чарли Оллнат вздрагивает.

– Если в мире есть что-то, что я ненавижу, то это пиявки – грязные маленькие дьяволы!

Когда я вышел из машины, брат-близнец Альберта Эйнштейна дружески помахал мне.

– Руди Розенберг, – сказал мужчина, протягивая руку.

На нём была рубашка в красно-белую полоску и синий галстук-бабочка. Его белые волосы обрамляли лицо длинными седыми прядями. Я догадался, что ему было за семьдесят.

– Пойдём через задний вход, – предложил Руди, останавливаясь, чтобы набрать код на двери. Я последовал за ним, и мы вошли в довольно простое промышленное здание. Я был немного удивлён, что вывеска при входе гласила «Точность», а не «Пиявки США». Думаю, я ожидал изображения чего-то более яркого: потока крови или хотя бы несколько присосок.

– В здании располагаются три компании, – сказал мне Руди несколько минут спустя, когда я сел в кресло в его офисе. Комната была заставлена произведениями искусства, книгами, журналами и памятными вещами.

Я оживился.

Он посмотрел на меня поверх очков.

– Пиявки всегда вызывали интерес у людей.

Розенберг, переживший холокост, начал с рассказа о том, что пиявки были одним из старейших терапевтических методов, известных человеку.

– Их использовали в Древнем Египте 35 тысяч лет назад. В санскритских трудах за тысячу лет до нашей эры пиявок описывали как средство для лечения укусов змей. Греки применяли их от головной боли.

Изучая историю процедуры кровопускания, я выяснил, что во II веке Гален прописывал пиявок как средство для уменьшения «изобилия» – избытка – крови и что слово «пиявка» (англ. leech) на самом деле произошло от loece или laece – старого англосаксонского слова, означающего «лечить».

– В наш век высоких технологий и многомиллиардной лекарственной промышленности в больницах всё ещё используются пиявки. Фактически в 2004 году FDA одобрило Hirudo medicinalis в качестве лечебного «устройства».

Интересно, правильно ли я его услышал? «Устройства»?

– Вот так. Лекарственная пиявка – второе живое существо, которое когда-либо получало это «звание».

Руди знал ответ на мой следующий вопрос, поэтому прежде чем я успел его задать, он сказал:

– Личинки.

– Личинки? – удивился я.

– Именно, врачи ещё сотни лет назад выяснили, что, если положить личинок на рану, они съедят только мертвую или заражённую ткань и тем самым очистят рану.

– Круто, – ответил я. – А как насчёт пиявок?

– Большинство пиявок отправляется в больницы или медицинские центры, где врачи пришивают части тела: уши, скальпы, носы, – а также делают реконструкцию молочных желёз. А бывает, кто-то приходит в больницу вместе со своим пальцем в сумке со льдом – тогда нам звонят.

Руди объяснил, что во время ювелирных работ, таких как пришивание уха или пальца, на крошечные вены и артерии накладываются микроскопически тонкие швы. С артериями работать проще, у них более толстая и крепкая стенка, в отличие от вен, которые возвращают кровь в сердце и с которыми возникают сложности. В результате кровь свободно поступает в пришитую ткань (через хирургически исправленные артерии), однако часто она скапливается из-за слабого венозного оттока из области. Если это не исправить, нарушится кровообращение и в итоге наступит гибель прикреплённой ткани, которая истощится из-за недостатка кислорода и питательных веществ.

– Кто-то случайно выяснил, что если поместить пиявку рядом с местом, где пришита ткань, создаётся своего рода искусственное кровообращение.

– Как это?

– Пиявка отсасывает скапливающуюся кровь, чтобы на это место могла поступить новая артериальная. Свежая кровь приносит с собой ингредиенты, необходимые для восстановления повреждённых кровеносных сосудов и стимулирования роста новых вен.

– Понял, – ответил я.

– Так, после пришивания пальца могут использовать от десяти пиявок, а когда пришивают скальп, то все сто.

А ещё Руди рассказал, как для спасения ноги одного канадца, больного раком, задействовали около тысячи пиявок во время частичной ампутации.

– Тем не менее только в 1980-х годах использование пиявок стало стандартной процедурой.

– Что же останавливало людей раньше? – спросил я.

Руди перегнулся через стол и понизил голос.

– Хирурги полагали, что использование пиявок плохо отразится на их профессионализме. Изначально люди не очень доверяли этому способу. Теперь же каждый год мы отправляем тысячи пиявок по всей территории США и Канады.

Тогда я спросил Руди, все ли пиявки направлялись для ремонтных работ.

– В основном, – ответил он, – хотя их также заказывают ветеринары и учебные лаборатории.

Руди пояснил, что у пиявок довольно крупные нейроны (нервные клетки), что облегчает изучение функций нервной системы на клеточном уровне.

Честно говоря, я был впечатлен. Но Руди продолжал:

– Исследования, проведённые в медицинском центре «Бет Исраэль», показали, что пиявки могут быть эффективным средством от боли и воспалений, особенно для людей, страдающих остеоартритом. Это одна из первых больниц в стране, которая предлагает лечение пиявками.

Руди откинулся на спинку стула и улыбнулся, как гордый отец.

– Довольно большое достижение для существа, которое большинство людей считает отвратительным кровососущим червём.

Я кивнул, как будто всю жизнь был фанатом пиявок. Должен признаться, хоть я и зарабатывал, изучая летучих мышей – вампиров, пиявки никогда не вызывали во мне щенячьего восторга. Теперь же, сидя напротив столь воодушевлённого учёного, я начал воспринимать этих маленьких существ несколько иначе.

Пиявки относятся к типу Annelida (кольчатые черви). Группа содержит около 12 тысяч видов и имеет всемирное распространение. В дополнение к пиявкам (которые относятся к классу Hirudinea) к кольчатым относятся также дождевые черви (класс Oligochaeta) и их пресноводные родственники, а также морские черви, морской песчаный червь и морской красный червь (класс Polychaeta).

Пиявки обитают как в прохладных пресных водах, так и в застойных тропических грязевых котловинах. Около 20 % видов пиявок являются морскими, и их среда обитания варьируется от мелких прибрежных вод до термальных источников. Также пиявок можно встретить в тропических дождевых лесах и подгималайских холмах Северной Индии. Есть даже вид, который обитает в одной пещере в Новой Гвинее, где он питается кровью летучих мышей. Хотя пиявки – наиболее известные кровопийцы, многие виды выступают скорее хищными, чем паразитическими. А некоторые даже приносят пользу своим «жертвам».

Размер кольчатых червей варьируется от миллиметра до более трёх метров в длину. Их называют кольчатыми, потому что их тела состоят из кольцеобразных сегментов, сложенных один на другой (как у мишленовского человечка, но без рук и ног, и добавьте чуть больше слизи).

С эволюционной точки зрения адаптивное преимущество сегментации, по-видимому, связано с тем фактом, что тела кольчатых червей буквально разделены на ряды более или менее независимых участков (отделенных друг от друга тонкими перегородками). В далёком прошлом эти кольца разделяли тело животного на голову, середину и хвост.

Вероятно, сегментация также позволяла кольчатым червям передвигаться более эффективно, чем их несегментированным предкам. Это связано с тем, что наряду с метамерным планом тела в этой группе возникла еще одна адаптация – полость организма, известная как целóм. Заполненная жидкостью камера является частью гидростатического скелета червя, так что, когда мышцы, которые окружают каждый сегмент тела, сжимаются, сжатая жидкость в целóме выдавливается к концу головы, толкая её вперёд. При движении червь прикрепляется к субстрату с помощью вентрально расположенных пар микроскопических зубообразных щетинок (или хет). Затем задний конец тела вытягивается в заданном направлении – это сокращаются продольные мышцы, которые находятся по всей длине тела.

Пиявки, однако, способны использовать альтернативную форму передвижения, и в этих случаях они напоминают дюймовых червей (которые являются личинками насекомых, а не настоящими червями). Этот тип передвижения возможен благодаря наличию пары присосок: одна расположена рядом с головным концом (передняя присоска), а другая – около кончика хвоста (хвостовая присоска).

Когда пиявка ползёт, она, используя свои присоски, цепляется за субстрат. Пиявка прикрепляется передней присоской и подтягивает к ней заднюю, потом присоединяется задней и переносит переднюю, задействуя мышцы корпуса. Они могут перемещаться таким образом как на суше, так и под водой, причём и вертикально, и горизонтально. Подобным способом наземные пиявки охотятся, реагируя на вибрации, углекислый газ или тени.

Также пиявки – искусные пловцы, но, в отличие от рыб, волнообразно двигающихся из стороны в сторону, тела пиявок изгибаются вверх-вниз, что больше напоминает дельфинов и китов. Леонардо да Винчи (1452–1519), возможно, был первым, кто изучил манеру перемещения этих животных, он потратил довольно много времени, чтобы разобраться во всех тонкостях.

Некоторые особи «запрыгивают» на своих жертв, когда те опускают головы, чтобы попить. Через ноздри пиявки прикрепляются к слизистым оболочкам, и там, в тёплой влажной среде, они питаются и созревают, будучи в полной безопасности, по крайней мере, какое-то время.

Известен случай, когда пиявки напали на группу наполеоновских солдат, идущих из Египта в Сирию в 1799 году. Добыча воды для армии в чужой стране до изобретения методов её очистки (таких как кипячение или добавление йода либо хлора) была очень трудной. Судя по всему, некоторые из солдат пили воду из озера, кишащего крошечными личинками пиявок, которые проникли внутрь. Несколько дней спустя мужчины начали болеть, и медицинский персонал пришёл в ужас, обнаружив в носоглотке у своих пациентов крошечных пиявок. Безусловно, пациенты были шокированы не меньше врачей, что не облегчало задачу вторых.

Как и в других столь же больших группах животных, диета пиявок очень разнообразна. Примерно три четверти всех видов являются кровососущими паразитами, питающимися в основном кровью позвоночных (включая акул, рыб, лягушек, черепах, змей, крокодилов, птиц и млекопитающих). Паразитические пиявки обычно не специализируются на какой-либо конкретной добыче. Например, лекарственная пиявка Hirudo medicinalis обычно кормится лягушками, но она легко может насытиться и кровью человека. Впрочем, пиявка и сама может стать обедом для своих «жертв», например рыб, птиц, саламандр, змей и даже других пиявок.

По словам доктора Марка Сиддалла, эксперта в этой области и куратора в Американском музее естественной истории, первые пиявки обитали только в пресной воде и питались исключительно кровью, но со временем некоторые виды эволюционировали. Некоторые стали хищниками и теперь питаются беспозвоночными (например, червями или даже другими пиявками). В отличие от паразитических пиявок, которые могут выживать в течение длительных периодов времени без кормления, хищные пиявки охотятся часто (обычно каждые один – три дня). Другое отличие состоит в том, что хищники быстро переваривают пищу, в то время как их родственники-паразиты могут удерживать кровь в кишечнике в непереваренном состоянии до нескольких месяцев. У хищных видов пиявок развился хоботок, которым они находят свою добычу и высасывают её. Часто от одного, например, червяка может питаться сразу несколько пиявок, такой в известной степени банкет получается.

Некоторые пиявки не являются ни паразитами, ни хищниками. Например, некоторые члены семейства Branchiobdellidae являются своего рода «чистильщиками» раковины пресноводных раков. Различные виды этой группы пиявок обитают в разных частях тела рака. Например, один тип прикрепляется к антеннам, в то время как другой живёт всю жизнь в клешнях (хелипеды). Это взаимовыгодное содружество, так как пиявка очищает тело рака от застрявших в нём водорослей, бактерий.

Хотя и не все представители этого вида пиявок полезны для своих хозяев. Некоторые просто питаются остатками недоеденной пищи, но есть и такие, которые обитают в жабрах раков и кормятся там жаберными нитями и кровью. Бывают случаи, когда на теле рака живёт слишком много пиявок, что в итоге убивает его.

Во времена, когда кровопускание считалось панацеей, пиявки были лишь альтернативным вариантом флеботомии. Например, её можно было установить в труднодоступных местах, тех, которые трудно вскрыть ланцетом. Чтобы вылечить миндалины, пиявку крепили к задней части горла пациента; эти кровопийцы использовались для дренирования геморроя. Пиявок применяли в лечении опухшей из-за гонореи мошонки, а также особенно широко в целях избавления от недугов женской репродуктивной системы. К тому же дети и женщины предпочитали кровопускания именно с помощью пиявок.

Использование медицинской пиявки достигло своего апогея в Европе в первой половине XIX века, когда главный хирург Наполеона Франсуа Жозеф Бруссе заявил, что все болезни возникают от избытка крови (снова теория Галена о жидкостях – спустя полторы тысячи лет). В то время Бруссе прописывал пиявки (и всегда популярное голодание) почти так же часто, как сегодня врач рекомендует аспирин и постельный режим. Учитывая огромное влияние Бруссе на европейскую медицину, лечение пиявками стало безумно популярно в 1830-х годах, и в 1833 году было использовано более 41 миллиона этих кровопийц. Метод был также очень популярен среди военных, порой их одновременно «лечило» до пятидесяти пиявок.

Модные дамы того времени даже украшали маленькими пиявками свои наряды. К сожалению, гирудотерапия так распространилась, что лекарственная пиявка была практически полностью истреблена (и остаётся под угрозой исчезновения сегодня). В конце концов их даже пришлось импортировать из других мест, например, Азии.

Учитывая высокий уровень бедности, который существовал в то время, сбор пиявок стал хоть и не особенно приятным, но способом получения дохода. Почти всё, что требовалось для сбора урожая, – это доступ к озеру, пруду или болоту, где жили эти черви. Сборщики пиявок просто подворачивали штаны (или юбки) и заходили в ближайший водоем, где они обитали. Так, исполняя роль живой наживки, они ждали пока паразиты сами не зацепятся за ногу, и затем просто снимали их и складывали в корзину. Опытные сборщики могли успеть удалить пиявку до укуса.

– Сегодня пиявок выращивают в резервуарах, заполненных дистиллированной охлаждённой водой, – рассказывает Руди. – Они гермафродиты, поэтому все могут плодиться. Личинки они откладывают на суше, и те выглядят как маленькие пенистые футбольные мячи. Личинки вылупляются примерно через три недели.

– Вы выращиваете здесь своих пиявок? – спросил я.

– Нет. Мы получаем их уже взрослыми от компании Ricarimpex. Они существуют с 1845 года.

– Ого, – впечатлился я. А про себя подумал: «Что за странное название!»

– Есть еще одна компания, «Биофарм», которая была основана Роем Сойером в Южном Уэльсе.

– «Биофарм»? Классное имя, – сказал я слишком быстро, и Руди бросил на меня озадаченный взгляд.

Еще в начале XIX века в болотистых районах близ Бордо во Франции появилось несколько компаний, в том числе Ricarimpex. (Прежнее название компании было Ricard Debest Bechade.) Компании процветали из-за неожиданного спроса на пиявки, который возник благодаря доктору Бруссе. Эти черви теперь требовались в огромных количествах, и старая техника ловли «броди и жди» была вскоре заменена выращиванием в питомниках. Новые дороги и железнодорожное сообщение позволили пиявкам отправляться всё дальше и дальше. Так, кровососущих стали отправлять в Соединённые Штаты, потому что американские виды были признаны непригодными из-за их относительно маленького размера.

Чаще всего пиявок использовали в медицинских целях, но не всегда. В 1850 году доктор Джордж Мериуэзер, который был известен своими необычными изобретениями, предложил очень интересное применение для этих червей. Заметив особую чувствительность лечебных пиявок к изменениям в атмосфере (Джордж считал, что в этом «виноват» атмосферный электромагнетизм), Мериуэзер сконструировал на основе своих наблюдений прибор, состоящий из дюжины пинтовых прозрачных бутылочек, заполненных дождевой водой на дюйм, в каждую из которых помещали по пиявке. В горлышках были закреплены кусочки китового уса, которые с помощью проволочек и цепей соединялись с закреплёнными сверху устройства молоточками. Когда приближалась буря, каждая пиявка, чувствуя её, стремилась вылезти из воды и задевала китовый ус, вызывая тем самым удар молоточка по колоколу. Чем чаще и сильнее звучал колокол, тем предсказание бури считалось точнее. Когда пиявка завершала свою «работу», она падала в воду, а молоточек возвращался на место. Сохранились сведения о 28 точных предсказаниях. Хотя некоторые учёные считают, что пиявки в действительности реагировали на изменения атмосферного давления, а не ощущали электрическую активность.

Прибор был показан публике в 1851 году на Великой выставке в Лондоне. После этого Мериуэзер предлагал шесть проектов таких устройств, простые – для использования на кораблях, более вычурные и дорогие – для гостиных и дворцовых залов. Проекты не прижились: на флоте стали использовать штормглассы, а про судьбу домашних «предсказателей» вообще ничего не известно.

За исключением несчастного доктора Мериуэзера, большинство людей, которые вступали в контакт с пиявками, делали это, потому что они были больны. Многие исторические фигуры подвергались этому методу лечения, однако фанатов пиявок среди них не было.

В апреле 1824 года у лорда Байрона, участвовавшего в военной кампании в Греции, начались судороги, возможно, из-за лекарств, которые он принимал от гонореи и малярии. Врачи предложили поэту лечебные кровопускания с помощью пиявок. Пациент долго отказывался, но, когда он впал в бредовое состояние, врачи приняли решение поставить пиявок ему на лоб.

«Проклятый набор мясников», – ругался Байрон между приступами бреда и паранойи. Он был убеждён, что доктора собираются убить его.

В общем, целители прикрепили около 20 пиявок к воспалённому лбу лорда Байрона, но они не помогли. К сожалению, истощённый поэт скончался на следующий день.

Пиявки также широко использовались для лечения инсультов. Хотя существуют разные версии касательно событий вокруг смерти Иосифа Сталина, все соглашаются, что умер он от кровоизлияния в мозг 5 марта 1953 года.

Врачи обнаружили советского лидера в луже собственной мочи и диагностировали паралич половины тела. Было принято решение использовать пиявок, прикрепив их за ушами. Дрожащими руками доктора обливали «босса» ароматным уксусом, пытались сделать ему инъекции камфоры и кофеина (и вполне возможно, всего, что они могли найти на даче). Но их героические усилия были напрасны.

После смерти Сталина врачей ещё несколько лет преследовали обвинения в халатности, в том, что лечение советского лидера могло быть преднамеренно отложено. В любом случае, учитывая развитие медицины в СССР в 1953 году, подождать было не такой уж плохой идеей.

Наконец, Джеймс Джойс, автор «Улисса», также подвергался периодическому лечению пиявками, и результаты были не лучше, чем у Байрона и Сталина. В дополнение к перенесённым 11 операциям на глазу, его врачи использовали пиявок, чтобы уменьшить приток крови к глазам. К сожалению, эти методы лечения не смогли остановить прогрессирование слепоты, вызванной глаукомой, но не они стали причиной смерти Джойса в 1941 году, а язва, перфорировавшая стенку желудка.

При использовании пиявок врачи столкнулись с одной проблемой, заключающейся в их досадной особенности уползать с места, куда их поместили. Например, когда пиявку вставляли в отверстие тела, приходилось обматывать её лассо из ниток, чтобы она неожиданно не «ушла». Точно так же, если пиявку устанавливали рядом с отверстием (например, ушной раковины), его закрывали ватным шариком, который препятствовал проникновению червя внутрь. Предположительно такие меры стали предпринимать в XIX веке, после того как пиявка, как сообщалось, заползла в матку одной пациентки, а в другом случае быстро перемещающееся существо исчезло у кого-то в прямой кишке.

Руди Розенберг также пояснил, что укус пиявки абсолютно безболезнен, так как в её слюне содержится анестетик.

– Максимум вы почувствуете лёгкий щипок, – объяснил Руди. – Но после этого ничего.

Способность доставлять укусы, не расстраивая потенциальную еду, является важной адаптацией к образу жизни. Как и в случае с укусом летучей мыши – вампира, если бы жертва пиявки чувствовала что-то большее, чем незначительное раздражение, шансы на успешную кормёжку были бы невелики.

– У медицинской пиявки три челюсти, расположенных под углом 120 градусов друг к другу (наподобие фирменной эмблемы «Мерседес»), на каждой имеется по 70–100 зубчиков длиной 12–33 микрометра, – продолжил Руди. – При присасывании пиявки челюсти пилящими движениями повреждают покровы жертвы, после чего остаётся характерная трёхлучевая ранка. Между зубчиками открываются протоки слюнных желёз, выделяющие секрет, препятствующий свёртыванию крови во время сосания.

Пиявки, которые питаются от крупных животных, таких как буйволы или даже слоны, имеют большие челюсти с еще большим количеством зубчиков. Это позволяет им прорезать толстые, жёсткие шкуры, с которыми они сталкиваются.

Как упоминалось ранее, подавляющее большинство видов пиявок, в том числе Hirudo medicinalis, имеет дополнительную присоску рядом с хвостом. На ней нет зубчиков, так как в основном эта присоска используется для передвижения и чтобы прикрепиться к телу жертвы.

В конце XIX века, в 1884 году, из пиявки было получено вещество, препятствующее свёртыванию крови. Позднее оно получило название «гирудин». Подобно препаратам, предотвращающим образование тромбов, которые выделяются из слюны летучей мыши – вампира, гирудин помог превратить лекарственную пиявку и некоторых её родственников в превосходно развитых охотников за кровью.

Первоначально кровь вытекает из раны из-за отрицательного давления, создаваемого передней присоской, но вскоре всасывание усиливается за счёт сокращений пищеварительного тракта пиявки. Червь питается около часа, иногда поглощая крови в десять раз больше собственной массы тела (лечебные пиявки потребляют около десяти миллилитров крови за один приём). После насыщения пиявка (раздутая, словно наполненный кровью футбольный мяч) отпадает от тела. Особи некоторых видов могут прожить без пищи до трёх лет.

После того как пиявка падает, кровотечение из места ранения может продолжаться до десяти часов, и, как и после укуса летучей мыши – вампира, это может привести к серьёзной кровопотере. Даже в контролируемых условиях пациентам, подвергающимся гирудотерапии, иногда требуются переливания крови.

Помимо существенной потери крови, у укушенных пиявкой могут возникнуть и другие проблемы. Гидрофильная аэромонада (лат. Aeromonas hydrophila) – это эндосимбиотическая бактерия, которая обитает в кишечнике пиявки. Данный организм может вызвать инфекцию в месте ранения, а также диарею у людей. Из-за этого лечение кровососущими червями часто сопровождается приёмом антибиотиков.

Что Aeromonas hydrophila делает внутри пиявки?

Исследователи полагают, что аэромонада защищает организм хозяина от инфекций при потреблении крови больных животных и способствуют правильному усвоению питательных веществ. Как и другие эндосимбионты, взамен микроб получает безопасное место для жизни, питания и размножения. Точно так же другие виды эндосимбиотических бактерий населяют кишечники комаров и летучих мышей – вампиров.

Часто пиявки несут в своей слюне ещё более неприятные патогенные микроорганизмы, в том числе переносимые с кровью паразиты, известные как трипаносомы. Эти простейшие являются переносчиками ряда серьёзных заболеваний.

– Только вид Hirudo medicinalis обладает необходимым набором лечебных качеств – размером, техникой укуса и количеством гирудина, – с гордостью отметил Руди.

– Как вы заставляете их кусать, куда нужно? – спросил я.

– Раньше использовали перо или полую трубку. В неё помещали пиявку, а затем прижимали к тому месту, где хотелось, чтобы она укусила.

Я также узнал, что брадобреи использовали вместо трубки чашку.

– В наше время, однако, просто вырезают маленькое отверстие в стерильной марлевой прокладке, приклеивают отверстие на необходимое место, а затем прикрепляют к нему голову пиявки. Марля не позволяет особи перемещаться по телу, однако за ней всё равно лучше приглядывать.

– Они когда-нибудь отказываются от еды? – поинтересовался я.

– О, они могут быть очень разборчивы, – сказал Руди, усмехнувшись. – Пиявки ненавидят парфюмированное мыло или сильно пахнущие лаки для волос. Часто они не могут присосаться, если человек – заядлый курильщик или недавно ел чеснок.

– Понятно, – проговорил я. – Итак, как вы поступаете с пиявкой, которая «воротит нос»?

– Нередко, если очистить, побрить место «состыковки» и сдобрить его парой капель крови, подслащённой водой или даже молоком, можно разжечь их аппетит.

– А что, если это не сработает?

– В других случаях можно задобрить пиявку, погрузив её ненадолго в разбавленное вино или тёплое тёмное пиво. Либо попросту взять другую пиявку.

– Что происходит с пиявкой после лечения?

– Ну, к сожалению, лечение оказывается их последней трапезой, – с грустью произнёс Руди. – Учёные выяснили, что некоторые клетки крови человека живут в медицинской пиявке до шести месяцев.

Очевидно, они всё ещё пытаются выяснить, как это работает, но, похоже, это как-то связано с бактерией Aeromonas.

– В любом случае заболевания, передающиеся через кровь, могут распространиться, если использовать пиявку повторно. Поэтому после кормления особи считаются медицинскими отходами.

– И как от них избавляются?

– Обычно их погружают в алкоголь, – сказал Руди и посмотрел на меня поверх своих очков. – Но точно не стоит их спускать в канализацию.

– Почему это? – поинтересовался я.

– Однажды мне позвонили из больницы. По какой-то причине они решили избавиться от своих пиявок, отправив их в долгое плаванье в унитаз.

– И?

Я заметил, что он еле сдерживает смех.

– Ну, видимо, пиявкам эта идея понравилась. Довольно скоро они начали появляться в туалетах по всей больнице. Когда мне звонили, люди в клинике были уже в панике.

– И что же вы им посоветовали?

Руди прыснул:

– Я посоветовал им обзавестись сачком.

В конце XIX века достижения в медицине начали заменять такие древние методы лечения, как кровопускание и пиявки. А на смену теории о балансе жидкостей в организме пришли исследования, подтверждающие, что болезни провоцируют бактерии и вирусы. Некоторые смелые учёные даже утверждали, что кровопускания могут нанести больше вреда, чем пользы. Неудивительно, что отдельные представители медицинского сообщества сначала немного посопротивлялись этим новым тенденциям. Кому-то, по-видимому, было настолько сложно свыкнуться с отказом от привычных способов лечения, что они заявили, будто индустриализация или даже изменения в магнитном поле Земли привели к недавней неэффективности кровопускания.

К 1930-м годам потребность в гирудодобыче значительно уменьшилась. Как правило, использование пиявок в качестве терапевтического инструмента ограничивалось очень немногими редкими заболеваниями, и большинство заводчиков были вынуждены искать новые рабочие места.

– Затем, в 1970-х годах, – продолжил Руди, – несколько хирургов начали использовать пиявок для восстановления после реконструктивной хирургии. Некоторые из этих парней отработали технику во время службы во Вьетнаме и решили применить её на родине.

Руди рассказал, как его партнёрша по бизнесу Мари Боназинга встретилась с Жаком де Бараксом, президентом Ricarimpex, на международной конференции по лекарственным пиявкам в начале 1980-х годов. Вскоре после этого была сформирована организация «Пиявки США», и у хирургов в Соединенных Штатах и Канаде появился доступ к древнему, но ценному хирургическому помощнику, который почти не требовал обучения и мог быть доставлен с помощью курьера или даже вертолёта в экстренных случаях. В настоящее время Ricarimpex продаёт около 70 тысяч пиявок в год.

Руди также рассказал о нескольких случаях, когда пиявки его компании сыграли важную роль в хирургических операциях. Один из них произошёл с молодой женщиной-музыкантом, которая случайно упала на рельсы Нью-Йорского метро, а проходящий поезд отрезал ей руку. Рука женщины была успешно восстановлена, и, хотя она больше не смогла играть на музыкальном инструменте, ей удалось стать успешным специалистом по трудотерапии.

Помимо того, что пиявки имеют большое значение для реконструкции пальцев и ушей, когда речь идёт о пришивании скальпа, в течение нескольких недель может использоваться сотня или более пиявок. Как правило, это происходит, хотя и редко, если волосы попадают в тяжёлую технику.

Пиявки также широко применяются при реконструкции молочной железы, хотя в 1993 году после такой операции одна пиявка пропала. В конце концов обеспокоенные врачи определили, что она решила заползти в рану. Позднее бродячий червь был обнаружен внутри груди пациентки.

Также пиявки могут сопровождать трансплантацию, когда кожа или мышца пересаживаются из одного места на теле в другое. Два словенских хирурга впервые в 1960 году провели одну из таких операций с помощью пиявок. Спустя 13 лет эта процедура спасла ногу моего отца.

В июле 1973 года, когда мы были в отпуске, мой отец попал в аварию на лодке. Пропеллер мотора разорвал его колено, оставив ужасную рану и мало целых частей, чтобы хирурги могли реконструировать сустав.

Чтобы заменить недостающую плоть, окружающую колено, нужна была сложная многоэтапная процедура. Для таких случаев необходимо взять лоскут кожи из одного места и трансплантировать в другое. Чтобы в ткани не нарушалось кровообращение, используют пиявок. Важно, чтобы цвет перенесённой кожи оставался розовым, а не становился фиолетовым.

Мой отец ни разу не пожаловался на протяжении этого болезненного и изнурительного процесса, который занял три года. Но уже через месяц после возвращения домой он смог выйти на работу.

Считается, что составляющие слюны пиявки в целом изучены, но ряд веществ и сегодня требует расшифровки. Они оказывают противовоспалительное действие, активизируют местное капиллярное кровообращение, улучшают снабжение тканей кислородом и питательными веществами, предотвращают тромбообразование и растворяют свежие тромбы.

В начале 1980-х годов Розенберг столкнулся с ещё одним случаем чудесной помощи пиявок. Ему позвонила его сестра из Сан-Диего.

– Она сказала, что одна нога моей матери полностью обесцвечена и что врачи хотят немедленно ампутировать её. В то время ей было 82 года.

Руди рассказал о том, как он велел своей сестре отложить утверждение операции до тех пор, пока он туда не доберется. Затем он рассказал матери о своей идее.

– Я спросил её, могу ли я попытаться восстановить кровообращение в её ноге с помощью пиявок.

Положив с собой в банку с дистиллированной водой 12 пиявок и плотно закрыв её, он отправился первым рейсом в Сан-Диего.

– По прибытии я увидел, что её нога выглядела очень плохо, она почти целиком была чёрная, и, когда я попытался поставить первую пиявку, та отказалась кусать.

Я слушал и не мог пошевелиться от волнения.

– Я немного потёр кожу, и примерно через 15 минут вторая пиявка наконец-то присосалась. Через 10 минут пальцы матери начали розоветь.

– Это невероятно! – сказал я.

– Да, я тоже так думал. Я лечил её три дня.

– И?

Руди ухмыльнулся, глядя на фотографию в рамке с улыбающейся женщиной, сидящей на стуле.

– И она дожила до 97 лет с обеими ногами.