В 1991 году при таянии ледника в итало-австрийском Тироле была найдена заледеневшая мумия человека, которого впоследствии назвали Этци. Исследователи очень быстро установили его возраст: приблизительно 5300 лет. А значит, это человек конца неолита — того периода, когда большая часть европейских популяций перешла к земледелию. Он поразительно хорошо сохранился, вместе с одеждой и колчаном. Оставшиеся на скелете следы указывают на то, что он умер от последствий ранения стрелой в спину.

Но откуда он туда пришел? Первый анализ его генома, проведенный в 2008 году и основанный на митохондриальной ДНК, выявил принадлежность к гаплогруппе K. Та или иная гаплогруппа объединяет людей с близким генетическим профилем. Генетический профиль Этци распространен в современной Европе (примерно у 6% населения) и в странах Ближнего Востока (примерно у 10%). Если еще точнее, митохондриальная ДНК Этци принадлежит к субгаплогруппе K1, которая встречается повсюду в Европе и на Ближнем Востоке. Словом, эти сведения не дают возможности более точно определить происхождение Этци.

Чтобы узнать больше, пришлось дождаться 2012 года и анализа ядерной ДНК. Ее сравнение с ДНК современных народов дало довольно неожиданный результат: генетически Этци оказался ближе всего к сардинцам. Y-хромосома Этци принадлежит к гаплогруппе G2, распространенной на Сардинии и на юге Корсики. Готовая сенсация для прессы: Этци — первый европейский турист, сардинец, прибывший в Альпы…

Чем объясняется этот результат? Генетические исследования человеческих останков, найденных в Европе, показали, что неолитическую культуру принесли с собой популяции, которые пришли с Ближнего Востока и постепенно смешались с местными охотниками-собирателями. Те же исследования древней ДНК преподнесли нам сюрприз: некоторые современные европейские популяции оказались генетически не близки этим последним европейцам эпохи неолита. Иначе говоря, мы — не прямые потомки этих земледельцев, живших 7000 лет назад. Между окончанием неолита и нашим временем в генетику людей был совершен значительный вклад — произошло событие, совершенно изменившее генетический пейзаж континента.

В бронзовом веке, 3000–5000 лет назад, помимо популяций, пришедших с Ближнего Востока и смешивавшихся с местным европейским населением, появилась еще одна генетическая составляющая. Кем были эти люди? Откуда они пришли? Как происходила их встреча с уже обосновавшимися в Европе народами? Сегодня нам известно, что эти люди бронзового века пришли с востока, с северного побережья Каспийского моря. Они жили на территориях, которые археологи соотносят с ямной культурой, и использовали колесные телеги. По археологическим данным, это были скотоводы, потомки охотников-собирателей, населявших берега Каспийского моря.

Ямники оставили европейским народам разное генетическое наследие. Сегодня у некоторых популяций, например в Северной Европе, доля их генома составляет до 60% (в Норвегии и Литве); в других регионах, таких как Италия и Испания, этот показатель достигает лишь 30%. А вот в Англии появление ямников произвело настоящий генетический переворот: более 80% проанализированного британского генофонда конца бронзового века генетически сходно с генофондом популяций того же периода на континенте. В Европе это была эпоха культуры колоколовидных кубков, для которой характерны гончарные изделия в форме колокола. Интересно, что эта культура распространилась по всей Западной Европе, несмотря на выявленные генетические различия между европейскими популяциями. Иными словами, гены и культуры могут быть не связанными между собой сущностями.

Какого пола были мигранты, которые принесли в Европу неолитическую культуру, а также те, кто пришел сюда в бронзовом веке? Преобладали ли среди них мужчины или женщины? Благодаря генетике можно узнать, как миграция соотносится с полом. Наш пол определяет одна из 23 пар наших хромосом, а именно двадцать третья: у мужчин это пара XY, у женщин — ХХ. Если рассмотреть в той или иной популяции совокупность генов в Х-хромосомах всех мужчин и женщин, две трети этих генов окажутся у женщин, а одна треть — у мужчин. Оставшаяся часть генома будет поровну распределена между мужчинами и женщинами.

Если мигрируют только женщины, без мужчин, две трети Х-хромосом будут нести следы их географического происхождения, а оставшаяся часть генома окажется наполовину наследием мигранток, наполовину — наследием мужчин из коренного населения. Если же переселяются одни мужчины, Х-хромосома будет на две трети «туземной», поскольку ее носительницы — местные женщины, и на треть «мигрантской». Таким образом, сравнивая Х-хромосомы с остальной частью генома, можно узнать, кто именно мигрировал в прошлом — мужчины, женщины или те и другие.

Применив эту логику к древней ДНК, исследователи доказали, что люди, которые принесли с собой неолитическую культуру, пришли парами: мужчин среди них было столько же, сколько женщин. Зато анализ дальнейшего смешения с европейскими охотниками-собирателями дал результаты, свидетельствующие о разнообразии процессов. Проведенное в Северной Европе исследование показало, что там женщины из числа охотников-собирателей часто вступали в связь с мужчинами-земледельцами, тогда как другое исследование, проведенное на юго-востоке Европы, привело к противоположному выводу: здесь в конце неолита мужчины из числа охотников-собирателей вступали в сексуальные отношения с женщинами из популяций земледельцев.

Что касается второй большой волны миграции, случившейся в конце бронзового века (той, в которой участвовали уроженцы степей вокруг Каспийского моря), здесь выводы неоднозначны. На этот раз свои гены принесли в Европу по большей части мужчины. Возможно, мигрировали в основном мужчины, а может быть, переселялись и мужчины, и женщины, но мужчины чаще вступали в связь с местными женщинами. Поиски ответа осложняются тем, что на востоке наблюдается обратное: мужчины из племен охотников-собирателей чаще вступали в сексуальные отношения с женщинами из племен скотоводов-кочевников. Впрочем, у исследователей пока есть лишь разрозненные данные. Продолжение следует…

После событий бронзового века европейская карта генетического разнообразия уже приближается к нынешней. В Европе генетическое разнообразие соответствует географическому градиенту: генетически близкие популяции близки и географически —настолько, что по анализу ДНК современного европейца можно определить его происхождение с точностью до 500 километров. Впрочем, эта географическая матрица применима лишь к коренным жителям, то есть к тем, у кого оба дедушки и обе бабушки происходят из области радиусом не более 100 километров. Коренное население представляет собой слепок генетического разнообразия, существовавшего двумя поколениями раньше, в начале ХХ века, до исхода из деревень и более масштабных миграций ХХ века.

Такое географическое распределение разнообразия началось в конце бронзового века. Пока еще мало изучено влияние более поздних миграций, как внутри Европы, так и извне. Известно, что оно не было таким значительным, как эффект от прихода популяций степных кочевников-скотоводов.

И все же некоторые европейские народы не вписываются в строгую матрицу генетического разнообразия и географического градиента. К ним относятся сардинцы, сицилийцы и баски. Эти народы отличаются от прочих европейцев сильнее, чем можно было бы ожидать исходя из географии. Самое известное среди этих исключений — несомненно, баски. Долгое время считалось, что генетическая уникальность басков — отголосок эпохи палеолита: охотники-собиратели, которые жили на этих территориях, оставили потомство, дошедшее до наших дней, — в отличие от других европейских популяций, замещенных популяциями с Ближнего Востока. Басков рассматривали как своего рода реликт первоначальных охотников-собирателей.

Но недавние исследования показали, что эта гипотеза неверна. Во-первых, все европейские популяции произошли от смешения мигрантов с Ближнего Востока эпохи неолита и палеолитических популяций: то есть замещения популяций не было. Баски также появились в результате этого смешения, и они не более «палеолитичны», чем другие европейские народы. Во-вторых, они прошли и через более позднее смешение со степными народами бронзового века, со скотоводами с северного побережья Каспийского моря (пусть даже вклад последних в их геноме меньше, чем в геноме населения Британских островов или Восточной Европы).

В конечном счете баски с точки зрения генетики не менее «неолитические» или «бронзововековые», чем другие народы Испании. Их особенности сформировались уже после бронзового века и скорее случайно, как результат относительной изоляции.

Другие генетически загадочные европейцы, сардинцы, отличаются отсутствием в их геноме наследия кочевников бронзового века: этого смешения они избежали. Таким образом, современные сардинцы ближе других европейцев к неолитическим популяциям Европы. Вот почему неолитический человек Этци генетически близок к сардинцам!

Итак, некоторые современные европейские популяции с генетической точки зрения очень схожи с популяциями конца европейского неолита. Они избежали смешения со степными народами бронзового века. За исключением этих особых случаев, все европейские народы ведут свое происхождение от трех линий: первых европейцев времен палеолита, выходцев с Ближнего Востока эпохи неолита и степняков бронзового века. Две ныне исчезнувшие древние популяции, вероятно, как и сардинцы, избежали смешения с мигрантами бронзового века: минойцы с Крита и этруски из Италии.