48

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Для меня это огромное потрясение, что тело отца нашли, и я реагирую единственным способом, который знаю, единственным, к которому обращалась всегда: изображаю улыбку и делаю свое дело. Хотя я снова режу себя, стоит мне остаться одной, – а ведь мне удалось на время избавиться от этой привычки. Она приносит короткое облегчение от всего ужаса и кошмара, что творятся вокруг, и от воспоминаний детства. Никто ничего не замечает – прятать шрамы очень легко, когда привык к этому, как я.

Мне не удалось увидеться с отцом, пока он был жив, поэтому я решила, что самое малое, что можно сделать, это воздать ему последний долг, когда он уже умер. Я хочу взглянуть на его тело и провести какое-то время с ним. Замена плохая, но для меня это важно.

Очень сложно остаться одной, но как только у меня выдается пара свободных часов, я спускаюсь с горы в госпиталь, чтобы узнать, можно ли мне увидеть моего отца. Мой французский далек от совершенства, но все равно женщина, с которой я говорю, понимает, что я – дочь покойного. Вот только, по ее словам, без паспорта и прочих бумаг мне нельзя увидеть его тело. Это просто смешно – к ним что, регулярно заглядывают случайные люди, чтобы полюбоваться на мертвецов, которые не имеют к ним отношения? Насколько я поняла, она упоминает о брате покойного, который должен приехать в ближайшие дни. Может, стоит переговорить с моим дядей, если я хочу увидеть тело, советует она мне.

Поэтому я отвечаю «мерси, мадам», хотя на самом деле мне хочется сказать «что ж ты за дрянь», потом выхожу на улицу и стараюсь продышаться. Увидеть отца сейчас – не самое главное. Отомстить моему дяде за то, что он сделал, от лица мамы – вот что важно. Но для исполнения моего плана – а он складывается у меня в голове в мгновение ока, как будто именно так и должно было случиться – надо обеспечить себе легкий доступ к убийце отца, к человеку, который разрушил маме жизнь. Поэтому по дороге назад в шале я нахожу Мэтта и говорю, что слышала, как Кэмерон в телефонном разговоре обещал поселить брата покойного в одном из своих шале. Я добавляю, что он наверняка застесняется и рассердится, если узнает, что я подслушала его, поэтому предлагаю, чтобы Мэтт сделал вид, будто его попросили в туристическом центре – я знаю, как это происходит на таких курортах. Смотрю на Мэтта сквозь полуопущенные ресницы и прикасаюсь к его руке, предлагая потом встретиться с ним где-нибудь в баре. Я видела, как он пускал слюни на Реа всю эту неделю, – Мэтт готов кидаться на всех без разбора. Мне плевать, на что придется пойти – просто выпить, отсосать ему или трахнуться, – я готова. Надо иметь дядюшку Адама как можно ближе к себе.

Потом я заглядываю в шале «Альпака» – Мэтт сказал, оно единственное свободно. Найти его просто. Я натягиваю рукав свитера на кулак и разбиваю окно. Забираюсь внутрь и до отказа открываю краны. Позднее зайду и сделаю так, чтобы это выглядело как случайность. Даже если Кэмерон селит его бесплатно, я уверена, что для него будет немыслимо разместить гостя не по высшему стандарту.

К счастью, в нашем шале есть свободная комната, а сам дом – лучший на курорте. Так что все складывается в мою пользу.

49

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Хьюго

Реа по-прежнему говорит, что плохо себя чувствует. Я, может, и не очень прозорлив, но с ней явно что-то происходит. Она опять отказалась спуститься к ужину, сославшись на мигрень, от которой никогда не страдала, сколько мы с ней знакомы. И мне очень хотелось бы знать, куда она бегала в такую погоду. Встречалась с кем-то? Может, с Мэттом? Или с Саймоном? Или Саймон был в шале, когда она уходила? Да, кажется, был… Я не помню. От всех этих странностей у меня самого уже болит голова.

А может, Реа просто еще не отошла от нашей ссоры из-за детей, хотя мне показалось, мы все решили… Я люблю ее всем сердцем, честно, но иногда ее так трудно понять!

Как обычно, ради ужина Милли расстаралась, и шампанское льется рекой, но атмосфера за столом странная. Меня бесит, что снова явился Кэмерон. Этот придурок только и делает, что расхваливает свои шале – прямо-таки потрясающие по сравнению с остальными на курорте, – и каждый раз, когда он открывает рот, мне приходится любоваться на комки черной и красной икры у него на языке, которые периодически еще и вылетают оттуда. Это отвратительно.

Саймон кивает и поддакивает словам Кэмерона, а Кэсс сидит на диване, уставившись в пространство. Бедняжка Кэсс! Саймон практически игнорировал ее все это время. И снова я задумываюсь, не было ли у них с Реа романа, о котором я не знаю. Спрашивать ее нельзя – по крайней мере, не в нынешнем состоянии.

Мы усаживаемся за стол. На закуску сегодня фуа-гра, и Кэмерон расхваливает поставщика, как будто нам есть до этого дело. Кэсс по-прежнему таращится в пустоту. Адам пытается делать вид, что слушает Кэмерона, но ему это плохо удается.

Внезапно я ощущаю зависть к Реа: сидит сейчас себе в нашей комнате и не слушает этого зануду Кэмерона… Наверное, мне тоже надо было отказаться от ужина.

50

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

На ужин сегодня ризотто. С лесными грибами. Рис – арборио, и я всем сказала, что грибы у меня от местного поставщика, но не потому, что у него они лучше, чем в супермаркете, а потому, что в «Сноу-Сноу» принято использовать выражения вроде «собранный вручную», «местного производства» или «крафтовый», как в рекламных проспектах. Полный идиотизм!

Ризотто готовится быстро и легко, тут нет никакой магии. Людям кажется, что нужны особые навыки, чтобы приготовить его правильно, но это не так: просто покупаешь все ингредиенты, бросаешь в кастрюлю и мешаешь. Любой дурак так сможет. Я обжариваю «местные» грибы с чесноком, луком и пряными травами (естественно, свежими) в сотейнике, потом засыпаю рис и вливаю бульон, который сварила из остатков курицы раньше на неделе – никаких бульонных кубиков тут не допускается. Дальше остается только мешать, мешать и мешать.

Тем временем я разогреваю другие грибы, которые собрала и высушила, пока еще училась на курсах, а сейчас замочила в воде. Нас учили массе полезных вещей – не только готовить, но и выбирать продукты, правильно хранить их, отличать опасные от безопасных. Удивительно, сколько всего съедобного растет на британской земле, даже в городах.

За грибами мне приходилось выезжать за город, но даже до тех лесов можно было легко добраться на лондонской подземке. Это стало частью моего ритуала по выходным – встать пораньше и с самого утра отправиться куда-нибудь в лес. Часто я бродила там одна; разве что попадался кто-нибудь, выгуливающий собаку.

В зависимости от времени года я собирала грибы разных сортов, за которые в супермаркете пришлось бы выложить целое состояние: белые, подосиновики и тому подобное. Я научилась безошибочно отличать съедобные от ядовитых, и мои многочисленные опекуны, а позднее соседи по общежитию всегда восхищались моими находками.

Естественно, с грибами надо быть осторожным. Ядовитые не всегда выглядят отталкивающе – и они не обязательно с красной шляпкой в белый горошек. Кстати, последние, хоть и ядовиты, вовсе не смертельны. Они не идут ни в какое сравнение с Amanita bisporigera, иначе известными как «ангелы-разрушители», или их родственниками, Amanita phalloides, – бледными поганками. И те и другие легко спутать со съедобными грибами – ошибиться мог даже местный поставщик Кэмерона, несмотря на многолетний опыт. Да, надо проявлять большую, большую осторожность, даже эксперт может допустить просчет. Я захватила грибы с собой, когда ехала сюда, хотя не была на сто процентов уверена, как далеко собираюсь зайти. Но сейчас, когда я увидела двух ужасных людей, которые разрушили жизнь мне и маме, я знаю, что буду делать.

Ризотто прокипело, весь бульон впитался, и я раскладываю его по тарелкам. Добавляю в каждую щепотку тертого пармезана, а в две – мои особые грибы, для двух особых гостей.

И выношу к столу.