46

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Адам

– Позвольте узнать ваше имя? – спрашивает симпатичная девушка со списком в руках, когда я выхожу из автобуса. Погода так и не улучшилась. Ветер бьет в лицо, кроссовки промокли, едва я ступил на снег, – зимней обуви у меня нет. Надо было купить что-нибудь в аэропорту.

– Адам Кэссиобери, – говорю я.

Ее лицо сразу становится печальным.

– О, мистер Кэссиобери! – восклицает она. – Мы все соболезнуем вашей утрате. Мэтт приехал, чтобы встретить вас лично, – он отвезет вас в ваше шале и ответит на все вопросы. Я сейчас его позову… Мэтт! Мэтт! – кричит она, обращаясь к мужчине в куртке с логотипом, стоящему в паре метров от нас, но из-за шума ветра он ее не слышит.

– Ничего страшного, я понял, к кому идти, – говорю я ей. – Вы и без того заняты, я сам пойду и представлюсь.

Пробираюсь по снегу и хлопаю мужчину по плечу. Ну и погодка! Мне даже жаль тех бедняг, которые заплатили тысячи фунтов за свой отпуск и вынуждены терпеть такое.

– Хм… вы Мэтт? Я Адам. Адам Кэссиобери. Та… хм… девушка… леди – она сказала, что вы приехали за мной.

– Мистер Кэссиобери! – Мэтт протягивает мне руку в перчатке, засыпанную снегом. – Добро пожаловать в Ла-Мадьер. Жаль только, что при таких обстоятельствах.

Я киваю:

– Спасибо. И зовите меня просто Адам.

– Хорошо, Адам. Давайте заберем ваш багаж, и я отвезу вас в шале. К сожалению, то, которое мы собирались вам предоставить, пострадало от снегопада, но мы нашли вам отдельную комнату в другом. Оно тоже отличное, но там есть и другие постояльцы. Надеюсь, вы не против? Они были рады помочь, с учетом… хм… ситуации. Места в шале полно.

Снова киваю. Мне уже все равно – я до того продрог, что мечтаю лишь оказаться в тепле.

– Они очень милые люди, – продолжает Мэтт, – и… хм… понимают ваше положение, поэтому я уверен, что они проявят должный такт. Вам будет у нас очень удобно. Я приехал на снегоходе, так что садитесь за мной и можем отправляться. Это весь ваш багаж? – Он бросает взгляд на мой старый изношенный рюкзак.

– Да, я уезжал в большой спешке, – отвечаю я. – Да и вообще, у меня нет теплой одежды. Я сейчас живу в Таиланде – там снега не бывает.

Я весь дрожу в легкой ветровке и думаю только о том, чтобы закончить светскую беседу и поехать уже, куда нам надо.

Мэтт улыбается.

– Ничего, я подыщу для вас куртку и теплый свитер на время проживания здесь. А сейчас надевайте рюкзак на спину и садитесь позади меня. Пора доставить вас домой и как следует отогреть.

Я осторожно вскарабкиваюсь на снегоход, подметив краем глаза, что остальным предстоит добираться пешком. Люди вокруг тащат по снегу багаж: кому-то помогают носильщики, кому-то – менеджеры и обслуга шале; кто-то волочет чемоданы сам, умудряясь одновременно вести за руку утомленных и плачущих детей, а то и нести на плечах малыша, готового вот-вот заснуть.

Раньше я никогда не катался на снегоходах и теперь не знаю, как лучше держаться, – мне не хочется обнимать этого парня, потому что это было бы странно, так ведь? Мы с ним даже незнакомы. Поэтому я неловко цепляюсь за задник сиденья. На мне нет перчаток, и руки становятся красными, как только мы трогаемся с места. Мэтт, вероятно, заметив, что я едва держусь, едет медленно. С минуту мы взбираемся вверх по холму, потом поворачиваем на подъездную дорожку и останавливаемся перед домом из бревен и камня.

– О, это, оказывается, совсем недалеко, – замечаю я, когда мы оба слезаем.

Мэтт вежливо улыбается.

– Нет. Но наши клиенты не любят ходить пешком по снегу, поэтому мы предоставляем такую услугу. Обычно это, конечно, внедорожник, а не снегоход, потому что в нем удобней перевозить багаж, но сегодня снег слишком глубокий.

Мэтт распахивает тяжелую деревянную дверь, и я окунаюсь в долгожданное тепло. В прихожей рядком стоят отельные тапочки, и я, следом за Мэттом, стаскиваю с себя мокрые кроссовки (а заодно и носки, тоже промокшие насквозь) и погружаю ноги в мягкий пушистый бархат. Тапочки шоколадно-коричневые, с узором, напоминающим трикотаж. В этот момент они кажутся мне самой удобной и теплой обувью, какая когда-нибудь у меня была.

– А теперь пойдемте внутрь. Я покажу вам вашу комнату и познакомлю с остальными. Думаю… хм… процедура состоится завтра? Я не совсем в курсе, как вы договорились с полицией, да и из-за погоды все постоянно меняется. Но если вы захотите увидеть, где вашего брата – Уилла – нашли, или побывать в любой другой части курорта… в общем, если понадобится любая помощь, только скажите, и я все организую.

Я киваю.

– Спасибо.

Самое худшее во всем этом – всеобщая неловкость. Почему люди не могут вести себя со мной как обычно? Это же случилось миллион лет назад. Я давно все пережил.

Мэтт открывает следующую дверь – в красивую гостиную открытой планировки с гигантским окном, каменными стенами, светлым деревом и звериными шкурами вместо пледов. Откашливается.

– Добрый день! Это Адам, наш новый гость, думаю, Милли вам говорила…

Все поворачивают головы.

– Давайте я вас познакомлю, – продолжает Мэтт. – Саймон…

Здоровяк с красным лицом и зачесом на лысине поднимается с кожаного дивана, подходит ближе и жмет мне руку.

– Приятно познакомиться. Примите мои соболезнования.

Я натянуто улыбаюсь:

– Спасибо.

– Это моя жена, Кэсс, – добавляет он, указывая на очень молоденькую девушку со смущенным лицом, которая сидит рядом с еще одной, примерно того же возраста, на коврике из овечьей шкуры и неловко протягивает ребенку пластмассовую игрушку, которую тот отталкивает рукой. – А это наш сын Иниго – и няня Сара.

Одна из женщин сочувственно улыбается мне и машет рукой в знак приветствия. Вторая не поднимает на меня глаз. Я успел забыть, кто из них жена, а кто няня, но, думаю, это не имеет значения.

Еще один мужчина, моложе и спортивней Саймона, встает следом за ним.

– Добро пожаловать! Я Хьюго. Рад познакомиться. Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах…

Опять киваю.

– Благодарю. И спасибо, что позволили остановиться в вашем шале. Даже не знаю, что бы я делал в ином случае.

Двери открываются, и молодая симпатичная девушка в рубашке поло с таким же логотипом, как у Мэтта на куртке, входит в гостиную с подносом, на котором стоят бокалы для шампанского, и расставляет их на столике.

– А это Милли, она будет заботиться о вас во время пребывания здесь, – комментирует Мэтт.

Девушка выпрямляется.

– Здравствуйте! Соболезную вашей утрате. Мне очень жаль, что мы не смогли вам предоставить шале «Альпака». Но, надеюсь, здесь вам будет удобно. Пожалуйста, если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь – мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы выше пребывание у нас… в общем, обращайтесь.

Она открывает шампанское – что кажется мне довольно странным, ведь настроение в доме отнюдь не праздничное, но, думаю, в таких люксовых шале шампанское перед ужином – обычная вещь. Примерно на это я и рассчитывал, когда был здесь в последний раз, хотя тогда не мог себе этого позволить. Точнее, Уилл с его подружкой не могли. Еще несколько лет, и я сам стал бы ездить сюда – если б не то происшествие на горе… С тех пор я больше не катался.

– А Реа присоединится к нам за ужином? – спрашивает Милли у Хьюго.

Он громко вздыхает.

– Не уверен. Она была… она сказала, что неважно себя чувствует. Сейчас пойду спрошу ее, ладно?

Милли кивает.

– Ну конечно. Я только хотела узнать, на сколько персон накрывать стол. Никакой спешки.

– Без проблем. Я узнаю, какие у нее планы, – отвечает Хьюго.

Милли раздает всем бокалы с шампанским, и я сажусь. Повисает неловкая пауза.

– Хм… ну и как, хорошо вы тут проводите время? – пытаюсь я наконец завязать разговор. Лучше бы переключиться на обычные темы – лыжи, горы… в конце концов, никому не хочется обсуждать смерть моего брата. Уж мне так точно.

– Погода, конечно, выдалась не самая удачная, – отвечает Саймон, – но был один солнечный день, а потом потрясающий паудер, так что я не жалуюсь. Да и в любом случае, с учетом обстоятельств… в общем, случаются вещи и пострашнее плохой погоды.

Лицо Саймона приобретает еще более насыщенный красный оттенок, и он делает большой глоток из своего бокала. Это становится невыносимым. Я ставлю бокал на стол и вытираю ладонью рот.

– Слушайте, я очень ценю вашу… внимательность и доброту, и мне жаль, что я вот так к вам вторгся. Но Уилл, мой брат, погиб очень давно. Я с этим смирился. Опознание его тела – неприятная формальность, и, как вы понимаете, я предпочел бы сейчас находиться где угодно, только не здесь, но нет никакой необходимости так со мной церемониться.

Молчание.

– Похоже, это было довольно грубо. – Я встаю. – Думаю, мне лучше пойти в свою комнату и оставить вас, добрых людей, в покое.

Саймон поднимается тоже.

– Нет-нет, вовсе не грубо. Это мы проявили бестактность. Вы наверняка сильно устали и проголодались с дороги. Оставайтесь и поужинайте с нами. Мы очень расстроимся, если вы уйдете.

Сейчас мне хочется одного – свалиться в кровать и заснуть, но, поступив так, я буду выглядеть словно ребенок, закатывающий истерики. Поэтому заставляю себя улыбнуться и отвечаю:

– Извините, я и вправду очень устал. Думаю, мне лучше будет подняться и принять душ – я проходил в этой одежде уже несколько дней, – а потом я к вам присоединюсь.

– Ужин примерно через час, так что у вас куча времени, – говорит Милли, ставя на стол блюдо с изысканными закусками. – Мэтт уже поднял ваш багаж, так что могу проводить вас в вашу комнату, если хотите.

Я допиваю шампанское и встаю.

– Отлично. Благодарю вас.

Милли ведет меня по лестнице и распахивает двери – это верхняя комната со скошенным потолком и мансардным окном в крыше. Там стоит двуспальная кровать с белоснежными простынями, поверх которых накинуты меховые покрывала, и бархатное кресло. За маленькой дверью, судя по всему, скрывается ванная.

– Простите, комната небольшая, – говорит Милли, – но, надеюсь, вам тут будет удобно. Полотенца и туалетные принадлежности – в ванной; если понадобится что-то еще, дайте мне знать. Пароля к вайфаю нет, Сеть открытая. Правда, сейчас она плоховато работает из-за погоды…

– Большое спасибо, – говорю я. – Очень признателен за вашу заботу.

– Кэмерон – владелец шале – решил, что это самое малое, чем мы можем вам помочь. Он придет вечером на ужин, чтобы выразить вам соболезнования, так что сможете сами его поблагодарить, если сочтете нужным. Но в этом нет необходимости – он был рад разместить вас у себя… – Милли делает паузу. – Могу я еще что-то для вас сделать?

Она улыбается, но одним ртом, не глазами. Наверное, ей страшно надоело возиться с гостями за те дни, что подъемники были закрыты. И мое появление только добавило ей хлопот.

– Нет, все великолепно, спасибо. Надеюсь, я не слишком вас обременил?

– Тогда я вас покину, – говорит она, дипломатично проигнорировав мой вопрос. – Увидимся через час за ужином.

– Жду не дождусь, – вру я.