Часть II

Теперь «Афтонбладет» может раскрыть секрет: один из сбежавших заключенных — осужденный за убийство финансист Як Адельхейм. Два года назад его осудили за убийство собственной дочери. До приговора он был исполнительным директором инвестиционной компании «Компэр», которую основал. Ранее был женат на бизнес-леди Фэй Адельхейм.

Полиции по-прежнему не удалось обнаружить никаких следов Яка Адельхейма, как и второго заключенного, сбежавшего во время перевозки в другую тюрьму. Пенитенциарное ведомство по-прежнему не раскрывает, каким образом произошел побег.

«Могу сказать одно: мы недостаточно скрупулезно соблюдали правила. Но пока не расследованы все обстоятельства, я не могу давать какие-либо комментарии», — говорит Карин Мальм, начальник пресс-службы пенитенциарного ведомства.

(Из газеты «Афтонбладет» от 10 июня)

Фэй сидела на своей террасе, положив ноги на стол. Проведя пальцами по внутреннему карману своей сумочки от «Шанель», она достала снимок, который там хранила. Фото своей мамы и Жюльенны, которых она сама сняла на пляже на Сицилии. Море позади них казалось блестящим, как зеркало; Жюльенна с взъерошенными мокрыми волосами сидела на коленях у бабушки. Единственная фотография на свете, на которой они изображены вместе. В Италии Фэй не решалась ни снимать, ни хранить фотографии. Их воспоминания она вместо этого хранила в сердце.

Некоторое время Фэй разглядывала снимок, потом положила его обратно в сумочку, подумав о том, что надо найти для него более надежное место. От тоски по Жюльенне ныло во всем теле — настолько, что на несколько секунд заглушило тревогу, которую Фэй испытывала круглосуточно с тех пор, как узнала пугающую новость.

Прошло пять дней с тех пор, как сбежал Як. Пока полиции не удалось его задержать, хотя они заверяли и журналистов, и Фэй, что бросили на его поиски дополнительные силы.

Паника первых дней начала отступать. Из полиции ей звонили каждый день, чтобы убедиться, что всё в порядке, да и маловероятно, чтобы Як объявился здесь — чистейшей воды безумие! Но судя по тому, что бывший говорил на суде, он убежден, что Жюльенна жива, а это исключительно опасно.

Фэй он мог найти без проблем, но Жюльенна и мать Фэй находились в Италии в безопасности. Никаких следов, никаких доказательств их существования — кроме фотографии, которую Фэй хранила в сумочке. Она осознавала, что это большой риск, однако ей так важно иногда взглянуть на снимок и напомнить себе о самом главном — о том, что заставило ее поступить так, как она поступила…

Ее размышления прервал звонок мобильного телефона. Фэй ощутила волну тепла, увидев на дисплее имя Давида. Он должен был прийти через часок, и она пошла к подставке с вином, чтобы заранее открыть бутылку.

— Привет, мой дорогой, скучаю без тебя, — сказала она.

В трубке повисла пауза, и Фэй поняла: что-то не так. На мгновение ей даже показалось, что сейчас она услышит голос Яка и тот заявит ей, что Давид мертв.

— Сегодня никак не смогу вырваться, — произнес Давид; его голос звучал напряженно и почти шепотом. — Юханна устроила ужасный скандал. Она кричит и рыдает. Девочки напуганы.

Фэй вздохнула, сделала над собой усилие, чтобы подавить раздражение. В конце концов, Давид не виноват.

— Вероятно, проблемы начались, когда ты решил рассказать, что с кем-то встречаешься…

— Я даже и рассказать ничего не успел. Кое-кто из знакомых видел нас вместе в городе. Тут творится полнейший хаос…

— Так чего же она хочет? Ведь вы уже решили разойтись. Тогда какое ей дело, что ты с кем-то встречаешься?

— Хорошо бы, если б все было так просто… Она считает, что пока слишком рано, и к тому же очень рассердилась, что узнала об этом от других. Для Юханны исключительно важна внешняя сторона дела. А мы еще пока никому не рассказывали о том, что разводимся.

— Разве ты не можешь все равно приехать ко мне? Какой смысл сидеть там и ссориться?

Давид вздохнул:

— Она требует, чтобы я отвез девочек завтра утром в конный лагерь. Говорит, что я забыл о них, что больше думаю о сексе, чем о собственных дочерях.

— Ведь она сама мешает тебе видеться с ними.

— Знаю… — Давид перевел дух. — Прости. Дети — мое слабое место, и Юханна это прекрасно знает. Не хочу, чтобы они оказались заложниками всей этой ситуации. Надеюсь, ты меня поймешь.

Фэй вздохнула. Нужно трезво взглянуть на ситуацию. Задобрить Юханну. По крайней мере, на время. Дома Давид спит в комнате для гостей, и вероятные попытки Юханны соблазнить его окажутся безрезультатными.

— Все нормально. Я скучаю, но понимаю тебя. Дети важнее всего, так и должно быть.

— Спасибо, — ответил Давид, и Фэй услышала облегчение в его голосе. — Спасибо, что делаешь трудное немного легче.

— Увидимся завтра.

— Скучаю. Обещаю восполнить тебе потерю.

Фэй осталась сидеть с телефоном в руке. И хотя она заверила Давида, что с ней все нормально, все же ее охватило чувство одиночества и брошенности.

Впервые с момента их встречи Фэй ощущала разочарование, хотя и понимала, что это несправедливо. Давид ничего не может поделать с тем, что завел детей с женщиной, которая оказалась не такой, как он думал поначалу, — так же как Фэй нельзя обвинять за ее брак. Что он за мужчина, если не пытается устроить все наилучшим образом для своих дочерей? Напротив, его любовь к ним много говорит о нем, как о человеке; и с этим человеком ей хотелось познакомиться поближе.

Фэй снова потянулась к телефону и послала Керстин сообщение с вопросом, не хочет ли та прийти к ней в гости. Оставаться одной в этот вечер ей не хотелось. Керстин появилась через пять минут — один из многочисленных плюсов жизни через стенку друг от друга.

— Я прихватила с собой немного нарезки и сыра, — сказала Керстин. — Заходила сегодня на рынок деликатесов.

— Ты просто ангел!

Фэй налила бокал «Амароне» и протянула Керстин, которая уселась на диван.

— Что у тебя случилось?

— Об этом я не хочу говорить, — ответила Фэй и наполнила собственный бокал. Разговор с Давидом камнем лег на душу — ей требовалось собраться с силами.

— А о «Ревендж» ты можешь говорить? — спросила Керстин, потянувшись за кусочком прошутто. — Мы не можем позволить себе отложить этот разговор.

— Лучше уж об этом. — Фэй кивнула. — Мы должны взвесить, какие у нас есть союзники. Самим нам не справиться.

— Тебе известно, с кем, на мой взгляд, ты должна связаться.

— А тебе известно, что я считаю сплошным безумием даже думать об этом, а уж тем более предлагать…

— Сейчас нам потребуется немного безумия.

Фэй медленно кивнула. Несмотря на лето, она разожгла огонь в камине, и в нем уютно потрескивали дрова. Держа перед собой бокал, Фэй разглядывала вино на свет — на фоне языков пламени оно мерцало, как рубин. Она взяла себе кусочек таледжо. Тщательно прожевала его, прежде чем ответить, — обдумывала ответ.

Керстин права. Какой бы ненавистной ни была эта истина, Керстин права. Ильва Лендорф. Неужели придется снова впустить ее в свою жизнь?

До того как отнять у Фэй мужа, Ильва была восходящей звездой издательского бизнеса, который за несколько лет преобразовала. Правда заключалась в том, что Фэй сама убедила Яка принять Ильву на работу — приглядывалась к ней, еще когда та училась в Торговом институте. Поэтому, когда она обнаружила их в своей постели, это ощущалось как двойное предательство. Однако теперь Фэй вынуждена взглянуть на ситуацию новыми глазами. Одному Богу известно, что там Як говорил о ней Ильве. Но разве та сама не стала жертвой Яка? Как и Фэй, она испытала на себе обман и манипуляции. Ее укротили, заперли в клетке. Он использовал ее любовь к нему — заставил ее бросить работу, стать покорной домохозяйкой. Однако факт есть факт: Ильва Лендорф по-прежнему один из самых блестящих экономистов Швеции. Впрочем, сильно упала в цене…

— Хорошо, я знаю, что ты имеешь в виду Ильву. Возможно, это верный путь. — Фэй отпила глоток вина, прежде чем продолжить. — У меня тоже есть одна кандидатура.

— Вот как? — откликнулась Керстин, подавшись вперед. — И кто же это?

— Алиса Бергендаль.

— Алиса? Скучающая домохозяйка с Лидингё на грани развода? — Керстин рассмеялась.

— Да, именно она.

В годы семейной жизни с Яком Алиса представлялась Фэй недостижимым совершенством. Это была идеальная домохозяйка. Красивая, лояльная и понимающая. Сексапильная без вульгарности. Выглядела она как обольстительная эльфийка — силиконовые груди сделаны с большим вкусом, а ноги такие длинные, что между ними легко мог бы пройти целый паром.

Поэтому Фэй несказанно удивилась, когда сайты сплетен кинули ее в водоворот развода Алисы и Хенрика. Алиса, которая раньше и в туалет не отлучалась без согласия мужа, спросив его по дороге, когда он желает, чтобы она сделала ему минет — до ужина или после, — вдруг появилась на страницах журналов в окружении армады адвокатов. Затянувшийся развод в течение двух месяцев являлся основной темой для разговоров в стокгольмском высшем свете. Фэй не терпелось узнать, что же вызвало такое превращение в прежде сговорчивой Алисе. Однако она подозревала, что бунтарское начало в ней присутствовало и ранее — Алиса инвестировала в «Ревендж», не поставив в известность мужа.

— Ничто так не объединяет, как наличие общего врага, — сказала Фэй. — Хотя я все равно не понимаю, почему Хенрик так поступает. Он вышел сухим из воды. Снова поднялся…

Керстин положила руку на плечо Фэй и слегка сжала его.

— Для такого мужчины, как Хенрик, не имеет значения, что он снова добился успеха, — проговорила она. — Ты навлекла на него скандал, навредила его репутации. Для таких, как Як и Хенрик, это означает, что ты ранила их гордость, их мужскую суть. Потому-то он ненавидит тебя. Потому и хочет отнять у тебя «Ревендж».

Фэй кивнула.

— Думаю, ты права, — ответила она. — Но мне кажется, что ты недооцениваешь Алису. Никто на свете не знает все его слабые места так, как она.

— Алиса. И Ильва, — задумчиво проговорила Керстин, откинувшись на спинку дивана. — Неплохая комбинация.

Фэй отхлебнула еще глоток вина. Кажется, они на верном пути. Она посмотрела на Керстин:

— А еще я должна поговорить с Иреной. Выяснить, почему она предала меня.

___

Великолепная вилла Алисы и Хенрика Бергендалей располагалась на дальнем конце острова Лидингё и имела собственный песчаный пляж. Далеко в воду уходили мостки; рядом с ними покачивался на волнах большой катер, поблескивая в лучах заходящего солнца.

— Я так обрадовалась, когда ты позвонила, — сказала Алиса. — Представь, мне не хватало тебя…

Они сидели в креслах на огромной террасе всего в паре метров от береговой линии. На столе перед ними красовалось несколько бутылок вина из собрания Хенрика. На Алисе было простое красное платье, светлые волосы схвачены в хвостик на макушке.

Когда Алиса открыла дверь и увидела Фэй, вид у нее поначалу был шокированный. Они обнялись достаточно холодно, но когда уселись на веранде, разговор пошел легче. Теперь Фэй казалось, что она беседует с давней подругой.

— Иногда мне бывает одиноко по вечерам, — продолжала Алиса.

— А где Хенрик и дети?

— У нас есть еще квартира на Дандерюдсгатан, так что он оборудовал там для них комнату.

Алиса подалась вперед, прочла этикетку на одной из бутылок, кивнула и потянулась за штопором.

— Сейчас другие времена, — проговорила Фэй.

— Да, все изменилось к лучшему. Вернее… Прости. Я не это имела в виду.

Прошло полсекунды, прежде чем Фэй поняла: Алиса говорит о смерти Жюльенны.

— Очень тебе сочувствую. Я думаю о ней каждый день.

— Спасибо, — мягко проговорила Фэй и взяла бокал, который ей протянула Алиса. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты не могла бы рассказать мне, что случилось у тебя с Хенриком? Неотредактированную версию, пожалуйста…

Алиса сделала глоток и медленно кивнула.

— Как ты знаешь, я нормально относилась к тому, что Хенрик мне постоянно изменял, — начала она. — Пока он обделывал свои дела втайне и это не задевало меня и детей, я считала, что готова заплатить такую цену. Думала, что успешные мужчины всегда изменяют. Иногда даже убеждала себя, что это и есть их ключ к успеху. Ненасытный голод, сама понимаешь… К деньгам, власти и… к женщинам. Ну, и потом, у меня самой было рыльце в пушку, как ты знаешь.

Она многозначительно улыбнулась своими красивыми губами, и Фэй вспомнила, что Алиса попросила у нее когда-то номер телефона молодого татуированного красавца Робина. Кажется, в течение какого-то периода они встречались раз в неделю, когда Хенрик думал, что Алиса ходит на пилатес.

Но тут в ее глазах появилось грустное выражение.

— В августе прошлого года мы взяли новую няню. Дочку друга детства Хенрика, одного из его главных инвесторов и клиентов. Ей было семнадцать, она училась на втором курсе гимназии и хотела подзаработать денег, чтобы поехать с друзьями на Родос. Гоняла, понимаешь ли, на мопеде. Трясла волосами и постоянно жевала жвачку. Наверняка у нее и трусики были с «Хелло Китти». У меня даже мысли не возникло… — Алиса покачала головой.

— Так что произошло?

— Однажды я вернулась домой, когда она должна была забрать детей. Я припарковалась, вылезла из машины и услышала на участке голоса детей. Обогнула дом и увидела, что они играют без присмотра. Ванная у нас на нижнем этаже, окно было открыто. Изнутри я услышала… ну, ты поняла.

Алиса облизнулась, допила последние капли из своего бокала и отодвинула его от себя. Фэй сочувствовала ей. Она и сама застала Яка с другой — ничто в жизни не может подготовить человека к такому шоку. Вспомнила, как стояла, словно окаменев, а потом с плачем кинулась в комнату. Як тут же заявил, что он с ней разводится, и Фэй на глазах у голой Ильвы Лендорф умоляла его остаться. Обещала забыть. Взять себя в руки. Только бы он не бросал ее…

Она поежилась от подступивших воспоминаний.

— Я думала, меня охватит злость или отчаяние, — продолжила Алиса, — но вместо этого почувствовала, что надо действовать. Немедленно. Я достала телефон и стала снимать через щелку в окне.

— Это видео…

— …обойдется ему в пару сотен миллионов, — Алиса рассмеялась. — А для верности я сняла и еще несколько фотографий. С хорошим увеличением. Фэй, ты себе даже не представляешь… Теперь я потребую половину — всего. Иначе вся Швеция увидит финансиста Хенрика Бергендаля в таком виде, в каком она его видеть не желает. И я весьма сомневаюсь, что Стен Стольпе будет продолжать иметь дело с Хенриком после того, как увидит, как тот трахает в попку его дорогую доченьку.

Она слегка пожала плечами.

Фэй подалась вперед.

— Почему же ты осталась жить в этом доме после того, что произошло с Хенриком и няней?

— Потому что это дом моей мечты, мне здесь всегда нравилось. Я не позволю ему отнять у меня дом. Но ванной я больше не пользуюсь. Когда закончится развод, переоборудую ее в гардеробную.

Стоял светлый тихий вечер. В воде плеснула рыба. Алиса повернулась на этот звук, медленно провела рукой по другой руке. Вид у нее вдруг стал невыносимо грустный.

Фэй кашлянула.

— С тобой всё в порядке?

— Не знаю.

— Ты скучаешь по Хенрику?

— Ты что, спятила? Я скучаю по детям, когда они не у меня. Но построить всю свою жизнь вокруг мужчины, сидеть и ждать, пока он явится домой, светить отраженным светом, стать скорее предметом интерьера, чем партнершей… Нет, по такому я не скучаю. Проблема только в том, что сидеть одной, когда дети у него, очень одиноко. Единственные люди, с кем я общаюсь, это мои адвокаты.

— Надеюсь, они, по крайней мере, красивые. И с ними можно переспать.

— Учитывая, сколько я им плачу, они должны выглядеть как греческие боги. Но — увы. Похоже, все адвокаты на одно лицо — толстые и лысые.

— Эх, жаль… Ну, за тебя! — сказала Фэй и рассмеялась. — Тебе нужно пообщаться с мужчиной. Мы это устроим.

— Да, после всех долгих лет общения с крошечным отростком Хенрика мне хотелось бы вспомнить, как это, когда в тебя входит нечто существенное. Будем здоровы!

Фэй расхохоталась и чуть не поперхнулась вином. С такой новой Алисой она могла бы подружиться.

Хихикая, они сблизили бокалы и громко чокнулись. Як и Хенрик всегда делали им замечание, когда они чокались за столом.

— «Фу, как вульгарно!» — хором произнесли женщины делаными голосами и засмеялись.

Потом повторили еще раз, просто для порядка. Фэй сделала несколько больших глотков. Вино было изысканное.

— Алиса, тебе надо чем-то заполнить свое существование. Иначе ты просто сойдешь с ума. Адвокаты для бракоразводного процесса — вещь необходимая, но тебе нужно поставить себе цель и бороться за нее. Это нужно каждому человеку.

Алиса медленно кивнула, задумчиво глядя на воду.

— Я познакомилась с Хенриком, когда была очень молода. И все вопросы содержания семьи возложила на него. Всю свою профессиональную жизнь я была лишь хорошо оплачиваемой домработницей. Давай говорить начистоту. Я умею организовывать вечеринки, улыбаться гостям своего мужа и делать так, чтобы им было уютно. В этом и заключается предел моих способностей. Кто захочет взять меня на работу?

Фэй покачала головой. Она страдала вместе с Алисой. На деле ее описание соответствовало действительности. Однако Алиса не упомянула о самом главном.

— Что ты, Алиса! Ты же социальный гений. Ты знаешь, как ведут себя мужчины, наделенные властью, потому что много лет видела их здесь в качестве гостей. И ты знаешь, как ведут себя женщины — богатые, которые в состоянии за себя заплатить. Такие знания не приобретешь в университете. На самом деле ты дорогого стоишь.

— Для кого?

— Для меня. И для «Ревендж».

Секунду Алиса смотрела на нее в упор, потом разразилась громким смехом.

— Сказать по правде, Фэй, я понимаю — ты выпила и все такое, но зачем я тебе сдалась? Ценю твой жест, но не надо делать мне одолжение лишь потому, что тебе меня жалко. Меня не жалко. Я никчемная, но я справлюсь.

Она провела в воздухе рукой с бокалом вина.

— К тому же у тебя есть Керстин — кто сравнится с твоей суперпомощницей?

Фэй подумала, что это абсолютно типично для женщин: недооценивать себя. Не видеть собственной ценности. «Так нас воспитывают. Этому учит нас мир. А миром управляют мужчины, которые наживаются на том, что мы считаем себя ценными только тогда, когда состоим в отношениях с ними».

Фэй устремила на Алису пристальный взгляд.

— Не говори так сама о себе, не называй себя никчемной. Если ты будешь повторять это много раз, это станет истиной — для тебя. А потом и для твоей дочери. А Керстин работает у меня едва ли не на полставки, тратя все больше времени на детский дом в Индии. И на Бенгта — человека, который открыл ей эту страну. И я хочу, чтобы у нее это было. Она заслуживает второй попытки. Но мне нужен кто-то. Мне нужна ты.

Не сводя глаз с Алисы, она поднесла к губам бокал.

— Неужели ты думаешь, что я построила «Ревендж» за счет того, что была добренькой и делала одолжения своим друзьям направо и налево? Нет, я никогда не взяла бы человека на работу по доброте душевной. Никогда не связалась бы с тем, чей вклад не принесет денег. У тебя нет высшего образования, и что с того? Академические знания мало значат в реальной жизни. И ты это прекрасно знаешь. Ты сама не раз беседовала с мужчинами, имеющими дипломы американских университетов, и чувствовала себя умнее них. Ты не разбираешься в цифрах, но понимаешь мир и людей, которые действуют в нем. Так что перестань называть себя никчемной. К тому же ты уже вовлечена, поскольку с самого начала инвестировала в «Ревендж».

Алиса смотрела на нее, подняв бровь.

— Хватит болтать ерунду. Зачем ты пришла, если по-честному?

Скрестив руки на груди, она ждала ответа Фэй. Та одобрительно глянула на нее. Алиса оказалась умной, как она и надеялась.

Фэй сделала глубокий вдох. Вода блестела под лучами заходящего солнца.

— Кто-то пытается отнять у меня «Ревендж». Я близка к тому, чтобы потерять то, что с таким трудом построила.

— У тебя ведь остался капитал? — проговорила Алиса, наморщив лоб. — После продажи своих акций?

— Да, финансово я обеспечена. С запасом. Но дело не в этом. «Ревендж» — это я. Кроме того, «Ревендж» — это еще и Крис.

Алиса кивнула. Попивая свое вино, она смотрела на воду. Тишину нарушали лишь крики птиц из небольшой рощицы.

Фэй ждала, пока собеседница переварит сказанное. Она намеревалась еще кое-что рассказать. Подумав, Алиса повернулась к Фэй:

— А кто же скупает твои акции?

— Поначалу я не знала. Правда скрывалась за мешаниной из разных покупателей в Швеции и за границей. Но в конце концов нам удалось пробраться сквозь эти заросли и найти того, кто стоит за всем этим.

— Хенрик! — воскликнула Алиса.

Фэй с удивлением посмотрела на нее:

— Так ты знала?

— Нет-нет. — Алиса замахала руками. — Иначе я предупредила бы тебя. Но я не удивлена. Думаю, ты даже не представляешь себе, до чего он тебя ненавидит. Однако я не ожидала, что он начнет действовать. Хенрик много болтает, это его особенность. Одно время я даже собиралась связаться с тобой и предупредить, до чего Хенрик зол на тебя, но ты… у тебя были другие заботы.

Солнце исчезло за линией между морем и небом. Фэй опустила глаза. Алисе неизвестно, что Жюльенна жива. Так и должно быть, навсегда.

Она налила еще вина — и себе, и Алисе.

— Он очень близок к успеху. Я допустила оплошность. Я была… поначалу совершенно поглощена горем и яростью. Потом позволила себе расслабиться. Поверить, что все плохое позади.

Алиса, снова кивнув, несколько секунд сидела неподвижно. Потом подняла бокал.

— Понимаю, тебе нужна сообщница. Мне доставит огромное удовольствие подставить подножку этому самодовольному негодяю.

Фэй рассмеялась, и они громко чокнулись бокалами. Возможно, жива еще надежда на сестринство — несмотря на предательство инвесторов.

* * *

Алиса предлагала ей остаться переночевать, но Фэй хотела вернуться в свою квартиру и обсудить с Керстин кое-какие идеи. Однако когда такси проезжало по улице Юнгфругатан, она попросила шофера остановиться. Здесь жила Ирена Арнель. Несколько лет назад Фэй побывала у нее на роскошном ужине и теперь узнала ее дом.

На мгновение она заколебалась. Представила себе эту красивую женщину. Всегда собранная. Всегда преисполненная достоинства. Как она могла?..

Расплатившись за такси, Фэй вылезла из машины и, подойдя к подъезду, набрала на домофоне номер квартиры Ирены.

Звонок звучал за звонком, и Фэй подумала было, что Ирены нет дома. Быстрые шаги за спиной заставили ее обернуться, но это был всего лишь бегун в ярких легинсах. С тех пор как Як совершил побег, Фэй старалась не ходить вечером по городу одна, но случайный импульс заставил ее остановиться у дома Ирены. Каждое мелкое движение, которое она замечала боковым зрением, теперь казалось предвестником беды. Фэй снова изо всех сил нажала на кнопку домофона. На этот раз Ирена ответила.

— Привет, это Фэй. Знаю, ты наверняка не хочешь со мной разговаривать, но… можно мне подняться к тебе?

Фэй затаила дыхание. Керстин не советовала ей пускаться в разговоры с Иреной, пока они не разобрались с более насущными проблемами. Но она ощущала острейшую потребность поговорить с Иреной. Правда, пакет акций уже продан, но Фэй любила Ирену, полагалась на нее. И никак не могла понять, как же это все получилось. А ей важно было разобраться. Возможно, в этом кроется ключ к пониманию происходящего, хотя Керстин в это и не верит…

— Ирена! — окликнула она. — Пожалуйста!

Дверь зажужжала, и, кинув последний взгляд через плечо, Фэй поспешно вошла в подъезд.

Лифт был старый, тесный и невыносимо медлительный. Когда он добрался до третьего этажа, Фэй отодвинула черную скрипучую решетку и увидела, что Ирена ждет ее у своей двери — в сером домашнем костюме, без макияжа, в махровой повязке, перехватывающей короткие волосы. Судя по блеску кожи, она, должно быть, как раз совершала вечерний косметический ритуал перед отходом ко сну.

— Заходи, — тихо проговорила Ирена.

Судя по ее неподвижному лицу, ей совсем не хотелось разговаривать с Фэй, однако она все же впустила ее.

— Хочешь чаю?

— Ну да, — ответила Фэй и поморщилась.

— Поняла тебя.

Ирена пошла в кухню, достала два бокала, а из холодильника — открытую бутылку шабли. Вслед за ней Фэй проследовала в просторную гостиную, где на том самом ужине подавали только что прибывшим гостям напитки. Высокие потолки с барельефами.

Они сели на диван, обитый тканью с узором от Йосефа Франка. Фэй еще только размышляла, с чего начать разговор, а Ирена уже взяла инициативу в свои руки.

— Я… я собиралась с тобой связаться. Понимаю, как это выглядит со стороны. Поверь мне, я уже почти неделю не сплю по ночам. Но…

— Но — что? — спросила Фэй, не в силах сдержать свои оскорбленные чувства, так что в голосе ее прозвучал упрек.

Ирена не торопилась отвечать. Она повертела в руках бокал, потом отставила его на мраморную столешницу журнального столика, поднялась и стала зажигать свечи, явно выигрывая время.

Фэй не торопила ее. Внезапно она увидела, какая Ирена исхудавшая и измученная. Всю злость как рукой сняло. Явно произошло что-то серьезное, и она готова дать Ирене шанс объясниться.

Наконец Ирена снова уселась на диван рядом с ней и взяла бокал. Она забилась в угол, подтянула под себя ноги и сделал глубокий вдох.

— Утром после нашего с тобой обеда меня поджидал у подъезда какой-то мужчина. Он принес конверт и попросил меня туда заглянуть. И сказал, что после этого мне следует ожидать телефонного звонка. Я взяла конверт, и человек исчез, прежде чем я успела хоть что-то сказать. Поначалу я только посмеялась. Казалось, все это взято из дурацкого шпионского фильма. Но потом поднялась в квартиру и… и открыла конверт. — Она сделала большой глоток вина.

— И что там было?

Ирена не ответила. Она несколько раз сморгнула и только потом взглянула в глаза Фэй.

— В конверте лежали мои тайны.

— Твои тайны?.. Мне казалось, вся твоя жизнь — раскрытая книга.

— Все так думают. Мне удалось создать себе происхождение, придумать историю жизни, в которую все верят. Это, знаешь ли, не так уж и сложно. Несколько уместно рассказанных историй. Несколько эпизодов. Красная нить в СМИ. Никто не сомневается, что все так и было.

Фэй кивнула. Она-то ведала об этом лучше всех. Знала бы Ирена!.. Главная задача СМИ — помимо того, чтобы рапортовать о событиях — заключается в том, чтобы критически оценивать информацию. Однако в Швеции никто не будет критически анализировать скла́дную историю. А в этом и Ирена, и Фэй преуспели. В создании складных историй.

— Я выросла вовсе не в Бромме. И родители мои не были адвокатами. Моя мама растила меня одна. Спившаяся потаскуха по имени Соня. Ее я ненавидела всей душой. Но отчасти повторила ее путь. Связалась с плохой компанией. Много пила. Принимала и… и всякое другое. Забеременела. Не могла и не хотела оставить себе ребенка. Так что отдала его на усыновление. Понятия не имею, где он сегодня. Вернее, понятия не имела. В конверте лежали ее фотографии. Она уже взрослая.

Ирена рассмеялась, осознав, что сказала.

— Ясное дело, она уже взрослая. Глупая ремарка… Она… ей за сорок. Прокурор, только представь себе. И к тому же в Йончёпинге. Муж, двое детей. Счастливая жизнь — по крайней мере, если судить по ее фото в «Инстаграме», куда я с тех пор почти маниакально залезаю.

— И ты не захотела разрушить ее жизнь…

Ирена посмотрела на свою гостью. В ее взгляде таился океан боли. Вся злость Фэй улетучилась. Она поняла. До конца, до точки. Иногда приходится делать то, что вынужден сделать. Чтобы защитить своих.

— Да, я не хотела разрушить ее жизнь. Так что пожертвовала тобой. Такова горькая правда, и скрыть ее я не могу.

Прямо на глазах у Фэй Ирена постарела. Они не были столь близкими подругами, чтобы Фэй могла положить руку на ее ладонь и утешить ее; она отставила стакан, сцепила руки на коленях и заговорила — спокойно, в надежде, что Ирена воспримет каждое ее слово:

— Я понимаю тебя. Понимаю на все сто и на твоем месте поступила бы так же. Подозреваю, ты не единственная из тех, кто продал свои акции, получив такой конверт. Честно тебе скажу: я была обижена, расстроена и сбита с толку. Мне словно нож в спину всадили. Но теперь я понимаю, что произошло, и повторяю еще раз: я поступила бы точно так же. Ты дала мне важный кусочек пазла. Спасибо.

— Да за что же тебе меня благодарить, — глухо ответила Ирена.

— И тем не менее я тебе благодарна, — проговорила Фэй и встала. — А сейчас мне пора домой. И тебе нужно ложиться.

Ирена проводила ее до дверей.

— С того дня, как все это произошло, я навела справки о фирме Хенрика, — сказала она.

Фэй подняла брови.

— Вот как?

— Там по-особому обращаются с женщинами, — пояснила Ирена, поморщившись. — Их воспринимают как украшения, как цацки; они не продвигаются по службе, их никто не слушает. Похоже, там царит позавчерашний день.

Фэй вздохнула. Слова Ирены напомнили ей все ее годы жизни с Яком.

— Я не удивлена, — ответила она.

Ирена покачала головой:

— Я тоже. Как бы то ни было, мне полегчало от разговора с тобой. Очень плохо было на душе…

Фэй положила руки ей на плечи.

— Во-первых: с моей стороны нет никакой враждебности. И во-вторых: ты используешь кремы «Ревендж» или изменила нам?

Ирена улыбнулась:

— Изменила. Я человек старой закалки. Пользуюсь только кремом «Нивеа». Как моя бабушка.

— Проклятая «Нивеа», — фыркнула Фэй и обняла Ирену.

Спускаясь вниз в крошечном лифте, она видела Ирену через решетку. Они помахали друг другу. Фэй прижалась лбом к зеркалу. Ирена дала ей ответ, однако она не была уверена, что этот ответ ей поможет.

Фьельбака, давным-давно

Думаю, я была единственным человеком во всей Фьельбаке, не любившим парусный спорт. Море пугало меня. Поэтому я сама себе удивилась, когда согласилась на предложение Себастиана покататься на яхте с ним, Томасом и Рогером.

Хотя Себастиан еще несколько раз приходил ко мне по ночам, временами он был со мной вполне дружелюбен. Как раньше. Когда мы с ним объединились против всего мира.

Я подумала, что эта поездка — способ попросить прощения. Восстановить прежнюю дружбу. Я хотела, чтобы это было так. Мне хотелось забыть. Хотелось, чтобы все стало как прежде — до того, как дверь в мою комнату отворилась однажды ночью.

Целью нашего путешествия стал необитаемый остров под названием Иксён.

Яхта «Марика» принадлежала отцу Рогера.

Мы собрались на мостках в пятницу в девять утра. Томас и Рогер опоздали минут на пятнадцать. Они пришли, волоча на себе большую сумку, палатку и четыре ящика крепкого пива. Мы забрались на яхту. Рогер был большой и молчаливый, отвечал только на прямое обращение, но казался добрым великаном. Большим и глупым. Он все время держался рядом с Томасом, словно охранял его.

Рогер протянул Себастиану банку пива, тот открыл ее и отпил немного. Раньше Себастиан никогда не пил в моем присутствии, но мне не хотелось ставить его в неудобное положение при друзьях, и я промолчала. Села на нос яхты, подтянула коленки к груди и смотрела на море, пока мы отчаливали.

Поднять глаза на Томаса я не решалась. Постоянно ощущала на себе его взгляд, но пыталась напустить на себя независимый вид. В нем чувствовалось что-то изысканное. Казалось, он скорее житель большого города. Может быть, потому, что родители у него были богачи — по меркам Фьельбаки, — и его мама уделяла много внимания одежде сына и тратила на нее большие деньги. Сегодня Томас красовался в бежевых шортах и белой пикейной футболке. Он сидел рядом со мной — очень красивый, я таких и не видела.

— Хочешь? — спросил Томас, протягивая мне банку пива.

— А нам хватит на всех? — спросил Себастиан.

Если в последнее время он был со мной добрее, чем обычно, это еще не означало, что он добрый. Теперь брат стоял с сигаретой в руке. Непривычно было видеть, как он курит.

— Ясное дело, Матильде тоже надо выпить пива, — ответил Томас. — У нас его с собой прорва.

Я взяла у него из рук банку. Улыбнулась. Но по-прежнему не решалась встречаться с ним глазами. Может быть, я встречу парня, похожего на Томаса, когда переберусь в город…

Я копила деньги, подрабатывая в кондитерской. Откладывала каждую заработанную крону, чтобы вырваться из Фьельбаки.

Пиво оказалось горькое, и я изо всех сил постаралась не скривиться. Но когда заставила себя выпить полбанки, по телу растеклось приятное тепло, и я начала расслабляться. Чем больше я пила, тем вкуснее мне казался тепловатый напиток.

— Кстати, спасибо за помощь, — проговорила я внезапно. Откуда-то взялась смелость, и я посмотрела Томасу прямо в глаза.

— Спасибо за что? — спросил он с интересом.

— Ты помог мне на прошлой неделе, когда я уронила учебники.

— Да ну, какая мелочь… Это ведь тот ублюдок Стефан подставил тебе подножку, да?

Я кивнула, и Томас протянул мне новое пиво.

— Не обращай внимания на этих уродов, — сказал он, а в глазах у него отражался блеск волн.

Меня удивило, что Себастиан не встрял с каким-нибудь насмешливым комментарием, но когда я обернулась к нему, он сидел, закрыв глаза, в кабине. Похоже, заснул. Внезапно я смутилась. Томас не сводил с меня глаз.

В груди затеплилась надежда…

___

Черный «Мерседес» затормозил на углу Йётгатан, Фэй расплатилась и вылезла.

Светило солнце, отчего крыши Сёдермальма и округлый силуэт «Глобен-арены» вдалеке красиво поблескивали. По небу, словно сигаретный дым, проносились тонкие маленькие облачка. Горестно ныла электрогитара уличного музыканта.

Пробравшись сквозь толпу, Фэй отыскала кафе под названием «Мюгген». Стоя чуть в стороне, она попыталась заглянуть в полутемные помещения. Обстановка состояла из просиженных диванов и кресел, обитых разными тканями разнообразных цветов. На стенах висели старые картины в золотых рамах, не объединенные никакой общей концепцией.

Уже собираясь пересечь улицу, Фэй заметила внутри знакомое лицо. Но это была не Ильва, а следователь Ивонна Ингварссон. Сердце забилось в два раза быстрее, когда она обнаружила, что следователь беседует с Ильвой.

Фэй быстро переместилась в душное кафе «7-11» и села на барный стул, не сводя глаз с двери «Мюгген».

Что тут вынюхивает Ивонна? Это все начинает действовать ей на нервы. Хотя Ильва и отняла у нее Яка, Фэй отвоевала его обратно. Тайно сняла на видео, как они занимаются любовью, и послала запись Ильве. А потом раздавила и Яка, и Ильву. Той неизвестно ничего такого, что могло бы навредить Фэй, но ее ненависть — фактор риска. Исключительно важно переманить ее на свою сторону…

Через пять минут Ивонна вышла из кафе. Фэй спряталась за полкой внутри кафе-магазина, а потом пересекла улицу и потянула на себя дверь «Мюгген».

Ильва стояла за громоздким старинным кассовым аппаратом, который явно красовался там исключительно для антуража — небольшая табличка извещала, что кафе не принимает наличные. Волосы у нее были схвачены в простой хвостик, черная облегающая футболка обтягивала грудь. Перед Фэй стояли два человека; Ильва обслужила их быстро и четко. Наконец настал черед Фэй. Увидев ее, Ильва охнула.

— Пожалуйста, кофе и бутерброд с сыром и ветчиной.

Ильва кивнула и сделала то, что заказала Фэй.

— Это будет… — Она кашлянула. — Восемьдесят восемь крон.

Фэй приложила к считывателю свою карту «Центурион».

— Я знала, что рано или поздно ты появишься.

— У нас с тобой есть общая проблема, — ответила Фэй.

Ильва кивнула, но тут же перевела взгляд на посетителей, стоявших позади Фэй.

— Я должна принять заказы. Присядь, я подойду, когда образуется окно.

Фэй кивнула в ответ, взяла свой кофе с бутербродом и села за столик у окна. Достала телефон. Сообщение от Давида. Каждый раз, когда она видела его имя на дисплее, сердце подпрыгивало в груди.

С улыбкой на губах она открыла сообщение и прочла:

Не смог удержаться, когда увидел это. Настолько в твоем духе… Понадеялся, что тебе понравится.

Фэй открыла приложенный снимок и охнула. Давид купил ей художественную фотографию, которую она обожала больше всего на свете: портрет Фэй Данауэй у бассейна в отеле «Беверли Хиллз», снятый Терри О’Нилом на следующее утро после того, как она получила своего «Оскара». Как он догадался? Откуда так хорошо ее знает, хотя они так недавно знакомы? Фэй невольно широко улыбнулась.

Отложив телефон, она взяла салфетку и начала писать на ней чернильной ручкой. Затем достала из сумки ноутбук, положила поверх салфетки и залезла в почту. А затем, не поднимая головы, читала письма, пока на стул напротив нее не присела Ильва. Та стряхнула с футболки крошки, расправила ее, избегая смотреть в глаза собеседнице.

— Як связывался с тобой? — спросила Фэй.

Ильва замотала головой.

— Нет. И вряд ли станет связываться. Да и зачем ему это? Я никогда ничего для него не значила.

Она произнесла это так просто, словно это само собой разумелось: Як никогда ее не любил. Фэй не хотелось даже думать о том, каково Ильве было жить с ним.

— И из тюрьмы он тебе не писал?

— Нет. Мне кажется, ему это неинтересно — ни я, ни Нора.

Фэй задумчиво посмотрела в окно. Нечасто она задумывалась над тем, что у Жюльенны есть младшая сестра, которой скоро два года…

— Как вы живете?

— Разве не видишь? — ответила Ильва и развела руками. — После Яка я потеряла все. Меня нигде не берут, да и как бы я могла работать на прежней работе, одна с маленьким ребенком? Но я справляюсь. Как-нибудь выкарабкаемся.

Фэй отпила глоток кофе. Она не сомневалась, что Ильва права. Она выкарабкается. Она из тех, кто выживает.

— Ты боишься? — спросила Ильва.

Фэй медленно кивнула.

— Да, боюсь. Як убил нашу дочь. И он ненавидит меня. За то, что я выступала в суде против него, и потому, что я решила жить дальше. Добилась успеха. За то, что у меня теперь есть то, что было у него.

Ильва посмотрела в сторону кассы, но посетителей у прилавка не было.

— Я очень сожалею, — проговорила она. — Обо всем. О том, что мы сделали тебе. О том, что я была такая глупая и наивная и верила всему, что он говорил. И еще мне ужасно жаль, что такое случилось с Жюльенной. Сейчас, когда у меня есть Нора, я даже не могу себе представить…

Голос ее прервался, и Фэй почувствовала, что симпатизирует женщине, сидящей перед ней. Их обеих обманул Як. Им обеим пришлось дорого заплатить. Старое забыто.

— Тебе нравится подавать кофе? — спросила Фэй.

Ильва заерзала на стуле.

— Это моя работа. Она не хуже и не лучше любой другой.

— В тебе есть чувство долга и трудовая мораль, — сказала Фэй. — Я почти уверена, что у твоего начальства в жизни не было лучшего работника. Ты — перфекционистка; знай, что я очень уважаю тебя.

Она приподняла компьютер, достала исписанную салфетку и придвинула собеседнице. Наклонившись, Ильва с подозрением разглядывала строки на салфетке.

— Что это? — коротко спросила она.

— Договор о приеме на работу.

— Брось, — сказала Ильва, покраснев. — Ты победила, Фэй, и незачем приходить сюда, чтобы унизить меня. Я сделала выводы. Я проиграла; мне не следовало поступать так, как я поступила.

Фэй положила руку на ноутбук и медленно закрыла его.

— В моей почте сто пятьдесят писем от разных людей, мечтающих инвестировать в «Ревендж» перед выходом компании на американский рынок. В основном это мужчины. Мне нужен человек, по-настоящему разбирающийся в экономике, который рассмотрел бы все эти предложения и проверил потенциальных инвесторов. Я хочу знать, с кем из них можно иметь дело.

— Почему именно я?

— Потому что ты справишься лучше всех. И еще я думаю, что смогу дать тебе зарплату вдвое больше, чем платят в этой забегаловке, и тем самым за гроши заполучить себе одного из лучших экономистов Швеции.

Ильва смотрела на нее с недоумением.

— Но… но ведь я же увела у тебя мужа.

— Кстати, забыла тебя за это поблагодарить. — Фэй улыбнулась. — Правда, потом я завлекла его обратно, но лишь затем, чтобы отнять у него предприятие. Так что, считай, один-один.

— Я не совсем понимаю, в чем будет состоять мой вклад.

— Дело обстоит следующим образом. Эта информация не подлежит разглашению. Мне удалось остановить «Дагенс индустри», которая собиралась написать об этом. Но я готова рискнуть и довериться тебе.

— Ты можешь мне довериться, — серьезно ответила Ильва, и Фэй поверила ей.

— Акции «Ревендж» пытаются скупить. Поначалу это происходило втихомолку, но сейчас делается уже совершенно открыто.

— Скупить? Но кто…

— Хенрик Бергендаль.

— Партнер Яка по «Компэр»?

— Да.

Ильва, кивнув, некоторое время обдумывала сказанное.

— Должно быть, он ненавидит тебя.

— Да, даже больше, чем Алису.

— Алису?

Фэй махнула рукой.

— Долгая и грязная история. Затяжной бракоразводный процесс. Хенрик трахался с няней.

— С кем только Хенрик не трахался, — пробормотала Ильва.

Звякнул колокольчик на двери, но посетитель изменил свои планы и ушел.

— Проблема в том, что у Хенрика имеется капитал. Солидный капитал. Он располагает средствами, чтобы выкупить предприятие. И не думаю, чтобы он действовал под влиянием случайного импульса — наверняка планировал это очень заранее.

— Неужели ничего нельзя сделать? Ты посмотрела договоры? Поговорила с акционерами? Не было ли нарушений, которые ты могла бы использовать в свою пользу?

Фэй улыбнулась с довольным видом.

— Именно поэтому я и пришла сюда, — ответила она. — Мне нужен человек, который задаст именно эти вопросы, подумает в данном направлении и поможет мне найти ответы. И не только.

Ильва покачала головой:

— Все равно пока не могу осознать, что ты предлагаешь мне работу.

Снова зазвонил колокольчик — на этот раз вошла молодая женщина и направилась к кассе.

Ильва поднялась. Фэй тоже встала, собрала свои вещи и протянула ей свою визитную карточку.

— Позвони или напиши, если тебя заинтересовало мое предложение. Но ты получишь работу с одним условием. Считай это вступительным испытанием. Ты должна сделать набросок примерного плана, который поможет мне остановить тех, кто пытается скупить мое предприятие.

Взяв со стола салфетку, она вложила ее в руки Ильве.

— Этот договор имеет законную силу. Как только подпишешь его, ты становишься финансовым директором «Ревендж». С условием, что сделаешь то, о чем я тебя прошу. И сообщи мне, если получишь что-то от Яка. Мы обе должны быть осторожны. Он опасен.

Она вскинула руку, помахала на прощание, развернулась и вышла из кафе.

___

В глубине души Фэй чувствовала, что это всего лишь сон, но никак не могла из него выпутаться. Он снился ей все чаще. Не всегда в точности такой же. Но чувство оставалось то же самое. И каждый раз все казалось омерзительно реальным.

Это было через несколько недель после того, как Фэй вернулась из роддома с Жюльенной. Она все еще находилась в каком-то своем мире и по-прежнему была полностью сосредоточена на маленьком существе, которое, едва впервые открыв глаза, завладело всей ее жизнью.

Она была уставшая, вконец измотанная. С самого возвращения домой одна вставала по ночам к Жюльенне, и ей не удавалось поспать больше двух-трех часов подряд.

Однако у Яка возникла прекрасная идея попросить ее устроить большой деловой ужин для важных инвесторов. Как всегда, она сделала так, как он хотел.

Несколько дней Фэй готовила мероприятие, одновременно пытаясь удовлетворять потребности Жюльенны. Ей хотелось хорошо выглядеть, но вещи из ее обычного гардероба не налезали на изменившееся тело. Живот был мягкий, свисал волнами, а переполненные молоком груди стали огромными. В конце концов, вся вспотев, Фэй натянула на себя тунику, которую купила перед очередной поездкой на юг. Под туникой у нее были легинсы для беременных с резинкой в талии и лифчик для кормления с вкладками, впитывающими молоко.

Як оглядел ее с головы до ног взглядом, полным неудовольствия.

Начали прибывать гости, Фэй и Як встречали их в передней. Мужчины привезли с собой тощих женщин в одежде 34-го размера, подкачавших себе щеки, чтобы те не вваливались и не выглядели истощенными. Взгляд Яка переходил с них на нее, и она чувствовала, что не соответствует тому образу, который он желал представить своим гостям.

В самый разгар поедания закусок Жюльенна проснулась. Фэй поднялась, чтобы пойти к ней, но рука Яка, положенная на ее ладонь, заставила ее снова сесть на место. Она умоляюще смотрела на него, но его взгляд был суров.

Фэй натянуто улыбалась гостям, пока ее дочь надрывалась в детской. Некоторые женщины с сочувствием смотрели на нее, в то время как мужчины посмеивались и отпускали комментарии типа: «Им полезно немного проветрить легкие».

Наконец к Жюльенне пошел сам Як. Он вышел, неся дочь на руках. Лицо у нее распухло от плача, пижамка промокла от слез. Лицо Яка перекосилось от ярости, словно это Фэй заставила Жюльенну так долго плакать. Не говоря ни слова, он протянул ей девочку, и Фэй с благодарностью прижала к себе маленькое тельце дочери. Гнев Яка все еще вибрировал в ней. Смех мужчин эхом отдавался в красиво обставленной столовой. Но сочувствующие взгляды женщин жгли душу.

Что она натворила? Как дошла до такого?

…Фэй охнула и села в постели. Ее трясло, она была вся в поту.

«Это всего лишь сон, — сказала она себе. — Просто сон». Но взгляд Яка по-прежнему обжигал ее. Она снова улеглась, ощущая, как пульс стучит в ушах. Як всегда при ней. Ей никогда не прогнать его из своих снов. Он всегда присутствует. Он остался частью ее жизни.

* * *

Фэй положила мобильный телефон обратно в сумочку и стала рассматривать разные наручные часы, которые показывал ей лебезящий продавец. Это был ежедневный звонок из полиции — удостовериться, что с ней всё в порядке.

Ее внимание привлекли часы марки «Патек Филипп», стоившие триста пятьдесят тысяч крон. Фэй понимала, что это полное безумие — покупать такие часы мужчине, с которым она знакома всего несколько недель. Но чувство подсказывало ей, что она поступает правильно. Фэй улыбнулась, вспомнив о портрете Данауэй, который уже занял свое место на стене в гостиной, и кивнула продавцу в ответ на вопрос о том, определилась ли она.

— Я беру вот эти, — сказала Фэй и протянула свою карту «Центурион».

Продавец сложил руки.

— Прекрасный выбор! — выпалил он.

Ситуация с женой Давида Юханной начинала действовать им на нервы. Фэй не могла не заметить, как плохо Давиду, хотя тот и пытался держаться стоически. Похоже, Юханна никак не могла смириться с мыслью, что у него теперь новая жизнь, и старалась любой ценой удержать его. Она по-прежнему отказывалась подписать бумаги о разводе, хотя Давид согласился отдать ей половину состояния. На самом деле у них имелся брачный договор, по которому ей не полагалось ничего из того, что принадлежало ему. Фэй восхищалась Давидом.

На вопрос о гравировке на часах Фэй ответила отрицательно. Пока она подписывала кучу бумаг, которые придвинул ей продавец, в сумочке снова завибрировал мобильный телефон. Номер был незнаком, и поначалу она собиралась не отвечать. А вдруг это Як?

Но потом Фэй рассердилась на себя — нет, она не допустит, чтобы ею управлял страх. Когда она ответила, выяснилось, что это журналист из «Афтонбладет». Фэй вздохнула. Время от времени она меняла номер, чтобы держаться подальше от прессы, но каким-то загадочным образом они рано или поздно находили ее. Он представился как Петер Шёберг, и Фэй вспомнила его лицо с сайта газеты. Это был один из журналистов, настрочивших кучу длинных репортажей по поводу развода Алисы и Хенрика.

— Разумеется, речь пойдет о скандальном побеге вашего бывшего мужа, — бодро начал журналист, словно речь шла об анкете «Какая клубника самая вкусная».

Фэй наморщила лоб. Она понимала, что ей не стоит с ним разговаривать, однако ей стало интересно, о чем пойдет разговор. Журналисты зачастую располагают сведениями, которые не публикуют из этических соображений, однако ничто не мешает им поделиться ими в телефонном разговоре.

— Он связывался с вами? — осторожно спросил Петер Шёберг.

— Нет, — честно ответила Фэй.

— Вы боитесь? Учитывая ваш… вашу историю.

— На этот вопрос я не намерена отвечать.

— Хорошо, понимаю.

Возникла пауза; Фэй слышала, как кто-то что-то шепчет на заднем плане.

— Это все? — спросила она.

— На самом деле да. Хотя нет. Вам знакомо имя…

Голос репортера потонул в лепетании продавца. Он не заметил, что она разговаривает по телефону, поскольку использовала беспроводную гарнитуру. Фэй указала на свое ухо, и продавец с виноватым видом поднял ладони.

— Простите, что вы сказали?

— Я спросил, знакомо ли вам такое имя — Йоста Берг?

Ощущение было как от удара ножом в живот. Фэй вся похолодела. В зеркальном стекле позади кассы она увидела собственное отражение. Страх в глазах.

— Почему вы спрашиваете? — удалось ей наконец выдавить из себя, опершись о прилавок.

— Это имя человека, вместе с которым сбежал Як. Я хотел спросить — известно ли вам что-нибудь о том, были ли они знакомы раньше… Но я так понимаю, это всего лишь случайное совпадение — воспользовались случаем и удрали вместе…

Дрожащей рукой Фэй дала отбой.

Остаток процедуры по покупке часов она провела механически. Волосы на затылке слиплись от пота. Когда дело было сделано, Фэй вышла неуверенной походкой на Библиотексгатан, сдвинув темные очки на кончик носа. Она шла быстро, как могла, на подгибающихся ногах, решив пойти прямо домой и позвонить своей маме в Италию. Как та отреагирует, услышав, что ее муж сбежал из тюрьмы, где отбывал пожизненное наказание за ее убийство?

Прежде чем зайти в свой подъезд, Фэй с тревогой огляделась по сторонам. Ее не покидало чувство, что за ней следят со всех сторон. Быстро нырнув в подъезд, она захлопнула за собой дверь. Поспешно втолкнувшись в лифт, подалась вперед, разглядывая свое лицо в зеркале. Сделала глубокий вдох. Пульс успокоился. Сердце спокойно билось в груди. На пятом этаже лифт с легким толчком остановился. Фэй отодвинула решетку в сторону, вышла наружу — и тут осознала, что она не одна.

Фьельбака, давным-давно

Сидя на носу «Марики», обхватив руками колени, я и представить себе не могла, что меня ожидает. Себастиан проснулся и сел. Парни курили. Пили пиво. Они смотрели в мою сторону, говорили о чем-то, не сводя с меня глаз. Мне было очень любопытно, что же они говорят.

Томас подошел, протянул мне открытую банку «Приппса». В ней осталось не больше половины теплого пива.

— Спасибо.

Я сделала несколько больших глотков, задержав дыхание, чтобы не ощущать запах и вкус.

— Оставь себе, — сказал Томас, когда я протянула ему банку обратно. — У нас есть еще.

Он оставил меня одну. Я открыла книгу, которую взяла с собой. «Моби Дик» — поскольку мы отправлялись в море. В моем рюкзаке лежал еще и «Робинзон Крузо» — старый экземпляр, когда-то принадлежавший дедушке. Я пила теплое выветрившееся пиво и читала книгу.

Через час-другой парни закричали, что мы прибыли на место. Я подняла глаза и увидела Иксён. Суровый пейзаж, поросший лесом зеленый оазис среди голубизны. Мы пришвартовались возле скал, спустили резиновую лодку, сложили в нее наши рюкзаки и провиант. Рогер, закурив сигарету, взял весла.

Я поднесла руку к груди, нащупала украшение, потрогала пальцами серебряные крылья, казавшиеся такими хрупкими — по словам мамы, они очень прочные. Остров рос перед глазами, и я поежилась, когда неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника…

___

Фэй смотрела на женщину, стоявшую у ее двери. От неожиданности она чуть было не закричала в голос. Сделала глубокий вдох, а Ильва Лендорф подняла руку в приветственном жесте.

— Я тебя напугала?

— Немножко.

Фэй загремела ключами, вставила их в замок, открыла дверь и защитную решетку.

— Проходи.

Дрожь еще не унялась, когда Фэй скинула туфли и, едва Ильва вошла в квартиру, поспешно заперла дверь.

— Как у тебя тут красиво, — негромко проговорила Ильва.

— Спасибо, мне нравится. Проходи. У меня был очень трудный день, так что я собиралась, несмотря на ранний час, выпить вина. Ты будешь?

Ильва кивнула с кривоватой улыбкой.

— Отлично, — сказала Фэй и провела ее в кухню.

Там она достала бутылку шардоне, два бокала и штопор. Боже, так она сопьется, пока вся эта история завершится, — потребление алкоголя уже перешло всякие разумные границы. Однако сейчас, чтобы выжить, ей необходимо вино или «Валиум». И в этом случае она решительно предпочитает хорошо охлажденное шардоне. Когда все останется позади, ей придется сесть на диету из одних свежевыжатых соков или лечь на недельку в клинику в Швейцарии на основательный детокс.

Открыв морозилку, Фэй достала пакет со льдом, высыпала содержимое в металлическое ведро и протянула Ильве.

— Сядем на террасе.

Фэй разлила вино, и они долго сидели молча, глядя на крыши Эстермальма и потягивая вино.

— Ты не хочешь спросить, зачем я пришла? — осторожно спросила Ильва.

— Нет, — ответила Фэй, не отрываясь от созерцания. — Думаю, ты пришла потому, что поняла: мое предложение слишком хорошо, чтобы от него отказаться.

Ильва кивнула:

— Если ты по-прежнему готова принять меня на работу, я с радостью соглашусь стать финансовым директором «Ревендж». И у меня есть информация, которая тебе необходима.

Фэй ощутила щекотание нетерпения, но прежде у нее имелся к Ильве еще более важный вопрос. Все остальные отходили на задний план.

— Як по-прежнему не проявлялся у тебя? — спросила она.

Ильва покачала головой.

— А у тебя?

— Нет.

Мобильный телефон Фэй громко зазвенел на всю террасу, и обе от неожиданности подскочили, потом смущенно улыбнулись друг другу. Фэй подумала, что это звонит очередной журналист, и положила свой айфон экраном вниз. Когда пришла эсэмэска, что кто-то оставил сообщение, она залезла в свой голосовой почтовый ящик.

«Привет, Фэй, меня зовут Юханна Шиллер, я жена Давида. Я хотела бы, чтобы ты перезвонила мне как можно скорее по этому номеру. Мне кажется, нам надо поговорить».

Голос, как показалось Фэй, звучал напряженно, слегка невротично. Ильва с удивлением уставилась на нее.

— Всё в порядке? — осторожно спросила она.

Фэй тщательно обдумала свой ответ. Об отношениях с Давидом она спокойно может рассказать, он разведен — или, по крайней мере, был бы разведен, если б Юханна не затягивала процесс. Конечно, она не гордится тем, что стала «другой женщиной», но Ильва как никто другой должна ее понять.

Фэй кратко рассказала о событиях последних недель. Ильва слушала ее с напряженным вниманием.

— Тебя мучает совесть? — спросила она, когда Фэй закончила свой отчет.

Та задумалась, попивая вино.

— Я влюблена в него, он — в меня. Мы — двое взрослых людей. Конечно, я бы предпочла, чтобы развод уже закончился, но она не желает выпускать его из рук. Так что же теперь, нам с Давидом отказаться друг от друга? Нет, совесть меня не мучает. — Фэй потянулась за бутылкой и подлила вина в их бокалы.

— Что ты намерена сделать? Будешь ей перезванивать? — Ильва кивнула в сторону телефона.

— Нет. Не мое дело разруливать всю эту ситуацию. Это забота Давида. Я не знаю, что именно он ей рассказал. К несчастью, она узнала о нас до того, как он успел рассказать ей все сам. Я надеялась, она не знает, что он встречается именно со мной… Но что даст мой разговор с ней? Все только еще больше осложнится.

Фэй с любопытством взглянула на Ильву.

— А тебя мучила совесть?

Ильва отпила глоток вина. В глубине души Фэй восхищалась ее спокойствием, уверенностью в себе, которую та излучала. Вопрос был задан нейтральным тоном, но ей действительно хотелось получить ответ. Она вытеснила из памяти воспоминания об обнаженных телах Яка и Ильвы в своей спальне. Ей показалось почти сюрреалистичным сидеть теперь с этой женщиной и обсуждать момент, который кардинальным образом изменил все.

— И да, и нет, — задумчиво проговорила Ильва. — Видишь ли, Як описывал тебя то как монстра, то как пустышку и дурочку. А я была влюблена. Черт подери, до чего же я в него втюрилась! Не успела я и слова сказать, как он переломал меня — так же, как и тебя. Я даже не заметила. Словно я была игрушкой, полым внутри оловянным солдатиком с одной задачей: удовлетворить мальчика Яка Адельхейма.

Фэй медленно кивнула.

Над их головами, направляясь на юг, пролетел полицейский вертолет. Фэй поднялась и подошла к перилам. Ильва встала рядом с ней.

— Мне кажется, он никогда не переставал любить тебя, Фэй. Даже в самые пылкие минуты нашего романа. Ни когда мы с ним съехались, ни когда я ходила беременная Норой. Меня это не отпускало и все время мучило. Я была всего лишь заменителем. Тебя. Мне кажется, все женщины, с которыми он спал, были лишь попыткой найти тебя. Ты так и осталась архетипом того, как Як воспринимал любовь. Горькая ирония всей этой истории…

Фэй, слушавшая Ильву, затаила дыхание, теперь откашлялась. В горле стоял ком. Она не знала, почему на нее так подействовали слова Ильвы. Возможно, потому, что она все это понимала, но никогда не решалась сформулировать — ни самой себе, ни кому-либо другому. Теперь же она впервые получила подтверждение своим догадкам из уст другого человека. И не от кого попало, а от человека, лучше всех на свете знавшего Яка — после самой Фэй.

Снова вспомнился сон. О Яке. Как он издевался над ней. Над ее весом, ее слабостями. Но и о том, как он улыбался ей, заставляя почувствовать себя любимой. Во сне Фэй могла до сих пор скучать по нему, и это было самое ужасное. Она сама себя за это ненавидела. Но сейчас она не может позволить себе думать об этом.

Женщины снова сели, и Фэй повернулась к Ильве:

— Какие у тебя соображения? Можно что-то предпринять или уже поздно?

Ильва положила ноги на перила. Потянулась, щелкнув костяшками шеи, — от неприятного звука у Фэй мурашки пробежали по телу.

— Прости, наследственная черта, — рассмеялась Ильва. Опустила ноги и посмотрела на Фэй. — Кое-какие соображения у меня есть. Пока ничего конкретного, сначала мне надо многое разузнать. Некоторых кусочков пазла пока не хватает. Но у меня есть большое преимущество. Я работала с Хенриком. Знаю его особенности. И, насколько тебе известно, Хенрик никогда не был мозгом «Компэр».

Фэй громко фыркнула. Ильва улыбнулась.

— Да. Теперь я знаю, что этим мозгом была ты. Тогда я этого не знала. Думала, что это Як. Однако точно не Хенрик. То, что ему удалось снова встать на ноги, — это с моей точки зрения просто чудо. Но существует немало успешных предприятий и больших состояний, созданных не особенно гениальными людьми. Связи и удачно выбранный момент — половина успеха…

— Знаю, знаю, — усмехнулась Фэй и сделала глоток вина, с интересом слушая рассуждения Ильвы.

Она осознала, что начинает проникаться к бывшей сопернице симпатией. Все заслуживают того, чтобы им дали шанс. Ну, может быть, не все. Но Ильва этого точно заслуживает.

— Среди прочего, что я знаю о Хенрике, — его небрежность. Он не умеет видеть детали, из-за чего порой упускает целое. Совершает оплошности. Як очень злился на него за это — и частенько. Мы много занимались устранением последствий ошибок Хенрика, когда он что-то пропускал. Пойми меня правильно, Хенрик не дурак, я не это хотела сказать. Не стоит совершать ошибку и недооценивать его. А когда он идет к своей цели, то неразборчив в средствах. Это опасное качество. Но если в чем-то он уязвим, так это в своей небрежности. Я быстро пробежала глазами все договоры по «Ревендж»; мне хотелось бы засесть с ними на сутки и проверить каждую запятую. И уточнить кое-что у своего дяди — он юрист, специалист по контрактам. Один из лучших. То, что я не увижу сама, он может помочь мне найти.

— Мы с Керстин тоже прочли все договоры, и у меня есть свои адвокаты, которые их изучали. Что такого ты можешь найти, что пропустили мы?

— Посмотрим, — ответила Ильва.

Она встала и принялась ходить туда-сюда по террасе в такт своим словам.

— Что-то в этой сделке Хенрик пропустил. Существуют тысячи мелочей, тысячи параграфов, которые могут оказаться палками в его колесах, если он не подумал об этом заранее. Или же нам придется…

— Что же именно? — с улыбкой спросила Фэй.

Ильва разговорилась и оживилась. Бесцветность испарилась, исчез налет подавленности — глаза у нее искрились, она активно размахивала руками.

— О чем ты подумала? — продолжила Фэй.

Ильва остановилась и прислонилась к перилам. Ветер растрепал ее волосы, они окружали ее голову пышной копной. Она широко улыбалась.

— Я подумала, что в противном случае нам надо будет самим организовать Хенрику эту оплошность…

Фэй улыбнулась в ответ. Впервые за долгое время она почувствовала, что может расслабиться. Глубоко вдохнула и медленно выпустила воздух. Поняла, что простила Ильву. Пора перевернуть эту страницу.

___

В «Мисс Вун» царил полумрак, но синие глаза Давида сияли ей, когда он улыбался. Слишком много дней прошло с их последней встречи. Им мешали ее проблемы с «Ревендж» и его проблемы с Юханной.

— Расскажи о своих планах в США, — попросил Давид. — Мы почти не успели об этом поговорить. — Он взял палочками кусок сырого бифштекса и протянул ей. — Но сперва ты должна попробовать вот это. Просто во рту тает.

Фэй с наслаждением ощутила, как нежнейшее мясо исчезает во рту без всяких усилий с ее стороны.

— Боже, как вкусно… А вот это тебе.

Она взяла с металлической подставки возле своей тарелки небольшой кусочек тако с омаром, осторожно положила в рот Давиду и начала рассказывать:

— В планах «Ревендж» Штаты значились с самого старта. Но я решила, что мы пойдем шаг за шагом. Сначала Швеция, потом Норвегия, потом Европа. И, наконец, США, когда у нас будет с чем прийти, чтобы иметь шансы на успех. Я прекрасно осознаю, насколько тяжело иностранному предприятию пробиться на американском рынке. Препятствия велики, мы конкурируем с гигантскими, хорошо раскрученными предприятиями, а конкуренция в этой отрасли одна из самых высоких. Но именно это и привлекло меня с самого начала. Трудные задачи. Так что это всего лишь логическое продолжение. — Она вытерла губы. — Кстати, на выходные я поеду в Амстердам на переговоры и возьму с собой Ильву и Алису.

— Да? Но ведь вы едва знакомы…

— Это прекрасный шанс узнать друг друга получше; к тому же ты сказал, что будешь в выходные занят с дочками.

— Да, так и есть, — ответил Давид. — Ты поступаешь правильно. — Он положил палочки. — Должен признаться, то, что ты сделала, что тебе удалось создать, вызывает у меня безграничное восхищение.

Фэй покраснела. Такие слова она слышала нередко, но они значили в тысячу раз больше, когда их произносил Давид.

Она пожала плечами:

— Не скрою — то, что Крис завещала мне свой бизнес, дало приток новой крови в «Ревендж». За это я ей безгранично благодарна и сделаю все, чтобы хорошо распорядиться ее подарком.

— Знаю, что ты делаешь это прекрасно, — с теплотой в голосе сказал Давид. — И будешь делать в дальнейшем.

Их разговор прервали новые тарелки, появившиеся на столе.

— Боже мой… Ты меня раскармливаешь.

— Толстого человека труднее похитить, — ответила Фэй с улыбкой и взяла палочкой кусочек сашими.

— Я люблю тебя во всех размерах.

Палочка в руках Фэй замерла в воздухе. Она уставилась на него.

— Что ты сказал?

Давид склонил голову набок:

— Ты же слышала, что я сказал.

— Повтори еще раз.

Его синие глаза совсем околдовали ее, когда он улыбнулся так, как никогда не улыбался ей раньше.

— Я люблю тебя, Фэй.

Фьельбака, давным-давно

Когда мы сошли на берег, Томас сказал, что в лесу стоит небольшой домик. Пройдясь немного, мы обнаружили его на полянке. Перед ним стояла открытая каменная печь, и Себастиан тут же принялся разжигать огонь. Сейчас, с друзьями, он казался счастливее, увереннее, чем дома. Прямая спина, фонтан энергии.

У меня тоже стало легче на душе. Я наслаждалась тем, что меня приняли в компанию. Поскольку уже настало время обеда, мы пожарили сосиски и с аппетитом поели. Парни выпили еще пива, я же решила ограничиться «Кока-колой».

Томас подошел и сел рядом со мной. Я почувствовала тепло его тела и подавила импульсивное желание придвинуться ближе.

— Помнишь то мерзкое тесто, из которого мы запекали колбаски в детстве на школьных пикниках? — спросил он.

— Да, помню, — то самое, которое смешивали из муки, соли и воды? Гадость.

— Как оно называлось? Волшебное тесто?

— А разве волшебное тесто — это не для лепки?

— Может быть, это оно и было?

— Фу!

Я засмеялась. Почувствовала, как смех прокатился до самого живота.

— Не понравилось пиво? — спросил Томас, указывая на мою «Колу».

— Понравилось, но голова немного закружилась, — смущенно сказала я и спрятала банку «Колы» за спину. Она перевернулась, и я вскочила.

Томас тоже вскочил, оглянулся, ища, чем бы вытереть мокрое пятно у меня на юбке, но не нашел бумаги. Тогда он взял кусок мха и стал тереть, но от этого пятно стало теперь еще и грязным.

— У тебя не самые лучшие оценки по домоводству, да? — захихикала я.

Томас пожал плечами.

— Неужели это так заметно? — спросил он.

В его глазах снова заплясали искорки.

Рогер и Себастиан не сводили с нас глаз. Они о чем-то тихо переговаривались, склонив головы друг к другу. По спине снова пробежал холодок, но я подумала, что это от ветра.

Поев, мы пошли к домику. В замке торчал большой ржавый ключ. Я повернула его, и мы вошли. Внутри не было ничего особенного.

— Не самое роскошное жилище, — хмыкнул Томас.

Себастиан похлопал его по спине:

— Зато бесплатно. А ты чего ожидал? Только из-за того, что ты спишь на шелковых простынях…

— Ну ты, потише! — ответил Томас и махнул кулаком в воздухе. Себастиан ловко отскочил в сторону.

Я огляделась, когда глаза привыкли к темноте. Снаружи ярко светило солнце, но внутри домика царил мрак. Окна были забиты тяжелыми деревянными панелями. Из мебели присутствовала только кровать в углу с грязным матрасом. Пустая консервная банка загромыхала, когда Рогер случайно поддал ее ногой. Я вздрогнула; сердце отчаянно забилось, как у колибри. Но я быстро успокоилась.

Мне стало любопытно, кто здесь обитал. Домику на вид лет сто, не меньше. Неужели кто-то жил здесь круглый год? Наверняка так оно и было. Я знала, что многие семьи жили на островах; возможно, в этом маленьком домике выросло множество детей…

Иногда я мечтала о том, чтобы пожить на одном из открытых всем ветрам островков совершенно одна. В окружении одних чаек, мальвы, жимолости и крабов, карабкающихся в щелях скал…

Я провела рукой по деревянным стенам и прошла дальше в дом. Всего две крошечные комнатки. Я зашла в дальнюю из них, но запах плесени так сильно ударил в нос, что я тут же дала задний ход.

— Эй! — крикнула я.

Никто не ответил. Парни уже вышли наружу. Подойдя к закрытой наружной двери, я нажала на ручку. И снова холодок пробежал по спине — я поняла, что дверь заперта…

___

После того как шофер встретил их в аэропорту и доставил в отель, Фэй, Алиса и Ильва провели несколько часов, охлаждаясь в бассейне на крыше. Жара, навалившаяся на Швецию, не шла ни в какое сравнение с сухим и горячим воздухом Амстердама. Они лежали, тяжело дыша, каждая в своем шезлонге, пили коктейль «Маргарита» и обсуждали, как проведут вечер. Фэй пребывала в задумчивости. Она сообщила своему контактному лицу в полиции о поездке в Амстердам. На что ей ответили, что никаких новостей по поводу Яка пока нет.

— Ильва, ты по-прежнему не рассказала, что мы будем здесь делать. Сейчас не самый подходящий момент, чтобы уезжать из города.

— Мы приехали сюда ради плана Б. Страховка на всякий случай. Когда надеваешь и ремень, и подтяжки, так сказать.

— А лично мне плевать, зачем мы сюда приехали, — заявила Алиса, потягивая свою «Маргариту». — Мы лежим на крыше в Амстердаме. У бассейна. И попиваем крепкий коктейль. Кому нужны какие-то веские причины?

— Сегодня мы можем расслабиться, — сказала Ильва и сдвинула солнечные очки на лоб, подставляя лицо солнцу. — А завтра я расскажу, зачем мы здесь. И сколько бы алкоголя вы в меня ни влили, до завтра я ничего не расскажу. Так что воспользуйтесь случаем и просто наслаждайтесь жизнью.

— Слышим, слышим, — ответила Алиса и сделала еще глоток. — Но если план заключается в том, чтобы сегодня просто развлекаться… Вы были в кофе-шопе?

Фэй покачала головой.

— Это такие места, где курят «травку»?

Она все еще размышляла над тем, что задумала Ильва. Но та настаивала, заявляя, что речь идет о страховке. В отчаянии Фэй довольствовалась этим объяснением. Сейчас ей мало что оставалось, кроме того, чтобы положиться на маленькую команду, которую ей удалось собрать вокруг себя.

Алиса улыбнулась:

— Точно.

— А ты раньше курила «травку»? — со скепсисом в голосе спросила Фэй.

— На Юрсхольмене это делали все, — отвечала Алиса. — Не то чтобы я была каким-то гангстером. Просто подростком, как и все.

— Даже не знаю… — с сомнением проговорила Ильва. — Завтра нам надо быть в форме.

Алиса помахала рукой, свободной от бокала.

— Не будь такой трусихой. Как часто ты позволяла себе в последние годы оторваться? Как часто у тебя с ребенком сидела няня?

— Я безумно благодарна, что твоя няня смогла…

— Я не то имела в виду. Фэй, ты со мной?

Фэй потягивала напиток, шевеля пальцами ног на солнце.

— Я тоже не уверена, что…

— Боже мой… Мы — три крутые девчонки в Амстердаме. И что мы будем делать, как вы считаете? Сидеть в номере и смотреть телик? Нет, я предлагаю следующую программу: поболтаемся здесь, чтобы немного загореть и слегка захмелеть, потом приоденемся для похода в ночной клуб, а по пути туда зайдем в какой-нибудь кофе-шоп. Идет?

Ильва и Фэй промычали что-то, отдаленно смахивающее на «да», но Ильва явно нервничала, да и Фэй было не по себе. Не тратя ни минуты даром, Алиса подозвала официанта и спросила, не может ли тот порекомендовать кофе-шоп поблизости. Он ответил, что лучшие из них находятся в Квартале красных фонарей, и порекомендовал не забывать пить много воды — отчасти из-за жары, отчасти из-за того, что неопытные курильщики рискуют дойти до обезвоживания.

— It’s cool. I’ve smoked a lot of ganja. I’m like the Bob Marley of Djursholm, — захихикала Алиса.

Фэй и Ильва расхохотались. Официант подмигнул им и исчез со своим подносом.

Хотя Фэй и скучала по Давиду, в душе она радовалась, что решилась уехать. Поездка с двумя веселыми и умными женщинами в такой оживленный город, как Амстердам, — как раз то, что ей нужно.

План Алисы нравился ей все больше. Нужно не бояться жить. Забыть повседневные заботы.

Когда официант принес им новые коктейли, она залпом допила свой напиток и взяла новый бокал. Они оказались в эпицентре шторма. Краткий отдых от хаоса и тоски, от всего того, что происходило дома. Как сказала Алиса: «Нам это сейчас нужно».

* * *

Пять часов спустя они сидели в кофе-шопе и уже почти доедали свои «космические пироженки» — но ничего не происходило. Они ничего не чувствовали. Сидели, мучась от жары, разочарованные и скучающие. А поскольку в кофе-шопах алкоголь не подают, они пили уже по третьей чашке плохого капучино. Приятное легкое опьянение после коктейлей у бассейна начало проходить, и Алиса уже в третий раз схватила за руку девушку из персонала, спрашивая, долго ли еще ждать.

Девушка с дредами, вся покрытая татуировками, повторила то же самое, что уже отвечала в два предыдущих раза:

— Подождите еще немного.

Когда она ушла, Алиса тряхнула головой.

— Черт подери, я не собираюсь больше ждать, — заявила она и засунула в рот остатки пирожного.

Две минуты спустя Фэй почувствовала, как в кончиках пальцев закололо. Несколько раз сморгнув, она посмотрела на Ильву, которая сидела и с открытым ртом разглядывала свою руку. Мир завибрировал. Чувство было такое, словно ты погрузился в аквариум, где рыбки проплывали мимо в разноцветных шарах.

Она еще раз моргнула и посмотрела на Алису. Ее губы шевелились, но Фэй не поняла, то ли у нее отказал слух, то ли Алиса утратила дар речи. Она огляделась. Все качалось, шло волнами. Она попыталась что-то сказать, но стоило открыть рот, как ей начинало казаться, что она уже говорила то, что хотела сказать. Размышляя над этим, Фэй и вовсе успевала забыть свою мысль.

Ильва сидела и хихикала, складывая из пальцев разные фигуры, напоминавшие, по ее мнению, зверей, и показывала их.

— Обезьяна, ты видишь, Фэй? Обезьяна.

Внезапно она поднялась, и Фэй протянула руку за ней.

— Останься, не уходи, — попыталась она сказать, но язык не слушался, и они с Алисой дико расхохотались.

Алиса положила ладонь на руку Фэй.

— Прости.

— За что?

— За то, что я была такая стерва. За все.

Они взялись за руки.

— Ничего.

— Я так рада, что ты нашла себе этого Давида, — проговорила заплетающимся языком Алиса и провела кончиками пальцев по руке Фэй.

— Я тоже.

Фэй в жизни не чувствовала себя так хорошо. Первый страх улетучился. Все казалось чудесным, теплым и приветливым. Она улыбнулась и помахала паре туристов из Азии.

Алиса разразилась какой-то длинной тирадой, Фэй понимала ее через слово.

— Фэй! — Алиса похлопала ее по плечу. — Фэй!

Та отвела взгляд от туристов.

— Где Ильва? — спросила Алиса.

— Я Ильва. И я Алиса. Я падаю и падаю, и я в Стране чудес. А ты маленький, маленький кролик!

Во рту было сухо, как в пустыне. Фэй потянулась за стаканом с водой.

Голова Алисы описывала полукруги, словно она пританцовывала под музыку, но сколько Фэй ни напрягалась, она ничего не слышала.

— Мы должны найти Ильву.

Алиса встала, держась за стол.

— Ильва! — крикнула она. — Ильва!

Фэй поднялась на ноги, чуть не упала, но ее подхватила Алиса. На мгновение они покачнулись и чуть не упали вместе, но Алисе удалось удержаться на ногах.

— Мы найдем ее. Отправимся в экспедицию и найдем нашу подругу.

— Давай.

Они медленно спустились по лестнице и нетвердой походкой подошли к двери. Оказалось, что это черный ход, и они вышли в узкую пустынную улочку. На земле, рядом с контейнерами для мусора, лежала на спине Ильва. Фэй впала в шок, когда увидела ее глаза — видны были только белки; тело дергалось в странных спазмах.

Опьянение как рукой сняло. В голове у Фэй прояснилось, мозг работал четко, когда она кинулась на колени рядом с Ильвой, пытаясь привести ее в чувство — но безрезультатно.

Фэй ощутила приступ паники.

— Ильва! Ильва, очнись!

За спиной она услышала голос Алисы, кричавшей во всю мочь:

— Call an ambulance! She’s dying! Please call an ambulance!

Фэй повернула Ильву на бок и гладила ее по мокрому от пота лбу, пока Алиса кинулась обратно в кофе-шоп позвать кого-нибудь из персонала.

— Ильва, не умирай! Не умирай, пожалуйста!

Фэй крепко сжала ее маленькую руку с обкусанными ногтями. В голове пронеслись воспоминания, как она сидела в больнице рядом с Крис в последние часы. Зачем они поехали сюда? С какой стати им взбрело в голову пробовать «космические пироженки»? Фэй терпеть не могла наркотики — ненавидела терять над собой контроль. Теперь это приключение могло стоить Ильве жизни… Почему ей понадобилось удовлетворять свое любопытство? Какая чудовищная глупость! Чувство вины захлестывало Фэй.

— Here they are, — услышала Фэй за спиной надрывный голос Алисы — та говорила, почти срываясь на фальцет. — Help her. You’ve got to help her. She’s dying!

Фэй повернула голову. К ним неспешным шагом приближался рослый мужчина.

— Hurry up! — сердито крикнула Фэй.

Проклятье, как медленно! Похоже, он не воспринимает все это всерьез, вид у него не особенно встревоженный.

Мужчина остановился рядом с Фэй, склонился над Ильвой.

— Don’t worry, ladies, this happens all the time. Her blood sugar level is low. I’ll give you some sugar for her. Then get her in a cab back to your hotel and give her some food and water.

Ильва внезапно открыла глаза, и Фэй всхлипнула от облегчения.

— Are you sure? — спросила Алиса, повисая на шее у удивленного мужчины.

— I’m sure, ladies. This happens about ten times every day, — смеясь, ответил он.

Затем вытащил из кармана шорт бумажную трубочку с сахаром, откусил кончик и попросил Ильву высунуть язык — она, ничего не понимая, послушалась. Тело ее все еще содрогалось от странных спазмов, она бормотала что-то неразборчивое.

— Good girl, — сказал мужчина и погладил ее по голове.

Фэй готова была разрыдаться от счастья. Все-таки они не убили Ильву.

* * *

Полчаса спустя женщины сидели — с красными глазами, но в хорошем настроении — в кровати в номере Фэй, заказав себе все, что нашлось в меню обслуживания в номерах. В дверь постучали, Алиса выбралась из постели и открыла ее. Двое мужчин в белом из обслуги отеля вкатили несколько тележек с едой. Гамбургеры, паста, большие куски мяса, рыба, курица во фритюре, картошка фри. Большие графины с ледяной водой.

Праздничный ужин сервировали в той части номера люкс, которая считалась гостиной. Мужчины в белом пожелали дамам приятного ужина, не удержавшись от хихиканья — явно поняли, откуда те вернулись, — и исчезли.

Фэй, Алиса и Ильва накинулись на еду, наложили себе по полной тарелке и снова уселись на кровать. Фэй никогда раньше не ела ничего вкуснее и уместнее. Ледяную воду они пили стакан за стаканом.

Наевшись, растянулись на огромной кровати, сытые и довольные, положив руки на животы.

— Я должна снять брюки, — пробормотала Алиса. — Иначе меня точно вывернет.

— Хорошая идея, — подхватила Фэй.

Они последовали примеру Алисы и сбросили брюки, так что теперь лежали в одних трусиках.

— Ты нас так напугала, — сказала Фэй.

— Что с тобой случилось? — спросила Алиса.

Ильва медленно покачала головой.

— Сама не пойму. Помню только, что я стояла и разговаривала с кем-то, а потом упала и не могла подняться. Некоторое время я лежала, как жук, упавший на спину, и пыталась подняться на ноги, а потом сдалась. Следующий момент, который помню, — это когда вы стоите, склонившись надо мной.

Они включили телевизор, рассеянно перескакивая с одного канала на другой.

Ильва отключилась первой, потом у Алисы стали слипаться глаза. Вскоре обе захрапели с двух сторон от Фэй. Она выбралась из кровати, достала из сумочки мобильный телефон и вышла на балкон. Вечерний воздух показался ей куда прохладнее. Фэй с наслаждением ощущала, как ветерок обдувает ее голые ноги. Внизу вяло двигались машины. Она уселась за столик и обнаружила пропущенный звонок от Давида. Тут же заволновалась и нажала на кнопку «позвонить».

— Привет, дорогая. У меня тут выдалась свободная минутка, и я стал думать о «Ревендж» и о выходе на американский рынок, — сказал он, и Фэй буквально увидела перед собой его улыбку. — Меня захватила эта идея, ты меня очень вдохновляешь. У меня довольно много капитала, который я хотел бы инвестировать, так что я написал один документ — хочу, чтобы ты взглянула. Если хочешь, конечно.

Фэй почувствовала, что улыбается буквально от уха до уха.

— Само собой.

— Ты не сочтешь, что я сую нос в твои дела?

— Конечно же нет. Как дела с девочками и Юханной?

— Она хочет попробовать еще раз, но я дал понять, что хочу быть с тобой.

— Как она это восприняла?

— Не очень хорошо, но давай поговорим об этом позже. Я не хочу портить тебе уик-энд с Алисой и Ильвой.

— Скучаю по тебе, — сказала Фэй.

— И я по тебе.

Положив трубку, она заметила сообщение от Керстин. Открыла его — и прекрасное настроение мигом улетучилось. Ивонна Ингварссон приходила в квартиру, искала ее. Фэй в задумчивости отложила телефон. С этой Ивонной надо что-то делать. Она играет с огнем, и скоро кто-то из них обожжется. Фэй никак не могла допустить, чтобы это случилось с ней.

___

— Боже мой, почему я дала себя уговорить на весь этот ужас? — простонала Ильва, держась руками за голову.

— Не может быть, чтобы еще не прошло похмелье, — сухо возразила Алиса и помахала официанту, чтобы тот принес ей еще один напиток.

В бар отеля входили все новые посетители. От нарастающего гула голосов Ильва поморщилась и потерла себе виски.

— Вчера я валялась в вонючем переулке. В Амстердаме. После того как поела пирожное с наркотой в кофе-шопе. Мне кажется, я имею право чувствовать сегодня небольшой отходняк.

— А вот я ничегошеньки не чувствую, — весело сказала Алиса и улыбнулась официанту, когда тот принес ей ее «Космополитен».

— Я за тебя безмерно рада, — буркнула Ильва и схватилась за лоб. — Безмерно рада.

Фэй посмотрела на нее, нахмурившись.

— Это ведь ты сказала, что нас здесь сегодня ждет работа, — проговорила она. — Мы с Алисой по-прежнему не в курсе, о чем речь. Ты в состоянии?

— Дайте мне пару часов, таблеточку «Алка-Зельтцера» и несколько таблеток «Альведона», и я скоро буду на ногах. Еще чуть-чуть… Да-да, я вам все расскажу. Осталось только выгнать из головы этого… барабанщика.

— Тебе не нужен никакой гребаный «Альведон», тебе нужно опохмелиться, — сухо заявила Алиса и снова подозвала официанта.

Тот быстро подошел и слегка поклонился.

— Один «Лонг-Айленд». И стопочку текилы. Ей, — сказала Алиса по-английски, указывая на Ильву.

Та застонала.

— Алиса, ты мне смерть накличешь…

— Солнышко, я жена богача с Лидингё. Я знаю, чем лечится похмелье.

Принесли напитки. Ильва взяла оба стакана, кинув на Алису полный отчаяния взгляд.

— Полагаюсь на тебя.

— На меня ты всегда можешь положиться, — щедро ответила та.

Фэй с улыбкой наблюдала, как Ильва с перекошенным лицом выпила залпом свою текилу.

— До дна… Но сейчас я все же хотела бы узнать, зачем ты вытащила нас в Амстердам. В разгар кризиса глобального характера.

— Управление патентов и регистрации, — ответила Ильва.

Алиса, только что отпившая большой глоток своего «Космополитена», закашлялась так, что напиток разбрызгался по всему столу.

— Управление патентов и регистрации? — переспросила она, вытирая губы.

Фэй тоже уставилась на Ильву, которая потянулась за своим «Лонг-Айлендом». Лицо у нее слегка порозовело.

— В эти выходные у них тут конференция. В этом самом отеле. Сегодня вечером банкет…

— И что? — с отвращением переспросила Алиса.

— Что-то я тоже не догоняю, — проговорила Фэй и развела руками.

— «Ревендж». Права. Патенты. План Б, — попыталась напомнить Ильва.

Фэй покачала головой:

— По нулям. Пока не врубаюсь. А ты, Алиса?

Алиса тоже покачала головой и подмигнула мужчине за соседним столиком.

— Сосредоточься, сейчас все объясню, — сказала ей Ильва.

Фэй отметила про себя, что та наслаждается своим преимуществом, и не стала портить ей удовольствие.

— Серьезно, Ильва, что мы должны предпринять в связи с тем, что здесь гуляет Управление патентов и регистрации?

Ильва криво улыбнулась. Понизив голос, она вкратце рассказала свой план. Алиса расхохоталась в голос.

— Гениально! Ильва, ты — супер!

— Ты тоже, Алиса. И сегодня будешь нашим главным козырем.

Фэй подняла брови.

— Ты хоть понимаешь, какую мощь спускаешь с цепи?

— Я очень на это рассчитываю, — ответила Ильва с ухмылкой.

Час спустя они находились в легком приятном опьянении. Ильва указала в сторону бара.

— Вот. Кент, Бёрье и Эйвинд. — Она посмотрела на Фэй и Алису. — Вы поняли, что надо делать?

— Ты объяснила — понятнее некуда, — хмыкнула Фэй и опрокинула свой хот-шот.

— Мы красивые, мы веселые, мы умные, — сказала Ильва, не спуская глаз с трех мужчин у барной стойки. — Это все равно что отобрать конфетку у ребенка. Будем надеяться, что они не узнают тебя, Фэй.

— Они работают в Управлении патентов. Думаю, им не до того, чтобы следить за жизнью Фэй, — смачно ответила Алиса, и Ильва зашикала на нее.

— Здесь не только они, тут весь отдел. Но банкет начнется только через два часа. Успеем.

Алиса поднялась, но покачнулась.

— Сейчас мы должны быть в наилучшем виде, — сказала Ильва, помогая ей устоять на ногах.

Алиса достала из сумочки ярко-красную помаду и щедро накрасила губы.

— Мадам, прошу, — сказала Ильва, сделав щедрый жест в сторону бара.

На своих длинных ногах Алиса красиво подошла к Кенту, Бёрье и Эйвинду.

— Кажется, вы говорите по-шведски?

Мужчины с восторгом глядели на Алису — и пришли в еще больший восторг, когда к ним присоединились Ильва и Фэй. Три напитка спустя (за счет Управления патентов) все вшестером отправились в номер люкс Фэй, чтобы выпить по коктейлю перед ужином.

Ильва взяла на себя Кента, Фэй старалась очаровать Бёрье, а Эйвинд с глазами преданного щенка не отходил от Алисы.

Когда они вошли в номер, оказалось, что Ильва подготовила столик с напитками — здесь нашелся бы алкоголь на любой вкус.

Мужчины издали радостные возгласы.

— Вот это хатка! А? Бёрье! Нам-то такие хоромы не достались…

— Черт побери, Кент, вот что я называю настоящим номером… Кажется, это лю-ю-юкс!

— Люкс, — бросила Алиса и упала на диван, потянув за собой Эйвинда. — Фэй, дорогуша, ты смешаешь мне и вот этому красавчику по джин-тонику?

Фэй подавила улыбку. Бедного Эйвинда Алиса легко могла бы проглотить, не жуя.

Вскоре она протянула им по бокалу и повернулась к Бёрье и Кенту. Бёрье тревожно взглянул на часы.

— Банкет ведь начинается через час?

— Ничего страшного, — быстро проговорил Кент, со счастливой улыбкой принимая от Ильвы грог. — Мы пока выпьем тут с дорогими дамами и успеем как раз к началу. Самые важные люди все равно всегда задерживаются!

Эйвинд что-то пробормотал в знак согласия, не сводя глаз с выреза Алисы. Та обнимала его одной рукой, поигрывая волосами у него на виске.

Ильва и Фэй переглянулись. Коктейли они смешали из самого крепкого алкоголя. После всего того, что мужчины уже успели пропустить внизу в баре, они вряд ли заметят, насколько огненные смеси им поднесли.

Фэй незаметно проверила, на месте ли мобильный телефон. Ильва сделала то же самое. Вскоре Бёрье и Кент отключились, сидя на диване. Алиса наклонилась совсем близко к Эйвинду и лизнула его в ухо. Фэй достала свой телефон. Она старалась, чтобы Алиса хорошо получилась на фото. В таких вопросах та отличалась особым педантизмом.

Фьельбака, давным-давно

Я стучала и кричала, но они игнорировали меня. Сквозь деревянные стены проникали их голоса и запах жареных сосисок. Парни, пребывая в прекрасном расположении духа, громко смеялись. Я опустилась на пол, прислонившись спиной к двери. Перед глазами встало лицо Томаса — дружелюбная улыбка, искорки в глазах… Неужели я так ошиблась?

Что задумал Себастиан? Эта идея принадлежала ему? Зачем они взяли меня с собой? Таков был их план с самого начала или я что-то сделала не так?

Время шло. Хотя часов у меня не было, мне показалось, что прошло часа два-три. Я снова поднялась, решив предпринять новую попытку. Заколотила в дверь.

— Пожалуйста, выпустите меня, — умоляла я. — Пить хочется!

Они не отвечали.

— Себастиан! Я хочу выйти отсюда. Я хочу домой.

Разговор снаружи продолжался. Они смеялись. Мне показалось, что они смеются надо мной, потому что я говорю таким драматичным голосом. Но мне было не до смеха. Я чувствовала себя ужасно глупо. Под дверь проникала полоска света — еще не закончился день.

Я вела себя как собака. Глупая, покорная собака. Дворняжка, стосковавшаяся по любви. Немного дружелюбия — и я завалилась на спину, отбросив все подозрения. Искорки в глазах Томаса и ямочки у него на щеках заставили меня забыть о том, что я знала на самом деле: никому нельзя доверять.

Во мне начала просыпаться ярость. Больше всего я злилась на себя — за то, что была такой наивной. Снова заколотила кулаками по двери. Почувствовала, как в руку впились мелкие занозы. Радовалась этой боли. Била еще сильнее. Кричала так, что заболело горло. В конце концов я снова опустилась на пол, прижавшись спиной к двери.

Прошло еще какое-то время.

Теперь они говорили тише. Голоса звучали хрипло, почти шепотом. В этом мне почудилось нечто зловещее.

Я снова встала, прижалась ухом к двери, пытаясь разобрать, что они говорят. Меня охватила паника. Что я буду делать, если они оставят меня здесь? Я просто умру от жажды. Здесь меня никто не найдет. Паника нарастала, я снова заколотила в дверь.

К моему удивлению, голоса стали приближаться, словно парни направились к дому. Я отошла от двери и встала неподвижно, опустив руки. В замке повернулся ключ. Вошел Себастиан.

За ним — Рогер и Томас.

Никто из них не произнес ни слова; они просто смотрели на меня влажными пьяными глазами. Я отступила назад, вжалась в стену, пытаясь сделаться маленькой.

Но бежать было некуда…

___

Кто-то пытался проникнуть в квартиру на площади Эстермальмсторг. На внешней двери отчетливо виднелись следы взлома — светлые шрамы на темном дереве. Фэй отставила свой чемодан, наклонилась и оглядела их. Сердце отчаянно билось в груди. Як. Должно быть, он приходил сюда и пытался проникнуть внутрь, но безуспешно. Почти как предупреждение, сообщение о том, что он ищет ее. Кинув быстрый взгляд через плечо, Фэй вставила ключ в замок, повернула, открыла черную решетку, вошла в прихожую и заперла за собой.

Прислонившись к стене, она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Лучше пусть он охотится за ней, чем разыскивает Жюльенну.

То, что Як появился здесь, ей лишь на пользу. Тем самым он открыл карты, показал, что не намерен прятаться.

Фэй вытащила из сумочки телефон, набрала номер своего контактного лица в полиции и сообщила о случившемся. Через десять минут прибыл полицейский патруль. Они обследовали дверь, составили протокол и задали вопросы, на которые Фэй постаралась ответить.

— Вы должны найти его, — сказала она, когда вопросы иссякли. — Он убьет меня. Он уже убил нашу дочь.

Полицейский спокойно взглянул на нее.

— Предыстория нам известна. У нас недостаточно ресурсов, чтобы охранять вас круглосуточно, но я заверяю вас, что мы делаем все от нас зависящее, чтобы разыскать его. Теперь мы знаем, что он в Стокгольме. И у вас есть контактное лицо, которое звонит вам каждый день.

— Как мне ходить в офис и продолжать жить обычной жизнью, если он охотится за мной?

— У вас есть возможность пожить в другом месте? Пока мы не задержим его?

Звук, донесшийся от входной двери, заставил Фэй обернуться. Увидев Давида, она кинулась к нему и обхватила его руками за шею.

— Я видел дверь. Здесь побывал Як? — спросил он, прижимая ее к груди.

Фэй кивнула. На глаза навернулись слезы, когда она вдохнула его запах.

Давид обернулся к полицейскому:

— Что вы можете предпринять?

— Не так много. Как я уже объяснил Фэй, мы не можем охранять ее круглосуточно. Вероятно, вам следовало бы пожить несколько дней в отеле.

Полицейский попрощался и оставил их одних. Впервые с тех пор, как они познакомились, Фэй видела Давида в состоянии крайнего возмущения. Он ходил туда-сюда по кухне со стаканом апельсинового сока в руке.

— Он не имеет права портить тебе жизнь, ограничивать тебя. У меня есть друг, у него своя охранная фирма. Мы наймем тебе охрану. Ты должна иметь возможность работать как обычно, не оглядываясь на каждом шагу. Проклятый идиот… Кем он себя возомнил?

— Я не хочу телохранителей, Давид.

— Я все оплачу. Он не сможет ограничить твою жизнь. Он делал это долго, но теперь хватит. Черт, до чего я ненавижу таких мужиков, как он!..

От его заботы у Фэй потеплело в груди.

— Это не вопрос денег. Если я найму охрану, это будет означать, что он напугал меня. Подчинил меня себе. И кто знает, сколько это будет продолжаться. Он может скрываться месяцами. Если нам повезет, его скоро задержат. Теперь полиции, по крайней мере, известно, что он в Стокгольме.

Давид остановился перед ней.

— Знаю, ты только что приехала домой, но я хочу, чтобы мы уехали хотя бы на несколько дней. Пока все не успокоится.

Фэй погладила его по щеке. Ей очень хотелось куда-нибудь поехать с ним.

— Что скажешь по поводу Мадрида? — спросила она. — Мне все равно надо поехать туда ради деловых встреч. Может, там и отпразднуем мидсоммар?

Давид взял ее руки в свои и притянул ее к себе.

— Знаешь, я как раз из тех, кто любит мидсоммар. Стопочка, селедочка, сыр «вестерботтен», украшенный венками шест… Но ради тебя, моя дорогая, я готов пожертвовать всем. Yo amo Madrid.

___

Фэй взяла Давида за руку, пока они шли вдоль Страндвеген. Ей вспомнился тот вечер, когда они, пробравшись на чужой катер, впервые занялись любовью. Отношения с Давидом во многих отношениях оказались самым легким и естественным романом в ее жизни.

С Яком она часто чувствовала себя неуверенно и приспосабливалась, чтобы сделать ему приятно. Постоянно боролась с собственными побуждениями из боязни потерять его. В общении с Давидом Фэй и в голову не пришло бы от чего-либо отказываться. Он явно и совершенно искренне показывал ей, что хочет видеть ее рядом с собой такой, какая она есть. Может быть, это возраст? Или просто дело в том, что они с Давидом лучше подходят друг другу, чем она и Як?

— О чем ты думаешь? — спросил Давид, с улыбкой наблюдая за ней. — Ты улыбаешься…

— О нас.

— «О нас» звучит отлично, — откликнулся он. — Мне нравится, что ты думаешь о нас.

Солнце палило нещадно, наступила жара.

Они миновали набережную Нюбрукайен, где паромы до Юргордена ждали, пока их заполнят туристы, а справа от них простирался парк Берцелиуса. Люди полулежали на траве в тени и обедали.

Когда они добрались до «Гранд-отеля» на Блазиехольмене, Фэй осталась в фойе, а Давид поднялся на лифте в свой номер.

В фойе было прохладно и приятно. Фэй закрыла глаза, наслаждаясь мерным гулом голосов, звучащих среди каменных стен.

Она с нетерпением ждала поездки в Мадрид, ведь это их первое совместное путешествие. У нее там деловая встреча, но потом она позаботится, чтобы они с Давидом провели несколько чудесных дней и ночей вместе.

В сумочке завибрировал телефон. Фэй достала его.

— Хенрик только что приходил в офис, — сказала Керстин.

— В «Ревендж»? Ты шутишь?

— К сожалению, нет. Меня там не было, но мне позвонила Сандра из отдела внешних связей.

— «Ревендж» ему не принадлежит, он не имеет права… Что сказала Сандра — что он делал? — Фэй пришла в такое возмущение, что вскочила с кресла.

— Он обошел офис, представился сотрудникам. Посмотрел помещения. По словам Сандры, он вел себя так, словно уже стал хозяином. Попросил всех выслать свои резюме, чтобы, как он выразился, «он мог решить, кто в будущем станет важным ресурсом для компании».

— Наглец… Ирена рассказала, как он обращается с женщинами в своей нынешней фирме, с теми немногими, кого берет на работу, — убогий образчик мужского шовинизма. — Фэй чуть не столкнулась с маленькой седовласой дамой в шубе из шиншиллы, с жемчугами на шее. — Простите.

— Что ты сказала? — переспросила Керстин.

— Нет-нет, это я не тебе. Но как ты думаешь, что он затеял? Все это служит одной-единственной цели — вывести меня из себя. И ему это удалось.

— Что ты намерена делать?

— Постараюсь держаться спокойно, не совершать необдуманных действий, а пока реализовывать план Ильвы.

— Стало быть, в Амстердаме все прошло успешно?

В голове у Фэй пронеслось несколько воспоминаний о поездке в Амстердам, однако она решила: о том, что там произошло, Керстин следует знать как можно меньше.

— Сверх всяких ожиданий.

— Ну хорошо. Тогда будем пока игнорировать Хенрика и делать то, что задумали.

— Да, будем игнорировать его, — сказала Фэй и отключилась, но почувствовала, что скрипит зубами.

Возмущенный голос заставил ее обернуться. Женщина с длинными черными волосами, стоящая возле стойки, спорила с администраторами. Фэй тут же узнала ее. Само собой, она «погуглила» ее. Оказывается, та обожает платья от «Шанель». Это была Юханна Шиллер, жена Давида. Фэй достала телефон, приложила к уху и, сгорбившись, поспешила к выходу. Если Юханна увидит ее, то, скорее всего, устроит сцену. Должно быть, она явилась сюда, чтобы разыскать Давида. Выходя через вращающиеся двери, Фэй услышала, как Юханна продолжает ругаться с администраторами.

— В каком смысле вы не можете дать мне ключ? Здесь проживает мой муж, Давид Шиллер. Я — Юханна Шиллер. Само собой, я могу получить ключ от номера моего собственного мужа.

Сжав руки от злости и огорчения, Фэй быстро спустилась по лестнице и пошла дальше вниз, к воде. Все, что делала Юханна, казалось ей такой низостью… Она никак не может оставить Давида в покое. Даже здесь. А детей использует, чтобы шантажировать его… Какой чудовищный эгоизм!

Фэй остановилась на набережной. Однажды она примет вызов, но не сегодня. Пусть Давид разбирается сам. Найдя свободную скамейку, Фэй опустилась на нее. Пока она не рассказала Давиду о том, что Юханна пыталась с ней связаться. Она и сама не могла бы объяснить, почему колеблется. Когда они были вместе, ей не хотелось ни думать о Юханне, ни говорить о ней. Если Давид хотел о ней поговорить, Фэй ему не мешала. Но на самом деле ей не хотелось впускать Юханну в их маленький мирок.

Тут зазвонил мобильный телефон, который она по-прежнему держала в руке. Это была Ильва.

— Привет, Ильва! Ну что, ты уже пришла в себя после наших выходных?

Фэй тут же поняла: что-то случилось. Ильва говорила отрывисто, всхлипывая:

— Он приходил сюда, Фэй. Як был здесь.

Фьельбака, давным-давно

Томас и Рогер пытались оттащить меня на кровать, но я так брыкалась, кричала и кусалась, что парни уронили меня на пол. Тогда они схватили меня за ноги и поволокли за собой. Я видела суровое лицо Себастиана вверх ногами, пока они тащили меня туда. Почему-то это заставило меня замолчать — по крайней мере, на время. Их трое. У меня нет шансов. Я осознала это. Они положили меня на кровать, стащили с меня брюки и трусики.

— Нет! — умоляла я. — Не надо! Я не хочу!

Но не сопротивлялась. От этого все могло стать еще хуже. Казалось, все мое тело окаменело и больше не повиновалось мне.

Глаза у них были потухшие, не выражали никаких эмоций, когда я просила их не делать этого. Рогер крепко держал меня за руки. Томас достал свой член и решительно раздвинул мне ноги. В глазах его по-прежнему плясали искорки. Но уже совсем другие.

Он запихал его в меня.

Меня жгло, было так больно…

Томас стал двигаться взад-вперед. Все быстрее и быстрее. Я сжала челюсти. Закрыла глаза. От его тела пахло пивом и дымом от костра. Через пару минут я ощутила его конвульсии; стало жарко и липко, когда он выпустил в меня свое семя.

Потом настал черед Рогера.

От него пахло сигаретным дымом. Он вел себя грубее. Я заметила, что ему нравится видеть мой страх, когда он с силой вошел в меня. Я охнула. Рогер не сводил с меня глаз. Все время смотрел на меня, словно ему хотелось видеть мою реакцию. Я ощущала полную беспомощность. Отвернулась, чтобы они не видели моего лица. Это вернуло мне хоть каплю веры в себя — так мне показалось.

Себастиан наблюдал, прислонясь к стене и покуривая сигарету. Я ненавидела его. Но более всего ненавидела себя — истосковавшаяся по любви, обрадовалась, как дура, когда старший брат пригласил меня с собой… Заметив, что я смотрю на него, Себастиан отвернулся и стал смотреть в окно. Только тут я заметила, до чего же он похож на папу. Как я раньше этого не видела?..

Помню, мне было лет семь. Я не поняла, что мама с папой поругались. Не слышала криков. Проснувшись среди ночи, схватила своего мишку и в полусне пошлепала в спальню мамы и папы. Я так иногда делала — забиралась в их кровать с маминой стороны, а она накрывала меня своими руками, повернувшись спиной к папе.

Уже стоя у ног их кровати, я поняла, что они не спят. Похоже было, что они борются. Папа держал маму за руки. Мама была голая. До этого я никогда не видела ее голой. Я не понимала, что происходит. Но увидела, что мама плачет.

Теперь, глядя на Себастиана, стоящего у окна, я увидела у него на лице то же выражение, как тогда у папы…

___

Через стены серого многоэтажного дома в пригороде Стокгольма слышались возмущенные голоса соседей и грохот включенного телевизора. Ильва сидела за столом в кухне, закрыв лицо руками.

Все ее тело тряслось. Она беззвучно плакала. Фэй гладила ее по спине, пытаясь утешить.

Только что уехала полиция. Выразила сожаление по поводу случившегося, составила протокол, пообещала сделать все возможное, чтобы задержать Яка. Тот дал Ильве номер своего мобильного телефона и сказал, что она сама узнает, когда пора позвонить ему. Затем добавил, что номер на него не зарегистрирован и что он включает телефон ненадолго, несколько раз в день. «Так что пусть полиция даже не пытается выследить меня», — заявил он Ильве, прежде чем уйти.

— Но он ничего мне не сделал, — сказала она и вытерла слезы, упорно продолжавшие капать. — Просто дал мне номер мобильного телефона и ушел. Даже не захотел взглянуть на Нору. Думаю, он… сделал все это только для того, чтобы заманить тебя.

Фэй поежилась.

Из спальни донесся детский плач. Невероятно, но факт — Нора проспала и попытки Яка вскрыть входную дверь, и визит полицейских. Однако теперь она проснулась.

— Я возьму ее, — мягко сказала Фэй.

Ильва не ответила.

Фэй поднялась и пошла в спальню. Рядом с аккуратно застеленной односпальной кроватью стояла раздвижная детская кроватка. Фэй осторожно приблизилась к Норе, которую раньше видела только по телевизору и на фото в газетах. Дочь Яка.

Сама она очень хотела еще детей от Яка, но когда забеременела, тот заявил, что ему вполне достаточно Жюльенны. Задним числом Фэй поняла — к тому времени он уже начал встречаться с Ильвой.

Як вынудил Фэй сделать аборт. Сейчас ей вспомнились мучительные часы, проведенные в больнице, когда рядом с ней была Крис, ибо Як даже не появился. Где он тогда был — с Ильвой или с кем-то другим?

Теперь это не имеет значения.

Нора лежала на спине, глядя на нее большими голубыми глазами. Вне всяких сомнений, она — дочь Яка. То есть единокровная сестра Жюльенны. Буквально копия своего отца. Некоторое время Фэй смотрела на нее как зачарованная, потом наклонилась, протянула руки, взяла и прижала дитя к груди.

— Все хорошо, все хорошо, — стала она утешать ее.

Нора притихла. Дала себя обнять. Пока Фэй несла ее в кухню, плач почти стих.

С девочкой на руках Фэй остановилась перед Ильвой. Ильва не должна здесь оставаться. Як может появиться в любой момент и ворваться в квартиру. Из соседской квартиры донесся новый крик. Внизу во дворе кто-то завел мопед.

— Сделаем так, — сказала Фэй. — Ты возьмешь у меня в долг, сколько тебе нужно, чтобы купить квартиру в центре. Вернешь, когда сможешь.

Ильва подняла глаза, переводя взгляд с Фэй на свою дочь, и открыла было рот, чтобы возразить. Фэй не дала ей ничего сказать.

— Это не обсуждается — строго деловое решение с моей стороны. Если ты останешься здесь, то будешь работать хуже, все время бояться, что Як появится снова. А поскольку в твои задачи, среди прочего, входит проверка потенциальных инвесторов «Ревендж», то это отразится и на мне. А ты уже показала, чего стоишь. Ты дала мне то, что было нужно, и проявила лояльность.

Ильва вяло улыбнулась:

— Спасибо.

— До того, как ты найдешь себе новую квартиру, думаю, Алиса не будет возражать, если вы с девочкой переедете к ней. Ей весьма одиноко в большом доме на Лидингё в те недели, когда дети живут не у нее. А там Як вас не найдет.

Ильва вытерла последние слезы.

— Отлично, — проговорила она. — Тогда я могу спокойно заняться инвесторами.

Фэй вздрогнула. Пока она не сказала другим, что Давид хочет инвестировать в экспансию «Ревендж» в США. Ильва предупреждала ее, что не стоит смешивать дела и личную жизнь, так что, возможно, они повздорят, если она представит Давида как одного из потенциальных инвесторов. Его предложение следует рассмотреть столь же тщательно, как и все остальные, и на тех же условиях — это важно для Фэй. Он появился последним, поэтому и оценивать его следует последним. Если до этого дойдет дело. Так много всего нужно решить…

— Сложи все самое необходимое, вызовем такси, и поедем к Алисе. А я тем временем позвоню ей, — сказала Фэй и уселась у стола с Норой на коленях.

Ей так хотелось в Мадрид… Там она перегруппирует свои силы, вернется в Стокгольм с четким планом, как устранить Яка. И остановить попытки Хенрика выкупить «Ревендж».

Назад: Часть I

Дальше: Часть III

DonaldSmort

Продвижение сайта Москва

Bogdanwki

Здравствуйте товарищи. Предлагаем Вашему вниманию интересный сайт для заказа инструмента Milwaukee. Многолетний опыт работы и высокое качество обслуживания - для нас это не пустые слова, для соответствия этому описанию нами было затрачено множество усилий. Специалисты компании досконально знают характеристики и специфику инструментов Milwaukee, высокий уровень которых повлиял на решение стать официальным дилером. Качественная техника является залогом успешного проведения строительных и ремонтных работ. Выбирая технику Милуоки, вы будете уверены, что она прослужит долгое время и не подведёт в самый решающий момент. Сервис компании должен соответствовать отличному качеству товара, у которого могут появляться новые модели с совершенно новыми техническими особенностями. Принимается участие в тренингах и семинарах, проводится обучение - делается всё возможное для постоянного повышения уровня профессионализма. Это позволяет общаться с профессионалами мира строительства на одном языке, отвечать на все возникающие в процессе выбора инструмента вопросы Мы будем рады Вас видеть у нас на интернет ресурсе От всей души Вам всех благ! 4932352767 48005788 4932451752 48229215 4932479463

WilSpano

С выходом новой версии операционной системы Виндовс возникла проблема - как решать проблему с активацией? Не все в наших нищих странах могут позволить лицензию. Благо существует сайт виндовс 11 активатор, где есть рабочие схемы. Я уже активировал у себя систему, никаких проблема. Рекомендую.