20

Марк

В принципе мне нравились командировки: посмотреть новые города, развеяться, пройтись по незнакомым улицам рано утром или поздно вечером, когда еще не так много народа. Но ужасно напрягали долгие перелеты, переезды, чемоданы, такси, вежливые и суетящиеся сопровождающие. Вся эта суматоха каждый раз изводила меня.

А вот Воскресенскому нравилось.

Он охотно соглашался на любые поездки, даже когда переговоры можно было устроить и на нашей территории. Как мальчишка, он с удовольствием пускался в приключения, радовался местной еде и глазел на красоты природы и девушек. А также охотно флиртовал с обслуживающим персоналом, секретарями и администраторами встречающей стороны, знакомился на улице и в ресторанах и приглашал любых мало-мальски симпатичных девиц весело провести с ним вечер.

Я всегда с улыбкой смотрел на его проделки и даже не пытался запомнить лиц блондинок и брюнеток, которых он пачками таскал в свой номер. Мне важно было лишь, чтобы Воскресенский сохранял форму и мыслил трезво на деловых встречах, поэтому я следил, чтобы он не злоупотреблял выпивкой из мини-бара и не водил к себе откровенных разводил, которые могли опоить его и потом обобрать до нитки.

Да, Вик был легкомысленным в этих вопросах.

Как только видел юбку, его мозги полностью отрубались. Как мартовский кот он наворачивал круги вокруг очередной сисястой дурочки, осыпал ее комплиментами и обвешивал ее уши романтической лапшой. Просто чтобы трахнуть. В этом плане я всегда предпочитал честность и простые пути достижения целей – мне нужна была женщина на ночь, я не пытался ее обаять, я просто ее покупал.

Женитьба Воскресенского должна была снять с меня обязанности следить за любвеобильным другом и контролировать его похождения, но, к моему большому сожалению, этого не произошло.

– Гляди, у нее силиконовые сиськи, – шепнул он мне во время переговоров в офисе посредника.

Я оторвался от изучения бумаг и поднял взгляд на сероглазую секретаршу с забавно вздернутым носиком.

– Она слишком молода для них, – ответил я.

Девице было не больше двадцати.

– Да они их сейчас с рождения делают! – усмехнулся Вик.

И я заметил, как он подмигнул ей.

В памяти всплыло бледное лицо Полины на свадьбе.

Как я тогда тянулся к ее губам, как сильно хотел поцеловать их, и как горько было во рту от того, что поцелуй не состоялся.

– Пункт номер четыре, – обратил я внимание Воскресенского на документ.

И закусил губу.

Кровь помчалась по моим венам, распаляя кожу, руки яростно сжались в кулаки.

– Хм, интересно, – нахмурился Вик, изучая контракт.

Мне стало легче дышать, когда он перестал пялиться в декольте этой секретарши.

– Подожди, я сейчас, – задержался у выхода Воскресенский, когда мы вышли из переговорной.

– Куда ты?

– Нужно взять телефон этой блондиночки, – расправил плечи Вик.

– Ты в своем уме?! – Неожиданно для себя самого я налетел на него и оттолкнул в сторону выхода из здания.

– Эй, ты чего завелся? – опешил Вик.

– Тебе что, опять неймется, Воскресенский? – прорычал я ему в лицо. – Ты только вернулся из медового месяца со своей женой, какие бабы, Вик?

Он отдернул воротник и направился к выходу.

– Не думал, что ты станешь читать мне нотации.

Я бросился за ним.

Мне хотелось раздавить его, точно мерзкого жука. Прихлопнуть. Размазать сапогом по полу. Я словно снова стал тем мальчишкой, чей отец на глазах матери перетрахал всех старых потаскух района. Я словно снова глядел в ту замочную скважину. И меня от этого буквально разрывало на части.

– Ты же женился, Воскресенский! – Я еле сдерживался, чтобы не залепить оплеуху по его довольной роже. Именно оплеуху, потому что этот сукин сын не был достоин даже удара кулаком. – Не ты ли мне говорил, что любишь ее?

– Я и люблю, – улыбнулся Вик, учтиво открывая для меня стеклянную дверь. – Люблю, Загорский! И я счастлив!

– Тогда на хрена? – Я честно не понимал. Указал ему ладонью в сторону переговорной. – На хрена тебе это, Вик? Зачем тогда все это было нужно: свадьба, клятвы, кольца? Ты мог просто трахнуть эту свою Полину и бросить ее, как бросал всех остальных. На хрена было жениться?

Он мотнул головой, и я вышел из здания. Вик вышел за мной следом. Мы закурили.

Воскресенский хмурился, глядя на меня с непониманием.

– Это ведь всего лишь шлюхи, Марк. Они ничего не значат. Просто секс.

Твою мать!

У меня заклокотало в горле. Злость пульсировала в висках, зудом разошлась в ладонях, мне хотелось схватиться с ним, но вместо этого я просто втянул в легкие больше дыма.

– С Полиной мне хорошо, – продолжил Вик, глядя себе под ноги. – Она чудесная. Умная, веселая, добрая. С ней хорошо, но в постели… – Он наморщил нос. – Она холодная, безынициативная. Не умеет ничего.

Я закашлялся.

– Я понимаю, что я ее целкой взял, что сам должен. – Воскресенский затянулся и выпустил дым. – Но я уже и так, и так старался. Бесполезно. Она как замороженная.

– Так расстанься с ней, – выдохнул я.

– А зачем? – удивился он. – Она же меня во всем устраивает. – Стряхнул пепел. – А потрахаться всегда можно на стороне. Ничего такого. И ей об этом знать необязательно.

У меня закружилась голова. Я отшвырнул сигарету, та упала рядом с урной. Ощущение было такое, будто меня сейчас вывернет наизнанку.

– Меня вон Кира к себе приглашала, – добавил Вик. – Я думал, у вас с ней… – Он посмотрел в мое напряженное лицо. – Но она сказала, что вы чисто по-приятельски на моей свадьбе гуляли. – Вик наклонил голову, заглядывая мне в глаза. – Если нет, ты скажи, я к ней не притронусь, мы же друзья.

Я сплюнул горькую злость себе под ноги и повернулся к нему:

– Я тебе сейчас как друг скажу, Воскресенский, – процедил сквозь зубы: – У тебя в башке не мозги, а сраный кисель. Ты только женился, а уже соображаешь, кого бы нагнуть. У меня только один совет к тебе будет, Вик.

– Какой? – с улыбкой спросил он.

– Ты не мальчишка, ты – мужчина. Вот и будь мужиком. Хотя бы заразу своей жене не тащи. Не позорься.

Он заржал, а я в очередной раз еле сдержался, чтобы не втащить ему.

– Ваше такси, – отвлек меня от тяжких мыслей голос администратора.

– Идем, – подтолкнул я Вика к машине.

Полина

Мне нравилось, как продвигается ремонт. Дом будто оживал, наполнялся красками, снова дышал жизнью.

По возвращении из командировки Вик подарил мне золотой браслет с подвесками. Мы лежали на диване в гостиной, он кормил меня виноградом, а я рассматривала, как детали подвески переливаются в свете ламп, и радовалась, что муж наконец-то рядом со мной.

– Нравится? – Вик поцеловал меня в шею.

– Да, красиво.

Он погладил мое бедро, и его ладонь требовательно скользнула под юбку.

– У тебя будет все, что только захочешь, – хрипло прошептал он.

Опустился ниже, и его губы стали ласкать мою грудь сквозь ткань футболки. Я откинулась на подушках и закрыла глаза.

Мне очень хотелось почувствовать желание, хотелось раствориться в Вике, отдаться ему и телом, и душой. Палец Воскресенского погладил кружево моих трусиков, сдвинул его в сторону и осторожно коснулся нежной плоти.

Я рвано выдохнула, умоляя свой организм, чтобы там оказалась влага. Мне не хотелось, чтобы опять было больно. Но Вик разочарованно убрал руку и принялся торопливо тискать мои ягодицы, сдирать с меня одежду и кусать мои соски.

Муж жадно заглядывал в мое лицо, ища там оттенки эмоций, а я кусала губы в надежде, что он примет этот жест за крайнюю стадию возбуждения. И, кажется, он поверил. Развел мои ноги, резко вошел и стал механически двигаться, глядя мне прямо в глаза.

Я хватала ртом воздух и сжимала его изнутри. Притягивала к себе его бедра, выгибала спину, чтобы почувствовать его еще теснее, еще глубже. Я очень хотела просто почувствовать, но с каждым толчком все больше утверждалась в мысли, что мне это просто не дано.

– Тебе хорошо? – хрипло спрашивал Вик, двигаясь все быстрее.

– Да, – отвечала я, стыдясь себя самой.

И еще сильнее пыталась удержать своими внутренними мышцами его горячий, твердый член.

– А так? – Он смотрел на меня остекленевшими зрачками и задыхался, ускоряя темп.

Я уже научилась понимать, когда он готов кончить. Приподняла ягодицы и обхватила руками спину Вика крепче. Мои ногти заскребли по его коже, и я ощутила, как его начинают сотрясать спазмы.

Наконец муж в последний раз дернулся и рухнул на меня. Его влажный лоб скользнул по моей щеке, и я закрыла глаза, выдыхая. Теперь можно было просто лежать и гладить его спину. А завтра я снова почитаю статьи в Интернете и, возможно, пойму, что же делаю не так.

Вик уснул. Я встала, взяла свою одежду и пошла в душ. Чуть не запнулась о стоящий рядом с диваном чемодан. Прихватила его, чтобы разобрать вещи. Наверху, в спальне, открыла.

Достала гаджеты, убрала на комод, извлекла из широкого кармана документы и спрятала их в ящик, вынула всю одежду, чтобы отнести на стирку. Сунулась зачем-то в один из кармашков и замерла. В груди неприятно похолодело.

Это была упаковка презервативов. Внутри – один квадратик из фольги. Я вложила его внутрь и повертела упаковку в руках. «Три штуки» – значилось под названием.

Ну, мало ли.

Неизвестно, как долго провалялась эту штука в его чемодане. Убрала обратно, закрыла молнию на замке.

Встав, я взяла вещи Вика и побрела в ванную.

Насыпала порошок в нужное отделение стиралки, выбрала подходящую программу и стала складывать внутрь одежду. Черт дернул приложить одну из рубашек к лицу – понюхала. Та отчетливо пахла тяжелыми духами. Женскими. Я швырнула ее в стиральную машину и захлопнула дверцу.

«Это все неправда. Неправда».

Это мой муж, он меня любит, и я буду стараться еще.

Я стану для него самой лучшей. Обязательно стану…

Через пару дней, когда я гуляла по строительным магазинам, мне пришла от Вика смс: «Приглашаю тебя сегодня на романтический ужин».

Я улыбнулась и ответила: «С удовольствием».

И вдруг решила: а чего тянуть? Я в пятнадцати минутах ходьбы от его офиса и к тому же соскучилась. Рабочий день через пару часов закончится. Почему бы не закончить его раньше? Разве украсть собственного мужа с работы не романтично? Еще как! И решительно направилась туда.

– Виктор у себя? – задала я вопрос Ирине, которая увлеченно красила ногти у себя на ресепшене.

Девушка замешкалась, увидев меня, и, кажется, даже немного опешила.

– У себя… но он занят… – пробормотала она.

И, неловко дернув рукой, перевернула флакончик с лаком прямо на стол.

– Черт! – пискнула она, подскочив со стула, и схватила салфетки.

Я развернулась и пошла к нужной двери.

Слева был кабинет Загорского, справа – Вика. Мысленно я молила о том, чтобы судьба не столкнула меня с Марком, поэтому ускорила шаг.

Но, оказавшись у двери кабинета мужа, вдруг притормозила. Остановилась и прислушалась. Звуки за дверью были странными. Какая-то возня, копошение, вздохи… Я хотела приблизиться, чтобы расслышать, протянула руку к ручке двери, но в этот самый момент передо мной выросла фигура Загорского.

– Стой. – Он перехватил мою руку.

Я вздрогнула. Марк сказал это почти шепотом, но я повиновалась. Ко мне разом вернулись все мои страхи. Увидев так близко его черные, дикие глаза, я едва не попятилась.

– Ох! – раздалось из-за двери кабинета.

И Загорский поменялся в лице. Холодный, немигающий взгляд налился злобой.

– Идем! – Он сжал мое запястье своей сильной рукой и резко рванул на себя.

Я не стала спрашивать: куда и зачем? Это «Ох!» из-за двери кабинета стало голосом какой-то неотвратимости для меня, какой-то безысходности, что ли. Я способна была сейчас слушать даже Загорского, лишь бы не это протяжное «О-ох!».

Ирина с распахнутыми от испуга глазами наблюдала за тем, как Марк тащит меня к выходу. Звонко звенели каблуки моих туфель, а я просто шла, не глядя никуда – только в его широкую спину. Загорский уводил меня прочь из офиса, я шла за ним, не чувствуя ног.

Он посадил меня в машину. Хлопнула дверца. Взревел мотор. Автомобиль сорвался с места и полетел по улицам города. И только в этот момент я смогла сделать полноценный вдох. Я словно проснулась ото сна.