42
Не знаю, как я здесь очутилась. Я была в Храме с Эфией, а потом проснулась в небе. Я убила свою сестру. Мой поступок разрывает меня на части. Я хочу закричать, но у меня нет голоса и боль грозит сжечь меня заживо.
Ка Руджека зовет меня, поет мое имя, и меня тянет к нему.
Когда моя ка стягивается в единое целое, я сосредотачиваюсь на голосе Руджека и позволяю ему направлять меня. Его печаль тянет меня обратно на поле боя, и я врываюсь в Храм, успокаиваясь в своем изломанном теле. Я открываю глаза. Мой взгляд падает на сестру, и я чувствую резкую боль в сердце. Она мертва. Я тоже умираю, но мои мысли и воспоминания кажутся такими запутанными.
Вспышка света, затем звук торопливых шагов.
– Нет, нет, нет! – кричит Руджек. – Арра, нет!
Он поднимает меня на руки, и я смотрю на его разбитое лицо.
– Все будет хорошо.
– Она жива! – кричит кто-то.
А, это Майк.
– Это невозможно, – слышу я издалека голос Коре. – Ты уверен?
– Помоги ей, – требует Руджек.
Моя кожа горит, и я стону от боли.
– Ты не должен прикасаться к ней, если хочешь, чтобы у нее был шанс исцелиться, – раздается другой голос. Крейван по имени Джахла.
Она имеет в виду, что его антимагия опасна. Я уже чувствую ее трепет. Слеза вытекает из глаза Руджека. Она падает на мое лицо, и я дергаюсь от ожога.
– Майк… – говорит он сдавленным голосом, и его друг заключает меня в объятия. Руджек отступает. Смотреть на его боль просто невыносимо.
– Что нам делать с Эфией? – спрашивает Фадий.
– Сожгите ее тело, прежде чем она сочтет нужным вернуться, – приказывает Коре угрожающим голосом. – Убедитесь, что демоны это видят. Только посмотрите на них – бегут, как трусливые псы.
Я проваливаюсь в темноту сна, а когда просыпаюсь снова, то лежу в палатке. Коре стоит рядом со мной, прижав руки к моим ранам. Мне больно, но не сильно. По другую сторону от меня стоит Ре’Мек. Оба смотрят на меня так, словно я какая-то загадка, которую они пытаются разгадать. Позади Ре’Мека я мельком вижу Сукара, лежащего на импровизированной койке. Он спит, и рядом с ним лежат крейваны. Фадий, Джахла и Раеке. Я вспоминаю, что близнецы Эзрик и Царик мертвы. Моя сестра убила их. А еще она убила Арти и Оше. Слезы текут по моим щекам. Отец больше не будет рассказывать мне истории. Мы больше не будем собирать травы в саду. Мы не поедем с караваном на фестиваль Кровавой Луны – теперь их больше не будет.
– Это Фрам отправил тебя обратно? – шипит мне в ухо Коре. – Я чувствую на тебе его магию.
Все мои усилия уходят на то, чтобы держать глаза приоткрытыми, и у меня нет никакой возможности ответить. При чем здесь вообще ориша Фрам? В ее вопросах нет никакого смысла. Эсснай, Кира и Майк стоят у моих ног, вид у них встревоженный. Руджек стоит чуть поодаль, скрестив руки на груди. У меня так много вопросов: о демонах, об оришах и о моей сестре.
– А ты не можешь сделать что-нибудь еще? – требует Руджек. – Ты ведь помогла Сукару.
– Я остановила кровотечение и залечила ее рану, – говорит Коре. – Ее тело отравляет магия кинжала, как мы и ожидали. По правде говоря, я могла лишь продлить ее страдания. И я не могу делать ничего другого, не отвлекаясь от более важных дел.
– Более важных дел? – рычит Руджек, поворачиваясь к ней в ярости. – Где были Короли-Близнецы, когда Эфия убила племенной народ? Где вы были, когда жрица Ка сотворила это чудовище?
Плечи Ре’Мека напряглись:
– Не на тех слонов ты залаял, мальчишка.
– А знаешь, где меня не было? – Коре вскакивает на ноги, и ее косы взволнованно шевелятся. – Я не была в постели с сестрой Арры.
Жар поднимается по шее Руджека и обжигает его щеки. Эсснай чертыхается, и Кира смотрит на него. Майк смотрит куда угодно, только не на своего друга. Руджек уставился в землю, его лицо искажено болью, как будто он хочет похоронить себя под гранитной плитой.
Ре’Мек издает долгий свист, который эхом отдается в долине.
– Нет нужды напоминать мальчику о его неосторожности, Коре. Мы все когда-то были молоды, или ты забыла?
Он подчеркивает это таким образом, что становится ясно – за его словами кроется какая-то история. Но Коре отказывается отступать. В ее глазах появился холодный блеск.
– Все видели, как Эфия наклонилась к тебе на поле боя и что-то прошептала?
Руджек не отвечает, но Джахла говорит вместо него:
– Ты не хуже меня знаешь, что она его обманула.
– Жалко уходить от такой хорошей ссоры, – говорит Ре’Мек и поднимается на ноги, – но нам с сестрой нужно отследить и убить целую орду демонов. Кто-то из них украл кинжал Короля Демонов, и я хочу его вернуть.
Острая боль пронзает мою грудь. Как это произошло? Неужели это случилось сразу после того, как я… я убила свою сестру? В моем сознании пустота, и меня расстраивает, что я не могу ничего вспомнить. Мы должны вернуть кинжал. Нельзя допустить, чтобы он оставался у демонов. Кинжал – слишком сильное и опасное оружие. Я пытаюсь предупредить друзей, но кровь, скопившаяся в горле, заглушает мой голос.
Коре похлопывает меня по плечу, и сон снова овладевает мной. Следующие несколько дней я то проваливаюсь в забытье, то снова прихожу в сознание. Мне снятся сны. В одном из них я сижу, подтянув колени к груди, и смотрю на замерзшее озеро, над поверхностью которого поднимается туман. Иногда я сижу там совсем одна, не считая легкого ветерка, который обдувает мои голые руки. Но я не чувствую холода. Иногда со мной сидит Руджек, и мы прижимаемся друг к другу под большой коричневой шкурой, не говоря друг другу ни слова. Но иногда со мной сидит другой парень. Я вижу только клочок его серебристых волос и крылья.
– Ты помнишь меня? – спрашивает крылатый мальчик в моих снах. – Ты помнишь нас?
Моя голова лежит у него на коленях – и это так успокаивает, что я готова остаться здесь навсегда.
– Кто ты? – Я переворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, но из-за солнца мне ничего не видно.
– Меня зовут Дахо, – говорит он грустно.
– Мы знакомы?
После долгой паузы он отвечает, давясь слезами:
– Пока еще нет, но скоро мы узнаем друг друга получше.
– У тебя новое тело.
Я ловлю проблески его темных черт, и воспоминание трепещет на самом краю моего сознания. Воспоминание о нем.
– Да, – отвечает он, улыбаясь. – Я приду за тобой, обещаю.
В другом сне я вижу крылатого зверя с острыми зубами и головой шакала. Он спускается с неба и уносит меня. Я вздрагиваю и просыпаюсь.
– Руджек, – говорю я треснутым низким голосом. От мерцающего света костра в палатке мелькают тени.
– Я здесь, Арра.
Он берет мою руку в свою. Я замечаю, что на нем толстые перчатки.
Руджек проводит пальцами в перчатках по тыльной стороне моей ладони, пытаясь унять мое беспокойство. У него не хватает духу сказать мне правду. Что Вселенная сговорилась против нас. Что нам нельзя даже касаться друг друга. Что между нами никогда не будет ничего большего из-за моей магии и того, кем он стал.
– Ты ведь не позволишь ему забрать меня, правда?
Я сжимаю его руку. Он – последняя моя связь с этим миром. Мои сны открываются в моем сознании как свежие раны, как безошибочные знаки. По моей спине стекает пот. Иногда сны – это сны, а иногда – проблески будущего. Теперь у меня бабушкин дар предвидения, и мои сны значат больше. Они предвещают, что страшная правда вскоре откроется.
Руджек озабоченно хмурится:
– Кому Арра?
– Королю Демонов, – стону я, чувствуя, как саднит горло.
– Он все еще в заточении, – говорит Руджек и гладит меня по щеке. – Ты спасла нас.
Я смотрю в его волшебные глаза, зная, что он не выдержит правды. Я ее тоже не выдержу.
КОРОЛЬ ДЕМОНОВ
Это новое тело мне мало, и ему не хватает крыльев. Я скучаю по ветру, проносящемуся подо мной. К этому телу нужно привыкнуть. Да, я знаю, всему свое время. Тебе не нужно напоминать мне об этом. Мне не нравится находиться в таком ослабленном состоянии. Во мне нуждается мой народ – точнее, то, что от него осталось.
Мы поработим любимчиков ориш – людей и крейванов.
За годы, проведенные в цепях, я научился терпению. И узнал много секретов. Я знаю, как уничтожить ориш – но они не заслуживают легкой смерти. Ориши должны страдать так же, как страдал я.
И я буду наслаждаться каждой секундой их мучений. А что насчет нее?
Никогда больше не называй мою жену «девчонка», или я вырежу твое сердце и скормлю его тебе.
Она все еще твоя королева. Даже если она и забыла об этом – это не ее вина.
Да, мы очень рискуем, но выслушай меня: будь осторожен, когда дело касается Арры. Я не допущу, чтобы ей причинили вред. Она скоро придет в себя. В этом я уверен. Не теряй надежды. Ты же знаешь, что Димма любила наш народ так же, как и я. Когда к ней вернется память, она придет домой. Мне нужно найти Фрама. Он скажет мне, как разрушить чары, наложенные на Димму, чтобы моя любовь вспомнила меня.
Неужели ты думаешь, что между нами встанет мальчик, которого она знает лишь какое-то мгновение?
Я позабочусь о Руджеке, когда придет время. Он послужит хорошим примером.
Я предупреждал Эфию, что Коре та еще обманщица. Но она не стала слушать. Сам видишь, куда ее это привело.
Не хочу показаться бесчувственным, Шезму. Знаю, она была твоей дочерью. И ты любил ее.
Ты тоже заслуживаешь мести. Возможно, клинок вонзила Арра – но это ориши направляли ее руку. Она не понимала, что делает. Коре и Ре’Мек обманули ее. Никогда не забывай об этом.
Арра любила свою сестру, и Эфия тоже любила ее.
Теперь ты знаешь, каково это – потерять единственного человека, который придавал твоей жизни смысл.
Нелегко потерять ребенка. Я понимаю тебя. Ориши не позволили моему ребенку родиться, а теперь моя жена даже не помнит о нашем сыне. Мне нужно быть осторожнее с ней. Она сейчас такая же, как во времена нашей молодости – когда мы мало что понимали в вопросах жизни и смерти. Она отнеслась к моему незнанию весьма терпеливо, теперь я должен отплатить ей тем же.
Мы не позволим этому сломить нас. Только не после всего, что произошло с нами.
Я тоже устал от этой войны. Я хочу, чтобы она закончилась раз и навсегда. Я подарю нам всем вечный мир – как в те времена, когда правил мой отец. Но мир невозможен без смерти.
