Эпилог
Три недели спустя

– Дорогая, передай мне, пожалуйста, деталь C23-бис…

Сара посмотрела по сторонам и наконец увидела болт, закатившийся под доски.

– Отлично, ты уже собрал три фрагмента за… двадцать пять минут, – сказала она, протягивая Кристоферу нужную деталь. – Завтра Симон сможет спать на половине кровати.

– Слушай, если бы он не скакал как одержимый, когда узнал, что ты вернулась, до этого бы не дошло. Так что он будет терпеливо ждать.

– Кстати, тебе, возможно, понадобится угломер, чтобы сделать углы прямыми.

– Очень смешно. Скажи, разве у тебя не назначен сегодня прием у доктора Хонга по поводу восстановления груди?

Сара посмотрела на настенные часы их кухни.

– Черт! Ты прав.

Она побежала в спальню одеваться. Возвращаясь в гостиную, заметила в саду Симона.

Одетый в зимнее пальто, он оживленно беседовал со своей школьной подружкой.

– Он правда вырос. Как бы то ни было, – добавила Сара, улыбаясь, – эти двое, похоже, прекрасно ладят между собой.

Кристофер поднял голову.

– Ты только посмотри на Симона. Прямо лорд, показывающий родовое поместье американской кузине.

– Они забавные.

Сара обняла Кристофера и поцеловала в шею.

– Я побежала. До скорого! И скажи, если для укрепления твоей конструкции тебе понадобится балка или сварочный аппарат.

– Ладно, иди… Вернувшись, ты получишь сюрприз. И не забудь, что твои сестра и мать сегодня вечером придут к нам на ужин.

– Я тебя люблю.

Сара вышла из дому и поехала в центр Осло.

В приемной доктора она рассеянно пролистала несколько журналов и наткнулась на статью о деле маленького Маттса Хелланда и идущем суде над инспектором Сарой Геринген, который быстро превратился в суд над норвежскими социальными службами: адвокат обличал их нерасторопность, неэффективность и недопустимую снисходительность к родителям, представляющим опасность для своих детей, а также доказывал, что за то время, пока социальные службы оценили бы ситуацию, этот мальчик все равно погиб бы, оставаясь в своей родной семье. Прокурор требовал для подсудимой в качестве наказания условного срока.

Сара закрыла журнал. Сосредоточившись, она мысленно заговорила с маленьким Маттсом, что делала регулярно, от всего сердца надеясь, что он более счастлив там, где находится сейчас.

– Мадам Геринген!

Вошедший в приемную врач в белом халате смотрел на нее с вежливой улыбкой.

Сара отложила журнал и поздоровалась с доктором, прежде чем войти за ним в кабинет.

– Итак, я получил результаты анализов, проведенных на прошлой неделе с целью подготовки к вашей операции, – сказал врач.

Сара обратила внимание на озабоченный и серьезный вид доктора.

– Что-то не так? – забеспокоилась Сара.

– Послушайте, я впервые в своей практике сталкиваюсь с таким случаем, как ваш.

– То есть?

– Так вот, я долго изучал вашу историю болезни, особенно ваше беспокойство по поводу бесплодия…

– И что? – перебила Сара, не понимавшая, почему он заговорил с ней об этой проблеме.

– С учетом вашего возраста и предыдущих неудачных попыток, для меня это чудо, мадам Герин-ген. Но результаты биологических исследований и рентгенографии однозначны: вы беременны. Вот, посмотрите: эмбрион на снимке.

Сара не могла полностью осознать того, что ей сообщил доктор. Многие годы она надеялась, мечтала услышать эту фразу, пока наконец не поставила крест на своих мечтах.

Но огромное счастье, которое должно было бы охватить ее, превратилось в дождь из пепла.

Ее тело окаменело от ужаса.

– Мадам Геринген, с вами все в порядке?

Земля ушла у нее из-под ног. Пока ее терзала нахлынувшая страшная паника, перед глазами, одно за другим, представали доказательства.

За те семь дней, на протяжении которых она находилась в искусственной коме, они могли сделать с ее телом что угодно. И если Адриан застрелил своих собственных охранников, то не ради того, чтобы спасти ее, а ради спасения ребенка, которого она носила.

Его ребенка в ее теле.

Этот ребенок, который рос в ней, был ребенком убийцы ее отца и ребенком человека, который истязал ее саму. И тем не менее она была уверена, что этот ребенок единственный, которого она сможет родить в своей жизни.

Сара бросилась к раковине умывальника в кабинете, и ее вырвало.

Врач подбежал к ней.

Она оттолкнула его, отдышалась и вышла из кабинета.

– Мадам, не уходите.

Сара быстрым шагом прошла мимо стойки регистратуры, толкнув пациента, вошедшего в приемную.

Оказавшись на улице, она бросилась к своей машине и заперлась в ней.

Ей не хватало воздуха, голова кружилась, комок паники душил ее.

Она завыла от боли и ярости.

Выбор, который ей оставил Адриан, был худшей пыткой из всех, которые она перенесла. Только она решалась на аборт, как через несколько секунд мечтала взять в руки этого ребенка, ее последний шанс. Месть Адриана с того света достигла вершины изощренной жестокости.

Было уже темно, когда она припарковала машину перед их домом. Она вошла тихонько, чтобы не встретиться с Симоном в том состоянии, в котором сейчас находилась.

Прошла мимо кухни, заметила остатки ужина на столе и услышала голос Кристофера, который кого-то изображал. Она неслышно приоткрыла дверь в спальню Симона. Кристофер сидел на матрасе, лежащем на полу, Симон слева от него, а его одноклассница справа. Он читал им любимую книгу Симона – мифы Древней Греции. Всего по нескольким словам Сара поняла, что это история Прометея. Она слушала, как Симон и его подружка возмущаются всемогущим Зевсом, покаравшим Прометея за то, что тот принес людям огонь.

Кристофер бросил взгляд на Сару, пообещал детям закончить миф завтра, за завтраком, поцеловал их и поправил одеяла.

– А Сара поцелует нас на ночь? – спросил Симон.

– Как и каждый вечер, даже если вы будете спать. Спокойной ночи, ребята, – закончил Кристофер.

Когда Кристофер вошел в гостиную, Сара уже сидела на диване.

– Ну, что сказал доктор?

– Присядь. Мне надо сообщить тебе нечто важное.

Встревожившись, Кристофер сел рядом с ней.

– Адриан отомстил намного более жестоко, чем я полагала.

Кристофер положил руку на руку Сары и почувствовал, что она дрожит.

– Что происходит, дорогая моя?

– Пока я была в коме, он сумел сделать меня беременной… от него.

Кристофер страшно побледнел и молчал в шоке.

– Этого не может быть…

– Не знаю, как это ему удалось, но результат таков: я беременна.

Кристофер сжал Сару в объятиях, а она всхлипывала, уткнувшись ему в плечо.

– Ты… Что ты хочешь делать, дорогая? – наконец спросил Кристофер.

– Не знаю. Клянусь тебе, я не знаю… То говорю себе, что не могу сохранить ребенка такого чудовища. А через секунду мечтаю держать этого ребенка на руках и быть рядом с тобой, и я убеждаю себя, что мы преодолеем все это и будем счастливы. Я не знаю!

На глазах ее появились обжигающие слезы.

– Что бы ты ни выбрала, я буду с тобой, – прошептал Кристофер.

Сара никогда не сомневалась в любви Кристофера к ней, но в эту секунду вновь оценила ее силу.

Она искала в глубине души ответ на стоявшую перед ней дилемму. Она боролась с этим невозможным выбором, переходя от ярости к мечте, от надежды к самой мрачной подавленности. Ей казалось, что она сойдет с ума.

И так продолжалось, пока в памяти у нее не всплыли слова отца. Подобно тому как взмах крыла разгоняет черные тучи, одно воспоминание об этих словах успокоило ураган ее сомнений. И она стала мысленно проговаривать их:

Тогда, с серьезным лицом, она закрыла глаза.

И вложив руку в руку Кристофера, наконец свободная Сара сделала выбор.