Компьютерный центр «ГСП энд Л», подумал Ним, поразительно напоминает сцены из фильма «Звездные войны».

Все находившееся на трех этажах штаб-квартиры компании, которые занимал центр, было словно из будущего — строгим и функционально оправданным. Всевозможные украшения, обращавшие на себя внимание в других подразделениях — декоративная мебель, ковры, картины, шторы, — здесь были запрещены. Бросалось в глаза отсутствие окон. Свет — только искусственный. Даже воздух был специальный, с регулируемой влажностью. Температура — 22,7 градуса по Цельсию. Работавшие в компьютерном центре находились под скрытым наблюдением телевизионных камер, и никто не знал, когда за ним или за ней присматривают с помощью этого подобия Большого Брата. Вход в центр и выход из него строго контролировались. Посты охраны за пуленепробиваемым стеклом, общаясь друг с другом через микрофоны, проверяли всех входящих и выходящих. Согласно действующим инструкциям, они не доверяли никому и ничему. Даже знакомому человеку, лицо которого они видели каждый день, запрещалось приходить без предъявления удостоверения. Каждый человек, миновав зону безопасности — проходить ее можно было только по одному, — попадал в «тамбур» — практически маленькую тюрьму, кстати, тоже из пуленепробиваемого стекла. После того как человек оказывался внутри, тяжелая дверь захлопывалась за ним и запиралась электронным засовом. Другая дверь, спереди, такая же внушительная, открывалась, как только охрана убеждалась, что все в порядке. Если возникали какие-либо подозрения, что иногда случалось, обе двери оставались закрытыми до прибытия подкрепления или подтверждения личности проходящего. Исключений не делалось. Даже президент Эрик Хэмфри никогда не входил в центр без значка временного посетителя и тщательной проверки. Причина такой суперпредосторожности была проста. В центре хранилось бесценное сокровище: компьютерная запись восьми с половиной миллионов клиентов «ГСП энд Л» с данными их счетчиков, счетами и платежами за несколько лет плюс сведения об акционерах, сотрудниках, оборудовании компании, инвентаре, технические данные и множество других сведений. Всего одна умело поставленная в компьютерном центре ручная граната могла причинить больший ущерб гигантской системе предприятия, чем целая пачка взрывчатки, подложенной под высоковольтные линии электропередачи или трансформаторные подстанции. Информация центра хранилась в сотнях пачек магнитных дисков. В одной пачке было двадцать дисков, а каждый диск по размерам был в два раза больше обычной долгоиграющей пластинки. Диск содержал данные о ста тысячах клиентов. Стоимость компьютеров составляла около тридцати тысяч миллионов долларов. А стоимость всей записанной информации была просто бесценной.

Ним зашел в компьютерный центр вместе с Оскаром О’Брайеном. Их целью было проследить за распечаткой того, что на официальном языке называлось потребительской анкетой, фактически же служило приманкой, чтобы заманить в ловушку Георгоса Арчамболта, вожака «Друзей свободы». Календарь показывал четверг. Прошло четыре дня после воскресного собрания «мыслительной группы» в доме главного юрисконсульта компании. Все это время не прекращалась работа по составлению вопросника. Ним и О’Брайен решили, что надо сформулировать восемь вопросов. Несколько первых были простыми. Например: «Удовлетворяют ли вас услуги, предоставляемые компанией „Голден стейт пауэр энд лайт“?» Далее отводилось место для достаточно обширных ответов. «Как вы считаете, нужно ли улучшить работу „Голден стейт пауэр энд лайт“? Есть ли у вас трудности с пониманием деталей в счетах „Голден стейт пауэр энд лайт“, получаемых вами? Если да, расскажите о ваших проблемах». И наконец: «„Голден стейт пауэр энд лайт“ приносит извинения своим клиентам за неудобства, вызванные трусливыми актами на объектах компании со стороны мелких и невежественных людей, мнящих себя революционерами. Если вам известны способы, как покончить с подобными актами, пожалуйста, сообщите нам свои предложения».

Оскар О’Брайен заметил:

— Если это не доведет Арчамболта до бешенства и не заставит его ответить, нам уже ничто не поможет.

Правоохранительные органы — городская полиция, ФБР и окружная прокуратура, — узнав об инициативе «ГСП энд Л», отреагировали на нее благожелательно. Прокуратура предложила помощь в проверке тысячи вопросников, когда те, уже заполненные, начнут поступать в компанию. Шарлет Андерхилл, вице-президент по финансам, отвечавшая в том числе и за компьютерный центр, встретила Нима и О’Брайена после того, как они прошли проверку службы безопасности. На ней был нарядный светло-голубой костюм. Миссис Андерхилл сказала:

— Сейчас мы работаем над потребительской анкетой. Все двенадцать тысяч экземпляров сегодня вечером должны быть на почте.

— Одиннадцать тысяч девятьсот девяносто девять этих проклятых экземпляров, — сказал О’Брайен, — нас не интересуют. А нужен нам только один из них, на его возвращение мы очень надеемся.

— Если бы мы знали, который из них, — язвительно заметила главный финансист, — это стоило бы нам намного меньше денег.

— Если бы нам это было известно, моя дорогая Шарлет, нас бы здесь сейчас не было.

Все трое направились дальше в сторону компьютеров, минуя ряды мягко гудящего металла и стеклянные кабинеты. Они остановились у лазерного принтера «Ай-би-эм-3800», который выплевывал вопросники, уже готовые к рассылке в конвертах с прозрачными окошечками. Наверху единственной страницы было написано:

Дальше шли имя, адрес, перфорация на всю страницу. Под перфорацией была инструкция:

К каждому вопроснику для обратного ответа прилагался конверт, не требующий марки.

— А где же невидимые чернила? — поинтересовался Ним.

О’Брайен ухмыльнулся:

— Ты не можешь их увидеть. Они ведь невидимые.

Шарлет Андерхилл подошла ближе к принтеру и подняла крышку. Наклонившись вперед, она показала на бутылку, содержавшую прозрачную, маслянистую на вид жидкость. Бутылка была перевернута, и из нее спускалась вниз пластиковая трубка.

— Специальное приспособление для наших целей. Трубка питает жидкостью нумерующее устройство, связанное с компьютером. На нижней половине каждого листа наносится невидимый номер. Одновременно компьютер фиксирует, какой номер какому адресу соответствует.

Миссис Андерхилл опустила крышку, достала один из готовых вопросников и поднесла его к соседнему металлическому столу. Затем включила настольную лампу на маленькой подставке.

— Это «черный свет». — Она поднесла листок под лампу — появился номер 3702.

— Чертовски гениально! — воскликнул О’Брайен. — О’кей, теперь у нас есть номер. Что дальше?

— Когда вы дадите мне номер, который потребует идентификации, он будет введен в компьютер вместе с секретным кодом, известным только двоим — одному из наших опытнейших программистов и мне. Компьютер немедленно назовет нам адрес, по которому был отправлен этот конкретный вопросник.

— Мы, конечно, рискуем, — напомнил Ним. — Получим ли мы его, чтобы отдать вам?

Шарлет сурово посмотрела на мужчин:

— Получите вы его или нет, я хочу, чтобы вы оба поняли: я не одобряла того, что здесь проворачивается. Просто мне не нравится, что оборудование моего отдела и записи используются, по сути, для обмана. Я выразила свой протест президенту, но он, кажется, настолько проникся вашей идеей, что мой демарш ничего не дал.

— Да, мы знаем, — сказал О’Брайен. — Но ради Бога, Шарлет, это же особый случай!

Миссис Андерхилл даже не улыбнулась.

— Пожалуйста, дослушайте меня. Как только вы дадите мне номер, который надеетесь получить — между прочим, я приму от вас только один номер, не больше, — нужная вам информация будет скачана с компьютера, о котором я уже говорила. Но в тот момент, когда это случится, компьютер получит команду забыть все остальные номера и соответствующие им адреса. Я хочу, чтобы вы это четко усвоили.

— Это понятно, — подтвердил юрисконсульт. — Все выглядит достаточно справедливо.

— Давайте сменим тему, Шарлет, — предложил Ним. — Скажите, вашим людям было сложно выделить семимильный район, который мы обозначили?

— Нисколько. Наш программный метод позволяет разделять и подразделять клиентов компании по многим категориям и любым географическим районам. — Вице-президент расслабилась и оживилась, когда разговор пошел на тему, явно ей приятную. — Если им правильно пользоваться, современный компьютер — разумный и гибкий инструмент. Кроме того, он абсолютно надежен. — Она на мгновение заколебалась. — Фактически абсолютно.

Произнеся последние слова, миссис Андерхилл бросила взгляд на другой принтер «Ай-би-эм», сбоку от стола, возле которого сидели двое мужчин. Казалось, они проверяли распечатки компьютера, перебирая их вручную. О’Брайен полюбопытствовал:

— А что там?

Впервые с момента их появления Шарлет Андерхилл улыбнулась:

— Это наш специальный «отряд против высокопоставленных дураков», он обрабатывает счета VIP-клиентуры. Такие есть на многих коммунальных предприятиях.

Ним покачал головой:

— Хоть и работаю здесь, но никогда об этом не слышал.

Все вместе они подошли к привлекшим их внимание мужчинам.

— Это счета, — объяснила миссис Андерхилл, — основанные на последних показаниях счетчика. Они должны быть отправлены уже завтра. Компьютер отделяет счета нескольких сотен человек, которые находятся в особом списке. Это мэр, инспектора, члены администрации в разных городах и населенных пунктах, которые обслуживает наша компания, высокопоставленные государственные чиновники, конгрессмены, редакторы газет и журналов, известные адвокаты и прочие им подобные. Затем, как вы сейчас видите, каждый счет проверяется отдельно, чтобы удостовериться, нет ли в нем какого-нибудь сюрприза. Если что-нибудь обнаруживается, его отправляют в другой отдел и, прежде чем отослать, устраивают двойную проверку. Таким образом мы избегаем волнений и путаницы, если ошибется компьютер или программист. — Они наблюдали, как проходит выборка счетов. Между тем Шарлет Андерхилл продолжала: — Однажды компьютер напечатал счет за минувший месяц для члена городского совета и ошибочно добавил несколько лишних нулей. Счет должен был составить сорок пять долларов. Вместо этого к нему пришел счет на четыре миллиона пятьсот тысяч долларов.

Она засмеялась.

— И что же дальше? — спросил Ним.

— В том-то все и дело. Если бы он вернул счет или хотя бы позвонил по телефону, все бы только весело посмеялись, после чего разорвали бы этот дурацкий счет и, возможно, выдали ему компенсацию за причиненные неприятности. Вместо этого он собрал пресс-конференцию и стал всем показывать полученный счет в подтверждение того, насколько мы в «ГСП энд Л» некомпетентны, что лишний раз доказывает необходимость передачи компании в городскую собственность.

О’Брайен покачал головой:

— В это трудно поверить.

— Уверяю вас, все так и было, — сказала миссис Андерхилл. — Политики чаще других склонны раздувать даже самую элементарную ошибку, хотя сами ошибаются чаше, чем остальные смертные. Так или иначе, именно тогда мы создали собственный отряд против VIP-дураков. Я слышала об этом от представителя энергокомпании «Кон Эдисон» в Нью-Йорке. У них тоже есть такое подразделение. Теперь, когда бы нам ни встретился какой-нибудь надутый дурак или напыщенный индюк или то и другое вместе, мы записываем их имена. У нас в компании уже есть список из нескольких человек.

О’Брайен признался:

— Порой я могу казаться напыщенным. Это одна из моих слабостей. — Он указал на стопку счетов: — Я там есть?

— Оскар, — сказала ему Шарлет Андерхилл, направляясь к выходу, — вот об этом вы никогда не узнаете.