Кардиолог Герберт Бенсон с медицинского факультета Гарвардского университета в начале 70-х годов заинтересовался трансцендентальной медитацией, набиравшей тогда популярность на Западе. Еще в конце 60-х поп-звезды вроде «Битлз» становились последователями Махариши Махеш Йоги, основателя этого движения из Индии. Он связал слегка измененную традиционную йогу с определенными медитативными упражнениями и на этой основе создал собственное учение. Средства массовой информации набросились на зрелищные «йогические полеты», которые способствовали наивысшему состоянию сознания и даже, кажется, вызывали сверхчеловеческие способности. Бенсон же, напротив, сосредоточился на скрытых человеческих способностях. Он хотел узнать, что стоит за утверждениями о том, будто бы медитирующие могут посредством погружения в мысли вызвать в своем организме физиологические изменения. И конечно же, он собирался выяснить это, используя научные методы.

В Медицинской школе Гарварда Бенсон занимался выявлением причин заболеваний сердечно-сосудистой системы. Он отказывался принимать как данность тот факт, что семейная предрасположенность или случайность служат пусковыми стимулами гипертонии, коронарной болезни сердца и инфарктов. Тогда это было признанной научной позицией (речь шла о процессах, которые зависели от «автономной» нервной системы и других непроизвольных или судьбоносных факторов). Исследования образа жизни также находились в зачаточном состоянии и даже подвергались осмеянию (в некоторых «профессиональных кругах» ситуация вплоть до сегодняшнего дня мало изменилась, хотя в это трудно поверить). А вот Бенсон предполагал уже в то время, что гипертония и К^о тесно связаны с условиями современного мира и прежде всего – с растущим количеством стрессовых ситуаций, которые обрушиваются на нас. На этом фоне медитирующие монахи являли собой разительный контраст с западным подходом.

Как ученый, Бенсон скептически относился к утверждениям битников, приверженцев «силы цветов» и фанатов медитации, расплодившихся в Нью-Йорке и его окрестностях в конце 60-х и начале 70-х годов. Эти люди утверждали, что они могут «щелчком пальцев», то есть посредством применения ментальных техник – через медитацию – за несколько минут понизить у себя кровяное давление. Это было невозможно, так как противоречило текущей научно-медицинской парадигме. Потребовалось какое-то время, прежде чем Бенсон согласился проверить эти утверждения при помощи доступных тогда научных методов. Вначале он делал это втайне, чтобы не приобрести дурную славу и не бросить тень на свою репутацию ученого.

Бенсон провел ряд исследований – кстати, это происходило в той же лаборатории, где 10 лет назад Кеннон производил свои опыты над кошками. Их результаты показали, что трансцендентальная медитация действительно может вызвать физиологические изменения в организме человека, такие как понижение кровяного давления, сниженное потребление кислорода и общее расслабление. Это дало название физиологическому процессу, который обнаружил Бенсон: реакция релаксации.

Бенсон еще тогда назвал реакцию релаксации физиологическим побратимом стрессовой реакции. Его гипотеза состояла в следующем: не только медитирующие оригиналы и чудаки с Востока обладают способностью управлять функциями своего организма, умеют активно и самостоятельно погружать себя в состояние расслабления и «понижающей регуляции». Возможно, речь идет об общем биологическом принципе, существующем наряду со стрессовой реакцией, чьим биологическим оппонентом она может выступать, выполняя «функцию противовеса». И если мы говорим о врожденной способности, на которой строится все наше развитие как в биологическом, так и в социокультурном плане, тогда во всех культурах мира – а уж тем более в старых культурах – должны находиться подтверждения таких принципов и способностей. Каковы же общие составляющие, необходимые для активации этой функции?

Наконец Бенсон наткнулся на другую группу медитирующих, которые могли бы помочь ему в исследованиях: буддистские монахи из Тибета. Об этих людях исследователю удалось получить мало информации, а между тем они были в состоянии одной лишь силой мысли творить невероятные вещи со своим телом и системами организма. Неправдоподобные рассказы о том, что монахи якобы умели взлетать в воздух и парить над землей, не оттолкнули Бенсона. Он заинтересовался другим утверждением: монахи могли без всякой подготовки повысить температуру своего тела настолько, что высушивали обернутые вокруг их тел мокрые и холодные простыни.

Конкретных описаний Туммо (йога внутреннего Огня) в литературе, изданной на Западе, было очень мало, если они вообще имелись. Речь шла о религиозном ритуале, однако, как врач, Бенсон признавал значимость таких способностей, если их наличие можно было установить достоверно. «Автономная» нервная система и другие регуляторы (гормоны и нейромедиаторы), которые отвечали за повышение давления, частоту сердцебиения или температуру тела, как считалось до этого, не зависели от сознания, т. е. на них нельзя было повлиять силой воли. Когда эта догма была опровергнута медитирующими монахами из Тибета, возникла необходимость пересмотреть существующие представления относительно анатомического строения сердечно-сосудистой системы. Исследовательский азарт кардиолога был разбужен.

Найти на Западе неофитов, занимающихся медитативными практиками, не составляло труда. Гораздо сложнее было найти тренированных людей, готовых принять участие в научном эксперименте, не говоря уж о медитирующих с опытом техники по Туммо. Снова и снова Бенсон получал отказы: мол, религиозный ритуал нельзя изучать при помощи научных методов. Кроме того, у приверженцев учения не было никакого мотива и смысла принимать участие в научном исследовании: ведь они и так давно знали, что это работает. Зачем же затевать ненужную шумиху?

Однако Бенсон не позволил себе соблазниться этим предлогом. До него дошла новость, что в 1979 году США собирался посетить далай-лама. Ученый связался с его представителем в Нью-Йорке, Тензином Н. Тетонгом. Тот ответил, что далай-лама во время своей поездки намеревается приехать в Гарвард, и предложил Бенсону лично изложить свои научные намерения, для чего врачу будет выделено полчаса на аудиенцию. Встреча произошла в том здании Гарвардского университета, где когда-то жил философ и психолог Уильям Джеймс (мы еще поговорим о нем в другой главе). Бенсон и его коллеги попросили далай-ламу оказать им содействие и помочь найти опытных йогов с многолетней практикой, то есть группу буддистских монахов, которые умеют практиковать «йогу внутреннего Огня» и согласились бы принять участие в научном исследовании.

К радости Бенсона, далай-лама проявил интерес к его намерениям. Более того, он попросил ученого оценить традиционную тибетскую медицину с точки зрения жителя Запада. В 1961 году далай-лама основал медицинский факультет в учреждении Мен-ци-кханге в Дхарамсале. Он также занимался вопросами телесного здоровья и указал Бенсону на три важнейших положения тибетской медицины: вера врача, вера пациента и карма между ними.

Бенсон, вероятно, мог рассмеяться. То, о чем говорил далай-лама, было известно на Западе под названием «эффект плацебо». Тогда среди западных медиков этот феномен считался помехой, нежелательным явлением и его следовало избегать, чтобы не исказить результаты действия лекарств или какого-либо другого вмешательства. Основное положение о том, что именно этот эффект представляет собой суть традиционной тибетской медицины, должно быть, выглядело для западного врача как предложение пустить козла в огород. Однако Бенсон не выразил и тени презрения, а если и засмеялся, то от радости. Он полагал, что напал на след того явления, которое на Западе только-только начинали понимать и которое в восточных культурных кругах было известно сотни, а может быть, даже тысячи лет и активно использовалось в процессе лечения.

Состоялся живой обмен мнениями, в течение которого далай-лама также высказал свои мысли. Медитация считалась очень личным, даже интимным делом, и верховный религиозный лидер буддизма не мог сомневаться в этом. Он предположил, что среди монахов возникнут сомнения относительно возможных последствий: что будут делать западные ученые с полученными знаниями? Для народа, живущего в изгнании, такие мысли были более чем обоснованными.

Однако Святейшество откликнулся на просьбу Бенсона. Встреча длилась полтора часа, а в конце ее далай-лама выразил готовность оказать поддержку врачу. Видел ли он в этом повод привлечь внимание общественности к своему народу или же действительно проявил интерес к научному исследованию медитации по западным стандартам – этого Бенсон так и не понял. Он был просто счастлив. Неожиданно перед ним приоткрылась дверь. Теперь он едва сдерживал нетерпение, желая как можно скорее начать исследования.

Однако все шло не так быстро. Несколько месяцев Бенсон не получал никаких сообщений от лидера буддистов. Он уже начал бояться, что далай-лама передумал или не смог найти ни одного человека, который бы согласился опутать себя проводами и обвешаться датчиками во время медитации. Когда он уже потерял всякую надежду, пришла новость, что три монаха готовы принять участие в исследовании. Бенсон тут же начал собирать деньги на проведение эксперимента. Но и это оказалось долгим делом, потому что в то время медитация была далека от западной медицины, а серьезные спонсоры предполагали определенную ответственность при проведении исследований. Лишь в 1981 году Бенсон и его группа смогли отправиться в экспедицию в Дхарамсалу – место в индийских Гималаях, где расположен Институт тибетской медицины и астрологии. Там же по сей день базируется представительство тибетского правительства в изгнании, куда входит и далай-лама. Современное исследование медитации пустилось в путь по древним тропинкам.

Экспедиция – самое подходящее определение: группе Бенсона пришлось совершить полное лишений и приключений путешествие к своей цели – самолетом, поездом, автомобилем. Дорога до Дхарамсалы заняла два дня. Город лежал на плато на высоте 1300 над уровнем моря, и оттуда туманным утром начался многочасовой подъем в гору до хижины первого монаха. Техническое оборудование, которое сегодня уместилось бы в одном смартфоне или маленьком рюкзаке, занимало несколько ящиков. Без носильщиков группе из семи человек (два врача, один студент-психолог, переводчик, женщина-фотограф, а также поехавшие на свой страх и риск режиссер-документалист с ассистенткой) было бы невозможно преодолеть такой тяжелый путь. На высоте примерно 3000 м американцы начали страдать от горной болезни. Они карабкались почти на четвереньках, в то время как носильщики даже не вспотели под своей ношей. Наконец после нескольких часов восхождения ученые добрались до первой хижины.

Поверьте мне на слово, что редко медицинское исследование бывает таким занимательным. (В мою бытность членом команды Бенсона несколько лет спустя «объекты исследования», будь они даже тибетские монахи, с разрешения далай-ламы могли совершить путешествие на самолете со всем комфортом.)

На удаленных высотах Гималаев исследователи не только обрели личный опыт восхождения на гору, но и сделали интересные научные наблюдения. На телах монахов установили измерительные приборы, обернули мокрыми холодными простынями, покрывающими спину и область груди, как это описывалось в отчетах, которые Бенсон читал раньше. Силой мысли, путем натренированного погружения, монахам удалось в течение часа высушить простыни. Каждый из них повторил процедуру три раза подряд с одним и тем же результатом и без видимых признаков переохлаждения или усталости. Во время ритуалов Туммо (другое название практики «Внутреннего огня») ученые зарегистрировали повышение температуры организма почти на 10 градусов. И хотя эта разница измерялась только в периферийных отделах тела, то есть на пальцах рук и ног, она появлялась уже через несколько минут после начала эксперимента – как будто включалась нажатием кнопки.

Взаимосвязь умственных и телесных процессов была более чем очевидна, но Бенсон понимал, что его отчеты – и их возможное значение для медицины – вызовут яростную критику у него на родине. Поэтому по возвращении он тут же принялся проводить дальнейшие исследования под названием «Медицина ума и тела», чтобы в дальнейшем сделать это главным делом своей жизни. При Медицинской школе Гарварда он основал Институт «Ума и Тела» (сегодня – Институт «Ума и Тела» Бенсона – Генри), в котором до недавнего времени работал и преподавал сам.

В 1982 году, когда газета «Нью-Йорк таймс» сообщила об удивительной экспедиции к тибетским монахам и ее научных результатах, понятие «стресс» уже было у всех на устах. Однако термины «самоисцеление» и тем более «медитация» не входили в традиционный лексикон медицинского и научного сообщества и специализированной литературы, не говоря уж о возможности упоминать их в серьезных изданиях рядом с именем кардиолога из Гарварда.

Как и предполагал Бенсон, результаты гималайской экспедиции оказались сенсацией, но требовалось более глубоко изучить данный феномен, чтобы предоставить разумное обоснование научных данных. Приключенческая часть процесса закончилась, и научные будни снова определяли программу действий.

От первых экспедиций в Гималаи и до дальнейших углубленных исследований – включавших биологические эксперименты в лабораторных условиях – нужно было снова пройти длинный путь. Второй этап оказался еще более долгим, чем первый. Он продолжался до 2001 года, когда появилась возможность создать такие условия для проведения и повторения всех опытов, которые до этого считались экзотикой. Это произошло во Франции, в одной религиозной общине во время практики под названием «В монастырь на время».

Почти одновременно с выходом реалити-шоу «Большой брат» на немецком телевидении тибетские монахи снова медитировали – теперь уже в Европе – в своего рода «стеклянной лаборатории», где на протяжении нескольких месяцев проводили свои традиционные ритуалы. Вся информация фиксировалась тщательным образом, а полученные данные стали едва ли не первым свидетельством наличия связи между духом и телом. Если требовались какие-либо доказательства физиологического и духовного единства, то здесь их можно было увидеть воочию. Как будто впадая в спячку, облаченные в красные одеяния монахи сокращали потребление кислорода на 60 % или замедляли дыхание до одного раза в 90 секунд. Теперь ни один ученый не мог всерьез сомневаться в наличии сильной связи между духом и телом.

Интерес к подобным исследованиям захватывал все более широкие круги. Неожиданно оказалось, что все вокруг, а не только медики и психологи начали интересоваться такими явлениями. С выросшим интересом стали возникать новые вопросы. Какого воздействие можно ожидать? Какие механизмы стоят за этими процессами? Насколько значителен эффект? Можно ли все это использовать, и если да, то как, когда и кому? К этому моменту началась новая эра в исследовании феномена саморегуляции.

Возможность обрести контроль над телом и оказывать влияние на физиологические процессы при помощи мыслей, то есть посредством чисто ментальных процессов, уже не казалась фантастикой и не имела отношения к эзотерике. Тело и дух оказались намного теснее связаны друг с другом, чем было принято считать в научной среде на Западе, а наше сознание может принимать больше участия в их совместной игре, направлять и контролировать ее. После того как долгое время мировая культура ориентировалась на западные стандарты, настала пора медицине расширить свои представления и пополнить багаж знаний и умений.