Глава 8. Земля. Месяц до старта миссии «Эмпирей»

– Что это значит? – девушка повернула к нему лицо.

– Представь себе возникновение Вселенной, – мужчина повел бледной рукой в воздухе, словно рисуя начало времён. – Из сингулярности появляются материя, пространство и время. Формируются звезды, планеты, все это развивается, изменяется, трансформируется. Спустя еще какое-то время – разрушается, умирает, гаснет. В конце, когда исчезнет даже последняя «черная дыра», во всём космосе останется лишь пыль элементарных частиц. Потерявшая энергию Вселенная сожмется до состояния сингулярности – чтобы вновь взорваться и дать жизнь новому миру.

Суратов повернулся к Полине:

– Но ты можешь сказать, для чего все это было нужно? Для кого рождалась и умирала Вселенная? Зачем она возрождается вновь и вновь?

Девушка, до этого заворожено слушающая мужчину, озадачено пожала плечами.

– Разум назвал камень «камнем» и наделил его смыслом, – Виктор указал не небольшой валун, возле которого стояли палатки. – Мы научились превращать камень в орудия труда, в оружие, в произведения искусства. Мы приручили огонь, мы нашли логику в движении звезд, мы поставили на службу физику и химию. Мы дали смысл всему существующему, мы создали мир, в котором всему есть свое место. Без разума Вселенная все равно, что город без жителей – просто стекло и бетон. Теперь поняла?

– Поняла, – кивнула Полина. – Но зачем нам все это нужно? Какая наша конечная цель? Просто дать всему названия, придумать всему смысл?

Виктор протянул руку и поднял с земли ветку, пошевелил лежащее в костре поленце.

– Я верю, что разум во Вселенной возник не просто так, не по причине счастливого стечения обстоятельств, – сказал он, глядя в огонь. – Я уверен, что заперев себя на Земле, человечество обречено не выполнить собственное предназначение.

– Какое?

– Дать смысл собственному существованию, – улыбнулся Суратов.

Он веткой откатил один уголек, поковырялся в золе, отчего костер ответил возмущенными щелчками.

– Мы все состоим из звездной пыли, – сказал он. – Также, как и любая материя во Вселенной, у нас единый строительный состав. И как всё во Вселенной, мы тоже подвержены энтропии – полному распаду до начальных частиц. Это происходит с нашими телами после смерти, это же происходит с планетами и звездами. Но что если мы научимся управлять этими самыми начальными частицам, как научились управлять молекулами и атомами? Научимся поворачивать вспять процессы саморазрушения, научимся поддерживать равновесие в нашей Вселенной, оберегая ее от гибели? Что ты скажешь на возможность создавать новые миры, черпая бесконечные ресурсы из бездонного мешка с сокровищами?

– Я скажу, дядя Витя, что у меня голова пошла кругом, – улыбнулась Полина. – Уж очень все это звучит…

– Фантастично? – подсказал Суратов.

– Да, фантастично. Очень уж мы далеки от подобного.

– Возможно, – не стал спорить мужчина. – Но, вспомни, все открытия когда-то казались «фантастическими». А сейчас никого не удивишь не то что электричеством, но даже манипуляциями с геномом. Но для того, чтобы мои слова стали реальностью, человечеству нужно двигаться вперед, туда, где его ждут все тайны мира.

– В космос?

– В космос, – кивнул Виктор. – В далекий-предалекий космос.

– Что ж, тайны я люблю, – Полина поднялась из кресла, потянулась. – Ладно, дядя Витя, убедили. Лечу с вами.

Суратов кивнул, сказал улыбаясь:

– Вот, всегда говорил, что разговоры у костра заменяют психотерапевта.

– Да, теперь бы еще уснуть, – Полина поправила съехавшее с плеча одеяло. – Интересно, долго еще до этого вашего чудесного будущего?

– Не знаю, – Суратов бросил палку в огонь. – Это пока больше так, философия, а не четкий план. Но надеюсь, не я, так ты доживешь до этого момента.

– Надеюсь. Спокойной ночи, дядя Витя.

– Спокойно ночи, Полина. Сладких снов.