Глава 3. Юрий Гарин
– Вы утверждаете, господин рэй-мичман, что знакомы с ней? – Кимура повернул голову к Гарину, жестом указывая на карантинный бокс.
Там, в ярко освещенной комнатке с узкой тахтой и зависшим под потолком реанимационным роботом, сидела Элли. Миниатюрная, в непомерно большом рейтарском комбинезоне, но совсем не испуганная, а сосредоточенная, терпеливо разглядывающая собравшихся по ту сторону толстого стекла.
– Так точно, – выдохнул Юрий. – Я ее знаю.
Помимо него и капитана, в предбаннике также переминался с ноги на ногу задумчивый корабельный врач Тэ Иревиа, его ассистент, молодой матрос, отвечающий за карантин, и Си Ифмари, с интересом изучающий девушку.
– Господин Гарин, – проскрипел пожилой аджай. – Если вы будете чуть более красноречивым, то это сильно сэкономит нам всем время.
Юрий нервно прочистил горло. Ему было неловко перед Элли, находясь по эту сторону преграды. И он совсем не был готов к подобному разговору с капитаном. Что именно ему сказать? Гарин десятки раз прокручивал в голове подобную беседу, однако, даже в мыслях не получалось объяснить Кимуре хоть что-то внятное. А тут, без подготовки…
– Ее зовут Элли Берг, – решился Юрий, упрямо подняв подбородок и глядя поверх девушки. – Она – приемная дочь влиятельных коммерсантов из Метрополии. Родители погибли во время налета радиан на Канкри-55 и Элли пришлось самой управлять большой корпорацией.
Он говорил так громко, насколько это было прилично, надеясь, что девушка слышит его.
Взгляд капитана на миг подернулся пеленой – он обратился за информацией к инбе. Но, поскольку, Кимура не остановил Юрия, тот мрачно продолжил:
– В Метрополии у нее возникли серьезные проблемы, что-то с переделкой сфер влияния. Была угроза жизни. По старой памяти Элли обратилась ко мне, попросила помочь «исчезнуть» на время. Я помог. Так она оказалась на «Полыни».
Гарин сам от себя не ожидал такого сочинительства. Но, отцы-духовники, что он должен был сказать? Что понятия не имеет, как Элли перемещается в пространстве? Что у нее раздвоение личности, и во сне она – Полина Ильина, дочь погибшего члена экспедиции под руководством Виктора Суратова, Императора Млечного пути?
Нет уж. Пусть лучше так. А решат ссадить на первой же станции, так пусть ссаживают обоих.
– Это все, господин Гарин? – по тону капитана было непонятно, поверил ли он услышанному.
– Так точно, господин капитан, – твердо отчеканил Юрий.
Рядом скучающе вздохнул Тэ Иревиа.
– Уточните, рэй-мичман, – Кимура заложил руки за спину и повернулся к Гарину, снизу вверх заглядывая в лицо. – Где именно вы посадили на борт госпожу Берг?
Юрий лихорадочно прикинул, потом ответил, сам кривясь от сказанного:
– На месте последней стоянки, господин капитан.
– На Ула-290? – казалось, даже невозмутимый Кимура удивился.
Гарин хмуро ответил:
– Так точно, на Ула-290.
– На военной станции? – уточнил капитан.
Юрия хватило на короткий кивок.
Кимура склонил голову на бок, словно размышляя как поступить с Гариным. Смотрела на Юрия и Элли, приподняв тонкие брови.
– И где же вы прятали все это время госпожу Берг? – продолжил допытывать капитан, прищурившись.
– В своей каюте, – здесь Юрию даже не пришлось врать. – Должно быть, ей стало скучно, и она залезла в шаттл. А потом… Вылезла.
– Действительно, от скуки чего не сделаешь, – неожиданно прошелестел Тэ Иревиа. – У торпедистов от скуки один себе челюсть сломал, упражняясь в акробатике. На камбузе поваренок заскучал, и гениталии себе обжег в попытке соития с выпечкой. А тут, эка ерунда, решила женская особь от скуки испытать на себе вакуум, перегрузки и азотно-углекислую атмосферу.
Он скривил тонкий безгубый рот в подобии улыбки, добавил:
– Ну, хотя бы мне заскучать не дают.
– Вы врете, рэй-мичман, – голос Кимура приобрел знакомые ледяные нотки. – Я пока еще не знаю зачем, но обязательно узнаю. И накажу всех причастных…
– Никто из команды не в курсе, господин капитан! – Юрий даже повысил голос, торопясь защитить остальных. – Это лишь моя вина!
– На этом корабле моя привилегия решать, кто и в чем виноват! – срезал его капитан. – У вас был шанс объясниться, господин Гарин, вы им воспользовались, как посчитали нужным.
Элли соскочила с койки, выпрямилась во весь рост возле стекла, стараясь казаться внушительнее.
– Простите, а меня вы не хотите ни о чем спросить? – ее голос даже сквозь толстую преграду звучал возмущенно-звонко.
По лицу капитана было видно, что он меньше всего сейчас хотел о чем-то разговаривать с девушкой. Они некоторое время играли в гляделки – маленькая, рассерженная Элли и подтянутый, суровый Кимура. Наконец, капитан ровным голосом произнес:
– Я очень внимательно слушаю вас, госпожа Берг.
Элли бросила гордый взгляд на Юрия, который, наоборот, напрягся еще сильнее. Если она сейчас начнет говорить о том, что является пропавшей без вести несколько сотен лет назад Полиной Ильиной, что может перемещаться в пространстве, что каким-то образом связана с тварью в трюме…
– Господин офицер, – начала девушка.
– Кимура, – представился капитан. – Кимура Акияма, командир рейтарского корвета «Полынь».
– Господин Кимура, – поправилась Элли. – Никто не виноват в моем здесь появлении, тем более Юра. Это было мое решение, и я все сделала сама.
– Госпожа Берг, – голос капитана не потеплел ни на йоту. – У меня нет сейчас времени выяснять, кто из вас за кого заступается. У меня на планете погиб пассажир, и это событие кажется мне более приоритетным, чем ваше здесь появление. Поэтому, если вам нечего сказать по существу, я вернусь к насущным делам.
Он посмотрел на застывшего Гарина. Тот молчал.
– Я появилась здесь сама! – напористо заявила Элли, сдвинув брови. – Дайте мне время все вам объяснить, рассказать. Это касается всех – на корабле и за его пределами. Я видела… Всем угрожает смертельная опасность!
Тут уже заинтересованно встрепенулся дремлющий Тэ Иревиа, только вот интерес у него был, скорее профессиональный.
– У вас уже были проблемы с Арками? – не останавливалась девушка. – Люди исчезали просто так? А внизу…
Она ткнула пальцем в сторону трюма и машинного отсека.
– Не живет нечто странное? – закончила она с вызовом.
Капитан смотрел на Элли не мигая, он ждал продолжения. Доктор что-то хотел произнести, но передумал, кашлянув. Лишь матрос-санитар переводил взгляд с девушки на офицеров и обратно, стараясь ничего не упустить.
Еще бы, тут новостей на неделю!
– Не верите? – девушка чуть отступила, ее глаза округлились. – Я докажу. Я могу доказать. Сейчас!
Она быстро села на койку, закрыла глаза. Попыталась выровнять дыхание.
Юрий понял, что она хочет сделать. Точнее, не понял, что именно, но четко осознал последствия любых ее «фокусов». Как Элли ему говорила? «Могу создавать предметы»? А что, если она попробует вызвать чудовища из трюма, ту «тварь с „Каукета“»? Да капитан ее попросту застрелит! Ради спасения экипажа застрелит, и будет по-своему прав!
– Элли, стой! – он сделал шаг вперед и похлопал ладонью по стеклу. – Не надо, слышишь?
Элли лишь вжала голову в плечи, зажмурившись сильнее.
– Элли! – не сдерживаясь, крикнул Гарин.
– Может, газ включить? – предположил Тэ Иревиа.
– Элли! – рявкнул Юрий, ударив в стекло со всей силы.
Стекло задрожало, отдаваясь вибрацией в стенки. Девушка вздрогнула, распахнула глаза. Гарин заметил, что они короткий миг были абсолютно черны, но тут же вновь обрели свой обычный вид.
Рядом с Юрием протяжно выдохнул испуганный матрос. Крякнул Тэ Иревиа, что-то бормоча под нос.
Кимура расправил плечи, тихо сказал:
– До конца карантина госпожа Берг будет находиться здесь, после подыщем ей охраняемую каюту. Рэй-мичман Гарин!
– Я, – без особенного рвения откликнулся Юрий.
– До выяснения обстоятельств вы отстраняетесь от командования мобильной группой. Сдайте оружие.
Юрий молча снял с пояса пистолет и вложил в ладонь смущенного санитара. Бросил взгляд на Элли. Девушка закрыла лицо руками и, кажется, тихо плакала.
– Я хочу надеяться, что не до конца ошибся в вас, – Кимура посмотрел в глаза Гарина. – Вам понадобится конвой для следования в карцер?
– Не понадобится, господин капитан, – Юрий криво ухмыльнулся. – Я знаю дорогу.
И, на последок, попросил Тэ Иревиа:
– Док, Элли могут понадобиться некоторые лекарства. Это очень важно для нее. Помогите, хорошо?
Старый аджай неуверенно, но кивнул.
Гарин улыбнулся ему, еще раз посмотрел на девушку за стеклом. Разом помрачнел и быстрым шагом пошел к выходу.
* * *
В бытность командования Гарина, «блохи» не часто попадали в карцер – в первую очередь благодаря политике Юрия «не выносить сор за порог». Сам же Гарин в свое время уже успел посидеть в четырех стенах переделанной технической подсобки на нижней палубе. Влажный потолок, тусклый свет, топчан из оружейных ящиков, пневматическая банка для отправления нужды и биометрический замок, настроенный на дежурного офицера – казалось, с тех пор ничего не изменилось. Хотя, прибавилось отметок на стене, всяких надписей и рисунков не слишком высокого качества и глубины содержания.
Гарин постоял в центре комнатушки, потом сбросил ботинки и завалился на топчан, положив руку под голову.
Как же все быстро произошло – бой на планете, эвакуация, появление Элли, карантин и карцер. Так быстро, что он даже не до конца осознал произошедшее. Головой понимал, что грядут незапланированные, нехорошие перемены, но в душе все еще считал, что это происходит не с ним.
Ну, хотя бы Элли жива и невредима. Отцы-духовники, он так и не привык к ее подобным появлениям! И даже не будет спрашивать, каким образом она выжила в безвоздушном пространстве шаттла.
Тут его кольнуло – он все еще относится к ней как к обычному человеку, как к девчонке, нуждающейся в его защите. «Ой, она жива-здорова! Ой, с ней все хорошо!». А Элли играючи преодолевает космические пространства, выживает в самых ужасных условиях, даже как-то управляет Такрикасом. Что ее вообще связывает с ним, с Юрием Гариным? Чем он, обычный человек, может ей помочь?
Вот, опять! «Чем может помочь». Ему бы кто помог – валяется в карцере, лишился должности и, скорее всего, работы. Ни Родины, ни дома. Хоть сбережения остались.
Гарин зло стукнул себя ладонью по лбу.
Хватит ныть! Когда он превратился в тряпку? Он поступил так, как должен был. Так его учили, так он считал правильным. И отойти в сторону, оставив Элли один на один с капитаном, он не мог!
Юрий с шумом повернулся на бок, лицом к стенке. С силой провел ладонью по лицу, словно стирая тяжелые мысли. Закрыл глаза и попытался уснуть, вслушиваясь в шум вентилятора за стеной.
Вечером, почти сразу после ужина, к нему пришли. Гарин как раз успел убрать поднос с остатками еды в санитарную нишу, как дверь широко распахнулась. В комнатку проскользнула Кира, за ней ввалились Рэй и Ярвис. И без того тесная коморка разом показалась вовсе крошечной.
Аоки на миг прижалась к Юрию, быстро поцеловала в край губ, тут же отпрянула, словно ничего не было.
– Ты в курсе, что у тебя не заперто? – спросил чернокожий норвежец, тыкая пальцем себе за спину.
– В курсе, – улыбнулся друзьям Гарин. – Что вы с вахтенным сделали?
– Ничего, – заверил Ярвис. – Стоит где положено, у стеночки. Он прекрасно знает, кого охраняет, потому вовсе не возражал против нашей компании.
– На всякий случай с ним наше меховое обаяние осталось, – кровожадно улыбнулась Кира.
– Одучи? – на всякий случай переспросил Юрий.
Все трое почти синхронно кивнули.
– Что именно тебе предъявляют? – не стал откладывать разговор Одегард. – Какого хрена тебя сюда закрыли?
– Мы собираемся к капитану идти, – прогудел ауг. – Другие наши тоже. Пусть или выпускают, или всех сажает, тогда посмотрим, кто у них по планетам прыгать будет! Что, раз мы класса S, то с нами и считаться не нужно?
Кира воинственно повела плечами, словно готовясь к драке.
– Не нужно никуда ходить, ясно? – Юрий нахмурился, обвел собравшихся долгим взглядом. – Даже не думайте!
На него посмотрели недоуменно, а Рэнт еще и возмущенно фыркнул.
– Почему? – нахмурился Одегард.
– Потому что незачем, – пояснил Гарин. – Мы с капитаном обо всем поговорили, все решили.
– Да что вы решили? – не понял Рэй. – Я не понимаю, Юра. Как ты вообще связан со всей этой ситуацией? Почему я тут не вижу Си Ифмари, который все это время в шаттле провел?
– Или связан? – ровным голосом сказала Кира, пытливо разглядывая Гарин. – Ты знаешь эту девочку?
– Знаю, – Гарин выдержал ее взгляд. – Но, поверьте, ее появление на шаттле для меня стало такой же неожиданностью.
– Знаешь? – удивился Рэй. – Кто она?
– Ее зовут Элли, она моя старая знакомая, – Юрий не хотел вдаваться в подробности в такой, не самой подходящей обстановке. – Послушайте, там все очень сложно, это вот так за пять минут не рассказать.
– Так если ты ни при чем, – удивленно хмыкнул Рэнт. – Почему тогда тут сидишь?
– Посадили до выяснения. Скоро разберутся – выйду, – ответил Гарин уклончиво. – Вы, главное, дров не наломайте сгоряча. Мои обязанности кто сейчас выполняет? Джаббар?
– Да, – кивнул Рэй. – Еще днем прискакал, объявил о твоем отстранении. На завтра уже запланировал какие-то занятия…
– Медподготовку, – напомнил Рэнт.
– Да, точно.
Было видно, что контракторы несколько остыли, успокоились. Лишь Кира отчего-то отстранено смотрела в сторону.
– Вы помогите ему там, – попросил Гарин. – И остальным скажите, чтобы не саботировали приказы, особенно Иове. Не хватало еще, чтобы группа превратилась в шайку анархистов. Сами знаете, Кимура терпеть не станет.
– Доно, – Аоки наконец хитро улыбнулась. – Ну какая из этих курдюков с кишками шайка? Малолетки да старик.
Все рассмеялись.
– Это ты Зарыгу стариком назвала? – улыбаясь, покачал головой Рэнт. – Ох, он тебе задницу надерет за такие слова!
– Ага, надерет, – озорно подмигнула Кира. – Хуже мешков с кишками могут быть только старые мешки с кишками. Старые мешки с больными суставами.
Все вновь засмеялись, Рэнт хлопнул девушку по плечу, отчего та пошатнулась.
Дверь раскрылась, на пороге возник нахмуренный Си Ифмари со значком вахтенного офицера. За его спиной маячил озадаченный Одучи.
«Блохи» молча уставились на аджая – они не привыкли воспринимать молодого пилота как начальника.
– Господа, – голос дистанта чуть дрогнул, когда он попытался придать ему грозные нотки. – Попрошу покинуть карцер.
Контракторы переглянулись, мешкая.
– Идите в расположение, – Юрий сделал шаг вперед и жестом сопроводил товарищей на выход. – Завтра увидимся. Спасибо, что зашли.
– Давай тут, держись, – подбодрил его Ярвис, показывая сжатый кулак. – Мы с тобой.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Гарин.
– Завтра шахматы принесу, сыграем партейку, – пообещал Одегард.
– Заметано.
Си Ифмари попятился, выпуская массивных «блох». Когда он развернулся, Гарин заметил стоящую в коридоре Элли.
Выходящая последней Кира тоже увидела девушку, остановилась, демонстративно смерила ее взглядом сверху вниз. Потом повернулась к Юрию и послала ему звонкий воздушный поцелуй.
Когда шумный гвалт уходящих контракторов стих, Си Ифмари вновь зашел в карцер. В глаза Гарину он старался не смотреть.
– Мне так неловко, Юрий, – пробормотал он. – Так странно и нелепо видеть тебя здесь.
– Все хорошо, Боагтар, – Гарин улыбнулся как можно беспечнее. – Это лишь формальность.
Тут аджай сделал к Юрию небольшой шаг и, громко зашептал, словно не хотел, чтобы его слова вышли за пределы комнаты:
– Юра, но ее действительно не было в шаттле! Клянусь! – он покосился на дверь. – Я перед каждым запуском осматриваю катер. Потом включаю биосканер – мало ли, матрос какой уснул в ровере. И никого постороннего не было до самого старта.
– Я тебе верю – как можно мягче сказал Юрий.
– А уж на планете как она могла появиться? – все же закончил мысль Си Ифмари. – Я и капитану так сказал, но он лишь выслушал, ничего не ответил.
– Бывают такие моменты, – вздохнул Гарин. – Необъяснимые. Разберемся.
– Да, конечно, – похоже, аджай не сомневался в том, что Кимура сможет докопаться до истины. – Все же, нехорошо, что тебя сюда упекли.
Юрий лишь развел руками, мол, что ж теперь поделать?
Офицер отошел, выпрямил спину. Громко сказал:
– Госпожа Берг попросила о разговоре с вами, рэй-мичман. Капитан не стал возражать. У вас полчаса, после чего вы продолжите одиночное отбывание наказания.
– Так точно, – серьезно ответил Юрий.
А сам уже высматривал ожидающую в коридоре Элли.
Когда девушка вошла, и дверь за ней тактично прикрылась, они обнялись, крепко, как давно не видевшиеся родственники. Так простояли некоторое время – Элли, прижавшись щекой к груди Гарина, и Юрий, опустивший лицо в пушистые кудри девушки.
– Ты как? – тихо спросил Гарин.
– Очень устала, – еле слышно выдохнула Элли. – Порой, мне хочется просто сдаться и умереть.
Юрий отстранил девушку от себя, заглянул в лицо.
Девушка подняла на него полный тоски и боли взгляд, ее крепко сжатые губы с трудом сдерживали рвущийся плач. Девчонка была на грани, и у Гарина от понимания этого защемило сердце. Он сгреб ее обратно в объятия – и тут Элли не выдержала, зарыдала, заливая куртку горячими слезами и вскидывая острые плечи.
– Ну что ты, девочка моя, – запричитал Юрий, гладя девушку по голове. – Ну не надо…
Его охватила легкая паника – он не знал, как нужно поступать в таких случаях. Женские слезы всегда выбивали Гарина из колеи, а уж слезы Элли… Его Элли, легкой, беззащитной, светлой. Как он мог сомневаться в ней? Конечно же, никакая она не сверхчеловек и не монстр – обычная испуганная и уставшая девчонка. Да, что-то умеющая такое, пугающее и темное, но внутри она прежняя, мягкая и наивная.
Он осторожно подвел ее к топчану, усадил. Сам опустился на корточки напротив, вытащил застиранный, но чистый платок, протянул девушке.
Элли судорожно всхлипнула, взяла платок и принялась вытирать лицо с покрасневшим носом.
– Извини, – проговорила он. – Я не хотела.
– Ерунда, – как можно беззаботнее ответил Гарин, улыбаясь. – Что-то было? Я ничего не видел!
Девушка улыбнулась, ее лицо посветлело. Она сложила руки на коленях, теребя в пальцах платок. Сказала искренне:
– Спасибо тебе, Юра. Ты не представляешь, что ты для меня значишь.
Гарин смутился – они никогда не обсуждали с Элли отношения. Все как-то было ясно само собой – он ее защитник, старший брат, самый преданный друг. Разве стоило об этом говорить?
Однако, девушка имела в виду нечто иное.
– Ты мой якорь, – она подняла на него свои яркие большие глаза. – Мой маяк. Когда я ТАМ, ты мой единственный ориентир.
– Где – «там»? – не понял Гарин.
– Помнишь наш последний разговор? – Элли внимательно склонила голову на бок, уронив на лоб челку.
– Конечно, помню! – невесело усмехнулся Гарин. – Ты еще сказала, что на тебя кто-то охотится. Что это значит?
Девушка поднялась с топчана, прошла несколько шагов, остановилась, повернувшись к Гарину. Ее лицо сделалось серьезным, лоб пересекла морщина.
– Мне нужно многое тебе рассказать, – сказала она. – Мне нужно хоть кому-то это рассказать.
Юрий терпеливо ждал, разглядывая Элли. Знал, что в таких разговорах торопить нельзя – было видно, что девушка буквально не знает с чего начать.
Лишь бы Си Ифмари не прервал их разговор раньше времени.
– Помнишь, я говорила, что во мне словно живет вторая личность? – наконец тихо спросила Элли.
– Да, – осторожно ответил Гарин. – Полина Ильина.
Элли нервно моргнула, выдохнула:
– Она – не вторая личность. Я и есть Полина Ильина.
В маленьком помещении повисла тишина. Теперь уже Юрий не знал что ответить, а девушка покорно ждала.
– Не понял, – наконец сдался Гарин. – Что ты имеешь в виду?
Элли вздохнула, словно именно такой реакции и ожидала.
– Ты, наверное, решишь, что я сошла с ума…
– Родная моя, – Юрий развел руками. – Я видел так много всего странного, что меня теперь сложно чем-то удивить.
– «Родная», – эхом повторила Элли, грустно улыбнулась. – Юра, я – Полина Ильина, дочь Кирилла и Софьи Ильиных, участников межзвездной экспедиции «Эмпирей».
– Погоди! – поднял руки Гарин, словно пытаясь остановить надвигающуюся информацию. – Но тогда тебе должно быть сколько? Больше трехсот лет?
– Как и Суратову, – холодно подтвердила Элли.
– Как такое возможно?
Девушка неуверенно пожала плечами.
– Я хотела узнать кто я, откуда, – она вновь опустилась на край топчана. – Заказала ряд тестов и анализов. Когда увидела результаты, то отправила образцы на повторное исследование. Наверное, так бы до конца и не поверила… Но дело не только в этих результатах!
Она коснулась пальцем своего виска.
– Это здесь, я все видела своими глазами! И станцию на Луне, где мои родители обсуждали полет, и гибель членов экспедиции, и прибытие звездолетов в Сигма Капеллы.
Юрий почувствовал, как у него на загривке поднимаются волосы, а вниз по спине побежали холодные мурашки – ровно эти же сны видел и он!
А девушка все продолжала, будто не могла остановиться:
– Потом… Потом что-то произошло, я каким-то образом очутилась на твоем корабле, на «Пилигриме»! Но не сразу. Было что-то еще.
Она посмотрела прямо на Гарина. Он увидел в ее глазах отголоски животного страха.
– Там был кто-то еще, – выдохнула она. – И я смогла от него сбежать! Не знаю как, но смогла! Как и Суратов. Все остальные погибли.
Она поморщилась, сдерживая подступившие слезы, прошептала:
– Мои родители погибли, Юра. А я превратилась вот в это.
Элли провела ладонью по своей груди, сжала в кулак лямку комбинезона.
– Ни во что ты не превратилась, – попытался возразить Гарин, не зная, что еще сказать. – Ты такая же девчонка, какой я тебя увидел…
– Я могу изменять пространство, – голос девушки изменился, он вибрировал, словно струна. – Я могу создавать все, что захочу. Я вижу кто настоящий, а кто иллюзия. Я хожу между измерениями, я вижу изнанку миров!
Дверь распахнулась, на пороге появился встревоженный Си Ифмари.
– Я вижу, что надвигается с той стороны, – взгляд Элли буквально впился в лицо побледневшего Гарина. – Он этого не убежать, не скрыться, Юра. Мы все скоро погибнем!
– Госпожа Берг! – громко обратился аджай. – Время вышло, я должен сопроводить вас в вашу каюту!
– Что с этим можно сделать? – Юрий наклонился к девушке, не обращая внимания на возгласы пилота.
Элли медленно покачала головой.
– Госпожа Берг! – офицер сделал шаг в комнату.
– Это очень страшно, Юра, – девушка сказала так тихо, что мог услышать лишь Гарин. – Если бы ты только мог увидеть сам.
– Госпожа Берг, – рядом возникла фигура Си Ифмари, тонкая рука легла Элли на плечо.
Юрий одним движением поднялся, навис над отпрянувшим пилотом. Прорычал:
– Отойди от нее!
Аджай отпрыгнул назад, но, к его чести, не сбежал, застыл, положив пальцы на рукоять парализатора. Обиженно спросил:
– Юрий, зачем вы так?
Гарина мягко потянули назад.
– Не надо, – успокаивающе сказала Элли. – Я пойду. Договорим позже.
Она поднялась на цыпочках, поцеловала Гарина в небритую щеку. Подошла к напряженному пилоту и мягко попросила:
– Не обижайтесь на него. Он просто меня так защищает. Всегда.
Когда дверь за офицером и девушкой почти закрылась, Гарин успел громко спросить:
– Кто на тебя охотится?
– Виктор Суратов, Император, – ее голос эхом отразился от закрывшейся створки.
На сей раз Юрия заперли на засов.
* * *
Звезды пропадали одна за другой, словно их гасили невидимые пальцы. Это зрелище настолько поражало и завораживало, что она не сразу услышала окрик матери.
– Полина! – ее жестко схватили за плечо, потянули прочь от обзорного экрана. – В кресло!
Она провалилась в ложемент, натренированным движением набросила плотные страховочные ремни, щелкнула фиксатором. Рядом промелькнуло сосредоточенное лицо матери, освещенное огнями пульта управления.
– Мама, что это?
– Не сейчас, Поля, не сейчас! – руки матери порхали над рычагами мониторинга. – Кирилл, радары молчат!
– Отстреливай зонды, – скомандовал отец, его рубленый профиль четко вырисовывался на фоне гаснущего космоса. – Виктор! Прием!
Под полом гулко бухнуло, в поле зрения проплыл стремительно удаляющийся серебристый шар сканирующего зонда.
– Зонды ушли, – отрапортовала мать. – Кирилл, отмечаю напряжение гравитационных полей.
– Серьезное?
– В пределах погрешности.
– Виктор! – отец подался вперед, вызывая командира экспедиции. – Ты видишь это?
– Вижу, – наконец отозвался динамик. – Не могу определить форму явления.
– Нужно уходить, – тревожно высказалась мать, бросая на отца быстрый взгляд. – Такого не должно быть.
Чернота в центре широкого смотрового иллюминатора расползалась во все стороны густой кляксой, словно что-то надвигалось на звездолеты, закрывая собой обзор.
– Витя, – в хрипе помех долетел слабый голос Любови. – Мы возвращаемся.
Они с Маргаритой все еще висели в открытом космосе, привязанные «пуповинами» к своему кораблю. Было хорошо видно, как жена Суратова забирает у Марго ремонтный ранец, подталкивает ее в сторону раскрытого шлюзового люка.
– Нужно снять показания, – твердо сказал Виктор. – Мы не можем пропустить такую грандиозную аномалию.
– Витя, ты уверен? – не сдержался отец. – Это не выглядит безопасным.
– Я не фиксирую никаких излучений или всплесков полей, – отрезал Суратов. – Должно быть, это просто какое-то преломление видимого света. Нужно сменить диспозицию наблюдения.
– Мама, я зацепилась, – раздался голос Марго.
Ее фигура в громоздком скафандре зависла над люком, дергая застрявший в хомуте карабин.
– Софья? – отец повернулся к жене.
На его лице читалось то выражение, с которым он просил у супруги поддержки.
– Я тоже ничего не фиксирую, – прошептала Софья. – Совсем ничего.
– Витя, не запускай двигатели, пока мы не попадем на борт, – попросила Любовь супруга. – У нас тут небольшая заминка…
Ее голос внезапно пропал, динамики заполнила тишина.
– Кирилл, – в голосе матери проявились несвойственные нотки нарастающей тревоги. – Мы ничего не фиксируем, потому что ничего нет. Ни излучений, ни радиоволн, ни шумов. Так не бывает.
– В сердце бури мрак и тишина, – вдруг тихо продекламировал отец.
Он рванул на себя панель управления, крикнул в коммуникатор.
– Витя, уходи!
Чернота по ту сторону иллюминатора внезапно обрела объем и плотность, вздыбилась волной. Внутри этой хищной пустоты что-то клубилось и извивалось, словно между собой боролось несколько яростных циклонов.
Отец вцепился в рукоятки управления, разворачивая громоздкий звездолет. Расцвел белыми факелами маневровых двигателей правый борт корабля Суратова, он тоже пытался уйти в сторону и разогнаться. В панике засучила ногами висящая на внешней обшивке Маргарита, заскользила по лееру Любовь, откинутая в сторону.
Полина вскрикнула, когда черное шевелящееся нечто распахнулось во все стороны и накрыло звездолеты. Корабль тут же закрутило, жалобно затрещали переборки. Что-то командовал отец, ему коротко и сухо отвечала мать. Они не собирались сдаваться на милость неизвестной стихии.
Но уже происходило что-то неминуемое и страшное. Полина вдруг ощутила, что за ними кто-то наблюдает, кто-то огромный, не имеющий глаз и тела, но способный легко проникнуть сквозь обшивку корабля.
Двигатели натужно взревели, разом погасли все мониторы и огни на приборной панели. Замолкла вентиляция и генераторы поля. В наступившей тьме, заглушая тревожное дыхание замерших в рубке людей, раздался странный протяжный звук, словно кто-то разрывал полотно плотной ткани. Звук доносился сразу отовсюду, он нарастал и нарастал, заполняя собой все, вибрируя и рыча. Полина, не в силах больше терпеть, сцепила ноющие зубы, закрыла ладонями уши, постаралась сжаться в комок, забиться в какой-нибудь угол, но ее удержали страховочные ремни.
Звук превратился в грохот и рев такой силы, словно пульсировала сама Вселенная. Казалось, что ускоряющаяся вибрация вот-вот вытрясет душу, заставит плоть отойти от костей, а вскипевший мозг – выплеснуться из носа и ушей.
Не в силах больше терпеть, Полина вскинула залитое потом и слезами лицо, заорала что есть мочи, молотя кулаками по подлокотникам.
Мир словно взорвался миллионами осколков, каждый из которых заорал в ответ, сливаясь в единое плывущее эхо:
– Рэка-рэка-рэка!
Космос вспыхнул алым, сияние ворвалось внутрь звездолета, пробивая светофильтры. В нос ударил запах горячего металла.
Сквозь плывущую пелену слез Полина разглядела возникшее перед ней лицо матери – черные угли глаз на бледном лице. Ее губы что-то шептали, она не отрываясь смотрели на дочь. Прежде, чем Полина смогла понять, что именно ей хочет сказать мать, Софья Ильина сорвала защитный кожух с системы аварийной эвакуации на подлокотнике дочери, ударом вдавила красную кнопку.
Кресло рывком разложилось и по направляющим провалилось под пульт, в лоно спасательной капсулы. Полина закричала, забилась в ремнях.
Алый мир стремительно темнел, чернел, сворачивался сам в себя. Рокотало эхо, пульсация пронизывала каждый атом, каждую частицу. Тело пронзила адская боль. Словно сотни длинных раскаленных спиц пробили тело от пальцев ног до макушки, расширяясь и расплавляя плоть и кости. Сквозь кровавые пятна и белые вспышки агонии, Полина фрагментами выхватывала происходящее снаружи.
Звезда Сигма Капеллы носилась по кругу, пока не превратилась в бордовый обруч. «Тряпичные» тела Маргариты и Любови Суратовых хлестали по борту звездолета Виктора. Потерявшие форму космические корабли, полупрозрачные и разлетающиеся на фрагменты. «Семечко» еще одной спасательной капсулы, несущееся на нее, а внутри – Виктор Суратов.
– Рэкарэкарэка!
Их капсулы с хрустом столкнулись. Но прежде, что-то огромное и невидимое, какая-то живая гравитация, вдохнула их в себя, в самый центр кипящей черной пустоты.
Слепые, глухие, немые, они попали в подводное озеро, полное многоруких чудовищ.
Их стали пожирать.
Полина больше не ощущала свого тела. Из нее словно разом выбили все эмоции, ощущения, чувства. Она была безразличной льдинкой, таящей в теплой воде. Бесследно стирались лица, имена, воспоминания. Ее, вроде бы, должно это волновать…
Вспыхнули и погасли образы друзей. Пронеслись семейные праздники, первый поцелуй, снег в парке, лай лохматого любимца Тотто, лица родителей.
Стоп! Она не хочет расставаться со всем этим! Кто она без своей истории?
Она, забывшая даже собственное имя, ухватилась за разлетающиеся искры, потянула к себе, преодолевая тугое сопротивление. Сил хватило вернуть лишь малую часть, но она потянулась вновь, и снова не дала частицам ускользнуть в голодный бурлящий «бульон».
Одной из искр была боль, чистая, не приглушенная. Но это была ее боль, значит, она с ней и останется!
– Рэкарэкарэка!
Она не слышала, а чувствовала недовольный рокот вокруг. С ней боролись, от нее отдирали больше, чем он собирала, но это лишь разозлило ее. Она хватала все больше искр, тянула к себе, лепила себя вновь и вновь.
Пока не схватила чью-то чужую историю – младенец на руках, светловолосая девочка в платьице.
Кто-то рядом тоже старался собрать себя вновь!
Незримое пространство заколыхалось, запело. Полина испуганно замерла – приближалось нечто огромное, ужасное, излучающее непреодолимый ужас. Она не могла видеть, но ощущала это всем своим естеством.
Кто-то внезапно зачерпнул почти все собранные ею искры, нагло и бесцеремонно, потащил в сторону. Когда Полина попыталась сопротивляться, раздался возмущенный клекот.
Она каким-то образом узнала в этом булькающем харканье голос Виктора Суратова!
Приближающийся кошмар заметил их. Потянулся, неторопливо, уверенно.
Неконтролируемый ужас толкнул Полину на отчаянный шаг. Она, превратившаяся в слабый огонек, бросилась вслед за Суратовым, рискуя исчезнуть в любой момент. Она не видела куда лететь, это было наитие, обостренное чувство пути. И она не прогадала – почти истлев, попала в крупное облако памяти, расползающееся, но такое живительное! Разбила его, притянула к себе все, что могла унести. Словно вор бросилась на утек.
Рядом заклекотал Суратов.
Она разбила кого-то другого.
А когда сквозь нее стали проноситься чужие видения, сны и образы, поняла, что разбила не другого – других.
Любовь и Маргариту.
За ней гнались – разъяренный командир экспедиции и нечто, сущность, настолько огромная, что на нее не действовало даже время. И Полина понимала, что проигрывает эту гонку. Она, не имея рта, глотки и легких, заорала где-то в глубине своего сознания. Закричала так, что перед глазами полыхнуло.
Она стала звуком. Светом. Мыслью. И не сразу поняла, что видит знакомую картину, будто художник выкрасил привычные объекты в один свинцовый цвет. Но она смогла уловить закономерности, и сразу увидела истинный облик вещей.
То были пульсирующие звезды, формирующиеся системы, кружащиеся планеты. А также туманности, галактики, пылевые спирали, «черные» дыры, пояса астероидов и бесконечная стена Горизонта.
Колоссальная песочница с живым миром!
Это все сон! Это просто сон!
Она может зачерпнуть этой серости, слепить что угодно. Комок, блик, лодочку, рыбку. Или, к примеру, лошадь…
Это все не может быть правдой! Это дурацкий сон из-за принудительной гибернации!
… Или дом, как на картинке в детской книжке про девочку, которую унес ураган.
Она все еще в капсуле, ее сейчас должны спасти, подобрать!
– Рэка! Рэка! Рэка!
Ее что-то догнало, принялось сминать, перемалывать, раздирать. Потащило обратно во мрак, на сей раз, противиться этому было невозможно.
Прежде, чем исчезнуть полностью, гибнущее сознание ухватилось за единственный оставшийся образ. И пожелало Быть!
Бездушная сущность поглотила свою добычу, втянулась обратно в разрыв между мирами.
Не обратив внимание на маленькую спасательную капсулу со спящей внутри девушкой, медленно дрейфующую в космическом пространстве.
Юрий рывком сел, испуганно пялясь в кровавую пустоту. Не сразу понял, что перед ним стена карцера, окрашенная светом дежурного ночного освещения. Поморщился, приложив кулак к груди – сердце бешено колотилось, медленно отступающий ночной кошмар оставлял на лбу и спине следы в виде липкой испарины.
Опять этот сон! Неужели тоже воспоминание Элли? Или ее теперь звать Полиной? В любом случае, это многое, очень многое объясняло. К примеру, тот дом на Кардоге-3.
Гарин закашлялся – отчего-то першило в горле. Он слез с тахты, прошлепал босыми ногами до умывальника. Вытащил из ниши в стене трубку поилки, сделал несколько долгих глотков.
Его что-то заинтересовало на стене, в самом углу. Что-то, чего еще вчера не было.
Юрий убрал поилку, вытер рот рукавом и присмотрелся. Выругался сквозь зубы, принялся колотить в дверь, вызывая вахтенного.
На стене, проев пластик, неровным пятном поселилась неприятная махровая плесень.
* * *
Выспаться Гарину не дали. К любой плесени на звездолетах относились крайне серьезно, поэтому на зов вахтенного примчалась целая санитарная команда в одноразовых бумажных комбинезонах. Пока они скребли и оттирали стену, Юрия перевели в соседний бокс, предварительно тщательно обследовав биоанализатором и опрыскав чем-то вонючим. Тахта в новом карцере тоненько скрипела при каждом движении, и Гарин, без того еле засыпающий под гнетом лезущих мыслей, нервно вздрагивал, неосторожно пошевельнувшись.
Заснул лишь под утро, чутко, неприятно. Только нашел удобное положение, как включился свет, сопровождаемый нудным гудком.
– Подъем! – заорал вахтенный, стуча каблуком по двери.
Гарин искренне посоветовал ему убраться подальше, перевернулся на другой бок и попытался закрыть уши ладонями. Вахтенный не стал испытывать судьбу, ушел.
Разбудили Юрия через полчаса. Вновь взвыла сирена, в дверь грубо и громко стукнули, панель с шелестом уехала в стену.
Гарин бросил тяжелый взгляд через плечо, собираясь отвоевать себе еще времени на сон, но, увидев вошедшего, с кряхтением перевернулся и сел. Запустил пальцы в короткие волосы, массируя лоб и затылок, зарычал, будто урсулит. Потом протянул руку, принимая чашку густого кофе.
– Спасибо, Кахир, – поблагодарил Гарин.
– Сказали, что ты любишь, – пространно ответил исполняющий обязанности командира мобильной группы.
Юрий сделал маленький глоток обжигающего и горького напитка, буквально ощутил, как вслед за проваливающимися в желудок каплями к нему возвращаются силы.
– Люблю, – не стал спорить он, качнул чашкой. – Из моих запасов?
– Да.
– Уже переехал в мою каюту?
– Пока что нет, – без тени иронии ответил Джаббар. – Тебя только это волнует?
– Извини, – покачал головой Гарин. – Хреновая ночь.
Лейтенант прислонился плечом к стене, сложил руки на груди. Критически осмотрел Юрия.
– Я бы посоветовал обратиться в санчасть, – наконец сказал он. – Ты выглядишь неважно. Правда, что в твоем боксе обнаружили плесень?
Гарин кивнул.
– Возможно, у тебя отравление токсинами?
– Возможно.
– Я хочу задать тебе один вопрос, Юрий.
– Сейчас? – Гарин удивленно поднял брови, щурясь от света. – Кахир, я сейчас не лучший собеседник. За кофе, конечно, спасибо, но давай поболтаем в другой раз.
– Тот случай, на тренировке, когда ты назначил меня «раненым» – ты специально это сделал?
Юрий не сразу понял, о чем идет речь. С трудом вспомнил – занятия по тактике, он назначает Джаббара «раненым», а контракторы, вроде был Иова и еще кто-то, не оказали лейтенанту помощь.
Он сделал глоток кофе, давая себе время обдумать ответ, поднял глаза на терпеливо ждущего офицера.
– Случайно ли я назначил тебя «раненым»? – переспросил Юрий. – Нет, не случайно…
– Ты хотел унизить меня перед подчиненными? – Джаббар даже не дослушал, у него уже было заготовлено обвинение.
– Нет, – Гарин сокрушенно тряхнул волосами. – Кахир, почему ты меня воспринимаешь, как мелкого мстительного слизняка? Для чего мне так поступать с тобой?
Лейтенант молчал, глядя в пол.
– Ты ведь и сам понимаешь, что это ерунда, – вздохнул Юрий. – Вон, даже кофе принес.
Джаббар молчал.
– Это было простое занятие, – попытался объяснить Гарин. – «Раненым» мог быть ты, я, кто угодно. То, что «блохи» повели себя таким вот образом – это другой вопрос, я с ним уже разобрался. Но к тебе это никакого отношения не имеет. Вот честно, Кахир, что ты еще от меня хочешь услышать?
По лицу бывшего заместителя было сложно понять, что он думает. У Юрия вообще создалось впечатление, что лейтенант специально искал конфликт, жаждал какого-то скандала.
И лишь когда Джаббар кивнул и собрался уходить, Юрий догадался в чем дело.
– Пей кофе, – лейтенант отвел взгляд. – Запоминай вкус. С завтрашнего дня я официально назначен командиром группы.
Однако, в голосе молодого офицера не было радости или злорадства. В нем была какая-то неловкость, которую он, видимо, хотел заглушить руганью с Юрием.
В свою очередь, Гарин с удивительным для себя самого безразличием отреагировал на услышанное. Либо действительно сказывалось утомление, либо он морально был готов к чему-то подобному. Поэтому, лишь ухмыльнулся в бороду, произнес негромко:
– Что ж, поздравляю. А меня куда, знаешь?
Кахир откашлялся, нахмурился. Ответил, словно извиняясь:
– Я просил оставить тебя в группе как особо ценного сотрудника. Капитан сказал, что по тебе будет особое распоряжение.
Юрий криво улыбнулся, залпом допил кофе, протянул бывшему заместителю чашку.
– Спасибо за кофе.
Джаббар принял чашку, покрутил ее в руках. Бросил на Гарина быстрый взгляд, коротко кивнул и молча вышел вон.
Как только створка за Кахиром закрылась, Юрий закинул руки за голову и завалился на койку. Уставился в потолок.
Что ж, вот, видимо, и конец истории контрактора Гарина. Жаль, конечно, что все так получилось. А, с другой стороны, он знал, что этот день настанет. Он понял это в тот момент, когда в его жизни вновь появилась Элли. Юрий не верил в предопределенность судьбы, однако, на сей раз, четко ощутил дыхание грядущих перемен. Девушка была тем фактором, который невозможно игнорировать. Сколько бы он смог ее прятать ото всех? Сколько бы она смогла это терпеть? Как вообще возможно делать вид, что все по-прежнему, после ее рассказа?
Так что, не сейчас, так потом, но Юрию пришлось бы покинуть ставший родным борт «Полыни».
А, собственно, что его здесь держало? Уверенность в завтрашнем дне? Чувство нужности? Друзья? Любимая?
Да. И этого было достаточно. Конечно, порой он укорял себя за то, что больше не прилагает усилия для поиска Родины. Но, отцы-духовники, он понятия не имел, как это сделать! Захватить звездолет и бороздить космос, как он когда-то хотел? Чушь, для управления звездолетом нужна команда. Но даже с ней, даже на самом современном корабле никуда не деть тот факт, что космос, раздери его так, чудовищно огромный! Лишь перелетая сквозь Арки от звезды к звезде, Гарин понял ужасающие расстояния, разделяющие объекты в этой холодной пустоте. Как, скажите на милость, здесь можно найти такую крупицу, как полумертвый корабль, не подающий и не отвечающий на сигналы?
Поэтому, Гарин смирился со своей судьбой. Принял ее и даже полюбил. А теперь, вот, в ней появилась Элли, как напоминание о том, что жить нужно ради чего-то великого.
Как и умирать.
Его не беспокоили почти до полудня. Потом за дверью раздались приглушенные разговоры, створка отошла, явив Юрию сухого и сгорбленного корабельного доктора.
– Не будете бросаться на старика, господин Гарин? – без тени страха спросил Тэ Иревиа, приваливаясь к косяку.
– С чего бы мне это делать? – спросил Гарин, садясь прямо.
– Как знать, как знать, – пробурчал под нос доктор. – Как вы себя чувствуете? Отдышка? Подагра? Гемморой?
– Все в порядке, спасибо, – рассмеялся Юрий. – Док, что вас выгнало из офицерской кают-компании? Только ли забота о моем здоровье?
Пожилой аджай поморщился, словно от зубной боли, качнул длинной кистью туда-сюда.
– Не обольщайтесь, господин Гарин. Пусть вы мне и симпатичны, как любопытный представитель своего вида, но в это утро я, все же, предпочел бы вашей компании бутылочку кислого лидийского.
– Но вы здесь.
– Мимоходом, – Тэ Иревиа отлепился от одного косяка, тут же привалился к другому. – С нижних палуб. Там два матроса решили проредить медицинский страховой фонд корпорации, заразившись какой-то кожной инфекцией. Впрочем, вас это мало касается, если только вы не любитель любоваться язвами и экземами.
Фраза прозвучала даже не как вопрос, а почти как предложение, поэтому Юрий предпочел промолчать.
– Что ж, я так и думал, – дистант качнул головой из стороны в сторону, словно разминая шею. – Собственно, зачем я тут? Как вы помните, а на память вы не жаловались, госпожа Рубин оставила нас, решив погибнуть на недружелюбной планете.
Могло показаться, что Тэ Иревиа злорадствует по поводу смерти Аглаи, но Гарин прекрасно знал циничный взгляд на жизнь старого корабельного врача.
– В связи с этим, – безэмоционально продолжил дистант. – Наш особо ценный груз, господин Грюнер, обратился к капитану с просьбой выделить ему нового посредника. И указал на вас, господин Гарин.
Юрий удивленно поднял брови.
– На меня?
– Ну, его рты в виде зубастых анусов вряд ли смогли бы правильно выговорить вашу фамилию, – глубокомысленно заметил Тэ Иревиа. – Однако, у наших Высших товарищей отменные модуляторы речи. Поэтому – да, господин Грюнер попросил, чтобы посредником были именно вы.
Гарин не сдержал улыбку – бхут явно не нравился доктору, который вовсе не считал нужным это скрывать.
Тем не менее, вопрос остается открытым – почему Грюнер выбрал именно Юрия? Из-за совместных вылазок, да пары разговоров?
– Что на это сказал капитан? – спросил он.
Тэ Иревиа развел в стороны узловатые руки. Проскрипел:
– Я пришел проинструктировать вас и проводить к новому месту службы.
* * *
Юрий, погруженный в свои мысли, не сразу обратил внимание на царящую на борту атмосферу. Обычно гудящая в дневное время «Полынь» сегодня будто настороженно затаилась, звуки доносились приглушенно, а попадающиеся навстречу матросы выглядели угрюмо и раздраженно. Гарин рассеянно провожал их взглядом, в пол уха слушая бубнеж Тэ Иревиа, спросил:
– Что-то случилось?
Аджай крякнул, прерываясь, сбился с шагу.
– Вы что-то сказали? – он покосился на Юрия.
– Ничего не случилось? – повторил Гарин. – Все будто пришибленные.
Дистант неопределенно качнул головой ответил безразлично:
– Сегодня очень много жалоб на головные боли и бессонницу. Видимо, опять попали в какую-нибудь зону шумового резонанса. Не знаю, я спал замечательно.
Возле каюты Высшего, на месте вахтенного, сидел Андрей Журавлев в сдвинутом на затылок шлеме и с раскрытым над ладонью виртуальным экраном. Он пропустил момент, когда аджай и Юрий появились из-за поворота, заметил их уже на подходе. Подхватился, бряцая ремнями защитного жилета, смахнул экран, вытянулся. Потом, словно вспомнив, что Юрий больше не командир группы, чуть расслабился. Не так, чтобы это выглядело как неуважение, но заметно.
– Вахтенный, – доктор помахал у Андрея перед носом пальцами. – Как вас там?
– Рэй-рядовой мобильной группы Журавлев, – отрапортовал Андрей без особенного рвения.
– Вахтенный, – аджай не стал утруждать себя запоминать имя «блохи». – Отметьте, куда вы там отмечаете – господин Гарин к господину Грюнеру. Его ожидают.
– Вы не пойдете? – Юрий повернулся к Тэ Иревиа.
– Чего я там не видел? – проскрипел дистант. – Да вы и без меня справитесь.
Навостривший уши Журавлев уже стоял у панели, готовый открыть створку. Гарин кивнул аджаю, кивнул Андрею.
Дверь отъехала в сторону, лица коснулся влажный воздух с характерным запахом мокрой земли. Юрий расправил плечи и шагнул через порог. Створка за ним незамедлительно заняла свое место.
– Здравствуйте, Гарин Юрий, – прогудело отовсюду. – Мы-я ожидаю вас.
Свечение стен и потолка стало заметно ярче, куда как ярче, чем в прошлый его визит. Прямо по центру каюты, в нескольких шагах от силового барьера, возвышались небольшой столик с прозрачным графином и магнитная банкетка. Сам господин Грюнер на сей раз не появлялся из глубин желтого дыма, а находился прямо перед столиком со своей стороны поля – черная контрастная фигура, силуэт без лица и черт.
– Здравствуйте, господин Грюнер, – Юрий остановился в шаге от стола. – Вы действительно считаете меня способным заменить Рубин?
Фигура бхута чуть качнулась. Место, где должно было быть лицо, неприятно лоснилось и вздувалось.
– Мы-я не видим препятствий, – голова Высшего чуть склонилась на бок. – Мы-я доволен, что Гарин Юрий сразу хочет решить этот вопрос. Мы-я предлагаю расположиться удобнее.
Юрий не стал возражать, сел за стол, положив руки на столешницу. Дистант по ту сторону мерцающего поля тоже изменился, став похожим на сидящего на камне путника.
– Я понимаю, мы можем говорить прямо? – Гарин решил не ходить вокруг да около, играя в светский прием.
– Гарин Юрий может говорить прямо, – в голосе бхута послышались нотки легкого снисхождения.
– Почему я? На «Полыни» полно офицеров с удовольствием согласившихся бы на эту работу.
– Гарин Юрий планируется заниматься чем-то прочим?
Вопрос был хорошим. Судя по всему, бхут был в курсе ситуации с отстранением Гарина, вполне понимал, что в ближайшие недели, а то и месяцы опальный командир мобильной группы будет либо на подхвате у лейтенанта Джаббара, либо на вахтах, где справляются люди его квалификации. Вряд ли Высший понимал, что для Юрия остаться среди «блох», пусть даже на уровне взводного, а то и простого контрактора, вовсе не наказание. Но, видимо, хотел предложить человеку что-то иное.
– Дела для меня всегда найдутся, – уклончиво ответил Юрий. – Господин Грюнер, это обычный вопрос.
– Мы-я предпочитаю иметь дело со знакомыми особями, – голос дистанта стал спокойным, ровным. – Гарина Юрия видел в работе. Имею представление о качествах.
– О каких, например?
Фигура бхута хоть и не имела глаз, но Юрий ощутил испытующий взгляд.
– Верность, смелость, решительность, – принялся перечислять Грюнер. – Склонность к эмпатии, хорошая психическая устойчивость, способность быстро принимать решения, интеллектуально контролируемый уровень агрессии, средняя степень развития сознания.
Юрий усмехнулся, решая, обидеться ли ему на последнее утверждение, или нет.
– Сумма качеств подходящая запросам, – невозмутимо продолжил бхут. – Узнав об отстранении Гарина Юрия, мы-я обратился к командиру корабля с предложением. Кимура Акияма дал согласие.
Гарин покачал головой – он все же ожидал, что капитан ценит его больше в качестве «блохи».
– Таким образом, – дистант чуть качнулся в сторону. – Мы-я предлагаю Гарину Юрию место помощника и посредника. Соответствующие изменения будут внесены в контракт.
Юрий поднял бровь, переспросил:
– Раз вы предлагаете, то я могу отказаться?
– Без нарушения юридических соглашений – нет.
– Хорошее «предложение», – невесело фыркнул Гарин.
– Выбранное мной слово лишь отражает дружелюбный тон, – голос бхута сделался мягким, он будто терпеливо разъяснял ребенку очевидные вещи. – Однако, выбор есть всегда, и вы вольны в любой момент вернуться в камеру заточения.
Юрий посмотрел на свои руки, обдумывая ситуацию. Предложение казалось странным, а мотивы бхута надуманными. Но стоило ли сразу отказывать? Судя по тому, как часто Рубин торчала в кают-компании, Высший не слишком-то загружал ее работой. Да и что ему может понадобиться от Гарина?
Дистант словно прочитал мысли Юрия, произнес:
– Гарин Юрий может не беспокоиться по поводу задач в роли посредника. Мы-я не стану требовать чего-то, нарушающее личные, общественные либо корпоративные правила. Предстоит заниматься согласованием необходимого с руководством корабля, следить за поддержанием условий жизнедеятельности, временами вести вербальное общение – мы-я нуждаемся в практической коммуникации.
Гарин задумчиво вздохнул, пожевал нижнюю губу.
Нужно отдать должное – предложение заманчивое. Возможность напрямую общаться с командованием «Полыни» позволит хоть каким-то образом следить, а то и влиять на свою судьбу и на судьбу Элли. К тому же, он сможет быть к ней ближе, девчонке сейчас это необходимо.
И тут Юрий поймал себя на мысли, которая все это время крутилась на задворках сознания. Поднял взгляд на бхута, спросил громко:
– Господин Грюнер, ответьте честно – имеет ли ко всему этому отношение Элли Берг?
Казалось, что дистант молчал дольше обычного. Наконец ответил, также спокойно и ровно:
– Законы научной предопределенности дают основания полагать, что события, имеющие единство места и времени, с большой вероятностью связаны друг с другом. Следует ли отнести к исключениям личность Гарина Юрия, событие, произошедшее на Кардоге-3, и внезапное появление Элли Берг, знакомую с Гариным Юрием? Мы-я не вижу для этого причин, тем более, что дело касается успеха моей миссии. Пусть лучше это будет ошибкой, чем нереализованной возможностью – да, Гарин Юрий получил назначение из-за совокупности факторов, среди которых имеется Элли Берг.
Юрий тихо рассмеялся, потирая затылок:
– Откровенно, – признался он. – Только давайте я сразу поясню, господин Грюнер – Элли для меня действительно как родная, и я ни обсуждать ее с вами, ни как-то расспрашивать ее для вас, не стану.
Голос бхута прозвучал согласно:
– Мы-я учту это, господин Гарин. Уверяю, любое общение будет строиться исключительно на взаимном согласии. Еще имеются вопросы соблюдения служебной формальности?
Высший не упустил возможность указать ему на его место – формально, Гарин уже и так был на должности посредника, на это достаточно было приказа капитана. И теперь Юрия буквально подмывало отказаться от должности и вернуться в карцер. Но он должен думать не только о себе.
– Хорошо, давайте соблюдем формальности до конца, – произнес он насмешливо и поднял правую руку ладонью вверх. – Я принимаю ваше предложение.
Голос бхута показался торжественным и благодарным:
– Спасибо, Гарин Юрий. Уверен, вы не пожалеете. Можете занять каюту Аглаи Рубин, она на этой же палубе.
– Я знаю, – кивнул Юрий.
– Также капитан Кимура указал напомнить, что в боевом распорядке Гарин Юрий по-прежнему числится как боевая единица мобильной группы. Как выразился капитан: «Со всеми вытекающими».
А вот это было приятно – значит, не совсем его списали со счетов.
Но прежде, чем уйти, Юрий решил воспольтзоваться ситуацией и кое-что прояснить:
– Кстати, раз уж у нас тут откровенная беседа, – он сложил руки на груди. – Что с вами произошло на Кардоге-3? Вы себя вели так, словно были чем-то очень напуганы.
Господин Грюнер поднялся, приблизился к краю силового поля вплотную. Юрий не отступил, разглядывая покачивающуюся фигуру.
– Эволюция моего вида проходила долго и мучительно, господин Гарин, – голос дистанта изменился, он будто рассказывал о чем-то очень личном. – Мы зрели дольше других Высших, наш приход к разуму не был сопутствующей наградой к развитию конечностей.
Тело дистанта шевельнулось, из него что-то видвинулось в сторону, черное и лоснящееся.
– Все, что у нас было – это ясная и четкая память всех былых поколений, единый опыт целой расы, который мы могли без труда передавать друг другу. Гарин Юрий хочет знать, что испытала первая колония бхутов, обретя сознание и личность?
Юрий заворожено кивнул, вглядываясь в шевелящиеся складки господина Грюнера.
– Ужас, – проронил дистант. – Ужас одиночества и смерти. Кошмар, тянущийся из тех времен, когда бхут был просто множеством червей, прячущихся в жирном иле от хищников. И, поверьте, Гарин Юрий, этот страх живет в нас до сих пор.
Шевеление завершилось, Высший вновь стал обычной человекоподобной фигурой в плотном балахоне. Произнес ровным голосом:
– Те «медузы» на Кардорге-3, это те самые хищники, что охотились когда-то на моих сородичей. Надеюсь, Гарин Юрий понимает, что их не могло быть на той планете. И теперь мы-я очень хочу узнать, кто именно решил меня так сильно напугать.
* * *
Следующие несколько дней Юрий провел в необычном для себя режиме. Он по привычке все еще просыпался по сигналу общекорабельной побудки, хотя никто его не заставлял. Но он решил, что не следует ломать устоявшийся график, и лишь изредка позволял себе поваляться в койке лишних 10–15 минут, после чего вставал, делал зарядку и шел в контрастный душ.
Каюта Рубин оказалась полным аналогом той, которую Гарин занимал ранее. Ко времени, когда в нее вселился Гарин, вещи погибшей чиновницы уже перенесли на склад, оставив лишь дорогой кухонный синтезатор и полосу медиацентра на стене, способного создавать очень реалистичные проекции.
С переездом Юрию помогли друзья. После разговора с Высшим он, первым делом, явился в «блошиный» кубрик, показал, что с ним все хорошо. Как раз шли занятия по оборудованию заградительного периметра, и появление Гарина разом парализовало обучающий процесс. «Блохи» зашумели, махая руками, словно тот вернулся из дальнего похода, а не отсутствовал пару дней. К чести лейтенанта Джаббара, он не стал обострять момент, показывая кто теперь командир, объявил перерыв и удалился.
– Босс! – первым к Юрию подбежал Маракши, возмущенный и раскрасневшийся. – Как они могли так поступить? Это нечестно!
– Все честно, – улыбнулся Гарин, успокаивая Иову. – Капитан вправе решать, кому и где служить на его корабле.
– Иова, мы это уже обсуждали, – громко сказал подошедший Одегард. – К тому, же он никуда из группы не ушел.
Они с Юрием пожали друг другу руки.
– Да, дружище, – прогудел Ярвис, хлопнув Гарина по спине, отчего того пошатнуло. – Ты в курсе, что, согласно боевого расчета, теперь в моем взводе?
Юрий хмыкнул:
– Знал, что приписан к «блохам», но не знал куда. Кем определишь?
– Пусть определит тебя погонщиком взводного, – рассмеялся Рэй. – И шокер чтобы помощнее, чтобы прямо до копчика пробивало. А то наш ауг чего-то тормозит в последнее время.
– Иди ты! – беззлобно огрызнулся Рэнт под общий смех. – Себе шокером в копчик тыкай, рыжий черт! А я не торможу, я задумываюсь.
Сзади на плечо Гарина легла почти невесомая ладонь. Это рядом встала Кира, поблескивая глазами из-под тонких бровей. Юрий еле заметно кивнул, тепло улыбнувшись.
– Босс, но ведь я серьезно! – вновь завел тему Маракши. – Обидно же!
– Иова, – Юрий нахмурился. – Все уже случилось, хватит это мусолить. Теперь у вас командир – лейтенант Джаббар. И это всех касается!
Гарин обвел группу взглядом, добавил:
– Он – человек в группе не новый, не чужой. В каких-то вещах ориентируется лучше любого из нас. И в бою вы его видели, он не бросит, не подставит.
– Это да, – поддакнул Ярвис.
– А я никуда не денусь, – решил закрыть тему Юрий. – Раз уж к «блохам» приписан, то еще повоюем.
Группа вновь зашумела, одобрительно и ободряюще.
– Радуйтесь, что не Биттона командовать поставили, – вставил Рэй, смеясь. – Вот тогда бы нам точно крышка.
Они еще немного поговорили, потом Юрий, не желая злоупотреблять терпением Кахира, пошел собирать свои нехитрые пожитки. Спустя полчаса в каюту пришли Одегард и Аоки, как раз, чтобы поспорить, кто же будет нести одну из двух коробок с вещами Гарина. Выиграла Кира, поэтому коробку нес чернокожий норвежец.
– Как себя чувствуешь? – спросил Рэй, вышагивая рядом.
– Пока не привык, – признался Юрий, удобнее перехватывая пластиковую коробку. – Даже не представляю, чем придется заниматься.
– Чистить червячный домик? – пожал плечами Одегард. – Искать его робота? Мыть ему спину?
– Скажешь тоже!
– А что! Как-то же он моется.
– У бхутов очень токсичные выделения, – сказала идущая впереди Кира. – Не советовала бы касаться господина Грюнера своими нежными кожаными пальчиками.
– У меня не все пальцы кожаные, – Юрий пошевелил протезом.
– Ну, тогда вперед! – рассмеялась девушка.
Прошли мимо вахтенного, меланхолично разгоняющего лучевым клинером какие-то серые подтеки на полу и стене.
– Опять какая-то техничка протекла, – прокомментировал Рэй. – Говорят, на инженерном сегодня много народу потравилось. Да и наши некоторые с самого утра как вареные ходили.
– Скажи, доно, – не поворачиваясь к мужчинам, спросила Аоки. – А вот эта девчонка, из-за которой тебя выперли. Она тебе кто?
Норвежец закашлялся, смущенно покосился на Гарина.
– Считай, родственница, – ответил Гарин.
– Родственница? – Кира повернулась и пошла спиной вперед, насмешливо разглядывая Юрия. – А в твоем мире практикуются внутриродовые связи? Смотрела она на тебя не как на родственника.
Гарин попытался улыбнуться как можно беззаботнее.
– Кира, она мне как сестра. И – тебе показалось.
– Возможно, – легко согласилась девушка. – А ты выяснил, как именно она оказалась на «Полыни»? Судя по твоей роже, ты, мягко говоря, не ожидал ее здесь встретить.
– Кира, – Гарин вздохнул. – Давай, я тебе потом все объясню? Честное слово, разговор не быстрый.
– Хорошо, – улыбнулась Кира, и Юрий сбился с шага, оттого улыбка вышла хищной. – Ты нас лучше познакомь.
– О, пришли! – с облегчением выдохнул Рэй. – Давай-ка оценим, какой кофе варит этот навороченный примус.
Кофе Одегард так и не дождался – он так долго возился с настройками, что Аоки в какой-то момент практически прямым текстом выгнала его за дверь, многозначительно пихая кулаком в бок. Стоило только створке закраться, как Кира скинула с себя комбинезон, и они с Юрием, пользуясь ее терминологией, «сбросили напряжение, что копится у каждого воина, ожидающего неминуемой гибели».
С Элли они встретились вечером, после того, как Кира, будто специально тянущая время, ушла, и Юрий быстро сходил в душ. Даже вещи разбирать не стал, чувствуя некую вину, что сразу не пошел к девушке.
Элли была очень рада увидеть Гарина, долго висела на шее, большими глазами ловила каждый его взгляд. Она и не знала, что Юрия отпустили, не знала о его новом назначении. Приставленный к ней вахтенный куда-то подевался, а искать карцер самостоятельно девушка побоялась. И была просто счастлива, что все так обошлось!
Однако, Юрий заметил, что с девушкой не все в порядке.
– Ты как себя чувствуешь? – спросил он, озабоченно хмурясь.
– Хорошо, – Элли остановилась возле столика, с показной веселостью указала на широкое блюдо. – Хочешь салат? Пока сидела, вдруг так салат захотелось, самый простой, из овощей. Попыталась добыть из синтезатора огурцы и помидоры, но тут простая модель. Вышло не очень…
– У тебя след от инъекции на шее, – Юрий показала на себе, где именно у девушки след. – Тебе что-то насильно вкололи?
Ну, если это проделки Тэ Иревиа! Вполне в его духе!
– Не насильно, – голос Элли потух, она рассеянно провела ногтем по краю миски. – У меня закончились блокаторы, я тебе о них говорила.
– Опять припадки вернулись? – догадался Гарин.
– Пока нет, только кошмары.
– Простые снотворные не подойдут? – Юрий вытащил на ладонь модулятор. – У меня есть хорошая программа.
Элли поправила упавший на лицо локон, покачала головой.
– Было бы все так просто, Юра. Я ведь не просто вижу кошмары, я в них попадаю на самом деле.
Гарин вздохнул, почесывая затылок. Пробормотал:
– Время оживших кошмаров.
– Что? – не расслышала Элли.
– Да так… Сегодня мне уже на что-то подобное жаловались, – Юрий поднял на нее взгляд. – К слову, мне тоже кое-что приснилось. Про Полину Ильину. Ты когда появляешься, мне всегда про нее сны снятся.
– Не про нее, – девушка улыбнулась. – Про меня. Расскажешь?
Юрий рассказал, хотя память предательски стерла детали. Вышло больше эмоционально, чем связно, однако на моменте про невидимое чудовище в черном вибрирующем пространстве, Элли вздрогнула и заметно изменилась в лице.
– Я ничего этого не помню, – произнесла она тихо, когда Юрий замолчал. – Но я все это видела. Вижу до сих пор.
– То есть, – Юрий поднял брови. – Эта тварь – существует?
Элли обхватила себя руками, ее губы тронула легкая улыбка:
– Существует. Но это не какое-то живое существо, как ты думаешь, это… Это нечто неизмеримо большее! Словно разумный космос. Или бог, всемогущий и всезнающий. Я даже не знаю с чем еще сравнить!
Она смешалась, потерла пальцами лоб:
– Ты не будешь против, если мы поговорим об этом позже? – попросила девушка. – После инъекции в голове шум, мысли путаются. Давай просто поужинаем, поболтаем о чем-нибудь отвлеченном. Ты мне расскажешь про корабль, про команду.
– Да, конечно! – с оптимизмом поддержал ее Юрий. – Но к теме обязательно вернемся, хорошо? Мне интересно.
– Обещаю, – согласно тряхнула челкой Элли. – Так будешь салат? Я старалась.
– С удовольствием!
Лицо девушки радостно озарилось, она повернулась к столу, расставляя тарелки и включая синтезатор. Юрий откинулся на стенку, с теплотой наблюдая за ее манипуляциями.
– А вообще знаешь, – произнесла Элли в сторону. – Реальность очень недооценивают. Все, что ты можешь себе представить, в той или иной мере реально.
– И даже сны? – хмыкнул Гарин, глядя, как кудри Элли спадают с ее острых плеч.
– И сны тоже, – ответила девушка. – Особенно кошмары.
* * *
Юрий впервые за долгое время пропустил прыжок сквозь Арку. Это казалось странным, учитывая, что теперь у него было куда как больше свободного времени. Но именно такой «свободный график» его и подвел – выполняя очередное задание бхута, не уследил за часами.
Высший указал ему просматривать входящие информационные пакеты, составляя выборку по несложному критерию: ход войны, научные исследования, межрасовая политика, личные сообщения. Сам дистант считал выше своего достоинства копаться в цифровом мусоре, а его «эфира», который мог сделать эту выборку за пару секунд, в радиорубку запретил пускать Кимура. Впрочем, Гарину было не сложно проводить часок-другой в компании связистов, отбирая нужные файлы и болтая о том, о сём. Тем более, что теперь пакеты приходили на «Полынь» не часто и, в основном, только вблизи Арок.
Несколько раз он посещал офицерскую кают-компанию, но там было немноголюдно и удалось перекинуться парой слов лишь с Корнеем, да Тэ Иревиа, который, кажется, совсем там прописался. Хотелось все же увидеться с капитаном, хотя Гарин не знал, как себя поведет, что спросит, но офицер не выходил со своего мостика, а без лишней надобности заходить в рубку Юрий не решался. Зато случайно столкнулся с Си Ифмари, когда тот выходил из каюты штурмана Кирики. Извинился за свое резкое поведение в карцере. Молодой аджай отчего-то выглядел смущенным, с готовностью принял извинения, подхватив Юрия под локоть и сопроводив дальше по коридору. Расстались они довольные друг другом, с обещанием посидеть за чашкой кофе в кают-компании.
С особенным удовольствием Гарин окунался в привычные «блошиные» дела – по возможности ходил в тир, участвовал в тренировках, занимался в спортзале. Мог бы пропускать занятия, никто бы ничего ему не сказал, но он все еще был приписан к мобильной группе, а, значит, в случае боевых действий полезет в пекло, как и прочие «блохи». И для этого нужно было притереться к группе в новом статусе, держать себя в форме. К тому же, его лидерский «голем» перешел к Джаббару, и Юрию достался боевой костюм Мартина Гавела, который необходимо было почистить, подогнать, отладить.
Что Гарину понравилось, так что Джаббар, став командиром, не вернулся к старой форме занятий, а продолжил использовать введенный Юрием метод моделирования ситуаций, лишь оптимизировав расписание.
Впрочем, кое-что Юрию он все же припомнил.
– Отход на позицию с эвакуацией раненого, – прозвучало в наушниках. – Раненый – Гарин.
«Блохи» уже не сдерживались, смеялись в голос – еще бы, Юрий пятый раз подряд изображал бессознательного.
Усмехнулся и Гарин, которого уже успели потаскать по полу все, кому не лень.
– Нечего смеяться, – сказал Кахир. – В отличие от некоторых контракторов, Гарин знает, как действовать в подобных ситуациях. Я верно говорю, господин Баччан?
– Так точно, господин лейтенант, – без энтузиазма откликнулся Брамма.
– Одучи, Маракши – на исходную! – скомандовал офицер.
Гарин без лишних вопросов повалился на пол, укладываясь удобнее, насколько это вообще возможно в боевом скафандре. Что ж, пусть сегодня Кахир отыграется, но если такое будет повторяться постоянно, то нужно будет с ним поговорить.
Как только включился таймер, урсулит закинул автомат за спину и без труда поднял Юрия на руки. Гарин раздосадовано замычал, видя ошибку Одучи, но сдержался.
Контракторы двинулись по узкой и темной «кишке» технического коридора. Первым шел Маракши с УМАСом на изготовку, он вполне неплохо двигался, правильно выглядывал из-за углов и не оставлял без внимания опасные участки. Следом протискивался Одучи, ему было неудобно и тесно, он бился о переборки, вминал в стены Юрия, и вообще больше походил на грузового робота, чем на вооруженного абордажника.
– Оди! – не выдержал Ярвис, наблюдающий за действом со стороны. – Вот, ей-богу, словно первый день под ружьем!
– Стоп! – остановил таймер Джаббар. – Не уложились.
Маракши выпрямился, с досадой пнул стенку. Одучи выпустил Гарина, угрюмо заворчал.
– Одучи, – вздохнул Юрий. – Ты забыл, как осуществляется переноска раненых в бою?
Урсулит с досадой хлопнул себя по животу, ткнул толстым пальцем в полосатую эвакуационную петлю на скафандре Юрия.
– Прости, босс, – прогудел он.
Некоторые «блохи» все еще по привычке называли Гарина «боссом».
– Господин Одучи, – раздался голос лейтенанта. – С вашей массой можно было прицепить к раненому трос и просто идти вперед. И запомните, оружие опускать нельзя, иначе у вас окажется не прикрытой спина.
Одучи виновато опустил свою большую голову, переминаясь на месте.
– Господин лейтенант, – прогудел Батор. – Разрешите мне потом с ними часок позаниматься? Ходят, словно утки, аж сердце разрывается.
Старый десантник не так давно выписался из медблока, где ему вместо оторванной ноги приделали довольно неплохой протез. До занятий его пока не допускали, но Зарыга, как и Гарин, присуствовал на всех.
– Тут неудобно идти, – попытался оправдаться Иова. – Наплечник о трубы бьется.
– Так ты спиной к стене иди, – Батор показал, как именно нужно, дошел до угла и аккуратно выглянул. – Вот, видишь?
– На исходную, – вновь скомандовал Кахир.
– Оди, давай наоборот, – вдруг предложил Маракши, обходя урсулита. – Иди первым.
На сей раз вышло действительно лучше. Мощный Одучи, словно живой щит, закрывал собой пятившегося Иову, который одной рукой тянул по полу Гарина, а второй держал у плеча автомат.
– Разрешите вопрос? – поднял руку ожидающий своей очереди Брамма.
– Спрашивайте, рэй-рядовой, – ответил Кахир, занося что-то в виртуальный блокнкот.
– Почему нельзя просто оставить раненого на месте? – в чистых глазах новичка было искреннее непонимание. – Ведь есть конвенция, которую ратифицировали даже рхейцы, обязывающая заботиться о военнопленных, в особенности о нуждающихся в лечении. А так раненый может просто погибнуть от шальной пули.
– Ты дурак что ли? – фыркнул Журавлев.
– Они тебя вылечат, – нахмурился Рэнт, повернувшись к Брамме. – А потом к тебе в голову подсадят своего рхейского паразита, и будешь весь такой здоровый и дурной воевать против своих же.
– Но есть же непреложные нормы права! – попытался объясниться Баччан. – Убивать раненых запрещено!
– Ты откуда такой наивный взялся? – презрительно спросил Маракши. – С планеты розовых пони?
– Рхейцы не берут пленных, – мрачно вставил Глебович.
– Откуда вы знаете? – Брамма чуть опешил, оказавшись под обстрелом разноголосых реплик, но не сдавался. – На всех войнах берут пленных – чтобы обменять потом на своих.
– Халифатские ублюдки с наших ребят живьем кожу стягивали, – хмуро процедил Рэй, бросив быстрый взгляд в сторону стоявшего рядом Джаббара. – И на всякие законы им было плевать.
Кахир никак не отреагировал на фразу норвежца, являя собой образец невозмутимости, обратился к Баччану:
– Пунктом рейтарского устава, господин рэй-рядовой, указано выносить своих раненых, а, по возможности, и погибших, с поля боя.
– Но в попытке спасти одного могут погибнуть все остальные!
– Брамма, – Юрий чуть повысил голос, обращая на себя внимание. – Рано или поздно нам всем придется идти в бой. И, уж поверь, тебе захочется чувствовать рядом локоть товарища, в котором ты уверен как в себе самом, а то и больше. Но о какой уверенности может идти речь, если твой товарищ не готов драться за тебя до последнего? Как можно идти в бой с тем, кто ради спасения собственной шкуры оставит тебя на милость врагу?
– Хотя, порой, и такое случается, – поморщился каким-то своим воспоминаниям Одегард.
– Случается, – не стал спорить с другом Юрий, по-прежнему заглядывая в глаза Браммы. – Именно поэтому необходимо уяснить для себя, чтобы потом не было сомнений – мы своих не бросаем. Ясно?
Баччан заворожено кивнул.
Гарин выпрямился, окинул взглядом замерших «блох».
– Здесь мы все – разные, – произнес он, и слова разнеслись эхом по коридору. – Здесь мы можем ругаться, спорить, обижаться друг на друга. Быть каждый сам за себя. Но во время боя все это должно оставаться за бортом, потому что там мы – единая команда. Только так мы воюем, только так побеждаем. И именно по этой причине не бросаем своих. Верно?
«Блохи» одобрительно закивали, зашумели.
– Хорошая речь, – без тени иронии заметил вполголоса Кахир.
– Юрий, ты точно не служил в десанте? – с ухмылкой спросил подошедший Зарыга. – Задвинул так, что у меня аж встал от ностальгии.
