После того, как Генри Спрэгью дал свидетельские показания, он позвонил домой узнать, как Фоби. Джен уговорила его остаться до конца заседания.

— У нас все прекрасно, — уверила она его.

Однако это был не легкий день. Фоби потеряла равновесие, спускаясь по двум ступенькам с крыльца, и Джен едва удалось удержать ее от падения. За ланчем Фоби взяла нож и попыталась есть им суп.

Давая ей в руку ложку, Джен с грустью вспомнила, как часто они с Томом обедали здесь. В те дни Фоби была изящной остроумной хозяйкой, сидя во главе стола, украшенного яркой скатертью, такими же салфетками, а в центре стола была икебана, сделанная Фоби из цветов своего сада.

Сердце разбивалось от сознания того, что женщина, посмотревшая на нее с трогательной благодарностью за помощь со столовыми приборами, была тем же человеком.

После ланча Фоби подремала, а когда проснулась днем, казалась более живой. Джен решила попытаться выяснить, что Фоби хотела сообщить о Ремембер-Хаус.

— Позавчера мы с женой Адама ездили поговорить с людьми, у которых старые дома, — начала она. — Жена Адама пишет статью о домах, которые имеют легенды. Мне кажется, что Ремембер-Хаус самый интересный из них. Потом мы поехали в Истем и посмотрели другой дом, который построил Тобиас Найт. Дом очень похож на Ремембер-Хаус, но не такой нарядный и комнаты больше.

Комнаты. Ремембер-Хаус. Затхлый запах проник в ноздри Фоби. Пахнет, как в склепе. Это и был склеп. Она стояла наверху узкой лестницы. Всюду валялся хлам. Она стала пробираться через кучи мусора и рукой коснулась черепа. А потом снизу послышались голоса, говорящие о жене Адама.

— Внутри дома, — смогла произнести она.

— Что-то внутри Ремембер-Хаус, дорогая?

— Тобиас Найт, — с трудом выговорила Фоби.