Эпилог

Деревянный дом, выходящий фасадом в тень раскидистой липы, горделиво приосанился, охотно показывая миру величавые отреставрированные колонны, поддерживающие обновленный фронтон. Он был очень стар, в позапрошлом году отметив свое двухсотлетие, но теперь, после недавно закончившейся реставрации, готов прожить отмеренный ему новый век с достоинством, как и пристало объекту культурного наследия регионального значения.

Расположенный на одной из центральных улиц старинного губернского города, но при этом чуть в стороне от основного людского и автомобильного потока, в тихом и зеленом месте, он стал местом паломничества туристов, многие из которых приезжали сюда специально, чтобы на него посмотреть, а также послушать связанную с ним историю.

Дом ничуть не переживал, что больше не прячет от случайных глаз важную, большую и страшную тайну. Если бы он был живым существом, то, несомненно, чувствовал бы облегчение от того, что с него низложена миссия хранителя. За последний год его перебрали по досочке, по кирпичику и полностью восстановили. Теперь в доме располагался музей, посвященный истории особняка, а также городскому голове Николаю Яковлеву и его семье.

В третьей гостиной, той самой, где на изразцовой печи уютно расположилась муза с лирой в руках, а на одной из плиток в верхнем ряду можно было увидеть еле заметный знак родовой эмблемы Палеологов, была оформлена экспозиция в честь российского посла в Швеции Павла Дмитриевича Балуевского и его сына, прекрасного художника Виктора Балуевского, сгинувшего на Бутовском полигоне.

Музей был частным и содержался на деньги того же человека, который оформил право аренды на особняк, разработал проект реставрации и вложил в него немалые деньги. Дом был ужасно горд, что в свое время правильно выбрал, кому раскрыть свою тайну. Эта невысокая и хрупкая женщина, в облике которой что-то неуловимо напоминало о дамах, бывавших в особняке до 1917 года, заставляла его вспоминать о своем прекрасном прошлом, в котором он был молодым, модным и полным жизни.

Елена Николаевна Беседина вложила в реставрацию особняка и создание экспозиции средства, которые были положены ей от государства как четверть стоимости найденного ею в доме клада. Пока велись работы, она бывала на объекте ежедневно, и ей не помешало даже то обстоятельство, что за этот год она родила дочку Катеньку. Сейчас, когда в доме работал музей, семья Бесединой все равно часто здесь бывала, и старый особняк любил эти визиты, наполненные смехом и любовью. Казалось, между его бывшими владельцами, сегодня смотревшими с портретов, развешенных на стенах, и нынешними существовала какая-то неразрывная связь.

Все эти люди – сама Елена Беседина, ее высокий, брутальный, очень спокойный муж, невозмутимое лицо которого менялось каждый раз, когда он смотрел на свою жену и начинало просто светиться, ее сын-подросток, крошечная девочка в детской коляске, а также красивый молодой человек в инвалидной, лучший друг семьи – стали для дома своими. Он был убежден, что когда-нибудь, лет через сто, а может быть, двести, кто-то будет изучать эту страницу его истории, и найдет где-нибудь на чердаке куклу, купленную отцом Катеньке Макаровой, а в печном тайнике – все ту же пустую жестянку от леденцов «Ландрин», оставленную там на счастье.

От автора

Небольшие губернские города хранят немало тайн. Так, в старинном особняке, расположенном на улице, где я живу, действительно сохранились четыре печи, полностью повторяющие печи в знаменитом Доме Мятлевых на Исаакиевской площади в моем любимом Санкт-Петербурге. Почему? История умалчивает это так же, как и имя построившего дом архитектора. Знаменитый рубин Цезаря действительно существует. Таково историческое название красного турмалина, массой в 255,75 карата. Вот только камень, действительно подаренный шведским королем императрице Екатерине Великой, никуда не пропадал и хранится в Алмазном фонде. Все остальное – фантазии автора.