Глава 59

Я смотрю на веревку, и до меня начинает доходить.

– Это был ты. Ты убил преподобного Флетчера.

– Ну, строго говоря, он убил себя сам. Так же, как это сделаешь ты.

Он вынимает из кармана маленький острый нож, наклоняется и перерезает пластиковый шнур на моих лодыжках.

– Вставай.

– Нет.

Он наклоняет тачку, и я вываливаюсь из нее лицом вниз. В последнюю секунду мне удается извернуться и упасть на бок, едва не сбив свечу. Я чувствую жар пламени у самых кистей.

– Как? Как ты заставил его это сделать?

Ригли ухмыляется, затем сует пальцы в рот и свистит. Из маленького офиса появляется чья-то фигура. Роузи Харпер. Какого черта? Она подходит и останавливается рядом с Ригли. Он обхватывает ее локтем за горло и прижимает к мягкой плоти ее шеи нож.

– Залезай на стул, накидывай петлю на шею, или я ее убью.

– Пожалуйста. Не делай мне больно.

Глаза Роузи наполняются слезами.

– Делай, что говорю, – рычит Ригли. – Или я убью ее медленно.

Я в ужасе смотрю на них обоих. Внезапно Ригли разворачивает Роузи к себе и они целуются долгим и жадным поцелуем. Я чувствую, как слабость охватывает все мое тело. Они хохочут.

– Посмотри на ее лицо, – говорит Роузи.

Ригли оборачивается ко мне:

– Это было так легко. Этот старый вялый козел сам туда залез и сам себя вздернул. Ты бы видела его глаза, когда он понял, что его обдурили.

Я рывком сажусь, удерживая кисти рук над пламенем свечи у себя за спиной.

– Почему?

– Потому что, когда я был в приюте, еще до усыновления, меня насиловал священник. Это ты хочешь услышать? Нужны причины? Нужна исповедь, чтобы все, как положено? Как в кино? Тебе будет от этого легче?

– Возможно.

– Что ж, я подыграю. Флетчер был пидором и лжецом. Раньше мы всегда были вдвоем с мамой, а потом откуда-то появился он. Он все время торчал у нас дома, разговаривал с ней о книгах, истории и прочем дерьме. И делал вид, что она его интересует.

– Ты ревновал?

– Нет. Он ее использовал. Она ему не нравилась в этом смысле, но она этого не понимала. Тупая сука. Однажды мамы не было дома, а я занимался отжиманиями в саду. Флетчер вышел из-за угла и увидел меня.

– Он понял, что ты симулировал дистонию?

– Ага. И сказал, что если я сам не расскажу все маме, это сделает он.

– Она даже не догадывалась?

– Мама была так озабочена своим писательством, что не заметила бы, даже если бы у меня выросла вторая долбаная башка. Кроме того, ей нравилась идея усыновления калеки. Собственно, именно поэтому я и начал симулировать отклонения – чтобы выделяться из толпы никому не нужных засранцев. И Флетчер собирался все испортить.

– И за это он должен был умереть?

– Я пытался его отпугнуть, заставить уехать…

Еще один кусочек головоломки становится на место.

– «Сожженные девочки», приколотые к его двери? Пожар в часовне?

– Тупой долбодятел не понял намеков.

– А как насчет Саффрон? Ее зачем убивать?

– Лживый пидор все-таки ей рассказал. Когда он умер, она поняла, что тут что-то нечисто. Начала задавать вопросы. – Он пожимает плечами. – Она меня просто достала…

Я чувствую, как кожа на запястьях натягивается от жара, но также чувствую, как размягчается тонкий пластиковый шнур.

– Я туда не полезу. Не собираюсь облегчать тебе задачу.

– Полезешь.

Он кивает Роузи, и та снова исчезает в офисе. Мгновение спустя она выходит оттуда, а рядом с ней – тонкая фигурка с бледным лицом.

И тут я понимаю, что он прав. Я убью себя сегодня вечером.