Глава 58

Я не могу сказать точно, сколько времени лежу здесь, в темноте, чуть ли не в обнимку с разлагающимися останками Саффрон. Вначале я утратила самообладание. Кричала. Била пятками по багажнику. Я чувствовала, как одна за одной лопаются тонкие нити, удерживавшие меня в рамках вменяемости.

А затем крошечный участок моего мозга потянулся и прочно уцепился за реальность. Бывало и хуже. Ты выжила. И сейчас тоже выживешь. Ты обязана. Ради Фло.

Я должна хранить спокойствие. На чем-то сфокусироваться и отключиться от жары, запаха, иррационального страха шевелений в темноте рядом со мной. Тяжелого влажного дыхания и костлявых рук, пытающихся развернуть грязную простыню.

Прекрати. Просто прекрати.

Саффрон мертва, а мне необходимо остаться в живых. Ради своей дочери. Она все еще дома, с Майком? Пытались ли они со мной связаться? Начинают ли волноваться, возможно, подумывают о поисках, о том, что нужно обратиться в полицию? Или пока просто выжидают?

Время. Сколько я уже здесь нахожусь? Я приехала к дому около четырех. Мое восприятие искажено. В темноте, в страхе и страдании время течет медленнее. Но со времени моего приезда уже, наверное, прошло несколько часов. Сейчас, должно быть, уже восемь или девять. Снаружи уже, вероятно, смеркается. Ригли сказал, что хочет дождаться темноты.

И вот тогда мы поедем прокатиться.

Он умеет водить машину? Надо полагать, да. Обычное дело для деревни. У многих родителей есть своя земля, и дети садятся за руль еще до семнадцати лет. Но куда мы поедем? Что он задумал?

Я напрягаюсь. Снова слышны шаги, хруст по гравию, металлический лязг открывающейся двери. Что-то запихнули на заднее сиденье. Хлопает дверца. Затем скрип, проседание под весом усаживающегося на водительское сиденье человека. Заводится двигатель. Мы едем. Меня швыряет и подбрасывает в багажнике. Через спущенные шины я чувствую каждую выбоину на дороге. Меня прижимает к мягкому разлагающемуся телу Саффрон, и вытекающие из него жидкости все сильнее пропитывают мою одежду. Наконец все заканчивается. Машина рывком останавливается. Я лежу, тяжело дыша и прислушиваясь. Ригли выбирается из машины. Забирает что-то с заднего сиденья. Багажник внезапно распахивается. Свежий воздух. Я жадно втягиваю его в легкие.

Ригли наклоняется и вынимает тело Саффрон. Я пытаюсь сфокусировать зрение. Еще не окончательно стемнело. Сумерки. Он кладет ее тело в… тачку. Накрывает одеялом. Но где мы? Я вижу небо, россыпь звезд. Справа от меня ограда, ворота. Я их узнаю. Часовня. Мы возле часовни.

Я должна кричать, звать на помощь. Похоже, я снова могу ворочать языком. Кто-то может проходить мимо и услышать меня. Как будто прочитав мои мысли, Ригли оборачивается и вытаскивает что-то из кармана. Он наклоняется, хватает меня за волосы и сует мне в рот грязную тряпку.

– Я сейчас вернусь.

Багажник снова захлопывается. Я пытаюсь выкричать свое отчаяние сквозь тряпку. Хотя тело Саффрон исчезло, запах сохраняется. Я пытаюсь перекатиться в более удобное положение, ослабить судороги в руках и ногах. Зачем мы здесь? Какого черта он задумал? И как насчет Фло и Майка? Страх жадно вгрызается в мои внутренности.

Спустя несколько минут багажник снова открывается.

– Ваша очередь.

Он на удивление силен. Я чувствую, как он поднимает меня и бросает в тачку. Со связанными ногами и руками, с торчащей во рту тряпкой сопротивляться невозможно. Я пытаюсь оглядеться. Мы на стоянке перед часовней. Машина стоит задним бампером к зданию. В этой темноте что-либо разглядеть почти невозможно, разве что смутные очертания фигуры с тачкой, в которой лежит что-то темное. Единственный источник света – узкий осколок месяца. Отчаяние тяжелым грузом давит мне на грудь.

Ригли катит тачку к часовне. Меня трясет и бьет о металл. Я бросаю взгляд на наш дом. Внутри горит свет. Но есть ли кто дома?

– Знаешь, все сложилось как нельзя лучше, – буднично рассказывает Ригли. – Я уже давно думал, как мне избавиться от маминого тела, а тут такой подарок – этот склеп. Для трупа нет места лучше, чем погребальная камера, верно?

Дверь в часовню открыта. Должно быть, он забрал мой ключ. Тачка подпрыгивает на пороге, и он вкатывает меня внутрь.

– Вот мы и дома.

С громким лязгом дверь захлопывается за нами, скрежещет в замочной скважине ключ.

Я изумленно озираюсь вокруг. Часовня озарена свечами. Они торчат из горлышек бутылок, которые стоят на скамьях, на алтаре и полу. В воздухе чувствуется запах тающего воска и еще какой-то резкий химический запах.

Но не это заставляет меня обмочиться от ужаса.

Перед алтарем стоит пластиковый стул. Над ним, переброшенная через потолочную балку, болтается петля.

Ригли выдергивает кляп у меня изо рта.

– А вот теперь неплохо бы и помолиться.