Глава 44
Эмма Харпер, похоже, не рада моему появлению. Кажется, она знает, что тогда, в пабе, наговорила лишнего, но не может вспомнить, чего именно.
Разумеется, на самом деле меня здесь быть не должно. Скорее всего, когда Раштон говорил о необходимости держаться всем вместе, он имел в виду совсем не это. Но когда я отъезжала от дома Раштонов, мне вдруг кое-что пришло в голову. Флетчер потратил много времени и сил на то, чтобы прояснить историю часовни и установить причину исчезновения девочек. И все же одного слова Харпера оказалось достаточно, чтобы он согласился молчать и подал в отставку. Хотелось бы мне знать, что именно сказал ему Саймон Харпер.
– Простите, что побеспокоила, – говорю я.
Она держит дверь открытой лишь наполовину, готовясь захлопнуть ее прямо мне в лицо.
– Боюсь, что сейчас неудачный момент, я очень занята…
– Вообще-то я хотела поговорить с Саймоном.
– С Саймоном? А, понятно, ну, он где-то на ферме.
– Вы не возражаете, если я пойду и найду его?
– Может, я могла бы помочь в вашем вопросе?
– Это связано с часовней. Со склепом.
Она смотрит на меня непонимающим взглядом. Мне ясно, что Саймон никогда не рассказывал жене о тайном подземелье.
– А, ну ладно, если это церковные дела, наверное, будет лучше поговорить с Саймоном. Подождите, я ему позвоню и узнаю, где именно он находится. Возможно, он уже возвращается. – Она оглядывается вокруг. – Наверное, я оставила телефон наверху. Входите.
Она взбегает по лестнице наверх. Я вхожу в огромный холл. Сквозь открытые двери слева вижу Поппи, которая играет в куклы на полу зимнего сада. Она не поднимает голову, когда я вхожу. В очередной раз я обращаю внимание на то, какой она кажется серьезной и одновременно на удивление маленькой. В десять лет куклы обычно вытесняются айпадами.
Я подхожу и присаживаюсь на корточки рядом с ней.
– Привет, как ты?
Она по-прежнему на меня не смотрит.
– Во что играешь?
Она слегка пожимает плечами.
– Это твои любимые куклы?
Кивок.
– Как их зовут?
– Поппи и Тара.
Тара. Девочка, которая умерла.
– Они подружки?
– Лучшие подружки.
– Как здорово. Они часто играют вместе?
– Постоянно.
– А у тебя есть еще подруги?
– Нет. Со мной никто не хочет играть.
– Почему?
– Боятся, что умрут, как Тара.
Я смотрю на нее, чувствуя, как по спине ползет холодок.
– Преподобная Брукс?
Я вздрагиваю, а затем выпрямляюсь, потому что в холл входит Эмма.
– Саймон в хлеву у овец. Вы можете к нему заглянуть или подождать здесь.
– Я лучше загляну туда. Хлев сразу за домом?
– Да.
– Спасибо.
Я иду к двери. И останавливаюсь. К подставке для зонтиков прислонена винтовка.
– Это пневматическое ружье?
– О да. Это винтовка Тома.
– Тома?
– Двоюродного брата Роузи. Они сейчас наверху, играют в иксбокс.
– Ему нравится стрелять?
– В сельской местности стрельба – это образ жизни.
Я натянуто улыбаюсь:
– Уже заметила.
Я иду по грунтовой дороге, чувствуя, как во мне все закипает. Винтовка может быть простым совпадением. Но мне так не кажется. Не в такой маленькой деревне. Это Том стрелял во Фло. И случайно ли? С этой семейки станется. Я снова думаю о Поппи. Она явно все еще травмирована смертью лучшей подруги. Но это не все. С домом Харперов что-то очень сильно не так. Это инстинктивная реакция. Хотя, если говорить о неблагополучных семьях, у меня и опыта достаточно.
В поле зрения появляется хлев. Старое сооружение из рифленого железа. В воздухе стоит «аромат» навоза и гнилых овощей. Я вхожу. По обе стороны хлева ряды маленьких загонов для овец. Саймон Харпер в вощеном жилете с карманами и высоких резиновых сапогах вилами набрасывает в загоны свежее сено.
– Здравствуйте! – окликаю его я.
Он бросает в загон охапку сена, прислоняет вилы к металлическому ограждению и отирает ладони о жилет.
– Преподобная Брукс? Чем обязан такому удовольствию?
– Я хотела поговорить с вами о часовне.
– А что с ней?
– Мы нашли тайную усыпальницу.
– Потрясающе. – Он отворачивается и снова берется за вилы. – Ну так запечатайте ее снова.
– Простите?
– Вы меня услышали. Запечатайте ее снова. Я оплачу новый пол и все остальное, в чем может нуждаться часовня.
– Я не могу…
– Нет, можете. Эта усыпальница принадлежит мне. В ней мои предки.
– Сразу после погребения они переходят в собственность церкви.
Он снова поворачивается ко мне:
– Почти вся эта проклятая часовня принадлежит мне. Запечатайте склеп, а я выпишу епархии еще один чек.
– Боюсь, что у меня не получится это сделать.
Он с силой втыкает вилы в гору сена.
– В чем заключается ваша проблема?
– Проблема заключается в том, что в склепе обнаружено спрятанное тело. Судя по всему, оно принадлежит Бенджамину Грейди, молодому курату, исчезнувшему тридцать лет назад.
Он резко разворачивается ко мне:
– Что?
– Вы не знали?
– Конечно, я, черт подери, не знал. Господи Иисусе! – Он проводит рукой по волосам. – Так его, значит, убили?
– Похоже на то.
– Класс. Итак, теперь это, наверное, появится во всех новостях.
– Скорее всего, да, – отвечаю я, понимая, что упустила это из виду.
– Мы можем каким-то образом исключить из этой истории имя Харперов?
Я ошеломленно смотрю на него.
– Обнаружен труп, но это все, что вас беспокоит? Приятно ознакомиться с вашими приоритетами.
– Мои приоритеты – это моя семья и мой бизнес. Это событие способно уничтожить и то, и другое.
– Почему для вас так важно, чтобы ваши предки были мучениками? С тех пор прошли сотни лет.
Горькая улыбка.
– Будучи мучениками, они вошли в историю. Будучи трусами, которые отреклись от веры ради спасения собственной шкуры, – они ничто. И в этом случае имя Харперов ничего не значит. Преподобная, вам известно, как сложно вести бизнес в деревне?
– Нет.
– Это чертовски тяжело. Мы держимся на плаву благодаря своей репутации. Мы живем тут уже много поколений. Люди нам доверяют.
– И я уверена, будут доверять и дальше.
– Вы не знаете, что такое деревушки вроде Чепел-Крофт. Вам этого не понять.
– Вы меня не знаете.
– Я знаю таких, как вы.
– Таких, как я?
– Любопытствующих кумушек. Вечно сующих нос не в свое дело.
Он делает шаг в мою сторону.
– Я знаю о том, что произошло в вашей прошлой церкви с той маленькой чернокожей девочкой.
Я обращаю внимание на лишнее прилагательное.
– Вам прислали вырезку?
– Ну да. – Он фыркает. – Тут чрезмерный интерес к чужим делам сработал против вас, верно?
Я стараюсь сохранять спокойствие.
– Вы и с преподобным Флетчером так поступили? Затравили его? Угрожали ему? Он поэтому согласился молчать насчет склепа?
Харпер качает головой.
– Мэтью мне нравился. Он был порядочным парнем. Но он был упрям. Поэтому я просто напомнил ему о том, что у него самого имеется парочка секретов, в разглашении которых он не заинтересован.
– Например?
– Отношения, которые он предпочел бы сохранить в тайне от окружающих.
Я вспоминаю, что мне сказала Джоан о писательнице.
– Саффрон Уинтер?
Он издает неприятный смешок.
– Это то, чем он хотел бы прикрыться.
– Я что-то не улавливаю.
– На самом деле Саффрон Уинтер была совершенно не во вкусе Флетчера, если вы понимаете, о чем я.
Я почти уверена, что и овцы понимают, о чем он. Но помимо воли спрашиваю:
– А кто был в его вкусе?
